Да и линия исчезает, если ее делить наполовины, или человек [исчезает], если его разлагать на кости, жилы и плоть,однако это не значит, что они состоят из названных [элементов] как из частейсущности, - они состоят из них как из материи, и это части составногоцелого, но уже не части формы, т.

Так как не всякое благо достойно всякого человека, тоздесь есть некоторая аналогия и соответствие, как, например, прекрасноеоружие подходит не для справедливого, а для храброго человека, то иблестящие партии [приличны] не людям недавно разбогатевшим, а людямблагородного происхождения; и досадно, если человеку хорошему выпадает надолю что-нибудь неподходящее, точно так же, как если более слабый тягается сболее сильным, особенно, если оба они в одинаковом положении, почему исказано: Зевс раздражился бы, если б он с мужем сильнейшим сразился.

То же следует сказать и относительно вещей, для которых причины сутьуказанные [выше] причины, например относительно данной статуи, или статуи[вообще], или изображения в самом общем смысле, а также данного куска меди,или меди [вообще], или материи в самом общем смысле; то же и относительнопричин по совпадению.

Если поистине дело обстоит таким образом, какутверждают некоторые, а именно что сущее бесконечно и неподвижно, то такимоно -- для чувственного восприятия (во всяком случае) -- не кажется, но[наоборот], многие из существующих вещей находятся в движении.

Еслиже нечто приводится в движение, то в отношении его возможно и изменение;поэтому если деятельность чего-то есть первичное пространственное движение ,то, поскольку здесь есть движение, постольку во всяком случае возможна иперемена - перемена в пространстве, если не в сущности; а так как есть нечтосущее в действительности, что движет, само будучи неподвижным, то вотношении его перемена никоим образом невозможна.

Всамом деле, те из них, что сразу возникли при рождении от тех или иныхустойчивых состояний, называются качествами, например умопомешательство,раздражительность и тому подобное, ведь по ним называют кого-то таким-то итаким-то - раздражительным или помешанным.

Естествен вопрос, какие части принадлежат форме и какие не ей, асоставному целому; ведь если это остается неясным, нельзя давать определениячему бы то ни было, ибо определение касается общего и формы; если поэтомунеясно, какие части относятся к материи и какие нет, то не будет ясно иобозначение предмета.

Если же не может быть никакого пространственногодвижения, которое не побуждало бы к движению того или другого светила, еслиже, далее, всякую самобытность (physis) и всякую сущность, не подверженнуюничему и самое по себе достигшую наивысшего, надо рассматривать как цель, тоне может быть никакой другой сущности (physis), кроме указанных выше, ачисло сущностей необходимо должно быть именно это.

Но даже начала, которые они называют элементами,они объясняют не надлежащим образом - одни обозначают большое и малое вместес единым как три элемента чисел (первые два - как их материю, а единое - какформу), другие же [объявляют началами] многое и немногое на том основании,что большое и малое ближе по своей природе к [пространственной] величине, атретьи - более общее у перечисленного: превышающее и превышаемое.

Конечно, тот, кто учится, еще не обладает им, однако что-то из того,что становится, уже стало, и что-то из того, что вообще приводится вдвижение, уже приведено в движение (это показано в рассуждениях о движении);потому и тот, кто учится, должен, пожалуй, владеть чем-то из знания.

Какова же она будет [в данном случае)? Как способным к качественномуизменению [может быть] либо тело, либо душа, так что именно [будет здесь]возникающим: движение или возникновение? И опять-таки: что будет там, во что[они] движутся? Ведь движение предмета из этого в это должно быть чем-тоопределенным, а не просто движением и возникновением; как же это будет всевместе? Обучение ведь не будет возникновением обучения, следовательно, ивозникновение не будет возникновением возникновения и вообще чем-нибудьчегонибудь.

Если же, поскольку одни предметыявляются движущими, а другие движимыми, [мы предположим, что] когда-то нечтостановится первым двигателем, а другое движимым, а раньше ничего этого небыло и все покоилось, то необходимо [допустить] первоначальное изменение:ведь была же какая-то причина покоя, так как покой есть лишенность движения.

Я называю общими[доказательствами], например, восхваление Ахилла за то, что он был человек,или принадлежал к числу полубогов, или что он отправился в поход противТрои; все эти черты принадлежат и многим другим, так что такой человеквосхваляет Ахилла нисколько не больше, чем Диомида.

Таким образом, способность к противоположностям наличествует водно и то же время, но сами противоположности не могут наличествовать в однои то же время; невозможно также, чтобы [у одного и того же] противоположныесостояния наличествовали в действительности в одно и то же время (например,невозможно быть [в одно и то же время] и здоровым и больным).

Аименно, о причинах можно говорить поразному и из причин одного и того жевида одна по сравнению с другой бывает первичной и вторичной; например,причина здоровья -- врач и сведущий [вообще], причина октавы -- отношениедвух к одному и число [вообще], и во всех случаях -- объемлющее [общее] поотношению к частному.

Наиболеесильными люди считают себя в том случае, когда они сами удовлетворяютуказанным условиям; если же этого нет, то в том случае, если у них естьтакие друзья, слуги или сообщники; это дает им возможность совершатьнесправедливости, утаивать это и не нести за них наказания.

В самом деле, движение движения возможно было бы двояким образом:или (1) движение берется как субстрат (подобно тому как человек движется,потому что он меняется из бледного в смуглого), так что таким же образом идвижение становилось бы теплым или холодным, или меняло бы место, или росло;однако это невозможно, ибо изменение не есть какой-либо субстрат; или (2)движение движения могло бы означать, что какой-нибудь другой субстратпереходит из одного изменения в другой вид, как, например, человек переходитиз болезни в здоровье.

[Прием,] общий для обвиняющего и для оправдывающегося (так как одно ито же может быть сделано ради многих различных причин), заключается в том,чтобы обвиняющему обвинять, принимая все в худшем свете, а оправдывающемуся- в лучшем, например, по поводу того, что Диомид выбрал Одиссея, одному[следует говорить], что Диомид поступил так, считая Одиссея самымдоблестным, а другому -что вовсе не потому, а по той причине, что [Одиссей]один, по своей трусости, не мог бы стать для него соперником.

Но вести рассмотрение такой точки зрения и подыскиватьобоснование тому, чем мы владеем настолько хорошо, что оно не нуждается вобосновании, -- значит плохо разбираться в том, что лучше, что хуже, чтодостоверно и что недостоверно и что есть начало и что не может быть началом.

Поэтому, как уже было сказано ранее, человек, имеющийопыт, считается более мудрым, нежели те, кто имеет [лишь] чувственныевосприятия, а владеющий искусством - более мудрым, нежели имеющий опыт,наставник - более мудрым, нежели ремесленник, а науки об умозрительном -выше искусств творения.