[265x400]Меня никогда не интересовали легкомысленные замечания, особенно когда их делают посторонние, и, в частности, я не дала бы за них и лягушкиной задницы, когда они исходят от взрослого. По моему опыту, дурацкие шуточки в устах того, кто не настолько глуп, часто являются не более чем маскировкой чего-то намного, намного худшего.

***

Ведь композиторы не такие, как все мы.
Большая часть из них, к примеру, мертвы.

***

Отец презирал телефон со страстью, превосходившей все мыслимые пределы. Он относился к этой вещи – «инструменту», как он ее называл, – не просто как к передышке, с точки зрения почтальона, но как к прямой атаке на традиции королевской почты в целом и использованию почтовых марок в частности.

***

Предполагается, что одиннадцатилетки ненадежны. Мы уже вышли из возраста крошек-милашек: возраста, когда люди склоняются над нами и треплют по макушке, издавая звуки вроде «бу-бу», – одного воспоминания об этом достаточно, чтобы меня стошнило «Боврилом». И при этом мы еще не достигли возраста, когда нас ошибочно принимают за взрослых. Факт в том, что мы невидимы – за исключением случаев, когда мы хотим обратного.

***

Я хотела поинтересоваться, на каком отдаленном острове находится ее храм, чтобы я могла прийти туда поклоняться ей, но я остановилась на том, что шаркнула ногами и пробормотала:
– Приятно познакомиться, миссис Хьюитт.

more...

free_readings

[268x400]Бывают дома с привидениями, этот же Дом лишь мечтал о привидениях, которые его заселят. Сто лет разносили ветры весть о Доме, и во всех краях земли мертвецы, пролежавшие в могиле невесть уже сколько лет, радостно осознавали, что их ждут занятия куда более удивительные. Каждый из них неспешно сворачивал свою загробную лавочку и начинал готовиться к дальнему полету.

***

Выше нос, племянник. Тебе предстоят куда лучшие игры. Наш мир мертв. Он тускл и сер, как изветренное надгробье. Жизнь, она лучше для тех, кто живет меньше, – дороже за фунт, дороже за унцию.

***

– Так где мы устроим пикник? – спросил он.
– Где угодно, – сказала она. – Только поосторожнее, ведь это французское кладбище! Плотно набитое неверием. Легионы самовлюбленных типов, которые сегодня сжигали людей за их убеждения – только для того, чтобы завтра быть сожженными за свои!

***

Пока они верили в свои учения и не верили в нас, мы обладали вполне ощутимой плотью. Мы знали, за что нам сражаться, чтобы выжить. Но теперь – в мире, наполненном воителями, которые не нападают, а равнодушно отворачиваются или просто проходят сквозь нас, которые даже не оспаривают наше существование как крайне сомнительное, – мы оказались безоружными. Еще одна приливная волна презрительного неверия, еще один губительный град небытия, и наступающий апокалипсис одним небрежным дуновением затушит наши свечи. Над миром пронесется нечто вроде пыльной бури, и нашей Семьи не станет. Она будет снесена одной простейшей фразой: «Вы не существуете, вы не существовали, вас никогда не было».

***

– О бедная леди!
– Чем же она бедная? – удивилась мать.
– Но она же мертвая!
– Теперь уже ненадолго.

more...

free_readings

[260x400]— Я не хочу делать операцию, — сказала она. Она одновременно верила сразу в две вещи: что с ней все в порядке и что она все равно приговорена, зачем же время терять? Она панически боялась, что кто-то вонзит в нее нож и отрежет от нее кусок, к чему по сути и сводится операция, как это не называй. Ей была неприятна идея быть похороненной по кускам, а не целиком, это слишком напоминало тех женщин, которых постоянно находили разбросанными по оврагам или распиханными по зеленым мусорным ящикам. Мертвая, но не замученная.

***

Ренни никогда раньше не видела религиозных маньяков так близко. Когда она училась в университете, ходили слухи, что студент с экономического факультета однажды ночью пробежал по общежитию с воплями, что он прародитель Девы Марии, но это списали на предэкзаменационную усталость.

***

Ребенком я хорошо выучила три вещи: быть тихой, не говорить чего не надо и смотреть на предметы, не прикасаясь к ним. Когда я вспоминаю о том доме, я думаю о предметах и молчании. Молчании почти зримом, мне оно рисовалось серым, висящим в воздухе как дым. Я научилась слышать то, о чем не говорят, поскольку это всегда было более важным, чем слова. Не было равных моей бабушке в умалчивании. Она считала, что задавать прямые вопросы — дурная манера.

***

Предметы в доме являлись другой формой молчания. Часы, вазы, приставные столики, статуэтки, графинчики, клюквенные стаканчики, китайские фарфоровые тарелки. Они считались значимыми, потому что ими уже кто-то до нас владел. Они были одновременно давящими и хрупкими; давящими, потому что таили угрозу. А они угрожали именно своей хрупкостью; они всегда были на грани того, чтобы разлететься вдребезги. Эти предметы надо было чистить и полировать раз в неделю: сначала это делала моя бабушка, когда была еще здорова, а затем моя мать. Было понятно, что эти предметы никогда не продадут и не отдадут. Единственный способ, которым можно было избавиться от них — завещать их кому-нибудь и затем умереть.

***

— Мои руки, — сказала она. — Я их где-то забыла и теперь не могу найти. — Она держала руки на весу, беспомощно, как будто не могла ими пошевелить.
— Они там где надо, — сказала я. — На плечах.
— Нет, нет, — сказала она нетерпеливо. — Эти не годятся. Другие, мои старые, которыми я трогала вещи.

more...

free_readings

[274x400]Дома меня ждал мой «Москвич» и необходимость делать как ЕУ, так и ТО. С ЕУ ещё можно было примириться, это всего-навсего Ежедневный Уход, всякое там вытряхивание ковриков и обмыв кузова струёй воды под давлением, каковой обмыв, впрочем, можно заменить при нужде поливанием из садовой лейки или ведра. Но вот ТО… Чистоплотному человеку в жаркий день страшно подумать о ТО. Потому что ТО есть не что иное, как Техническое Обслуживание, а техническое обслуживание состоит в том, что я лежу под автомобилем с масляным шприцем в руках и постепенно переношу содержимое шприца как в колпачковые маслёнки, так и себе на физиономию.

***

С Модестом Матвеевичем все старались поддерживать только хорошие отношения, поскольку человек он был могучий, непреклонный и фантастически невежественный.

***

Лица, поименованные с номера четвёртого по номер двадцать пятый и последний включительно, занесены в списки лиц, допущенных к ночным работам посмертно. В порядке признания их заслуг в прошлом.

***

В кабинет к себе он почти никого не пускал, и по институту ходили смутные слухи, что там масса интересных вещей. Рассказывали, что в углу кабинета стоит великолепно выполненное чучело одного старинного знакомого Кристобаля Хозевича, штандартенфюрера СС, в полной парадной форме, с моноклем, кортиком, железным крестом, дубовыми листьями и прочими причиндалами. Хунта был великолепным таксидермистом. Штандартенфюрер, по словам Кристобаля Хозевича, – тоже. Но Кристобаль Хозевич успел раньше.

***

Выбегалло заложил три экспериментальные модели: модель Человека, неудовлетворённого полностью, модель Человека, неудовлетворённого желудочно, и модель Человека, полностью удовлетворённого. Полностью неудовлетворённый антропоид поспел первым – он вывелся две недели назад. Это жалкое существо, покрытое язвами, как Иов, полуразложившееся, мучимое всеми известными и неизвестными болезнями, невероятно голодное, страдающее от холода и от жары одновременно, вывалилось в коридор, огласило институт серией нечленораздельных жалоб и издохло. Выбегалло торжествовал. Теперь можно было считать доказанным, что ежели человека не кормить, не поить, не лечить, то он, эта, будет, значить, несчастлив и даже, может, помрёт. Как вот этот помер.

more...

free_readings

[267x400]Но я музыкантов люблю, я музыкантов уважаю, я их за людей почитаю. Так скажите, если я сейчас разобью ваш инструмент о вашу башку, кто вам понадобится: столяр, сварщик или нейрохирург?

***

Мое детство было самым обыкновенным. И подростком я был самым обычным. И работал на самой заурядной должности. И женился на простой девушке, которая тихо умерла при родах. Пока моему сыну не исполнилось семь лет, единственно примечательным в моем существовании был друг, которого то и дело арестовывали. А потом я тоже совершил безумство.

***

Умереть тебе, конечно, позволят, но только анонимно. Если твое имя известно на Западе, твоя смерть им неудобна. Хлопот не оберешься. Ведь с прошлым, когда там тройки всякие или вовсе без суда и следствия, давно покончено. Россия - цивилизованная страна, тут “Лебединое озеро” танцуют лучше всех в мире и людей в космос запускают. Так что если вдруг кто-то вздумает свести себя в могилу голодовкой, неудобно получится, неловко.

***

Врач. Здравствуйте. Присаживайтесь. Вы играете на каком-нибудь инструменте?
Александр (ошеломленно). Вы - здешний пациент?
Врач (жизнерадостно). Нет, я врач. Это вы - пациент. Мы тут все-таки стараемся не путать врачей с пациентами, хотя говорят, что в более продвинутых психиатрических заведениях разница между врачами и пациентами небесспорна.

***

Александр. У меня есть жалоба.
Врач (открывает медицинскую карту). Да-да, вижу. Патологические изменения личности с параноидальными маниями.
Александр. Нет-нет, я совершенно здоров.
Врач (закрывая карту). Вот видите.

more...

free_readings

[246x400]Невыносимый шум – самая характерная особенность людей, они чемпионы по отвратным звукам, нет, правда, уже многие тысячи лет никто не производит более мерзких звуков, чем человек.

***

Или Телепузики. Ужас. Эти, прошу прощения за слово, тошнотворные якобы игрушки, созданные, как утверждается, британскими психологами специально для того, чтобы удовлетворять непостижимые и загадочные нужды, а также любопытство маленьких детей. На двухлетках этот адский замысел срабатывает безотказно, но куда деваться таким, как я, кому больше двух лет? Тинки-Винки! Ла-Ла! Дипси! По! Телепузики! Телепузики! Скажи При-вет! У меня возникает одно, но сильное желание – спустить всю компанию в измельчатель отходов.

***

Девочки-подростки всегда казались мне загадочными, даже в ту пору, когда мы были ровесниками. И с годами расстояние между нами только увеличивалось, что естественно, а теперь вот у меня подросла собственная дочь и, судя по дальнейшим событиям того вечера полугодичной давности, в наши дни загадочность отроковиц достигла заоблачных высот. Возьми то, чего не может быть, помножь это на самое большое число, которое в силах себе представить, и как раз получится моя дочь, так бы я ее обрисовал.

***

Человек рождается один и умирает один. Это надо просто понять, чем раньше, тем лучше. Вся конструкция зиждется на одинокости. Она, так сказать, несущая опора. Человек, случается, живет вместе с другим человеком, но вместе обыкновенно означает рядом. Что тоже совсем неплохо. Человек живет бок о бок с другими людьми, а некие особо благословенные секунды проживает вместе с ними. Они едут в одном автомобиле, сидят за одним столом за обедом, наряжают одну елку на Рождество. Но это совершенно не то что вместе ехать в машине, вместе обедать и вместе встречать Рождество. Это две противоположности. Две планеты.

***

Для меня телевизор – это нечто вроде большой энциклопедии моей нелюбви к людям. Телевидение кажется мне квинтэссенцией всего самого мерзкого, что в нас есть. Те человеческие слабости, с которыми в реальной жизни с трудом, но удается примириться, в телевизионном воплощении предстают вопиющими.

more...

free_readings

[248x400]– Повторите раздельно, Клара. Мертвая женщина обнаружена перед камином у Бантри?
– Да, мэм. И говорят, у нее совсем голая спина!
– Хватит, Клара. Без глупых подробностей.

***

Когда мой сын Фрэнк женился, я передал ему половину состояния. Мой принцип: не откладывать до собственной смерти то, чем можно порадовать детей сейчас. Богатство желанно им, пока они молоды, а не в старости.

***

Мисс Марпл проронила:
– Мужчины редко способны к благоразумию, какое бы ни производили впечатление.
В глубине души она была убеждена, что мужской пол – просто-напросто одна из разновидностей диких зверей.

***

Этот удивительный человек победил свое несчастье тем, что отказался его признать.

***

– Он пренебрегал врачебными советами?
– Полностью. Но можно ли его порицать? Конечно, это не для ушей моих пациентов, но я лично предпочитаю сгореть, а не заржаветь. На таких курортах, как наш Дейнмут, встречаешь массу больных, которые впадают в панику от малейшего нарушения режима и как чумы боятся микробов и сквозняков. Короче, до смешного цепляются за свою скучную жизнь! А стоит ли?

more...

free_readings

[200x320]– Да, в нас самих! – раздражается Зудин. – В этой внутренней тяге к прошлому: к прошлому быту, к прошлым тряпкам, к прошлым привычкам. Вот где наши враги!.. Ах, если б люди смогли взглянуть на мир по-новому, то и мир стал бы новым и лучшим.
– Вы говорите, как будто из евангелия…
– Евангелие здесь ни при чем. Мы помощи с неба не ожидаем! Сами мы боги.

***

– Если б все люди, Алексей Иванович, говорили бы друг другу честно правду в глаза, они все и давно бы сознались, что это интимное чувство себялюбия и склонности к разным удобным… ну, привычкам там, что ли, доставшимся нам по наследству от тысячи предков, – словом вся эта милая культура, комфорт, который вы презираете… Не качайте головой: я чувствую, как вы его презираете… – Вся эта культура – да ведь это же часть нашего Я, нашего тела, и убить ее… нет, невозможно!.. Вот почему… – она даже остановилась и лучи своих взглядов закинула ласково прямо до дна его глаз, – я преклоняюсь перед вами, перед вашей святой высотой, но сама в коммунизм ваш не верю… нет, не верю.

***

Ну, а ты… разве не одинок?! Знаю, весь ты клокочешь: революцией, партией, делом… Но разве там, в тайниках, в глубине у себя, ну, скажи, разве счастлив ты? Разве в ком-либо искру участья ты находишь к себе? О, не как там к товарищу Зудину, не как к Алексею Ивановичу или к «Леше», привычному мужу-отцу, – нет, а как к Алику милому, не только со всеми твоими достоинствами, но и всеми твоими грехами, недостатками, слабостями, пороками, сомнениями, горем?

***

Как будто бы толстые змеи в черной норе, ползают городом сонные сплетни. Вот с хромоногой старушкой они ковыляют на грязную паперть церкви. Там заползают они в пазуху обрюзгшего человека, еще недавно бывшего круглым и толстым, а теперь повисшего жилистой шеей в своем бобровом воротнике и усердно крестящего желтые складки обмякших морщин. Человек, бывший толстым, вдруг чувствует: что-то зудит по спине; он вертит плечами и, нагибаясь к соседу, скучающе шепчет:
– А вы знаете?..

***

Шустрый выуживает из портфеля лист бумаги и любовно-спокойно, как гробовщик, снимающий мерку с покойника, задает Зудину ряд обычных следственных вопросов: сколько лет, социальное положение и так далее и тому подобное, тут же записывая его ответы, монотонные, как жужжанье мухи в паутине.

more...

free_readings

[286x400]Первый. Бог умный.
Второй. Бог большой.
Первый. И очень, очень могущественный.
Второй. У него только один маленький недостаток.
Третий. И какой же?
Второй. Его нельзя увидеть.

***

Второй. Посмотри вокруг.
Первый. Что ты видишь?
Третий. Лед.
Первый. И?
Третий. Снег.
Первый. И?
Третий. Лед и снег и снег и лед и снег.
Первый. И кто это все сделал?
Третий. Бог?
Второй. Точно.
Первый. Что ты на это скажешь?
Третий. Не слишком изобретательно, по крайней мере в этой местности.

***

Первый. Когда бабочка садится на пингвина
Второй. Нет повода для беспокойства.
Первый. Но когда пингвин садится на бабочку
Второй. Несомненно, повод для беспокойства есть.
Первый. По крайней мере для бабочки.
Второй. Если она еще в состоянии.

***

Первый. (Второму) Ты всегда хотел, чтобы Бог проявил себя. Вот тебе. Получи. Куда уж очевиднее.
Второй. Но что уж сразу всемирный потоп?
Первый. Ну, я могу понять Бога.

***

Голубка. Обещаю тебе, что в кратчайшие сроки заставлю всех остальных любить тебя так же, как я тебя люблю.
Голос. Да перестань. Каждый должен решать для себя – хочет он меня любить или нет. Любовь имеет смысл, только если она добровольна.

more...

free_readings

[268x400]Рай – это место, где библиотека открыта двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
Нет… восемь дней в неделю.

***

Если есть на свете то, что я презираю больше всего, так это обращение «дорогушенька». Когда я буду писать opus magnum, труд моей жизни – «Трактат обо всех ядах» и дойду до главы «Цианид», я собираюсь в разделе «Способы применения» указать: «Особенно эффективен для лечения тех, кто обращается к вам “дорогушенька”».

***

Я подождала, пока до него дойдет вопрос. Общение с Недом напоминало телеграфную переписку с едва умеющим читать корреспондентом из Монголии.

***

Житейский факт – девушка сразу понимает, нравится ли она другой девушке. Фели говорит, что между мужчинами и женщинами поврежденная телефонная связь и мы никогда не знаем, кто повесил трубку. Имея дело с мальчиком, никогда нельзя понять, он стукнул тебя, потому что хотел причинить боль или шутил, но с девочками все становится ясно в первые три секунды. Между девочками происходит бесконечный молчаливый обмен сигналами, словно радиообмен между берегом и кораблями в море, и этот тайный код точек и тире сигналил, что Мэри меня терпеть не может.

***

Фели, Даффи и я были как три личинки в трех отдельных коконах, и иногда я удивлялась, почему так. Чарльз Дарвин однажды написал, что самая яростная борьба за выживание происходит внутри племени, и как пятый из шести детей – имея трех старших сестер, – он явно знал, о чем говорит.

more...

free_readings

[255x400]Стоял один из тех упоительных российских вечеров, когда кажется, что все страшные страницы в истории Отечества уже перевернуты, и впереди – лишь светлые, безоблачные и радостные дни. Именно в такие минуты люди зачинают детей – потому что уверены в ждущем их солнечном счастье.
Вот только рождаются эти дети почему-то в феврале.

***

Знаешь, что делает тебя королевой? Исключительно объем говна, который ты можешь проглотить с царственной улыбкой. Нормальный человек сблюет и повесится, а ты улыбаешься и жрешь, улыбаешься и жрешь. И когда доедаешь до конца, все вокруг уже висят синие и мертвые. А ты их королева…

***

Почему-то я был уверен – ничего страшного меня не ждет. Если бы впереди было что-то действительно жуткое, оно наверняка было бы поименовано каким-нибудь приторно-розовым клише.

***

Каким образом удары пальцев машинистки становятся стихотворением, которое поражает нас в самое сердце? Они им не становятся! Мы принесли это сердце с собой, и все, из чего состоит стихотворение, уже было в нас, а не в пальцах машинистки. Машинистка просто указала на то место, где оно хранилось. И сколько ни изучай ее компьютер, принтер или соединяющие их провода, мы не найдем, где в этом возникло поразившее нас чудо.

***

– А разве может быть мысль, которую не думает никто?
– Это, конечно, звучит странно, – согласился Улл. – Но то же самое относится и к мыслям в человеческом подсознании. Их никто не думает. А потом, набрав энергию, они неожиданно берут вашу голову штурмом. И, как показывает уголовная практика, становятся не просто реальностью, а самой главной реальностью из всех.

more...

free_readings

[262x400]Heretics are the only (bitter) remedy against the entropy of human thought.
— Yevgeny Zamiatin, On Literature, Revolution, Entropy, and Other Matters (1923)

***

It is possible that many religions are moderately true.
— James Hilton, Lost Horizon (1933)

***

The trouble with being a priest was that you eventually had to take the advice you gave to others.
— Walter M. Miller, Jr., A Canticle for Leibowitz (1959)

***

Man is so built that he cannot imagine his own death. This leads to endless invention of religions. While this conviction by no means proves immortality to be a fact, questions generated by it are overwhelmingly important. The nature of life, how ego hooks into the body, the problem of ego itself and why each ego seems to be the center of the universe, the purpose of life, the purpose of the universe—these are paramount questions, Ben; they can never be trivial. Science hasn’t solved them—and who am I to sneer at religions for trying, no matter how unconvincingly to me?
—Robert A. Heinlein, Stranger in a Strange Land (1961)

***

Religion is but the most ancient and honorable way in which men have striven to make sense out of God's universe. Scientists seek the lawfulness of events. It is the task of Religion to fit man into this lawfulness.
— Frank Herbert, Dune (1965)

more...

free_readings

[246x400]Жосс давно понял, что вещи живут своей тайной, враждебной для человека жизнью. Вот разве что кое-какие корабельные снасти, они никогда не делали ему гадостей, но бретонский моряк твердо помнил, что вещи созданы для того, чтобы портить человеку жизнь. Одно неловкое движение, и вещь, почувствовав свободу, какой бы малой она ни была, могла натворить кучу бед – от мелкой неприятности до целой трагедии.

***

– Это всего лишь слова. Просто слова. От них еще никто не умер. А то бы всем было известно.
– Но это известно, Ле Герн. И вы не правы, слова всегда убивали.
– Когда это было?
– Это началось, когда кто-то впервые крикнул «Смерть ему!», а толпа подхватила.

***

Камиллу окружало множество людей, с которыми он не был знаком, потому что они были ему безразличны. И когда он случайно сталкивался с кем-то из них, его всегда это удивляло, словно он открывал новый континент.

***

– Я вас просто предупреждаю, потому что этот кальвадос совершенно необычный. Он может сделать вас недееспособным, по крайней мере, на все завтрашнее утро.
– Данглар часто бывает недееспособен целый день.
– Ну что ж, прекрасно. Просто пусть знает, что этот напиток – нечто из ряда вон выходящее. Потому что он делает тебя не просто недееспособным, Он размягчает мозги, и ты уподобляешься улитке, покрытой слизью. Ты просто перерождаешься.
– Это больно?
– Нет, это все равно что уйти в отпуск.

***

Продавать слова не глупее, чем продавать цветы.

more...

free_readings

[271x400]В те времена, о которых ровно ничего не известно, люди жили в шалашах и ели друг друга; затем, окрепнув и развив мозг, стали есть окружающую природу: зверей, птиц, рыб и растения. Потом, разделившись на семьи, начали ограждаться частоколами, через которые сначала в продолжение многих веков переругивались; затем стали драться, затеяли войну, и, таким образом, возникло государство, государство, государственный быт, на котором основывается дальнейшее развитие гражданственности и культуры.

***

После смерти тело фараона с большими церемониями потрошили изнутри и набивали ароматами. Снаружи заключали его в раскрашенный футляр, все вместе ставили в саркофаг и помещали внутри пирамиды. От времени то небольшое количество фараона, которое заключалось между ароматами и футляром, высыхало и превращалось в твердую перепонку. Так непроизводительно тратили древние монархи народные деньги!

***

Скифы были очень храбры и жестоки, после сражения устраивали пиршества, во время которых пили и ели из черепов свежеубитых врагов.
Те из воинов, которые не убили ни одного врага, не могли принимать участия в пиршестве за неимением своей посуды и наблюдали издали за торжеством, терзаемые голодом и угрызениями совести.

***

Иногда боги вели себя легкомысленно и даже неприлично, повергая выдумавших их людей в горестное недоумение.

***

История средних веков делится на три главных периода. Сходство всех этих периодов в том, что и в первом, и во втором, и в третьем периоде постоянно дрались. Разница же заключалась в тех целях, из-за которых дрались народы; при этом, впрочем, случалось, что войны не имели никакой цели, но тем не менее велись с неизменной храбростью и воодушевлением.

more...

free_readings

[254x400]Я изо всех сил старался держаться как подобает, хотя как именно подобает, я представлял себе довольно смутно.

***

— Будьте любезны, — сказал я. — Вы не знаете, что это за памятник?
Швейцар посмотрел поверх моей головы на площадь. На лице его изобразилось замешательство.
— А разве там… не написано?
— Написано, — сказал я. — Но кто поставил этот памятник? И за что?
Швейцар переступил с ноги на ногу.
— Прошу прощения, — виновато сказал он, — никак не могу ответить на этот вопрос. Он здесь давно стоит, а я совсем недавно…

***

Обедать с доктором философии Опиром оказалось очень удобно. Можно было есть, пить и слушать. Или не слушать. Доктор Опир не нуждался в собеседнике. Доктор Опир нуждался в слушателе. Я в разговоре не участвовал, я даже не подавал реплик, а доктор Опир с наслаждением ораторствовал, почти не прерываясь, размахивая вилкой, но тарелки и блюда перед ним пустели тем не менее с прямо-таки таинственной быстротой.
В жизни не встречал человека, который бы так искусно говорил с набитым и жующим ртом.

***

Всегда и во все времена существовали такие люди, абсолютно довольные своим положением в обществе и потому абсолютно довольные положением общества.

***

Надо сказать, что процент урожденных дураков не меняется со временем. Интересно, что делается с процентом дураков по убеждению?

more...

free_readings

[259x400]Буквально следовать Библии — каждому слову, абсолютно в точности, не отходя ни на йоту, — не просто пугающая перспектива. Это опасно.
Вот пример: в третьем веке ученый по имени Ориген, говорят, буквально истолковал стих из Евангелия от Матфея 19:12: «Есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного», — и кастрировал себя. Впоследствии он стал видным богословом своего времени — и сторонником небуквального толкования.

***

Став отцом, я открыл для себя совершенно новую область желаний. Я желаю не для себя, а для сына. Не хочу, чтобы он отставал от других детей.
Например, возьмем словарный запас Джаспера. Люблю этого парня, но с беспокойством наблюдаю, что в плане речи он сильно отстает от графика. Обычно сын общается при помощи восьми разновидностей кряхтения, и у каждой из них — собственный смысл. А я чувствую себя этнографом, который должен различить двадцать три эскимосских слова, обозначающих снег. Кряхтение в среднем регистре — «да». Более низкое — «нет». Короткий звук, достойный шимпанзе, призывает: «Немедленно подойди!» Джаспер отлично ходит и бросает мячик, но слова — эти штуки, которые я составляю в цепочки, чтобы заработать на жизнь, — не так ему интересны.
А вот его подруга Шейна, которая младше на три месяца, знает такие слова, как «вертолет» и «шифоньер». Еще чуть-чуть, и она начнет вести блог.

***

Я люблю лично отвечать за все. Например, за свои эмоции. Если я смотрю мелодраму и к глазам подступают слезы, я говорю себе: «У Одри Хепберн над головой подвесной микрофон. Ну-ка посмотрим, видна ли его тень», — и резко возвращаюсь к действительности, овладевая собой.

***

Как высокие этические принципы и абсолютно дикие указания могут уживаться в одной книге? А иногда даже на одной странице. Запрет на смешивание льна с шерстью идет прямо после заповеди о любви к ближнему. В Библии нет отдельного раздела «А теперь — безумные законы». Все перемешано, как овощи в салате.

***

Умеренные креационисты, которые считают других креационистов слишком ортодоксальными? Неожиданно. Однако отсюда я извлекаю один из главных уроков года: умеренность – понятие относительное.

more...

free_readings

[277x400]Он человек поступка, и это вынужденное безделье выбило его из колеи. Впервые в жизни предоставленный самому себе, он не знает, за что ухватиться, дни сливаются в один серый поток. Он всегда подозревал о существовании внутреннего мира, но для него это нехоженые тропы, темный лес.

***

Слова для него прозрачны, такие большие окна в окружающий мир. Иногда на стекле появляется мутное пятно, но стоит его протереть, подыскать нужное слово, и стекло обретает свой первозданный вид.

***

Раз уж нельзя прочесть, что Черни пишет, хотя бы надо узнать, что тот читает. Шансы извлечь отсюда пользу, понятно, минимальны, и все же вдруг книжка подскажет ему, какие мысли бродят в голове этого человека?

***

Книга оказывается крепким орешком. Он словно попал в другой мир. Продираясь через болота с зарослями ежевики, карабкаясь вверх по каменистым осыпям и предательским скалам, он кажется себе военнопленным на изнурительном марше, загнанным доходягой, мечтающим о побеге. Этот словесный поток нагоняет на него тоску, он не в состоянии сосредоточиться. Дойдя до конца очередной главы, он понимает, что в голове ничего не осталось.

***

Пустота – вот все его ощущения. Так, наверно, чувствует себя человек, приговоренный безвылазно сидеть в четырех стенах с одной книжкой в руках. Не странно ли, гореть вполнакала, воспринимая мир через печатное слово, живя чужой жизнью? Но если книжка интересная, может, все не так уж и плохо? Увлечется чьей-то историей да и забудет о себе? Вот только эта книга ничего ему не дает. В ней нет ни историй, ни сюжета, ни действия.

more...

free_readings