День, проживая скудный,
С именем гордым Мать,
В темный подъезд уютный
Кошка пришла рожать.
Под укрепленной крышей
Не ночевала грусть.
Кто-то родился, – выжил.
Кто-то не выжил. Пусть.
Некто хитрющий жутко,
Ночью, когда все спят,
Да на седьмые сутки
Подкинул чужих котят.
Черных. Больших довольно,
Скинутых за меха,
Памяти чтоб не больно,
Дабы не брать греха.
Серых кормила – мило.
Да прививала прыть.
Черных не позабыла –
Стала и их кормить.
Бог бережет порою.
Группе людей под стать,
Звери одной семьею
Стали существовать.
В чьем-то сознании кома.
Глупый и злой каприз.
С лестничного проема
Скинут котенок вниз.
Меньше болело дабы,
Нужен еще резон?
Жалко раскинув лапы,
Громко мяукал он.
За деревянной рамой
Падал туман дымком.
Плакала кошка-мама
Над не своим сынком.
Пела кошачью песню –
Ей лишь известный толк.
Вместе. До смерти вместе.
Пела, пока не смолк.
Носом по шерсти черной.
Слабость взяла свой lim.
На этаже просторном
Рядом уснула с ним.
Скучный пустой порожек.
Я становлюсь умней.
Я обожаю кошек.
И ненавижу людей!!!!!
Я разогнал собак. Она еще
Жила. И крови не было заметно
Снаружи. Наклонившись, я сперва
Не разглядел, как страшно искалечен
Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,
Похолодел от ужаса. (Слепит
сиянье боли.) Диким напряженьем
Передних лап страдалица тащила
Раздробленное туловище, силясь
Отнять его у смерти. Из плаща
Носилки сделал я.
Почти котенок, Облезлая, вся в струпьях...
На диване она беззвучно мучилась. А я
Метался и стонал. Мне было нечем
Ее убить. И потому слегка,
От нежности бессильной чуть не плача,
Я к жаркому затылку прикоснулся
И почесал за ушками. Глаза
Слепящие раскрылись изумленно,
И (господи! забуду ли когда?)
Звереныш замурлыкал. Неумело,
Пронзительно и хрипло. Замурлыкал
Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,
Забился в агонии.
Иногда
Мне кажется завидной эта смерть.
АЛЕКСАНДР КОЧЕТКОВ
[400x550]
