Это цитата сообщения ANDREI-STOLIAR Оригинальное сообщение

Супер цветы !!!!

УРОК     Vitali Satanovski

Я постарался сделать урок как можно более полным по колличеству фотографий - на самом деле процесс росписи очень быстрый и больше напоминает каллиграфию, чем живопись - мазок длинный и толщина мазка варьируется нажимом кисти. В любом случае, Мила расписывает значительно быстрее, чем я фотографирую. И лучше...

1. Кисти, которые нам будут нужны для работы и тренировочный эскиз карандашом, на котором мы будем опробовать консистенцию краски (не густая, но и не жидкая) чтобы закончить любой элемент одним мазком:
[показать]

Читать далее...

Сигаретный дым -
так легок и так горек,
только и сравнишь,
что с поцелуем.
Тает, не противореча
и не споря,
на прощанье
губы теплотой целуя.

Сигаретный дым,
невидимая фея,
плоть твоя растает
безвозвратно -
легкой горечью растаешь,
не жалея.
А на сердце будут -
выжженные пятна.

Надо много сил,
много времени,
надо думать
и надо не чувствовать, -
только дождь стучит
мне по темени,
небо в лужах отражается
грустное.

Пожелтевшие листья
нападали,
налетели гурьбой
на обочину, -
как вопрос,
который не задали
для ответа -
ненужно-точного.

Сигарета
греет дыхание.
дым в душе,
дым в легких -
дым стелется...
Застилая
самое главное,
то, что помнится,
то, что не верится.

Сжать кулак,
погрозить прошедшему,
без надежды
встретить грядущее -
это трусость ли
сумасшедшая,
или храбрость,
выхода ждущая?

Август щурится устало...
МАРИНА ФОМИНА

СТИХИ РУ

Август щурится устало,
Лето с поля провожает.
Одуванчик запоздалый
Головой седой качает.
Синь полуденного неба
Обрела оттенки стали.
Лес зелёным будто не был,
Обрядился в птичьи стаи.
Ветви машут, словно крылья –
К странам тёплым потянулись.
Лета яркая мантилья
Старой шалью обернулась.
В моде - краски увяданья,
Меньше солнца, меньше света…
До свиданья, до свиданья
Через год, цветное лето!
[689x600]

С поминальных именин
Ночь кружит с бессонницей.
В сад осенний заманил
С шелестящей звонницей
Тот, кто в росах слёзы льёт
В травах заколдованных.
Я читала, тень уйдёт,
Если не прикована.

Льнёт увядшая сирень
К высохшей смородине.
Я гоню уставший день –
Все сомненья пройдены.
У лазоревой черты
Жить не отрекаются.
Под покровом темноты
Тоже улыбаются.

Крапаней
[446x600]

Уходит жестокое лето,
уходит навеки.
Уходит, рыдая
тяжелой, усталой водой.
Еще не остыли
жарой опаленные веки, -
как осени слезы
приходят знакомой бедой.

Едва ли напишем
хоть несколько слов
на прощанье:
уж слишком болело,
уж слишком горело огнем.
Оно исчезает.
Часы - и придет расставанье.
К холодному небу
И белым туманам
идем.

Не помню, публиковал ли это здесь уже, или нет. Если было, прошу модераторов удалить. Если нет - прочитать.

Осеннее солнце
не радует больше светом,
размыты дороги,
рассыпаны палые листья,
кругом тишина,
леса пустотою одеты,
и небо все выше,
становится гулким и чистым.

Земля леденеет,
к утру покрываясь морозом,
готовясь к покою
и к звонкой застылости камня.
Осенние травы
стоят неподвижным вопросом,
под вечер теряясь
в тумане и сумраке дальнем.

Ни зелени нету,
ни желтого цвета не стало,
коричневый с серым
одни захватили просторы.
Но небо под вечер
по-прежнему залито алым,
и так же, как раньше,
вдали растворяются горы.

Как вспомнишь про осень -
все "нынче" покажется бредом.
Весенние ливни
не тронут уже ни минуты.
Пускай все проходит,
исчезнет и скроется следом,
пускай все исчезнет -
и снова пусть осень наступит.

Опять беспощадное солнце,
иссохшего неба глоток,
и ветер бесмысленно бьется, -
по улице гонит листок.

Все гонит - вперед, в переулки,
за угол, опять - на проспект,
исследует им закоулки,
как будто какой-то секрет

старается он отыскать им...
Листок обреченно шуршит,
и солнце безмолвным проклятьем
с иссохшего неба глядит.

Голова моя болит, как с перепою. Но алкоголь тут не при чем. Это от жизни она так болит...

Отравило меня терпкое, пьяное вино жизни. Поднесла мне его Судьба, улыбнулась заманчиво: возьми, выпей! И кубок был красивым, - хрустальный, играющий гранями. И улыбалась Судьба так ласково, обещая все мыслимые радости и наслаждения. И вино переливалось радужными каплями, сверкало, блистало на солнце бытия. Манило попробовать...

Но на губах моих превратилось вино в горечь полынную, обожгло уксусом. Опьянило звонким круговоротом, закружило голову. Выбило из колеи.

Замело. Запутало.

И вот, как беспутный пьяница, сижу я на дороге, хватаясь за гудящую колоколом голову: что же я сделал?! Зачем притрагивался к этой отраве? Зачем верил ласковым женским улыбкам и игре граней?!

Пусто вокруг. И только хрустальный опустевший кубок валяется рядом, в пыли. А там, где впитались в дорогу последние капли вина, растут огненные розы вперемешку с блеклым чертополохом...

I
[504x699]
далее

Евгений Смыков

Ли Ру и Стихи Ру


Я давно ничего не писал и, наверно, не буду
Разбивать о чужой пьедестал лики пьяного будды.
Оставлять страхи чуткого сна на развалинах храма,
Упиваясь избытком вина не по возрасту пьяным.

Я, наверно, давно не писал, чувств оксидную груду
Вдруг расплавив в единый металл жаром приторных будней.
Вот бы выковать плуг и вонзить в одичавшую землю
И забыться у чуждой стези той, которой не внемлю…

У открытого настежь окна звуки лета поспели.
Прошлых дней не пытаясь понять, сплю, не тронув постели.
Я давно не писал ничего, что могло бы присниться.
Разум мне и судья, и конвой, сердце – певчая птица…
[288x340]

Джорджоне
(Giorgione; Джорджо Барбарелли да Кастельфранко, Barbarelli da Castelfranco)

(1476 или 1477–1510), итальянский живописец, один из основоположников искусства Высокого Возрождения, славился также как искусный певец и музыкант.


[показать]

Джорджоне родился в небольшом городке Кастельфранко, недалеко от Венеции.
Настоящее имя художника – Джорджо, но обычно его называли по прозвищу Джорджоне (большой Джорджо, из-за крупного телосложения).
Не установлено его происхождение.
После смерти историка и биографа многих художников эпохи ренессанса Вазари распространилось его мнение, что Джорджоне своим происхождением был связан с знатной семьей Барбарелли; поэтому позднее его часто называли этим именем – Джорджо Барбарелли да Кастельфранко.
Легендой или былью является утверждение Вазари о том, что Джорджоне являлся сыном главы древнего знатного клана Барбарелли, рожденным вне брака, достоверно установить так и не удалось. К сожалению, не сохранилось ни рукописей художника, ни его записок об искусстве, живописи и музыке, не сохранилось даже его писем.
Остались его великолепные картины (принадлежность некоторых из них многими историками оспариваются(. Несмотря на то, что Джорджоне прожил недолго(умер от чумы осень 1510 года в Венеции), он оставил после себя много учеников, среди них ТИЦИАН.

ТРИ ФИЛОСОФА
[700x571]

«Десять лет – странных лет! - отреченья».
И. Северянин

Ещё должна, ещё смогу…успею! –
Вторгаясь в неизбежное тщеты,
Надежду ослабевшую согрею,
В плену у одряхлевшей пустоты.

Седьмой десяток…Знаешь, виновато
Глаза не прячу. (Господи, прости!)
Лишь память опечаленные даты
Чеканит в раскапризнившийся стих.

Всего лишь десять лет…Не отреченья –
За годом год бескрылие из грёз,
Забыв усладу милых огорчений,
Тревожит обещанием угроз.

Но вновь зовёт рассвет голубоглазый
Взглянуть в окно. Ну чем не образа!
Чрез стёкла, ослепляющею вязью,
Златеет солнце в мареве дрожа.

Ещё должна, ещё смогу…успею!
Надежда разуверилась – так что ж:
На окна глядя – верую… сумею,
Простив минуту слабости и ложь.

Крапаней
[530x611]

CТЕЙНБЕРГ, CОЛ (Steinberg, Saul) ( Саул Якобсон) американский художник, мастер карикатуры, придавший ей статус авангардистского искусства.
[578x600]

Борис Синицкий

Привет РУ

Усталый август за окном
Купает солнце на закате.
Давно уж лето на излом,
Природа шьёт на осень платье.
И глубина озёр и рек
Не отдала тепло туманам,
Но те воды скрывают бег
К утру белёсым сарафаном.

Уронит тополь пыльный лист,
Как будто бы снимает шляпу,
И просит:"Август, задержись!"
Но лето томно, косолапо
Его уводит за собой
На осень сетуя дождями.
И сыплет крошкой голубой
Над опустевшими полями.
[700x530]

«Оправдаешь ли ты
За убитые женские души»…
И.Северянин (Лотарёв)

В тополиновой прохладе,
У сиреневой реки,
Ту, что в шёлковом наряде,
Тополинкой нарекли.

Нет невесты красивее –
Говорили ей не раз.
И светился зеленее
Лучик у смешливых глаз.

И недаром ветки гнутся,
И листочки шелестят –
Суждено ей обернуться
На лениво-дерзкий взгляд.

Подошёл жених нездешний,
Жадно гладит нежный ствол.
Старый ворон-пересмешник
Их подслушал разговор:

«Позову с собой далёко,
За болотистую гать.
Принуждением жестоким
Не хочу тебя пугать.

Но молчанием терзаешь!
Ты боишься?» «Не боюсь.
Ты невестой нарекаешь –
Это всё девичья грусть.

«Как доверчива, отрада!
Но поверь же, не любовь,
А всего лишь парню надо
Дров согреть холодный кров!» -
Так кричала ворон-птица,
Но не слушала девица,
И судьбу доверив богу,
С милым в дальнюю дорогу
Первопутком собралась.
Пожалела, да не раз.

Недожито – недопето!
Над сиреневой рекой
Тихо молятся рассветы
За любовь… за упокой.

Крапаней
[699x501]

В метаньях страсти безотрадной,
среди бессмысленных потерь -
я обману себя теперь,
поддамся заблужденью жадно,

поверю, что открыта дверь, -
внимая сладким утешеньям,
приму нелепое решенье,
когда вокруг все шепчет: верь! -

услышу хор единый, складный,
замру на месте, подожду -
и безнадежно пропаду
в метаньях страсти безотрадной.

Я хотел бы сказать -
да слова не идут,
я бы мог промолчать -
да никак не сдержаться.
Завершились часы
суматохой минут,
и опять, и опять
мне никак не угнаться -

за остатком мечты,
на распутье путей
отыскав чью-то тень,
чьи-то давние взгляды...
И опять я ни с кем,
и опять я ничей,
и опять только тень -
только тень моя рядом.

Иосиф Бейн




* * *
«Мне нравится беременный мужчина»
Давид Бурлюк
* * *
«Мне в постоянстве чудится измена»
Франсуа Вийон
* * *
Забыты кумиры. Разрушены храмы.
Земля вся тоскует о новом Иуде.
Вы слышите, все воспитатели — хамы,
Поверьте мне, все осуждённые — судьи...

Контрасты извечны. Бетховены — глухи,
Столбы окопались, стоят при дороге.
Поверьте мне, все добродетели — шлюхи,
Все трусы — герои, все грешники — боги.

Меня научил всему этому стронций,
Меня облучил, заразил этим — атом;
Границы условны: не пятна на солнце,
А солнце на пятнах — сейчас и когда-то!

Как в строчках Вийона, вся верность — в измене,
Какой-нибудь Ротшильд беднее, чем нищий.
Я знаю, что солнце построили тени,
Как тени умерших нас сделали чище.

И ночь — это только незримое утро,
И стих мой скрывается в уличном шуме,
И всё, что на свете действительно мудро,
Мне кажется, всё это только безумье.

Безумье в любом твоем взгляде и шаге,
Безумье в мечтах и безумье в быту...
Свихнувшихся глаз голубые овраги
Влюбленному всюду видны за версту.

И грешную песню поют облака мне,
И я тороплюсь, спотыкаясь о звёзды,
А в небе — деревья и спелые камни:
Весь мир опрокинут, весь мир неопознан.

И пахнут предчувствием праздника тучи,
И каркает ворон, и слышится глас:
«Чем хуже, тем лучше, чем хуже, тем лучше!»
Ах, ворон, ты ворону выклюешь глаз!

Ложится позором любая награда...
В подполье слезы моей прячется смех.
И все получается так, как не надо,
И чёрный, как лилия, падает снег.
===
Взято у Felisata
http://www.liveinternet.ru/users/2751175/blog#post131439414
http://www.liveinternet.ru/community/2450664/post131442060/
[698x392]

Очень жалостливая история,
рассказанная в назидание юным девушкам.


Упала ромашкою скошенной -
Чернеет в бессилье трава:
Жестокое прозвище «брошенка»,
Смакуя, терзала молва.

Соперница давняя, ушлая,
Скора подвенечное шить:
Любовник в хмельном малодушии
Поклялся до гроба любить.

В скорбящее-сереющей росстани
Лишь птицы осмелились петь.
Связала полосками простыни
Петлю, обещавшую смерть.

Не сметь!
Где рассвета всесилие?!
Нельзя этот мир покидать!
Но небо в глазах стало синее,
И вдруг обезножела мать.

Хоть вздохом, случайным движением,
Нарушь поминальный отсчёт….
Слеза, торжествующим жжением,
По жилке височной течёт.

Крапаней
[300x378]