Философы выделили и описали два типа проблем. Первый — это проблемы того, каковы вещи, что есть личность и каков этот мир — т.е. проблемы онтологии. Второй тип — это проблемы того, каким образом мы что-либо знаем, или, более точно, каким образом мы узнаём, каков этот мир, и что мы за существа, которые вообще могут знать нечто (или, возможно, ничего) о данном предмете. Это проблемы эпистемологии. Как на онтологические, так и на эпистемологические вопросы философы пытаются найти истинные ответы.

Но натуралист, наблюдающий человеческое поведение, задаст совершенно другие вопросы. Если он является культурным релятивистом, то может согласиться с теми философами, которые полагают, что “истинная” онтология умопостижима, но не станет спрашивать, “истинна” ли онтология наблюдаемых им людей. Он станет ожидать, что их эпистемология культурно детерминирована или даже идиосинкразична, а также то, что культура в целом имеет смысл в данной эпистемологии или онтологии.

Если, с другой стороны, ясно, что локальная эпистемология ложна, натуралист должен быть внимателен к той возможности, что культура как целое либо никогда не будет иметь “смысла”, либо будет осмысленной только при ограниченных условиях, которые могут быть разрушены контактом с другими культурами и новыми технологиями.

Нельзя разделить онтологию и эпистемологию в естественной истории человека. Его убеждения (обычно бессознательные) о том, чем является этот мир, определяют то, как он его видит и как в нем действует, а способы восприятия и действия будут определять его убеждения о природе этого мира. Таким образом, живой человек включен в сеть эпистемологических и онтологических предпосылок, которые, вне зависимости от их фундаментальной истинности или ложности, становятся для него частично самоподтверждающимися (Ruesch, Bateson, 1951).

Очень неудобно постоянно ссылаться одновременно и на “эпистемологию” и на “онтологию”, но было бы неправильно полагать, что в естественной истории человечества их можно разделить. Создается впечатление, что не существует подходящего слова, выражающего комбинацию этих двух концептов. Наиболее близки “когнитивная структура” или “структура характера”, но эти термины не вполне способны передать, что здесь важен блок привычных предположений (предпосылок), имплицитно встроенных в отношения между человеком и средой, и эти предпосылки могут быть как истинными, так и ложными. Поэтому я буду в этой статье пользоваться одним термином “эпистемология” для описания обоих аспектов сети предпосылок, управляющих адаптацией (или дезадаптацией) к человеческому и физическому окружению. Как сказал бы Джордж Келли (George Kelly), это правила, согласно которым индивид “конструирует” свой опыт.

Меня особенно интересуют две группы предпосылок: те, на которых построены западные концепции “Я”, и те, которые способны корректировать некоторые из самых крупных ошибок, связанных с западными концепциями.
(c)Грегори Бейтсон