Недавно прочитал новую книгу В.М. Спиваковского «Образовательный взрыв», в которой изложены новые идеи относительно образовательных реформ. Несмотря на большое количество необычных иллюстраций, которые порой только мешают, книга оставила в целом положительное впечатление.

В ней не только даны решения многих наболевших проблем но и представлен другой образовательный мир – более мощный, правильный и предельно результативный, опирающийся на опыт побед и поражений в бизнесе, достижения и потери в прогрессе, а также на самые современные теории – от научных до социальных сетей.
Новая книга будет интересна руководителям образования, директорам школ, студентам и аспирантам педагогических вузов, передовым учителям и неравнодушным родителям.

Кто заинтересовался может прочитать аннотацию полностью - http://xvatit.com/hot/obrazovatelniy-vzryv.php

[276x182]

Один из героев Харкуки Мураками выразил мысль: "Я не говорю, что не верю в современную литературу. Просто не хочу терять время на чтение вещей, не прошедших крещение временем. Жизнь коротка".
Я с ним согласна и при выборе книг руководствуюсь примерно теми же принципами. Я не читаю шелуху... Веди жизнь коротка!

Отделить книги от плевел мне помогают советы профессионалов литературного мира. Именно поэтому я сделала подборку книжных предпочтений Нобелевского лауреата по литературе Уильяма Фолкнера.

[250x182]

Какие же писатели повлияли на творчество Фолкнера, произвели на него наибольшее впечатление? Какие книги он перечитывал много раз?

«Меня попросили назвать пять лучших современных писателей в той последовательности, в какой я их оцениваю. Я перечислил Вулфа, Хемингуэя, Дос Пассоса, Колдуэлла и себя. Я назвал Вулфа первым, себя – вторым Хемингуэя я поставил последним. Я сказал, что все мы - неудачники. Никому из нас не удалось сравняться с мечтой о совершенстве, и я оценил художников на основании великолепия их поражения в попытке достичь невозможного. Я убеждён, что Вулф больше всех стремился приблизиться к невозможному, что он пытался воплотить в литературе весь человеческий опыт. И я думаю, что после Вулфа больше всего усилий на это потратил я. А Хемингуэя я поставил последним, потому что он всегда остаётся в границах хорошо ему известного. Делает он это превосходно, но никогда не стремится к невозможному...

Я оценил этих писателей по тому, какое поражение они потерпели, пытаясь соперничать с мечтой о совершенстве. Это ничего общего не имеет с ценностью их творчества, его влиянием или качеством с точки зрения достигнутого ими совершенства. Я говорил лишь о великолепии поражения, о попытке совершить невозможное в пределах человеческого опыта.»
«На меня повлияли Флобер и Бальзак; манера последнего коряво записывать всё подряд огрызком своего пера приводит меня в восторг. И, несомненно, Бергсон. Я также ощущаю крайнюю близость с Прустом. После того как я прочитал "В поисках утраченного времени", я сказал: "Вот это – то самое!" - и мне хотелось, чтобы я сам написал это произведение. Я знаю Мальро, потому что я прочитал его последние книги о психологии искусства. Однако я не знаю ни Сартра, ни Камю.»
«Ежегодно я обычно перечитываю "Дон Кихота". Раз в четыре-пять лет – "Моби Дика". Перечитываю я также "Мадам Бовари" и "Братьев Карамазовых". К Ветхому завету я обращаюсь каждые десять пятнадцать лет. У меня есть полный Шекспир в одном томике, который я ношу с собой и почти постоянно понемногу читаю. Почти каждый год я перечитываю что-нибудь из Диккенса или Конрада... Я назвал тех, кого считаю своими наставниками и кто оказал на меня влияние.»
«— Кто ваши любимые поэты?

— Это англичане, и в первую очередь – большинство елизаветинцев. Мне нравятся и позднейшие поэты: с большим удовольствием я читаю Поупа, а также Милтона, но моими любимцами остаются Шекспир, Бомонт и Флетчер, Марло. Марло я, пожалуй, предпочитаю Шекспиру. Меня очень привлекает и Кэмпион, Томас Кэмпион.
Я немного знаком и с французской поэзией; поэзию же других стран я знаю совсем плохо. Из немцев – великих немцев – я, конечно, читал Гёте. »
«— Какие романы были величайшими или лучшими в XIX веке?
— Вероятно, русские – я помню больше имён русских писателей, чем любых других. »

 

Вся жизнь Хорхе Борхеса прошла среди книг, и сам он стал в своем роде книжной легендой. Будучи писателем, он пришел к выводу, что все тексты, которые только могут быть написаны, уже кто-то давно написал.
В своей новелле «Четыре цикла» Борхес высказал идею: существует всего четыре истории. Первая - об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои. Вторая - о возвращении. Третья - о поиске. Четвертая - о самоубийстве Бога.
«Историй всего четыре, - утверждает Борхес в финале. - И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их - в том или ином виде». Все новые истории получаются из переделывания все тех же старых добавлением новых персонажей, новых интерьеров и деталей, присущих той или иной эпохе, той или иной стране.
Как теперь пишут во всех статьях о Борхесе, он изобрел «пишущую машину», так называемый генератор текстов, который производит новые тексты из старых и тем самым предохраняет литературу от смерти.
Это изобретение сделало писательство доступным для всех, в том числе и для людей без особого литературного таланта. Надо лишь быть читателем.

Сам Борхес вырос на книгах из библиотеки своего отца:

"Дома у нас обычно говорили и на английском и на испанском. Если бы меня спросили о главном событии в моей жизни, я бы назвал библиотеку моего отца. В самом деле, мне иногда кажется, что я так и не вышел за пределы этой библиотеки. Я и сейчас могу её нарисовать. Она находилась в отдельной комнате с застеклёнными шкафами и, вероятно, насчитывала несколько тысяч томов.

Первой повестью, которую я прочитал, был «Гекльберри Финн». Затем были «Закалённые» и «Чудесные дни в Калифорнии». Прочёл я также книги капитана Марриета, Уэллса «Первые люди на Луне», По, однотомник Лонгфелло, «Остров сокровищ», Диккенса, «Дон Кихота», «Школьные годы Тома Брауна», «Сказки» братьев Гримм, Льюиса Кэрролла, «Приключения мистера Верданта Грина» (книжка, теперь забытая), «Тысячу и одну ночь» Бертона.

Книга Бертона, изобиловавшая тем, что тогда считалось непристойностями, была под запретом, и мне приходилось читать её украдкой, на крыше. Но я в это время был так увлечён волшебством, что вовсе не замечал этих предосудительных мест, я читал сказки, не подозревая о каком-то ином их смысле.

Все упомянутые книги я прочёл на английском. Когда впоследствии я читал «Дон Кихота» в оригинале, это звучало для меня как плохой перевод. До сих пор помню красные томики с золотым тиснением издательства Гарнье. В какой-то период отцовская библиотека была разрознена, и когда я прочитал «Кихота» в другом издании, у меня было чувство, будто это не настоящий «Дон Кихот». Позже один из друзей подарил мне издание Гарнье с теми же гравюрами, теми же примечаниями и с теми же опечатками. Все эти элементы для меня — часть книги; именно таким вижу я настоящего «Дон Кихота».

На испанском языке я также прочитал много книг Эдуардо Гутьерреса об аргентинских разбойниках и «десперадос» — лучшая из них «Хуан Морейра», — равно как его «Военные силуэты», где дано яркое описание гибели полковника Борхеса. Прочитал я также «Факундо» Сармьенто, множество книг по греческой, а позже по древнескандинавской мифологии. Поэзия явилась мне на английском языке — Шелли, Китс, Фитцджеральд и Суинберн — все любимцы моего отца, который мог их цитировать большими кусками, что частенько и делал."

Читать далее...

С 24 марта по 21 апреля 2010 года в МИКЦ “Особняк купца В.Д. Носова” проходит книжная выставка творческого объединения “Авторская рукописная книга”, посвященная 150-летию А.П. Чехова.

На выставке представлено более 20 книг различных форматов с уникальными авторскими рисунками:

• микрокниги (до 10 мм),
• миниатюрные книги (до 100 мм),
• малоформатные (более 100 мм).

Книги и рисунки представлены художниками Творческого объединения “Авторская рукописная книга”: Гунько Любовью, Дмитренко Ириной, Колейчук Мариной, Кузьминой Майей, Никольской Светланой, Шабуниным Константином.

ВХОД БЕСПЛАТНЫЙ.

Фотографии с выставки. Смотерть.

Лингвострановедческий молодежный клуб «Лоскутное одеяло»
16 марта в 15:00
приглашает Вас на тематический вечер
«Неизвестный Шекспир»

В программе интересные истории, легенды, версии и подлинные факты из жизни Уильяма Шекспира. Вечер проводится на английском языке.
Ведущая – кандидат филологических наук А.П. Корнеева.
Вход-свободный.
Мы ждем Вас по адресу:
Российская государственная библиотека для молодежи.
Москва, м. Преображенская Площадь
ул. Большая Черкизовская д.4.кор.1.
Телефон для справок: (499) 922-66-77

Схема проезда

[300x400]

В нашем сообществе объявляется конкурс на лучший рассказ!

Тема ваша!

Рассказы присылайте либо в личку администратора(но НИКАК не сообщества)

либо сюда в комментрарии!

Рассказы могут приходить ТОЛЬКО ОТ ПЧ СООБЩЕСТВА!

Ваши произведения жду до 5 МАРТА!!!

Я админ этого сообщества! И хочу возобновить это сообщество кто со мной?=) Нам нужны модеры 2 человека, паирщики, и люди которые могут помочь с заданиями которые связаны с литературой!=) Если что пиишите в личку  Такая_Клевая_Я

«Мы»
Роман

Жанр антиутопии
Изображение тоталитарного общества и судьбы человека в мире несвободы и всеобщей унификации
Настоящий писатель – это всегда мыслитель, стремящийся заглянуть в будущее, предсказать жизнь потомков. Но писатель – это и человек, создающий систему: нравственных ценностей, взглядов на историю, развитие общества. Литература часто становилась средством пропаганды идей писателя. С этим, в частности, связано появление жанра утопии. В произведениях этого жанра изображался идеальный, с точки зрения писателя, принцип построения общества. Но параллельно развивается и жанр антиутопии.
Жизнь заставляла писателей задуматься: так ли хороши те результаты, к которым может прийти человечество? Вообще, что есть прогресс? То, что помогает человеку стать хозяином природы, мира чувств, своего же естества? Но не приведет ли это к потере человеком своей индивидуальности, к обезличиванию одинаковой серой массы?
Евгений Замятин – писатель, которому удалось довольно точно разглядеть приметы некого антипрогресса в окружающей действительности первых лет советской власти. Роман написан в 1920 году. Конечно, предметом его рассуждений становится не только технический прогресс, но и те общественные идеалы, которые выдвигались за непререкаемые истины. Замятин задается вопросом: каким должно быть будущее, чтобы человек чувствовал себя счастливым, чтобы осуществил свои надежды, реализовал идеалы? Один из возможных ответов на этот вопрос – знаменитый «четвёртый сон Веры Павловны из романа Чернышевского «Что делать?». Евгений Замятин как будто специально повторяет описание этой классической утопии: его герои живут коммуной в городе из стекла и металла.
В романе «Мы» в фантастическом и гротескном облике предстает перед читателем возможный вариант общества будущего. Приводится мечта сильных мира всего: «жизнь должна стать стройной машиной и с механической неизбежностью вести нас к желанной цели». К сожалению, в таком обществе нет ничего, что бы не предвещала уже современная писателю реальность. Перед нами разворачивается «математически совершенная жизнь» Единого Государства. Символический образ «огнедышащего интеграла», чуда технической мысли и одновременно орудия жесточайшего порабощения, открывает книгу. Бездушная техника вместе с деспотической властью превратили человека в придаток машины, отняли у него свободу, воспитали в добровольном рабстве. Мир без любви, без души, без поэзии. Человеку-«нумеру», лишенному имени, было внушено, что «наша несвобода» есть «наше счастье» и что это «счастье» - в отказе от «я», в растворении в безличном «мы». Внушено, что художественное творчество – «уже не беспардонный соловьиный свист», а «государственная служба». Личная жизнь тоже рассматривается как государственная обязанность, выполняемая в соответствии с «табелем сексуальных дней».
Роман Евгения Замятина – предупреждение о двойной опасности, грозящей человечеству: гипертрофированной власти машин и власти государства. «Однотипность» безраздельно и неусыпно властвует над жизнью всех членов общества. Это обеспечивается совершенной техникой и недремлющими очами «хранителей».
Сочинение Замятина проникнуто раздумьями о российской постреволюционной действительности. В нём угадываются сокровенные мысли о возможных и уже обнаружившихся при жизни писателя извращениях социалистической идеи.
Самые тяжелые раздумья вызвала у писателя политика всеобщего строительства коммунизма. Она предусматривала сугубую централизацию политической и экономической жизни в стране, ряд жестокий репрессивных мер в отношении инакомыслящих. Еще в первые постреволюционные годы Евгений Замятин осознал, что другого выбора не будет и что людям навязана единственная модель дальнейшего движения – новый вариант тоталитаризма.
Роман Евгения Замятина приобрел особое значение как предупреждение о возможных искажениях красиво преподносимой идеи социализма, об опасности уклонений от демократического пути и злоупотреблений насилия над человеческой личностью. Последующие события отечественной и мировой истории показали, что тревоги писателя не были напрасными. На народ пережил и горькие уроки коллективизации, и сталинизм, и репрессии, и всеобщий страх, и застой.
Многие сцены романа заставляют вспомнить недавнее прошлое. Манифестация в честь Благодетеля, официозные, единогласные выборы, «хранители», которые следят за каждым шагом человека. Но Евгений Замятин показывает, что в обществе, где всё направлено на подавление личности, где игнорируется человеческое «я», где единоличная власть является неограниченной, возможен бунт. Способность и желание чувствовать, любить, быть свободным в мыслях и поступках толкают людей на борьбу. Но власти находят выход: у человека при помощи операции удаляют фантазию – последнее, что заставляло его поднимать гордо голову, чувствовать себя разумным и сильным. Всё же остается надежда, что человеческое достоинство не умрёт при любом режиме. Эту надежду высказывает женщина, которая своей красотой побуждает к борьбе.
Но Читать далее...

«Вишневый сад»
Комедия в четырех действиях

Система образов
Любовь Андреевна Раневская – помещица, пять лет прожившая за границей. 6 лет назад умер её муж, после утонул в реке сын Гриша семи лет. Гаев отзывается о ней, как о хорошей, но между тем порочной женщине, намекая на её бездумное замужество и легкомысленный роман. Лопахин считает её человеком простым, легким. В Париже она привыкла к роскоши, постоянным гостям и приёмам, что отразилась на её способность распоряжаться деньгами, кои она не ценила и сорила ими везде, где могла. Она понимает, что, в сущности, живет неправильно – грешит, тратит все до последней копейки, но к себе снисходительна. Измениться не может и не хочет. Создала иллюзия преданной любви к человеку, с которым жила во Франции и который обобрал её чуть ли не до нитки. Однако она готова в любой момент ехать к нему, что и делает сразу после продажи имения.
Аня – 17-летняя дочь Любови Андреевны. Увлечена студентом Трофимовым, который некогда преподавал науки её погибшему брату. Анна находится под несомненным влиянием своего образованного приятеля. В ней есть юная вера в счастье, в свои силы. Отъезду из старого дома искренне радуется, предчувствуя начало «новой жизни». Решительна, полна энтузиазма, но читателю чувствуется привкус возможного разочарования – слишком уж легко и безоглядно верит она Трофимову.
Варя – 24-летняя приемная дочь Любови Андреевны. Фактически выполняет роль экономки Раневских Трудится, не покладая рук и не представляя себя без занятия. Ждет предложения от купца Лопахина, они друг другу симпатичны, но с женитьбой Лопахин, по-видимому, не торопится. После продажи имения, так и е дождавшись предложения со стороны Лопахина, собирается работать экономкой у других помещиков.
Гаев Леонид Андреевич – брат Раневской, помещик. Пытается скрыть свои переживания не к месту употребляемыми словечками («кому?»), бильярдными терминами. Сочетает в себе аристократизм и искренность. Увлекается, слишком много говорит. Идеалист и романтик, строит разный, большей частью неосуществимые, планы спасения имения. После продажи дома устраивается служащим в банке, но по горькому замечанию одного из героев долго там не продержится из-за лени.
Лопахин Ермолай Алексеевич – купец. Отец его был крепостным у деда и отца Любови Андреевны. Теперь он разбогател и искренне хочет помочь Раневским выручить их вишневый сад. Лопахин лишен эстетического чувства, и, если для Раневских сад – символ прежней счастливой жизни, символ их юности, то для Лопахина замечательно в нем только то, что он большой. В конце концов, Лопахин покупает вишневый сад, испытывая при этом момент наивысшего торжества: он становится владельцем дворянского имения, где гнули спину на хозяев его отец и дед, которых «не пускали даже на кухню». В нем неожиданно проступает злорадное, агрессивное, хищническое начало: он не сдерживает собственного ликования, купеческого безудержа. Радость его невозможно срыть. В этот момент он не думает о чувствах некогда любимой Раневской.
Трофимов Петр Сергеевич – студент, в свое время обучавший покойного сына Любови Андреевны. Разночинец. Отец его был аптекарем. 26 или 27 лет. Вечный студент, довольно давно учится, за что становится неоднократно объектом насмешек Вари. Красиво проповедует веру в несомненное наступление лучшего будущего.
Симеонов-Пищик Борис Борисович – чудак, совершающий смешные поступки. Хвастается своим лошадиным здоровьем, постоянно сравнивая себя с лошадью: «лошадь – это хорошо, лошадь и продать можно». Постоянно берет в долг у Раневской или Лопахина, но в финале, в результате удачной сделки с англичанами все долги выплачивает.
Шарлота Ивановна – гувернантка, фокусница. Ничего о себе и о семье своей рассказать не может. Помнит только, что ездила с родителями по ярмаркам, выполняла различные акробатические номера и показывала фокусы. Чувствует себя одиноко и жалуется, что ей не с кем поговорить.
Епиходов Семен Пантелеевич – «Двадцать два несчастья» - то уронит букет цветов, то неловко опрокинет стол. Сватается за Дуняшу, но игнорируется ею. Конторщик. Речь его витиевата, а при себе у него всегда револьвер. Персонаж глубоко несчастный.
Дуняша – горничная-кокетка. Озабочена желанием выйти замуж, но на предложение Епиходова реагирует туманно. Тем временем признается в любви Яше. От простой рабочей жизни отвыкла, хвастается нежностью своих рук точно, как у барышень.
Фирс – лакей, 87 лет. Тип слуги старого времени, безгранично преданного хозяевам и заботящегося о них, как о собственных детях. Постоянно вспоминает о прошлом: «мужики при господах, господа при мужиках». Плохо слышит, чем вызывает у читателя сожаление. После продажи имения его забывают в заколоченном доме.
Яша - молодой лакей Любови Андреевны. Карикатурная фигура. Хам, чрезвычайно довольный собой, преклоняющийся Читать далее...

Творчество Куприна своеобразно и интересно, в нем поражает наблюдательность Автора и удивительное правдоподобие, с которым он описывает жизнь людей. Как писатель-реалист, Куприн внимательно всматривается в жизнь и выделяет в ней главные, существенные стороны. Признанный мастер короткого рассказа, автор замечательных повестей, он сумел показать в своих произведениях широкую, многообразную картину русской жизни конца прошлого и начала нынешнего века. «Человек пришел в мир для безмерной свободы творчества и счастья» - эти слова из купринского очерка можно было бы взять эпиграфом ко всему его творчеству. Великий жизнелюбец, он верил, что жизнь станет лучше, и мечтал, что придет время, когда, когда все люди будут счастливы. Мечта о счастье, мечта о прекрасной любви – вечные темы в творчестве писателей, поэтов, художников, композиторов. Не обошел эти темы и А.И. Куприн. С присущим ему высокохудожественным вкусом, прекрасным языком, тонким пониманием психологии своих героев он пишет о любви.
«Гранатовый браслет»
Рассказ
Рассказ о великой неразделенной любви, любви, которая «повторяется только один раз в тысячу лет».

Желтков Г.С. – появляется в рассказе ближе к концу: «очень бледный, с нежным девичьим лицом, с голубыми глазами и упрямым детским подбородком с ямочкой посередине: лет ему, должно быть, было около тридцати, тридцати пяти». Наряду с княгиней верой может быть признан главным героем в рассказе. Завязка конфликта – получение княгиней верой 17 сентября, в день своих именин, письма, подписанного инициалами «Г.С.Ж.», и гранатового браслета в красном футляре. Семь лет назад незнакомый княгине Ж. влюбился в неё, писал письма, потом по её просьбе перестал беспокоить, но сейчас снова признался ей в любви.

Тема «маленького человека»
В «Гранатовом браслете» даром любви наделен бедный чиновник Желтков. Великая любовь становится смыслом и содержанием его жизни. Героиня – княгиня Вера Шеина – не только не отвечает на его чувство, но и воспринимает его письма, подарок – гранатовый браслет – как нечто ненужное, нарушающее привычный уклад жизни. Только после смерти Желткова она понимает, что мимо прошла «любовь, о которой мечтает каждая женщина». Взаимная совершенная любовь не состоялась, но это высокое и поэтическое чувство, пусть сосредоточенное в одной душе, открывает путь к прекрасному перерождению другой. Здесь автор показывает любовь как феномен жизни, как нежданный подарок – поэтический, озаряющий жизнь среди обыденности, трезвой реальности и устойчивого быта.
Любовь озаряет «маленького человека», простого чиновника Желткова. Но по богатству его внутреннего мира, величию его души и силе чувства назвать его «маленьким человеком» никак нельзя. Ему смешны угрозы Николая Николаевича «обратиться к власти». Никто не может лишить его главного чувства жизни — любви к Вере Николаевне: и в тюрьме, и в другом городе он будет продолжать любить ее. Только смерть может прекратить это чувство, которым нельзя управлять живущему на этом свете человеку. И даже князь Шеин почувствовал, что он присутствует «при какой-то громадной трагедии души». Испытываемое чувство становится для него великим счастьем и великой трагедией. Он любит прекрасную княгиню Веру, не рассчитывая уже ни на какую взаимность. Как точно замечает генерал Аносов, «любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире! Никакие жизненные удобства, расчеты и компромиссы не должны её касаться». Для Желткова и не существует ничего, кроме любви, которая «заключает весь смысл жизни – всю Вселенную!» Но трагедия рассказа не только в том, что Желтков и княгиня Вера принадлежат к разным сословиям, и даже не в том, что он влюблен в замужнюю женщину, а в том, что окружающие прекрасно обходятся в жизни без настоящей любви и видят в этом чувстве все что угодно, но только не святую и чистую привязанность.
Существует мнение, неоднократно высказанное критиками, что в образе Желткова есть некоторая ущербность, ибо для него весь мир сузился до любви к женщине. Куприн же своим рассказом подтверждает, что для его героя не мир сужается до любви, а любовь расширяется до размеров целого мира. Она настолько велика, что заслоняет собой всё, становится уже не частью жизни, пусть даже самой большой, а самой жизнью. Поэтому без любимой женщины Желткову незачем больше жить. Он жертвует собой во имя возлюбленной, её счастья, а не умирает от безысходности, лишившись единственного смысла жизни.
Маленький человек Куприна вызывает не жалость, не снисходительную усмешку - Желтков прекрасен в своей чистой и великой любви. Эта любовь стала его потребностью, смыслом жизни. В своем предсмертном письме к Вере он признается: "Это не болезнь, не маниакальная идея - это любовь, которою богу было угодно за что-то меня вознаградить... Уходя, я в восторге говорю: "Да святится имя твое"".

Такс возрождать сообщество?

Читать далее...

В этом сообществе вам помогут найти произведения разных эпох!