Летом 2009-го в нехорошей квартире у Патриарших я бросила в ящик записку с желанием. Говорят, сбывается. Главной мечтой тогда у меня было сдохнуть, но я же умная, придумала другую формулировку: пусть моя жизнь пролетит как одно мгновение, чтоб я не замечала времени вообще.
Кажется, меня не поняли.
Вчера были в краеведческом музее и картинной галерее. Да простит меня небо, но картины дрянь. Старательные пейзажики и натюрмортики, тоска. В одном зале была выставка советской литовской фотографии. Там мне понравилось. Один фотопортрет не выходит из головы. Обнаженная старуха в профиль. Очень красивое лицо, прекрасные грустные глаза. Мешок с костями, уродливое морщинистое тело. Не помню названия. Что-то связанное с материнством и заботой. Пожалуй, это меня и остудило. Если бы это было чистое, неразбавленное одиночество, фотография выбила бы из меня рассудок надолго.
Музей бедный, много в нем какой-то ерунды, откровенного хлама. Лишь зал, посвященный приднестровскому конфликту, действительно силен. Но там не может быть иначе, там смерть и молодые лица.
Сегодня приснился огромный черный паук, впившийся мне в ребра под сердцем. Я пыталась его выкрутить, но не могла. Сейчас сижу у окна и смотрю на махонького паучка в углу. Испуганнный, не шевелится. Убить, что ли. Лень. Пусть дальше боится. А я пью позавчерашний кефир из подаренной на день рожденья чашки.