Вешаю сюда свой комментарий послеспринтерный - для тех, кому лень по новостной ленте заметки отслеживать. И сразу предупреждаю вопрос типа того, что появился в комментариях под заметкой на сайте: "А что же вы раньше-то?..."

Ответить на сайте я не могу - слишком сложна для меня вся эта катавасия с регистрацией (все равно пароль забуду). Но специально для категории граждан, интересующихся этим вопросом, даю ссылку на все мои материалы по ходу сезона (там много и хватит на любой вкус), из которых совершенно плавно и закономерно вытекло то, о чем я пишу сейчас.

А вот, собственно,  сегодняшний текст в виде ссылки и в виде слов

ДЕРЕВЯННЫЕ...

Летом 2008-го после шоссейной гонки велосипедистов на Олимпийских играх в Пекине, в которой российский гонщик Александр Колобнев финишировал четвертым, я написала в "СЭ": "Такие дистанции, как 250 километров, велосипедисты едут по разным причинам. Кто-то, чтобы бороться за победу, кто-то – чтобы, преодолевая себя, просто доехать от старта до финиша. Но никто и никогда не едет за четвертым местом. Это самое жуткое, обидное и трагическое, что только может случиться со спортсменом в такой гонке".

Биатлонный спринт – это, конечно же, не марафон в две с половиной сотни километров. Но четвертое, "деревянное" место не становится от этого менее обидным.

Я вовсе не собираюсь страдать по поводу очередных российских неудач типа 19-го места Ивана Черезова и 29-го – Евгения Устюгова. Первый старт россиян в Ханты-Мансийске неплохо подготовил всех нас и к гораздо более экзотическим раскладам. Хочется просто порассуждать: у немцев все четыре спортсмена, стартовавшие в мужском спринте, – в десятке. У женщин в десятку пробились две спортсменки (как и у России, кстати), но у них в двух гонках два золота, а у нас – две "деревянные" медали, одна из которых - у двукратной олимпийской чемпионки и трехкратной чемпионки мира Ольги Зайцевой.

Свои спортивные успехи мы исторически привыкли сопоставлять именно с немцами. Так повелось еще с тех времен, когда во многих видах спорта в Европе было всего две спортивные сверхдержавы – ГДР и СССР. Ветераны советского спорта помнят: главное на чемпионатах мира заключалось вовсе не в том, чтобы выиграть золото. А в том, чтобы не проиграть немцам.

В биатлоне так было в том числе.

С начала перестроечных времен немецкий спорт заштормило так, что не пожелаешь и врагу. Просто тогда штормило многих и мало кто обращал внимание на чужие проблемы.

Всех специалистов ГДР, так или иначе связанных с "цикликой" – видами спорта, где во имя государственных побед особо активно шли эксперименты с фармакологией, вышвырнули с должностей, что называется, без выходного пособия. Одного такого из числа наиболее успешных тренеров по плаванию - Вольфганга Рихтера (он много лет руководил сборной ГДР) - я встретила в 1993-м на чемпионате мира в Пальма-де-Майорке. Рихтер тогда работал в каком-то испанском клубе и не скрывал, что ему крупно повезло. Не захотел об этом говорить, но дал понять, что прочие его коллеги с трудом сводят концы с концами.

К руководству германским спортом в те времена в массовом порядке пришли дорвавшиеся до власти представители исключительно Западной Германии, среди которых, как водится, оказалось огромное количество махровых непрофессионалов. Собственно, все их действия можно было обозначить именно этим словом: дорвались…

Надо ли говорить, что результаты немецких спортсменов в очень большом количестве видов спорта тут же полетели под откос со скоростью сходящего с рельс локомотива? Причем это касалось не только тех дисциплин, где отсутствие побед можно было списать на полный отказ от фармакологии, но и таких, где эта самая фармакология исторически не использовалась вообще - гимнастики, прыжков в воду, фигурного катания…

К чему это я? Да к тому, что при всем этом немцам сильно повезло все-таки сохранить в спортивном руководстве страны здравомыслящих людей. Благодаря которым в большой немецкий спорт потихонечку – без шума и пафоса – сначала вернулись очень многие восточногерманские специалисты: тренеры, аналитики, врачи. А затем эти же самые люди стали выстраивать систему заново. С передовыми методиками тренировок и восстановления, с системой отбора детей в школах, с тренерскими семинарами и научными конференциями, в общем, со всем тем, что позволяет стране чувствовать себя на крупнейших спортивных мероприятиях именно страной. И ставить перед собой и своими спортсменами задачи любой сложности.

Применительно в российскому биатлону сейчас принято что есть сил костерить тренерский штаб. А почему, собственно? В конце концов с самого начала сезона, когда должности в сборной команде были расписаны, а люди утверждены, ни для кого не было секретом, что опыта руководящей работы в сборной команде страны нет толком ни у кого, за исключения разве что старшего тренера женской сборной Анатолия Хованцева. Но и его опыт весьма условен, ибо на уровне по-настоящему серьезного биатлона закончился лет 10 назад. То есть все отдавали себе отчет в том, что тренерскому штабу предстоит экспериментировать и учиться. В том числе – на своих ошибках, последствия которых мы сейчас едва успеваем переваривать.

Главный же просчет был сделан на гораздо более высоком уровне. И заключался он в том, что, разрабатывая суперпобедные олимпийские концепции, ни один человек не удосужился вспомнить старое и очень верное правило времен великих спортивных противостояний: в сборную приходят не за тем, чтобы экспериментировать. Туда приходят, чтобы делать результат.