Автор: Арен-тян
Бета: _bitch
Фэндом: Bleach
Название: День Святого Валентина (простите мою оригинальность)
Рейтинг: PG-15 или может быть все-таки R
Жанр: романс, флафф
Статус: закончено
Размер: миди
Персонажи/пары: Бьякуя/Тоширо, Ренджи/ОЖП, Ичиго/Рукия, Гин/Рангику, Иккаку/Юмичика, Кёораку/Укитаке, Урахара/Йоруичи, Зараки/Сой Фонг, Исане/Нему, Кира/Хинамори, Шинджи/Хиёри, Кенсей/Шухей
Предупреждение: слеш (много слеша), яой, юри (ооочень мало)), гет
Аннотация: Набор мини-рассказов, связанных между собой и посвященных Дню Святого Валентина в мире Блича. Основной пейринг Бьякуя/Тоширо
От автора: прошу прощения за ОЖП, но почему-то захотелось Абарайчика скрестить с кем-нибудь еще, ибо и так часть пейрингов… не очень распространенная, вот)) ну и с наступившим праздником всех, конечно =)
Дисклеймер: Всех имеет Кубо Тайто, а все что останется имею я =)


В Сейретей, несмотря на зиму, царило оживление. Связанное, конечно, с приближающимся днем Валентина. Генсейский праздник крайне полюбился в Обществе Душ и справлялся всегда на полном серьезе. Ну, а какие атрибуты были у главного праздника влюбленных? Шоколад и валентинки, конечно! И именно этими атрибутами закупался каждый второй синигами. Что может быть лучше, чем порадовать свою вторую половинку сладким подарком и теплыми словами?
Однако были и те, кто не очень-то любил этот праздник. Например, Кучики Бьякуя. А конкретно он не любил валентинки. Объяснялось это очень просто – в означенный день он получал их столько, что мало того, что не было сил их просто просмотреть, так и вообще кивать каждому вручающему было сложно. Поэтому буквально в тот же день его слуги сжигали весь этот мусор в печи.
Правда, были такие валентинки, которые Бьякуя все же оставлял «в живых». Их он просто прятал куда-нибудь подальше в нижний ящик стола, чтобы потом как-нибудь выбросить. Да, чего греха таить, Кучики все еще был популярен среди девушек. И не только... но это не столь важно.
Еще одним протестующим против праздника влюбленных был Хитцугая Тоширо, которого воротило от любого вида сладостей. Причиной тому был Укитаке Джууширо. Он просто заваливал маленького капитана всевозможными сладостями, наверное, надеясь, что тот заработает кариес, чтобы сочувствовали не только вечно больному капитану, да вот только у синигами кариеса не бывает. Поэтому шкаф Хитцугаи трещал по швам, но держал в своих недрах залежи сладостей. И именно поэтому самым желанным гостем в джубантае была Ячиру. Впрочем, Джууширо заваливал и ее тоже.
Однако теперь в жизни этих двоих, а именно Бьякуи и Тоширо, произошел кардинальный переворот, после которого они стали иметь самое прямое отношение к дню Святого Валентина.
Их отношения еще только начинали развиваться и поэтому оба хотели себя проявить перед своей половинкой в праздник, который долгое время для них был лишь головной болью. Но что же подарить?
Тоширо выплыл из своих мыслей, видя, что лейтенант снова куда-то намылилась.
- Мацумото, куда это ты? Рабочий день еще не закончился, - одернул ее маленький капитан.
- Ась? – обернулась лейтенант. Быстрым движением она спрятала бутылку с красной ленточкой в рукав. У Хитцугаи на это уже был отточенный глаз, но видно в этот раз это будет подарок. – Но Хитцугая-тайчо! Я всего на часок раньше уйду. Меня просто уже должны ждать…
- Сколько раз я тебе говорил, что планировать надо в соответствии с рабочим графиком, - вздохнул Тоширо. – Тогда помоги мне и можешь идти.
- А чем помочь? – поинтересовалась Рангику.
- Что можно подарить в день Святого Валентина? – как-то не очень уверенно спросил Тоширо. Все же у его лейтенанта должен быть опыт в таких делах.
- Что подарить? - задумалась Мацумото. - А кому?
- Не твое дело, - быстро ответил Хитцугая. - Так что?
- Ну-у-у... - протянула Рангику. - Обычно дарят или шоколад, или валентинку. Или и то и другое. У нас в шкафу...
- Ты уверена, что хочешь, чтобы я его открыл? - кивнул Тоширо на трещащий по швам шкаф.
- Тогда подарите валентинку. Напишите что-нибудь от себя, объекту ваших воздыханий будет приятно, - улыбнулась Рангику.
Хитцугая слегка зарделся.
- Можете взять одну у меня в столе, - махнула Мацумото. – Ладно, приятного вечера вам, Хитцугая-тайчо. До завтра.
И шмыгнула за дверь. Тоширо только вздохнул. Взгляд метнулся к открытке, которую Рангику оставила на столе. Она не была подписана, и Хитцугая долго крутил ее в руках, сидя за своим столом. Самая обычная бумажка в виде красного сердца. Необычной она станет, только если ее подписать…
«Валентинку, да?» - в очередной раз спросил у себя маленький капитан, улыбнулся и придвинул к себе чернильницу.

Рокубантай был подвержен атаке «почтальонов». Девушки из всех возможных кланов считали просто своим долгом прислать Кучики поздравление. В конце концов, Бьякуя не вытерпел и велел всех посторонних гнать вон. А ведь были еще и не посторонние. Еще года два назад додумались слать валентинки с бабочками, так что капитан шестого отряда велел их все принимать лейтенанту.
Ренджи только вздыхал и выслушивал все пламенные и не очень поздравления идущих табуном бабочек, чтобы, если что, не проворонить важное послание. Благо капитан в такой день освобождал его от бумажной работы. Хотя, если так подумать, разбор валентинок тоже был некой бумажной работой.
Сам же Кучики, пока лейтенант был занят, строчил отчеты, словно пишущая машинка, и размышлял. Благо за многие годы тренировок он научился делать это одновременно. Честно сказать, он вообще не был сторонником таких вот «материальных» подарков. В благородных кланах с самого детства учили, что всякое внимание должно выражаться жестами, поступками. Однако день Святого Валентина был таким праздником, когда сам подарок уже был жестом. Так что же…
- А-а-а! Все, я так больше не могу! Сгиньте! Исчезните! Менос вас дери! – из раздумий Бьякую вывел вопль лейтенанта. Вокруг него летало, по меньшей мере, пять бабочек, от которых он отмахивался какой-то папкой, а после накрылся ей же и лег на стол.
- Ренджи, прекрати кричать, - одернул его Бьякуя. – Соблюдай нормы приличия.
- Пусть все ваши воздыхатели соблюдают нормы приличия, - простонал из-под папки Абарай. – Вы как хотите, Кучики-тайчо, но я больше не могу слушать весь этот бред. Это не входит в мои прямые обязанности!
- В мои прямые обязанности тоже не входит разбирать твои отчеты, но как видишь…
- Давайте тогда лучше я сам, - Ренджи снова сел прямо и отфутболил бабочку папкой в сторону стены. – И тут недавно бабочка от Укитаке-тайчо прилетала. Я так и не понял, то ли это было страстное поздравление, то ли приглашение на чай. Просто в это время я слушал другое послание.
- Спасибо, - кивнул Кучики. Потом глянул на растрепанного лейтенанта и вздохнул. – Ладно, можешь сегодня уйти пораньше.
- Спасибо, Кучики-тайчо, - тут он разогнал остальных бабочек и вытащил что-то из стола, после чего стал строчить.
Бьякуя прищурился.
- Ренджи, что ты там делаешь?
Абарай оторвался от своего занятия.
- Да так, валентинку подписываю, - непринужденно ответил лейтенант.
- Могу я узнать, кому? - напрягся Бьякуя.
- Да успокойтесь, не Рукии. И не вам тоже, - ответил Ренджи.
Кучики на пару минут притих, слушая тихо ругающегося Абарая. Однако потом, поняв, что надо бы проконсультироваться, поинтересовался:
- А что еще можно подарить, кроме валентинки?
Ренджи оторвался от своего занятия, почесал макушку и ответил:
- Ну, шоколад, наверное. Только давайте вы со своим шоколадом сами разбираться будете. Я сладкое хоть и люблю, но не в таких количествах.
- Нет-нет, - отмахнулся Кучики. – Я просто спросил.
- Я могу идти? – поинтересовался Абарай.
- Да, иди.
Он закончил со своим делом, спрятал бумажку за пазуху и с каким-то хитрым лицом выскользнул из кабинета.
- До завтра, Кучики-тайчо.
- До свидания, Ренджи.
«Шоколад, хм…» - задумался Бьякуя и сам вызвал бабочку.

Беспокойство терзало обоих влюбленных до самой встречи. Бьякуя боялся, что шоколадка растает и поэтому отыскал где-то маленькую коробочку и положил в нее подарок. Тоширо же опасался помять валентинку. К тому же, когда он писал, рука немного дрожала, поэтому получилось несколько неопрятно. Он вообще не знал, как можно поздравить такого человека, как Кучики Бьякуя. Поэтому написал коротко: «Поздравляю, Бьякуя. От Тоширо».
Встретились они там, где и договаривались. Кучики слегка припорошило снегом, и белые снежинки путались в смоляных волосах. Сам он переминался с ноги на ногу. То ли от холода, то ли от волнения, сам еще не знал. Тоширо понял, что пришел вторым и несколько смутился, что заставил капитана шестого ждать. Бьякуя обернулся на шаги. Знакомая невысокая фигурка быстро приблизилась, и Кучики стряхнул немного снега с волос.
- Давно ждешь? – спросил Хитцугая.
- Нет, - просто ответили ему.
- Бьякуя...
- Тоширо...
Оба оборвались.
- Ты первый, - выпалил Хитцугая.
Кучики вздохнул. Первый так первый.
- Это тебе. Поздравляю, - в руках джубантай-тайчо оказался маленький сверточек. Тот уже сразу понял, что находится в коробочке.
- Эм... спасибо... это тебе, - Бьякуя, слегка вздрогнув, принял бумажку в форме сердца от Тоширо.
- Спасибо, - наконец ответил Кучики.
Оба как-то замялись.
- Ты чем-то недоволен? – прервал молчание Бьякуя.
- Ну… на самом деле, я не очень люблю шоколад, - сознался Тоширо.
- А я не очень люблю валентинки, - улыбнулся Кучики. – Но мне очень приятно. А шоколаду можно найти и более интересное применение.
Хитцугая заинтересованно посмотрел на Бьякую. Тот аккуратно взял мальчика за руку и повел за собой.
"Похоже, мне придется пересмотреть мое отношение к валентинкам", - улыбался Кучики.
"Кажется, он заставит меня полюбить шоколад", - вздохнул Тоширо, тоже улыбаясь.
Мимо них кто-то прошунпил по крышам, упал, выругался и пошунпил дальше. Но этим двоим было все равно.

Ренджи носился по этим чертовым закоулкам в квартале знати уже битые полчаса. Он совершенно не боялся простудиться, сейчас не до того было. Среди валентинок, что пришли капитану, он наткнулся на одну, которая мучила его весь прошедший день. Наконец, он нашел нужный дом и начал тарабанить в ворота. Открывший ему слуга сказал, что госпожа буквально несколько минут назад ушла на прогулку. Абарай поблагодарил его и бросился дальше в причудливое переплетение улиц. Вдруг в одном из них он увидел фигуру в желто-розовом кимоно под белым от снега зонтом. Он побежал к ней, а девушка, услышав приближающиеся шаги, обернулась.
- Ренджи-кун? – удивилась она.
- Простите, что помешал, Кимичи-сама, - как-то не очень вежливо извинился Абарай.
- Да ничего. Ты что-то хотел? – спросила черноволосая девушка.
- Я поздравить хотел, вот, - Ренджи вытащил из кармана помявшуюся валентинку и протянул девушке. Та улыбнулась и приняла ее.
- Спасибо, Ренджи-кун, - поблагодарила она.
- Вы… ты написала валентинку Кучики Бьякуе, - начал лейтенант шестого. – Это значит, что мне теперь не на что надеяться, да?
Кимичи засмеялась.
- Да нет же, - улыбалась она. – Разве я не имею права послать любимому двоюродному братцу открытку в такой день? А он как всегда ничего не читает…
- Брату? – удивился Абарай.
- Ну да. Рукия-тян наверняка тоже ему пишет. Только вот у меня не часто выпадает случай передать ее лично. А ты уже приревновал?
Ренджи покраснел и захотел сказать что-то в ответ, но вдруг чихнул.
- Пойдем, вернемся. Ты так простудишься, - сказала Кимичи. – Кстати…
Из-за пазухи она извлекла маленькую коробочку и протянула Ренджи. Он удивленно ее принял.
- С днем Святого Валентина, Ренджи-кун, - Кимичи легко поцеловала его в щеку, улыбнулась и пошла в сторону поместья. Абарай вдруг как-то счастливо улыбнулся, спрятал коробочку и последовал за ней.

Куросаки сам от себя не ожидал, что знает столько матерных слов, когда в очередной раз поскользнулся на оледенелой крыше одного из домов Сейрейтея. Такие снежные зимы в Обществе Душ были редкими. Однако почему такая зима выпала на прибытие рыжего Куросаки, Ичиго не знал. Нельзя сказать, что он был сильно расстроен, просто очень торопился.
За те несколько месяцев, когда Рукию подменял какой-то другой синигами, рыжий успел очень соскучиться по маленькой бестии. Поэтому, как только выдалось свободное время, он упросил Урахару открыть ему сенкаймон и в своем самом быстром шунпо побежал к Рукии. Судя по тому, что день клонился к вечеру, искать младшую Кучики нужно было в родовом поместье.
Однако ее рейацу возле поместья не чувствовалось, чувствовалась только две приближающиеся не очень ровные духовные силы. Одна из них принадлежала Бьякуе, а вторая была какая-то крайне знакомая, но ее владельца рыжий не смог вспомнить. Ему сейчас было не до того.
Дальше он отправился к казармам тринадцатого отряда. Правда, на одной из крыш снова поскользнулся, пропахал носом по черепице и… уткнулся взглядом в чьи-то таби. Подскочив, Ичиго увидел Сой Фонг, которая вглядывалась куда-то вдаль. Вдруг она ухмыльнулась, повернулась к Куросаки и, быстро сказав: «Ты меня здесь не видел, ясно?», исчезла.
Ичиго пару раз удивленно лупнул глазами и продолжил свой путь. В казармах Рукия таки нашлась. Она уже уловила знакомую бурную, неистовую реацу рыжего и вышла встречать его. Куросаки просто снес ее, прижимая к себе и приземляясь в услужливый сугроб.
Кучики-младшая смеялась и выглядела милой, как взъерошенный воробей. Хотя, Ичиго выглядел примерно также. Он не мог утолить свою жажду близости и нежности, так сильно соскучился по Рукии. Поэтому обнимал ее, целовал лицо, губы, нос, щеки, слушал ее тихий смех и не выпускал из объятий, пока не промок совсем.
Потом Рукия нашла ему сменную форму и отпаивала чаем в казармах.
- Я так рада, что ты выбрался, - улыбалась она. – Я на всякий случай приготовила тебе подарок.
- Подарок? – удивился рыжий.
- Сегодня четырнадцатое февраля, бака, - Рукия протянула ему валентинку в форме головы кролика Чаппи.
Куросаки как-то умиленно улыбнулся, и прочитал: «Моему дорогому Ичиго. Поздравляю с днем Святого Валентина. Надеюсь, мы сможем видеться чаще. Очень сильно люблю тебя и целую. Рукия».
- Спасибо тебе, и прости, я как-то забыл. Очень торопился, - оправдывался рыжий.
- Ничего, - улыбнулась Рукия. – Ты мне отплатишь как-нибудь еще.
- Ладно. Я тоже люблю тебя, - он улыбнулся в ответ и поцеловал Кучики-младшую. Та сильно прижалась к нему. Она тоже очень-очень соскучилась.

- Ичимару-тайчо, все готово, - Кира положил отчеты на стол капитана.
- Что с тобой, Изуру? Ты чем-то расстроен? – поинтересовался вдруг Гин.
- Нет. Все в порядке, Ичимару-тайчо, - ответил Кира.
- Как там Хинамори-кун? – санбантай-тайчо стрельнул в лейтенанта быстрым взглядом. Тот вздрогнул. Значит, подозрения Гина были верны. – Не напрягайся так, Изуру. Ты что, тоже решил в четвертый слечь, как она?
- Прекратите. Это вас не касается, Ичимару-тайчо, - вдруг разозлился Кира.
Каракурская битва не прошла даром. Ни для кого. Даже для слепо идущего за капитаном Изуру. Или даже так – особенно для Изуру.
- Ты так беспокоишься, что заставляешь меня волноваться. Если ты так хочешь, то я выпишу тебе больничный, - миролюбиво предложил Ичимару. Однако Кира знал, что Гин только снова издевается. Этого у него не отнять.
- Я же попросил, прекратите это! Хинамори, она… она же очень больна! Как вы можете так говорить?! – взорвался Кира.
Да, такого от лейтенанта санбантай-тайчо не ожидал.
- Спокойнее, Изуру. Не забывайся, - но эти слова, кажется, не достигли сознания ранее застенчивого лейтенанта, который почти никогда не кричал и не злился.
- Прекратите, Ичимару-тайчо. Вы знаете, насколько мне больно видеть ее такой. Вы никогда не изменитесь, хотя я всегда верил, что это возможно, - взгляд Киры пылал.
Гин был, мягко говоря, удивлен.
- Я все понял, Изуру. Я вижу, что ты же уже закончил. Можешь идти, - ответил ему Ичимару. Санбантай-фукутайчо поднял на капитана удивленный взгляд.
- Ичимару-тайчо… простите, я слегка погорячился…
- Хватит, Изуру. Иди уже. Тебя ведь ждут, верно? – улыбка Гина стала еще шире.
Кира кивнул, поклонился и выбежал из кабинета. Ичимару откинулся в кресле. Он сам тоже кое-кого ждал…
В корпусах ёнбантая Кира оказался почти мгновенно. В дверях палаты он столкнулся с задумчивой Исане, и вежливо спросил, как состояние Хинамори.
- Стабильное. Она идет на поправку, - ответила Котецу. – Прости, мне нужно идти. Не присмотришь за ней некоторое время, Кира-кун?
- Конечно, - кивнул Изуру.
Ему всегда казалось, что Момо улыбается во сне. В этом долгом, длиною с год, сне. И всегда было приятно ощущать, что ее ладонь по-прежнему теплая, когда он сжимал ее в своей руке. Он был готов подождать пробуждения этой хрупкой девушки. Главное, чтобы она не спала слишком долго. И чтобы после пробуждения, никогда больше не засыпала.
- Поздравляю с праздником, Хинамори-кун, - тихо сказал он, сидя на стуле около кровати, сжимая руку Момо и глядя ей в лицо.

Урахара вздохнул. Совсем недавно он отправил рыжего Ромео в Общество Душ к его миниатюрной Джульетте. Больше развлечений на сегодня, вроде, не предвиделось. Или…
Звук отодвигаемых сёдзи оповестил, что развлечения сегодня еще не кончились. Гость оказался неожиданным.
- О, Кенсей-сан! – Киске замахал веером. – Какими судьбами в нашу скромную обитель?
- Тебе тоже доброго дня, Киске-сан, - как-то хмуро поздоровался Мугурума. – Ты можешь открыть сенкаймон в Общество Душ?
- Ну, не за бесплатно, - веер остановился, пряча улыбку.
- Сам знаешь, что у меня нет ничего. А времени на твои бытовые дела у меня сейчас нет…
- Ну что ты! – отмахнулся Урахара. – Плата будет другой. Просто расскажи, к кому это ты так рвешься.
Показалось, или Кенсей все же на мгновение дрогнул?
- Ты сам знаешь. К Хисаги Шухею, - без колебаний ответил Мугурума.
- Знаю, но хотел услышать от тебя, - Урахара поднялся и повел своего гостя в подвал.
Оттуда он вышел насколько уставший. Все-таки два портала за день, это вам не халву жевать.
- Тяжелый день, Киске? – поинтересовалась словно из ниоткуда, как всегда, взявшаяся Йоруичи.
- Вроде того, - улыбнулся Урахара. – Наши влюбленные так и рвутся навестить свою вторую половинку.
- А ты сегодня решил заняться благотворительностью? – фыркнула принцесса Шихоуин.
- Быть влюбленным – это прекрасно, Йоруичи. Эти Ромео ведь изведутся все, если не пустить, - ответил ей бывший джунибантай-тайчо.
- Не суди всех по себе, Киске, - рассмеялась Йоруичи. – С праздником тебя.
- И тебя, принцесса.
Королева Скорости, наверное, была единственной, от кого он никогда не прятал улыбку за веером.

«Шустрая какая!» - хмыкнул Кенпачи. Он не знал, чего от него этим хотела добиться маленькая капитанша, но всегда ускользала, когда Зараки приближался к очередному месту, где она его ждала. Это было какой-то странной игрой. Странной, но невероятно интересной. Словно погоня за противником.
«Ага! Вон она!» - однако, нет. Сой Фонг снова только махнула белой полой хаори и скрылась.
- Все равно ведь догоню! – крикнул ей вслед Зараки, широко улыбнулся и снова бросился в погоню.
Нибантай-тайчо стояла на крыше и, улыбаясь, наблюдала за перемещениями огромной рейацу. У Кенпачи каждый раз выходило все лучше. Рядом, пропахав носом по черепице, приземлился Ичиго. Это могло стать проблемой.
- Ты меня здесь не видел, ясно? – и снова ушунпила.
Однако Зараки даже не отвлекся на знакомую реацу рыжего и продолжил погоню. Однако, равновесие вдруг подвело Сой Фонг, и она, поскользнувшись, поехала по черепице вниз. Маленькая капитанша уже ожидала удара о землю, как кто-то подхватил ее.
- Догнал, - оскалился Кенпачи.
Сой Фонг только улыбнулась. Ну, кто еще мог рискнуть обучать Зараки шунпо, кроме нее?
- Почти, - уточнила нибантай-тайчо. – Будем считать, что я поддалась на случай праздника.
- Врешь и не краснеешь, - фыркнул Зараки, все еще держа ее на руках.
- С днем Святого Валентина, Кенпачи, - и снова ушла в шунпо, оставив в руках джуичибантай-тайчо маленький подарок.

Ичимару не знал – специально она опаздывает, чтобы он немного поволновался, или нет. Однако у нее вышло, Гин несколько волновался. Очень кстати в столе нашлась заначка сушеной хурмы. Ичимару немного успокоил нервы и снова принялся ждать.
«Где ее носит?» - раздраженно подумал санбантай-тайчо. Он не привык ждать. Всегда он получал что хотел. И получал немедленно. Однако, теперь нужно подождать. Ичимару нервничал. Для успокоения души он покрутил в руках маленькую коробочку, заглянул в нее, снова закрыл и спрятал за пазуху. Почему она опаздывает именно в такой день?...
Гин уже спал прямо в кресле, когда Рангику зашла к нему в кабинет.
- Эй, соня, не спи, - растолкала его Мацумото.
- Ран-тян, ты чего так долго? – улыбнулся Ичимару.
- Искала вот это, - она протянула Ичимару плитку шоколада. – Не каждый кондитер будет делать шоколад с кусочками хурмы. С праздником тебя.
Гин улыбнулся.
- Я же извелся весь, - признался Гин.
- Я и так столько лет ждала тебя, так что немного подождать ты бы мог, - усмехнулась Рангику.
- У меня для тебя тоже есть подарок, - Ичимару вытащил коробочку и протянул ей.
Мацумото удивленно приняла подарок.
- Тоже шоколад? – спросила она.
- Открой, - посоветовал Гин. Когда она открыла коробочку, то на ее лице отразилось сначала удивление, а потом радость. Спустя секунду золотое кольцо уже красовалось на ее пальце.
- С днем Святого Валентина, Ран-тян. Примешь мой подарок?
- Конечно. Даже если это означает ждать тебя снова, - ответила она.
- Клянусь, больше тебе не придется меня ждать, - сказал Ичимару и скрепил согласие поцелуем.

- Похоже, Бьякуя сегодня не придет, - вздохнул Укитаке.
- Молодость, что с нее взять? – ответил ему Шунсуй. – Вспомни наши молодые годы…
- Лучше уж совсем не вспоминать, - Джууширо отпил чая. Потом замер и «прислушался» к всполохам рейацу. – Кажется, у Рукии сегодня гости.
- Да, как и у большинства синигами, - подтвердил Кёораку.
- Все-таки интересный праздник. Столько счастливых улыбок, влюбленных сердец…
- И столько прибыли кондитерам, - кивнул Шунсуй.
- В тебе нет ни капли романтики, - нахмурился Укитаке.
- Да ладно тебе, Широ-тян, - улыбнулся Кёораку. – Этот праздник давно был. Просто теперь Яма-джи его узаконил. Вспомни времена, когда…
- Да хватит тебе. Сказал же, лучше не вспоминать, - отмахнулся Джууширо.
- Неужели у тебя нет ни капли праздничного настроения? – спросил хачибантай-тайчо.
- Есть, но зачем что-то вспоминать, если все, что ты там вспоминаешь, можно повторить? – засмеялся джусанбантай-тайчо.
- Ах ты, старый развратник! – Кёораку навалился на Джууширо, потеряв полете свою шляпу и зацеловывая своего Широ-тяна.
- Кто бы говорил! – ответил на это Укитаке.

Исане поручила Хинамори Кире, а сама едва ли не вылетела из отряда. Это уже переходило всякие границы. Все офицеры говорят, что она странная. Ха! Они капитана Маюри видели? Исане неслась по переулкам, а потом остановилась, привалившись к стене. Слезы странной обиды хлынули из глаз. Неужели можно так…
- Исане-сан, - окликнули ее. Котецу подняла взгляд.
Нему выглядела обеспокоенной. Если конечно можно это сказать о девушке, на лице которой редко что-то отражалось. Такой уж сделал ее Маюри.
- У вас что-то случилось Исане-сан? Почему вы плачете? – спросила Куроцучи-младшая.
- Ничего, - вдруг отвернулась Котецу.
Нему подошла чуть ближе.
- Я искала вас, Исане-сан.
- Что? Искала? Зачем? – удивилась ёнбантай-фукутайчо. Она немного вздрогнула. На улице было холодно.
- Маюри-сама дал мне не так много времени, поэтому я поспешила найти вас. Он не любит, когда я встречаюсь с кем-либо, даже с членами Женской Ассоциации Синигами. Поэтому я хотела быстрее найти вас, чтобы поздравить. Это вам, Исане-сан.
Нему протянула замершей Котецу валентинку. «С днем Святого Валентина, Исане-сан. От Нему». Исане шмыгнула носом.
- Спасибо… - вдруг Куроцучи прижалась к ней, сжимая в объятиях.
- Я не знаю, что у вас случилось, Исане-сан, но не плачьте больше. Пожалуйста.
Девушка была на удивление теплой. Она старалась жить как все, несмотря на то, что отец пытался сделать из нее лишь свою рабыню. Она старалась и, возможно, любовь к кому-то – один из многих шагов к свободе. Исане не хотелось отстраняться. Не потому что она замерзла, а просто, потому что не хотелось. В прочем, плакать больше тоже не хотелось.

- Эй, Кенсей! Куда это намылился? – окликнула его Хиёри.
- Прогуляюсь. К вечеру не ждите, - буркнул он в ответ.
Мугурума открыл дверь ангара и вышел.
Саругаки сплюнула в сторону. Сегодня этот дурацкий праздник – день Святого Валентина. Роуз, Лав, Лиза, Маширо уже ушли. Даже Кенсей – и тот куда-то намылился. Одна она как обычно сидит тут, не в подвале, где что-то химичит Хачи, а в самом ангаре, слоняясь туда-сюда от безделья и едва сдерживаемой злобы. А все почему? Потому что она ждет этого придурка Шинджи! И где он шляется?
Хиёри знала, что он опять крутится в каком-нибудь клубе в окружении девчонок, придет весь в губной помаде, со сбившимся воротом, полурасстегнутым ремнем и весь благоухающий чужими духами. Так было каждый год. И каждый год она ждала его тут. Чтобы когда Шинджи пришел, подскочить к этому идиоту, навешать подзатыльников, пинков, обругать такими словами, чтобы у того уши в трубочку свернулись, перебудить воплями всю округу, но чтобы он хотя бы немного понял – как она на самом деле за него волнуется.
Только для этого Хиёри ждала его каждый год четырнадцатого февраля.
А он, пусть очень поздно или под утро, но возвращался, чтобы покорно получить все, что злопамятная Саругаки ему там приготовила. Потому что Хиёри выглядит такой милой когда ревнует и волнуется. Даже если за это нужно заплатить болью. Синяки и ушибы, да даже вывихи – дело проходящее.
Только вот в этот раз не получилось. Вернулся он не в пример раньше, практически трезвый, без помады на щеках и запаха духов. Только какая-то бутылка в руке, наполовину пустая.
Хиёри, уже хотевшая закричать что-то обидное, так и застыла с открытым ртом.
- Шинджи, ты чего? – наконец выдавила она.
Хирако лишь преодолел то расстояние, что разделяло их, и обнял ее. Хиёри опешила.
- Отпусти меня! Сбрендил совсем, кретин? – взбрыкнула она.
Только вот он не отпустил. Как-то криво улыбался, терпел все удары кулачков и пинки. Когда Саругаки угомонилась и смирилась с этими объятиями, Шинджи сказал:
- С праздником, Хиёри.
Она слегка смутилась.
- Угу. Тебя тоже, - буркнула Саругаки в ответ.
- Волновалась за меня? – улыбаясь, спросил Хирако.
- Еще чего! Стану я волноваться за такого придурка! – фыркнула она и тихо добавила: – Ты ведь возвращаешься всегда.
- А ты каждый год меня дожидаешься, - все еще улыбался бывший гобантай-тайчо.
Он был безмерно счастлив, когда маленькие руки обняли его в ответ. Только Шинджи знал, насколько нежны могут быть руки, которые могут так сильно ударить, что можно увидеть звезды средь бела дня.
Он знает Хиёри очень давно. Настолько давно, что, кажется, они с самого рождения вместе. Поэтому Синджи все о ней знает. А чего не знает, она сама ему рано или поздно рассказывает.
Впрочем, Хиёри тоже знает о нем все. Теперь-то действительно все.

Ячиру была очень удивлена, когда рейацу Кенпачи исчезла из родного отряда.
«Даже меня не взял!» - надулась Кусаджиши.
Дабы как-то скрасить уход Кенпачика, Ячиру решила найти Иккаку и Юмичику. Которые, впрочем, быстро обнаружились оба и в одной комнате. Только вот прерывать их лейтенант не стала.
- Отвали от меня! Это дебильный праздник! Настоящие мужчины не тратят времени на такие сопли! – воскликнул Мадараме.
- Ты лысый неотесанный мужлан! – возмутился в ответ Юмичика. – Неужели нельзя раз в год сделать мне приятное? Это всего лишь бант! Нашел из-за чего крик поднимать.
- «Всего лишь бант»?! И это ты называешь «всего лишь»?! – кипел Иккаку. – Плевать я хотел на всех этих Валентинов с их валентинками с Башни Раскаяния, но я готов подписать тебе одну! Даже шоколадку куплю, если ты уже слез со своей гребаной диеты, но ЭТО – ни за что!
- Не кричи на меня! – взвизгнул Аясегава. – Я для тебя стараюсь, идиота! И никакой благодарности! Дождешься у меня, уйду к первому встречному! Понял?
- Что? – у Мадараме глаза на лоб полезли. – Только попробуй! Слышишь? Если увижу тебя с кем-нибудь, то я ему яйца оторву! Думаешь, я тут с тобой в игрушки играю?!
- Тогда какого меноса ты мне тут закатываешь скандал из-за какого-то банта? – воскликнул Юмичика.
Оба замолчали, глядя друг другу в глаза. Однако все же Иккаку сдался.
- Ну тебя к черту, - фыркнул он. – Давай сюда свой дурацкий бантик.
- Он не дурацкий! Я его так долго выбирал! – воскликнул Аясегава, но бантик все же отдал. Мадараме покрутил его в руках и завязал ленточку на шее. Юмичика улыбнулся и поправил бантик.
- Доволен теперь? – скрестил руки на груди Иккаку.
- Ага, - кивнул пятый офицер. – Ты такой милый…
- Никому ни слова, ясно? – предупредил его Мадараме.
- Конечно-конечно, - заверил его Юмичика.
Ячиру хихикнула и плотнее закрыла фусума. Лучше эту парочку сейчас не беспокоить…

Кенсей вышел из сенкаймон где-то посередине Сейрейтея. Видимо порталы Урахары теперь не блокировались, потому что рыжего Куросаки из мира живых мог доставить только он. Оглядевшись, Мугурума припомнил карту Сейрейтея, развернулся и пошел к своим бывшим казармам. Уже стоял вечер, так что в отряде было довольно тихо.
Кенсея поглотил какой-то приступ ностальгии. Так капитаном потом стал этот предатель, Тоусен? Эх, если бы тогда ничего не случилось, то возможно он был бы капитаном и примером для того мальчишки – Хисаги.
Они ведь так и не поговорили с ним толком. Шухею почему-то было неловко, а сам Мугурума не смог надолго остаться в компании синигами.
В общем, теперь Кенсей шел поговорить. Не знал, зачем, но чувствовал, что так надо. Ни разу не запутавшись в коридорах, он нашел фусума, ведущие в кабинет капитана, и вошел. Практически ничего не изменилось. Стол стоял на своем месте, подставка для катаны – на своем, шкафы для бумаг только стали еще шире, а на книжной полке прибавилось корешков. Ну и оба стола, как обычно, завалены бумагами.
- Кенсей-сан? – услышал он удивленный голос за спиной.
Мугурума обернулся и увидел Шухея, который, по-видимому, ходил за какой-то ведомостью. Он так и замер в нерешительности с листком в руке.
- А вы что тут… - начал Хисаги.
- Эм… поздороваться зашел, - как-то неуверенно ответил бывший кьюбантай-тайчо.
- Здравствуйте, - после паузы поздоровался Шухей.
- Привет, - ответил Кенсей. Это все больше напоминало разговор дуба с ясенем. Поэтому срочно надо было что-то делать. – Ты, наверное, занят. Иди, работай.
- Да не очень, - пожал плечами Хисаги. – Может, чаю?
- Угу, - кивнул Мугурума.
«Тут даже чашки те же остались», - улыбнулся Кенсей, когда кьюбантай-фукутайчо вернулся с подносом.
- А вы слышали, сегодня вроде праздник… - начал Хисаги.
- Ага, - кивнул Мугурума. – День влюбленных, кажется.
- А у вас что, нет девушки? – поинтересовался Шухей. Кенсей как-то кисло улыбнулся.
- Сидел бы я сейчас с тобой, если бы была, а? – фыркнул он. Хисаги почему-то смутился. – Ты сделал себе татуировку, да?
- Татуировку? – удивился кьюбантай-фукутайчо, но потом коснулся щеки и улыбнулся. – А, эта… ну да. В Академии еще.
- Ты хоть знаешь, что она означает? – хмыкнул Кенсей.
- Когда сделал, не знал, а потом уже разобрался.
- И что же, ради меня сделал? – улыбнулся Мугурума.
- Ну… ну да, - подтвердил Шухей.
- Да не мямли, я не кусаюсь, - Кенсей потрепал его по голове. – Я же не просто так, я к тебе сегодня пришел. Так что точно не съем.
- Кенсей-сан…
Шухей впервые был в таком смятении и нерешительности. Человек, которого он долгое время боготворил, которому он жизнью обязан и судьбой, сейчас просто так сидит перед ним, пьет чай и улыбается. От такого запросто можно было двинуться.
- Я понял, - наконец кивнул Хисаги.
- А у тебя, я смотрю, тоже девушки нет, - хмыкнул Мугурума.
- После того как капитан ушел, работы стало невпроворот. Тут вообще ни на что времени не хватает, какая девушка? Сейчас уже стало немного… легче, - Шухей вдруг остановился и наконец задал терзающий его вопрос. – А вы не хотели вернуться в Готей, Кенсей-сан? Сейчас тут как никогда нужны сильные бойцы. Как ни крути, я до уровня капитана не дотягиваю, а вы бы…
- Нет, даже не думай об этом, - оборвал его вайзард. – В Готее не место человеку с силами холлоу. Это противоречит всему. К тому же, я бы все равно не вернулся. Мы живем как одна семья уже больше ста лет. Нас все устраивает, - он замолчал, а потом перевел взгляд на лейтенанта. – А ты бы хотел, чтобы я служил в девятом вместе с тобой?
Шухей снова смутился.
- Хотел бы.
У него перехватило дыхание, когда он услышал скрип отодвинутого стула, а сильные руки обняли его, вжимая лицом в грудь.
- Тогда обещаю чаще навещать тебя, парень. А до капитана когда-нибудь дотянешь. Договорились? – улыбнулся Мугурума.
- Кенсей-сан… - секунда прошла в нерешительности, а потом Шухей просто вцепился в него, вдыхая мускусный запах, смешанный с запахом дыма. И сердце словно вырывается из груди. Он словно бы нашкодивший кот, сделал что-то непозволительное и теперь боится, что его застукают. Потом Кенсей отпустил его.
- Ладно, пора мне. Спасибо за чай, Шухей, - он направился к фусума, а Хисаги как-то внутренне вздрогнул, когда вайзард назвал его по имени.
- С праздником тебя. Увидимся, - улыбнулся он в проеме.
- Вас тоже. До свидания, - махнул ему Шухей. На душе было удивительно спокойно и тепло.

- А точно никого нет? – подозрительно спросил Тоширо. Дышать носом уже становилось проблематично. От ласк горело все тело. Бьякуя продолжал раздевать его и целовать ему грудь и шею.
- Никого. Я об этом позаботился, - ответил Кучики.
- А если Рукия… - снова начал Хитцугая. Он уже лишился хаори и косоде. Руки Бьякуи уверенно развязывали оби.
- Рукия сама будет занята, - многозначительно ответили ему.
Кучики быстрым движением снял кенсейкан, развязал Гинпаку, отбросил свое хаори. Тоширо приподнялся за поцелуем и, конечно, получил его. Руки Бьякуи уже развязали хакама, оставив мальчика в одних фундоси. Сам он вытащил из кучи вещей коробочку с шоколадкой и скинул свое косоде.
- Она немного подтаяла, - улыбнулся Кучики. – В самый раз.
Тоширо почувствовал как палец, обмазанный в шоколаде, провел линию от груди к низу живота. Потом эту же линию повторил язык, слизывая лакомство и вырвав из Хитцугаи стон. После казалось, что шоколад был везде, как и язык Бьякуи, который вылизывал его словно котенка. Кучики обвел шоколадом губы маленького капитана и поцеловал. Тоширо почувствовал сладкий привкус на языке. Никогда он не был настолько пьянящим как сейчас, переплетающийся со вкусом его любовника.
- Бьякуя… - едва слышно, почти умоляя. От желания кружилась голова, а от неспешных ласк хотелось умереть. Настолько хотелось его…
Кучики не заставил себя ждать. Любой каприз для этого мальчика. Пусть только попросит…
После, лежа рядом друг с другом, приводя дыхание в норму, перемазанные в шоколаде они улыбались.
- Помнишь, я сказал, что не люблю шоколад? – спросил Хитцугая.
- Помню, - ответил Бьякуя.
- Забудь об этом. Теперь мне кажется, что я соврал.
- Ничего, - улыбнулся Кучики. – В следующий раз я подарю больше.
- И не забывай, что не обязательно ждать какого-то праздника, чтобы вручить подарок, - наставлял его джубантай-тайчо.
- Я и не собирался, - улыбка Бьякуи стала хитрой, словно у лиса.
Правда, потом было не до улыбок. Их губы слились в поцелуе.
За окном валил снег, последний в этом году. Все готовились к встрече весны.

Вот такой подарок всем сообщникам)))))



Игры богов, или Сейрейтей в шоколаде


АВТОР: Яся Белая *то бишь мну*
БЕТА: *ну если найдутся смельчаки*
ФАНДОМ: Bleach
РЕЙТИНГ: PG *хотя извращенная фантазия аффтара видит их всех только в NC-17*
ПЕЙРИНГ: Маюри/Нему, намек на Маюри/Исида, Зараки/Ячиру, парочка сумасшедших богинь и Святой Валентин
ЖАНР: буффонада *а в просторечье — стёб*
ДИСКЛАЙМЕР: Кубо-сама, простите за то, что я тут с вашими героями делаю
САММАРИ: Однажды к великим ками попал один иноземец и понеслось)))))
КОММЕНТАРИИ: да вы и так все знаете: аффтар — маньягг, и не отрицает этого :alles:
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:
1) аффтару следовало бы сделать себе сеппуку и подвергнуть себя аутодафе за фривольное обращение с японским и европейским фольклором;
2) извращенцам не беспокоится и губешки закатать — педофилии не будет!
3) ну и как обычно AU вкупе с ООС пляшут джигу на костях зверька-обоснуя :goth::uzhos:
РАЗМЕР: мини
СТАТУС: закончен


Праздники — это скучно, потому что глупо. А все глупое, не может быть интересным, так не дает пищи для ума.

Придя к такому выводу, капитан двенадцатого отряда и директор Бюро технических разработок Куротсучи Маюри откинулся в кресле и забарабанил длинными белыми пальцами по столу. Действо, происходившее по ту сторону монитора и именовавшееся «День Святого Валентина в Сейрейтее», невероятно раздражало его.

Иноземное поветрие, принесшее с собой алый вихрь «валентинок», не миновало и Сообщество Душ. И шинигами охотно заболели этой хворью.

— Ну, кому, скажите на милость, нужна вся эта малиново-сердечковая чушь? — возмущался в пустоту кабинета непризнанный сейрейтейский гений.

А опустели его апартаменты потому, что весь отдел — по заданию руководства Готей 13 — трудился сейчас над усовершенствованием шоколадоотливной установки. Распоряжение высшего руководства обнародовали на экстренном собрании капитанов. Кроме того, добавил тогда же командир Ямамото, всем отрядам обязательно и притом деятельно поучаствовать в подготовке и проведении праздника! Инспектировать будет лично. Однако Маюри сразу четко обозначил свою позицию по этому поводу: без меня. Потому его вообще от шоколада тошнит.

— Жучьи лапки попикатнее будут, — хмыкнул из-под шляпы Киораку.

Укитаке спрятал усмешку за рукавом хаори.

А Кучики завел очи горе.

Однако сотайчо пылал энтузиазмом, как высвобожденный Рюджин Джакка, и посему оставил без внимания эти препирательства. Наоборот, улыбнулся краешком губ и сказал, что все-таки увидеть во сне одновременно Бэндзайтэн1 и Амэ-но Удзумэ2 это и впрямь к добру. А если с ними еще и иностранец приятной наружности, в монашеской сутане и с обескураживающей улыбкой, представившийся просто: «Валентин», то это вообще чудесно. В общем, как выяснилось из сна, вся эта честная компания желала праздника, а отказывать богам и святым, пусть даже иноземным, как вы понимаете, себе дороже. Но за извечным прищуром Яма-джи правды было не разглядеть. В тот же день старина Генрюсай, не мудрствуя лукаво, подписал соответствующие бумаги, и Сейрейтей охватила эпидемия шоколадных сюрпризов и повальной влюбленности.

Говорили, первой жертвой этого недуга пал Кучики Бьякуя, обнаруживший, что вся отрядная отчетность вдруг порозовела и украсилась сердечками…

Куротсучи, конечно, в амурном переполохе не участвовал, но от подарка бы не отказался.

— Но разве кто догадается преподнести своему капитану одного прелестного юного квинсика? — мечтательно протянул Маюри.

Догадываться и правда было некому: рядом не было даже Нему. «Дочурка» главного сейрейтейского изобретателя тоже заразилась «шоколадной лихорадкой» и оккупировала институтскую кухню.

— А еще, — продолжал размышлять вслух джуунибантай-тайчо, — неплохо было бы препарировать этого святого Валентина, и кто знает, может, тогда мне удалось разгадать, что такое любовь.

Куротсучи лениво пробежался пальцами по клавиатуре, и на экране показались казармы одиннадцатого отряда. Хотелось, чтобы взгляд отдохнул на чем-то монотонном, а уж в одиннадцатом точно нет этого розового безумия…

Но оно было. Еще розовее, чем весь Сейрейтей в день влюбленных. Оно стояло на крыше и чирикающим голоском поясняло пятому и третьему офицеру, как следует правильно развешивать над дверями корпусов гирлянды из бумажных сердечек.

Маюри хотел, уж было, взвыть от отчаяния, но тут ветер, запутывавшийся в карамельно-розовых волосах крохи-лейтенанта, подбросил неожиданную идею.

— А что, праздники тоже могут быть интересными, — пробормотал капитан двенадцатого отряда, и злорадно ухмыльнувшись, покинул свой кабинет.

Увлеченный своими мыслями, он не заметил, что три странных тени скользнули за ним…

***


С самого утра в Такама-но хара3 было неспокойно. Ята-но-кагами4 кривлялось и дерзило, смея показывать Аматэрасу ее сведенные к переносице брови и мимические морщины. Сусаноо5, как обычно, устраивал сквозняки, взвивая полы кимоно ее прислужниц и порождая тем самым невыносимый визг. Вот что значит его: «Сжалься, сестрица, и пусти погостить»! Кроме того, жемчуг в прическе небесной владычицы сверкал не достаточно ярко, а цветы, которые служанки намеревались вплести в ее мидзура, казалась главе пантеона недостаточно свежими. Словом, кошмар, хоть обратно в грот удаляйся! А тут еще эти…

Бэндзайтэн и Амэ-но Удзумэ громко ругались. Причиной их спора стал застенчивый иноземец в длинных темных одеждах.

— Это я его из моря вытащила, — вопила Бэндзайтэн, замахиваясь на соперницу бива.

— Да ты бы со своими дружками его и не увидела, если бы я не захотела прогуляться и не зажгла Луну, — возражала Амэ-но Удзумэ, пряча лицо под маской. И эмоций не видно и удар выдержит.

— Шла бы на своем чане плясать, распутница! — гордо вскинула нос богиня удачи. — Уверена, гайкокудзин6-сама предпочитает девушек скромных, воспитанных и образованных.

— Зато мы с ним тезки7, — парировала лунная фея.

— Нашла чем гордиться, мужланка! — хмыкнула Бэндзайтэн и, изящно опустившись на пестрый ковер, тронула плектром шелковые струны бива. Полилась музыка.

— Зато никто не умеет танцевать зажигательнее меня, — ответила Амэ-но Удзумэ и, подоткнув свое вызывающе яркое кимоно, принялась отплясывать нечто ритмичное и крайне неприличное.

— Кхм, — произнес гость, решив, что пора ему все-таки вмешаться в этот бесконечный спор. — Обе синьорины несомненно прекрасны и щедро одарены, — начал он, когда богини обернулись на его покашливание, — и если бы мне предстояло выбирать из вас, уверяю вас, сударыни, это был бы нелегкий выбор. Поэтому, я не вижу иного способа решить этот спор, как обратиться к третьей стороне…

В это мгновение из пагоды, где как раз собирались на моление небесные ткачихи, выглянула Аматэрасу: она была очень разгневана шумом, который подняли спорщицы, и намеривалась их как следует проучить. Солнечная богиня даже обнажила по этому случаю Кусанаги-но цуруги8, и зарвавшиеся божества наверняка не досчитались бы голов, срубленных, как сорная трава, если бы пылающие гневом прекрасные глаза небесной императрицы не встретились с кротким взором чужестранца. Прелестная владычица вспыхнула до корней волос и потупилась.

— Ваша красота затмевает солнце, — галантно поклонился незнакомец. — И, будучи столь прекрасной, вы непременно являете собой еще и кладезь мудрости.

Аматэрасу смилостивилась: давно ей не говорили подобного. Хотя про солнце он, конечно, загнул — как она может затмевать саму себя? И великая небожительница только собралась прочесть подобающее случаю хайку, но мысли ее, почему-то, спутались, и слова никак не слагались в стихи. Поэтому она сказала просто, но с достоинством:

— Ну и к чему эта лесть. Я все равно собиралась поставить на место этих негодниц, — она кивнула на притихших богинь.

— Да, девицы никак не могут решить, кто из них более достоин меня, — иноземец скромно опустил глаза.

— Вы все вместе испортили мне утро, — с трудом скрывая гнев, проговорила Аматэрасу, — вместе вам и исправлять положение. А потом я может быть и разрешу ваш спор.

— О, добрейшая! О, яркосияющая! — возвестил ее собеседник. — Что вы желаете, дабы мы могли заслужить ваше снисхождение?!

Аматэрасу задумалась. Потом глаза ее сверкнули — озорно, будто она — не тысячелетнее божество, а юная девушка, которая не прочь пошалить.

— Я слышала, у вас на родине вы пробуждаете в сердцах людей пламя любви?

— Ну… что-то вроде того… — кивнул гость.

— Так вот, я даю вам сутки на то, чтобы эти унылые боги смерти, — она ткнула холеным пальчиком в сторону нижнего неба, — начали совершать безумства во имя любви. И нечего стоять и хлопать глазами, — передразнила она Бэндзайтэн и Амэ-но Удзумэ, — вы отправляетесь и ним, перенимать опыт. И да — я тоже, между прочим, хочу повеселиться. Так что, действуйте, — и удалилась туда, где слуги уже обложили мягкими подушками ее трон. Представление ожидалось интересное.

— Вот уж воистину — и на солнце есть пятна, — пробормотал Святой Валентин, проводив взглядом тонкую спину владычицы. Больше он ничего изречь не успел, ибо две богини подхватили его под руки и увлекли за собой.


***


— Капитан-Страшилка, хватит претворяться стенкой, я вас нашла, — и Ячиру громко захлопала в ладоши. Иккаку и Юмичика моментально оказались рядом: что нужно здесь этому уроду из двенадцатого?

Маюри, обозленный тем, что его так быстро раскрыли, да еще, к тому же, какая-то девчонка, сбросил свою маскировку.

— Капитан-Страшилка тоже принес мне «валентинку»? — ничуть не испугавшись, девочка вплотную подбежала к Куротсучи, и теперь, чуть наклонив голову набок, рассматривала его.

— Да, я приготовил ее для тебя, но ты должна пойти со мной.

Девочка попятилась, ее подчиненные ощерились занпакто.

— Я не хожу в гости к плохим дядям! — топнула ножкой маленькая лейтенант, выглянув из-за хакама Иккаку. Тот радостно скалился, предчувствуя кое-что повеселее украшения казарм.

— Ну какой же я плохой, — обиженно проговорил Маюри. — Я деток очень люблю. Тебе это даже мой занпакто подтвердит, — ухмыльнулся джуунибантай-тайчо, обнажая меч.

Иккаку и Юмичика тут же приняли боевую стойку

— Разорви в клочья, Ашисоги Дзидзо, — скомандовал Маюри, но…

Все вокруг заволокло розовым дымом, пахнувшим клубникой и ванилью. Дым щекотал ноздри, обволакивал разум, утихомиривал ярость. Сердца наполнились ликованием, а на губах расцвели улыбки. Иккаку и Юмичика взглянули друг на друга по-новому, и, побросав катаны, раскрыли объятия. И мир вокруг исчез.

Из тумана, прямо перед лицом опешившего хозяина вынырнул материализованный Ашисоги Дзидзо и прописклявил:

— Не буду.

— Не будешь что? — прокашлявшись, спросил Маюри.

— Рвать в клочья, — похлопал крылышками ребенок-бабочка. — Я сегодня Купидон…

— Купи… кто? — желтые глаза директора Исследовательского Бюро стали круглыми…

— Прошу прощения, синьор, — раздалось из-за спины ученого. Он обернулся на голос и обнаружил стройного мужчину приятной наружности. — Но устами этого дитя глаголет истина. Ибо источает он нынче ничто иное, как любовный дурман…

— Да кто вы вообще такой? — в плывущем сознании Куротсучи еще оставались кое-какие трезвые мысли.

— Простите, забыл представиться: Валентин, с лета 494-го от Рождества Христова — Святой.

— О менос гранде, на ловца и зверь… — проговорил капитан двенадцатого отряда, падая в сиреневатое облако.

И тут же из душистого марева раздался душераздирающий крик:

— Нееет, Маюри-сама… — к рухнувшему капитану бросилась красивая, перемазанная шоколадом, девушка.

Тут же кружил Ашисоги Дзидзо, продолжая окуривать все газообразным афродизиаком.

Валентина же вновь увлекли за собой его прекрасные спутницы.

И никто так и не заметил метаморфоз, произошедших с лейтенантом одиннадцатого отряда.


***




Привлекательный синеволосый мужчина медленно приходил в себя. Затылок немилосердно саднило. Перед глазами мельтешили розовые сердечкоподобные звездочки. Рядом, стоя на коленях, рыдала молодая девушка… Заметив, что объект ее слез пошевелился она бросилась к нему на шею и запричитала:

— Маюри-сама, Маюри-сама, вы живы!

— Конечно, жив, — проговорил он, ласково отстраняя ее от себя. Сейчас только заметил, что ее омытые слезами глаза были невозможно-зелеными. — Ты такая красивая… — прошептал он, на миг забыв, как дышать.

Девушка зарделась и стала еще привлекательнее.

— Я принесла вам шоколад… А вы… — она снова всхлипнула.

— Ну что ты, я вовсе не собираюсь умирать, — улыбнувшись, сказал он и привлек ее к себе. Девушка опешила и затихла, с замиранием сердца слушая, как он выдыхает ей в волосы: — Особенно теперь, когда ты со мной… Мы будем жить вместе долго-долго.

— Значит, таково желание Маюри-сама, — просияла девушка. — Нему счастлива…

— Да, и у нас будет много-много детишек…

— Ано… — робко возразила она, — ну… я … не совсем… Но… но мы можем усыновить Ашисоги Дзидзо. Посмотрите, какой он золотой ребенок!

Услышав о подобной перспективе, Ашисоги Дзидзо взвизгнул и впал в глубокий банкай. Сейрейтей заволокло розовым туманом.



***



Зараки Кенпачи скучал. Отмеренное ему неугомонным лейтенантом количество сердечек было уже давно вырезано, и делать стало решительно нечего. Ну не отчеты же писать! А хорошей дракой в воздухе не пахло. Пахло — Кенпачи принюхался — клубникой… Он зевнул, проглотив отменную дозу странно порозовевшего воздуха, и потянулся, чтобы размять затекшие мышцы… И тут судьба сжалилась над ним.

— Кен-тян, ааааааа, спаси!

Он вихрем сорвался со стула и, выхватив меч, выскочил в коридор. Розовая тень тут же метнулась ему за спину. И на командира глянули полные любви глаза подчиненных. Казалось, на их лицах — от уха до уха — застыло: «Каваий».

— Что здесь происходит? — прорычал Кенпачи, чувствуя, что начинает закипать. — Что за идиотские у вас рожи?

— Это все я, — пискнули сзади. И Зараки наконец оглянулся. Несколько секунд он пытался понять, что у него не обман зрения. И даже тщательно протер глаза. Потом протянул руку и ощупал стоявшее перед ним создание. И лишь после этого неуверенно спросил: — Ячиру?

Она кивнула.

Он поскреб затылок, позвякивая колокольчиками, затем, схватил ее за руку и, рявкнув влюбленной толпе: «Убирайтесь», уволок за собой в кабинет. Тут отпустил и осмотрел еще раз.

Нет, он, конечно, знал, что дети иногда очень быстро растут. Но с утра она вроде была…

Сейчас перед ним стояло совершенно удивительно создание: с ниспадающими почти до колен розовыми волосами и широко распахнутыми вишневыми глазами, утопающими в неимоверных ресницах. Кроме того, у этого существа наличествовали все выпуклости и округлости, полагающиеся взрослой девушке. Да и ростом она была немного повыше прежней Ячиру. (Хотя рядом с ним — все равно малявка). И еще, вместо положенной черной формы шинигами, на этой фее красовалось жемчужно-лавандовое юката, элегантность которого подчеркивалась оби цвета мяты.

— Может, объяснишь?

— Ну, понимаешь, Кен-тян, мы с Бильярдным Шаром и Красавчиком украшали главный корпус. Ну украшали-украшали, а потом пришел Капитан-Страшила, — она изобразила вечную ухмылку Маюри, — и сказал, что хочет забрать меня с собой. Извращенец, — она умостилась прямо на рабочий стол и заболтала ногами… — Но Шар и Красотуля бросились на защиту… И тогда он высвободил свой занпакто… Ну а тот стал дышать на всех клубникой… И Шар с Красавчиком стали обниматься… Кен-тян, — тон стал капризным, — я хочу клубники!

— А больше ты ничего не хочешь? — возмутился Зараки, слушавший ее со сложенными на груди руками и озабоченным лицом.

— Хочу, — секунда — и нежные ручки уже обвивают его шею, едва успел подхватить.

— Ну, говори уж… Сегодня все-таки праздник.

Она зажмурилась, видимо прокручивая в голове картинки с желаниями, потом обольстительно улыбнулась и, слегка порозовев, прошептала ему на ухо свое самое заветное:

— Увидеть твой банкай.


***



На облаке сидели Бэндзайтэн, Амэ-но Удзумэ и Святой Валентин. Теперь они могли себе позволить выпить нектара: ведь улыбка Аматэрасу сияет во все небо — значит, владычица довольна.

Глупый давешний спор был забыт. Хотелось вместе радоваться жизни.

— За веселье! — провозгласила Амэ-но Удзумэ, наполняя сакадзуки искристым душистым напитком.

— За удачу! — поддержала подругу Бэндзайтэн.

— За любовь! — присоединился Валентин.

И все вместе, подняв чашки, прокричали:

— Кампай!

_________________________________________

1 Бэнтэн (или Бэндзайтэн) — богиня удачи (особенно на море), мудрости, искусств, любви и тяги к знаниям, изображается в виде девушки с бива — национальным японским инструментом, напоминающим лютнею. Единственная женщина из Семи Богов Удачи Сити-фукудзин, изображаемых как по отдельности, так и всех вместе — плывущи¬ми на корабле, нагруженном драго¬ценными волшебными талисманами. Именно к Бэндзайтэн обращаются девушки с просьбами о любви и счастливом замужестве.

2 Амэ-но Удзумэ — фея луны, богиня счастья, любви и радости. Она считается родоначальницей ритуальных танцев и основоположницей театрального искусства в Японии. По этому Амэ-но Удзумэ часто изображается танцующей или держащей в руках актерскую маску. Согласно «Нихонги», она - «далёкий предок» кими (один из родовых титулов в Древней Японии) из рода Сарумэ, откуда выходили женщины-жрицы, участвовавшие в празднестве первого риса, ритуальных плясках кагура, обрядах изгнания злых духов и др. Амэ-но Удзумэ играет главную роль в извлечении Аматэрасу из грота (в «Кодзики» описывается её танец на перевёрнутом чане, во время которого она «приходит в священную одержимость»; св. I). Эта богиня должна была сопровождать Ниниги и других небесных богов при их нисхождении на землю. Считается прародительницей гейш.

3 Такама-но хара (др.-япон. «равнина высокого неба») — в японской мифологии верхний небесный мир, место обитания небесных богов, божественных предков, в отличие от земли — места обитания земных духов и людей. Здесь владычествует богиня Аматэрасу, главное божество синтоистского пантеона, расположены её дом, рисовые поля.

4 Ята-но-кагами (др.-япон. «зеркало больше пядени») — священное зеркало, с помощью которого удалось выманить из грота Аматэрасу. Увидев зеркало, она не устояла и вышла полюбоваться своей красотой.

5 Сусаноо-но Микото (яп. スサノオ (須佐之男命, «доблестный быстрый ярый бог-муж из Суса»») — бог ветра, в японской мифологии последний из божеств, появившийся из капель воды, которыми первый на свете бог-мужчина Идзанаги омыл свой правый глаз после того, как вернулся из ёми-но куни (страны мертвых). Полагают, что первоначально Сусаноо был богом бури и водной стихии, затем появилось представление о нем как о божественном предке родов, связанных с Идзумо. Возможно, что в его образе объединились несколько божеств, поскольку Сусаноо также считали божеством страны мертвых, в некоторых мифах он божество плодородия.

6Гайкокудзин (外国人, 外 «вне», 国 «страна» и 人 «человек») — «человек из внешней страны», иностранец.

7 Намек на то, что и имя Амэ-но Удзумэ с древнеяпонского, и Валентин с латинского переводятся как «сильный».

8 Буквально — «меч коситель травы». Священный меч, позднее ставший символом императорской власти

Посвящается mykelty.

Название: Искры.
Автор: Cristofory
Бета: Kage Tsukiyama
Жанр: яой, романс
Пейринг: Гриммджоу/Ичиго
Рейтинг: NC-17
От автора: Так много хочу сказать, что лучше промолчу)) Только одно: там очень много символизма) Выкладывать фанф, наверное, больше нигде не буду, так что он распространяется по схеме «понравилось – дай ссылку другу»)) Приятного аппетита)))

Искры.

Мельком кинуть взгляд в окно, оценивая погоду, сунуть жетон в карман. Наступить на Кона, вопящего: «Куда тебя опять понесло на ночь глядя?!» Услышать ту же фразу от отца, прошествовав по коридору. И, распахнув дверь, отправиться мерить улицы Каракуры порывистым шагом. Всё это стало для Ичиго едва ли не ежедневным ритуалом с тех пор, как закончилась война. Хотя не так уж давно это произошло, каких-то полгода назад. И сегодня Ичиго не собирался изменять своим привычкам. А с чего вдруг? Хотя погода последние две недели не располагала к прогулкам: конец октября выдался ненастным. А сегодня за окном и вовсе мелькали снежинки… Но ведь на этот случай и существует пальто. Длинное, темное, призванное согреть и сделать своего обладателя незаметным в толпе. Только вот с ярко-рыжей шевелюрой о последнем можно даже не мечтать…

Ещё раз посмотрев в окно и убедившись, что без верхней одежды сегодня не обойтись, Ичиго накинул пальто и шагнул за порог. Ух, как свежо! Резкий порыв ветра заставил Куросаки поднять воротник. Куда идти? Разумеется, как обычно: куда глаза глядят. Просто идти, углубившись в свои мысли. И по дороге машинально отслеживать клочки знакомых и порой незнакомых реяцу. Но ничего необычного. Пустые теперь появлялись крайне редко, последний имел несчастье повстречаться с Ичиго недели три назад. Кажется, и сегодня всё как всегда… или нет? Внезапное ощущение заставило Куросаки резко остановиться. Да неужели… Эту реяцу он бы узнал из тысячи. Мелькнула и пропала. Ичиго прислушался, но больше ничего не почувствовал. Тогда он закрыл глаза и сосредоточился, как только мог, пытаясь уловить ускользнувшее ощущение. Бесполезно… Ничего нет.

Ичиго открыл глаза, и во взгляде скользнуло лёгкое разочарование, а губы дрогнули в усмешке. Надо же… А казалось, что уже прошли те времена, когда он, как полоумный, носился по городу, прислушиваясь к каждому намёку на эту реяцу и преследуя её до последнего. Чтобы в очередной раз убедиться, что ошибся. Ну что ж, он уже привык, и собственный порыв сейчас даже несколько позабавил его. Вот только забава эта с привкусом горечи… «Лучше бы ничего не чувствовал, – с некоторым раздражением подумал Куросаки. – Только из равновесия выводит. Ладно, проехали…»

Он сунул руки в карманы, бросил взгляд на затухающее небо и мысленно задал себе вопрос: «Куда?» Неожиданно из вороха мыслей в голове возник яркий ответ: «За город». Куросаки удивился этому, но творившееся в его голове дальнейшему анализу не поддавалось. За город – так за город, какая разница… Тем более это только звучит внушительно, а на самом деле – час ходу. Каракура, одна духовная миля, не шибко-то разгуляешься…

Отдавшись на милость внутреннего компаса, Ичиго в который раз погрузился в воспоминания, всколыхнувшиеся внутри. Как-то туманно ощущались минувшие полгода. Когда война закончилась, он довольно быстро сблизился с Иноуэ. Неудивительно, ведь они столько пережили… Сблизились так, что даже провели вместе несколько ночей. Им было хорошо вдвоём, но всё равно что-то было не так. Орихиме сама положила конец их встречам. Просто предложила расстаться. А на вопрос «Почему?» ответила: «Я не могу забыть… и не хочу». Ичиго прекрасно понял, о чём она говорила. Настолько хорошо понял, что обнял её, и как-то само вырвалось: «Я думаю, он ещё может вернуться». Иноуэ недоверчиво взглянула на него, а затем, ничего не ответив, тепло улыбнулась. Как только она умеет. После этого они стали видеться намного реже, однако дружба их сохранилась, став лишь крепче. Так бывает, когда испытываешь схожие чувства. И Ичиго это сознавал. Он наконец признался себе, что так же, как Иноуэ не хватает Улькиорры, ему не хватает его. Черт бы тебя побрал, Гриммджоу Джаггерджак. Хотя, похоже, именно так и случилось…

Ичиго шагал всё быстрее, подгоняемый собственными мыслями и стремительно холодеющим воздухом. Странно, но всё пережитое внутренне мало его изменило. Может, пожёстче стал. Совсем немного. Трезвости взглядов прибавилось. И к себе начал иногда прислушиваться. Так, и куда же его это самое чутьё занесло? Парень огляделся. Город как таковой остался позади, дальше начинался негустой лес. Поблизости в сгущающихся сумерках редко светились окна коттеджей. Снег уже шёл, не стесняясь. Так, всё ясно. Компас в починку, а самому обратно, не хватало ещё тут замёрзнуть…

И тут как обухом по голове шарахнуло. Реяцу. Его реяцу. И не жалкие нотки, а целый водопад, так что завибрировало тело, а рука сама собой метнулась к карману за жетоном. Спокойно! Если тело оставить на холоде, то привет… Так что придётся повременить. Безошибочно определив направление, Ичиго двинулся к одному из коттеджей, туда, где в окне мелькал тусклый свет.

Миновав незапертые ворота, Куросаки толкнул входную дверь, даже не удивившись тому, что она легко поддалась. Затворив её за собой, парень быстро прошёл сквозь тёмную прихожую к проёму, откуда лился тёплый свет. И замер на пороге. Просторную комнату освещал огромный камин в стене слева. Перед ним лежала чья-то внушительных размеров шкура, из-за отсвета было не разобрать. Справа расположился стол с парой стульев, а в дальнем углу, неподалёку от окна, стояла кровать. Ичиго повернулся к камину. На фоне пылающего пламени четко вырисовывалась фигура, стоящая лицом к огню. Черная рубашка, обычные джинсы, до боли знакомая причёска. Откуда у него гигай, Ичиго предпочёл пока не думать. Гриммджоу медленно обернулся на звук шагов:
– Йо, Куросаки…

Упомянутый персонаж поперхнулся. А кого, собственно, он ожидал увидеть? Да хоть бы и ожидал, реальность всё равно обескураживала… Гриммджоу сделал резкое движение, и рука Ичиго второй раз за вечер дёрнулась к карману с жетоном. Но арранкар просто нагнулся, а распрямившись, бросил полено в гудящий огонь. Движение Ичиго от него не ускользнуло.
– Что, обделался, малявка? – усмехнулся он, полностью разворачиваясь к Ичи и делая пару шагов в его сторону.
– Как грубо… – ответил парень, чуть улыбнувшись. Похоже, нападать арранкар не собирался. По крайней мере, желания покинуть гигай не изъявлял. А решит подраться так – на здоровье, ему же хуже… Ичиго невольно вгляделся в лицо Гриммджоу. Оно приковывало взгляд. Как непривычно видеть его без маски… Арранкар в свою очередь оглядывал гостя. Очень даже ожидаемого. Не зря же он сегодня позволил ему почувствовать немного своей реяцу. В тепле комнаты Куросаки моментально залился румянцем. Полурастаявшие снежинки покрывали пальто, блестели в чуть намокших волосах… А в глазах мальчишки светился нескрываемый интерес.

– Проходи уже… – хмыкнул Гриммджоу, вновь поворачиваясь к камину.
– А я всё ждал, когда ты предложишь, – раздалось в ответ. Ах, вот как…
Ичиго, с любопытством оглядывая комнату, снял шарф и пальто. Под ним обнаружилась светлая рубашка. Как на парад… Но кто же знал, что именно сегодня Юзу взбредёт в голову постирать все его вещи…
Шагнув к камину, Куросаки повёл плечами, наслаждаясь расслабляющим теплом. Расспросы последовали незамедлительно.
– Как ты здесь оказался?
– Смотался из Уэко, так и оказался, – ответил Гримм, вставая рядом.
– А… – Ичиго скосил на него глаза, – твой гигай?
– Можешь и сам догадаться, – хмыкнул арранкар.
Ичиго чертыхнулся, мысленно добавив в список «За что я ненавижу Урахару» ещё один пункт.
– Но почему чертов мерзавец ничего не сказал?!
– Мы с ним так договорились…
– Вы с ним… Но почему ты не объявился раньше?
– В вашем проклятом мире без духовных частиц силы восстанавливаются катастрофически медленно.
– А этот дом?
– Куросаки, ты меня достал…
– Как хочешь… – Ичиго не стал настаивать.
В молчании они простояли несколько минут.

– И что теперь? – в голосе арранкара мелькнуло напряжение.
– В смысле… что? – удивился его собеседник. В потоке тепла, льющегося от гудящего огня, собраться с мыслями было трудно.
– Ты же не забыл, Куросаки… обстоятельства нашей последней встречи? – напряжение становилось всё отчётливей.
Ичиго, повернув голову, кинул на Гриммжоу долгий взгляд исподлобья. Забудешь такое… И тем не менее…
– К чему ты это?
– А к тому! – арранкар, резко развернувшись к Ичиго, толкнул его с такой силой, что тот потерял равновесие и опрокинулся на пол.
– Скажи, Куросаки… – Гримм наклонился и резко дёрнул парня вверх за ворот рубашки, заставляя подняться. – Какого черта ты спас меня?!
Ичиго наконец опомнился и, с силой сжав запястье арранкара, вырвался.
– Я это ещё тогда объяснил, – выдохнул он, отступая на шаг к стене. И увидел, как глаза Гриммджоу лихорадочно блеснули.
– И только? – переспросил он, наступая на Куросаки.
– К чему ты клонишь, менос тебя дери?! – со злостью выкрикнул парень, стараясь прогнать мысль о том, что он, пожалуй, догадывается, к чему…
– Сейчас поймёшь! – и Гриммджоу, рывком преодолев разделяющее их расстояние, резко прижал Ичиго спиной к стене. Жёсткие пальцы сжали запястье, скользнули в рыжие волосы, а у самых губ раздалось «Ну как, Куросаки?»
Страсть, бушевавшая в синих глазах, стирала последние сомнения…

Усилием воли сбросив оцепенение, нахлынувшее от внезапной близости, Ичиго мотнул головой, тренированным движением вывернул руку и оттолкнул Гриммджоу.
–Иди к чёрту! – выдавил он, пытаясь унять дрожь. Рука наконец-то скользнула в карман, чтобы достать жетон и покончить со всем этим, но…
– Не это ищешь? – издевательский тон голоса объяснил Ичиго всё ещё раньше, чем он увидел жетон, болтающийся в руке арранкара.
– Сволочь… – теперь ему конец. В человеческом теле у него нет шансов не то, что против релиза – против обычной духовной формы.
– Боишься, Куросаки? – Гриммджоу картинно приподнял бровь.
– Заткнись…
Внезапно арранкар развернулся к окну и точным движением запустил жетон в едва приоткрытую форточку. Наметённый сугроб поглотил его.

– Что уставился?! – произнёс Гриммджоу, взглянув на ошарашенного Ичиго.
– Но…
– Это не потребуется. Я возьму тебя… таким. Мне интересно, каков ты, Куросаки… Будем на равных.
Ичиго метнул быстрый взгляд в сторону двери, и лицо Гриммджоу исказила ярость.
– Ничего не выйдет… – тихо прорычал он, парализующим взглядом уставившись в расширившиеся карие глаза и пригибаясь, как пантера, готовая к прыжку. Ичиго не успел блокировать его атаку, и мощный удар вновь отшвырнул его к стене, выбив весь дух. В гигае Гриммджоу, к несчастью, был ничуть не слабее. С трудом обретя самоконтроль, парень умудрился уклониться от нового нападения и отскочить в центр комнаты.
– Ты жалок, Куросаки. Советую тебе просто смириться. Ты мой…
Эта фраза подействовала на Ичиго как ведро ледяной воды, самообладание махом вернулось. Как бы не так… И он парировал очередной удар, сильным броском отшвыривая Гриммджоу в сторону стола. Расчет оказался точным: арранкар, налетев на один из стульев, грохнулся на пол. Будем на равных?

Гриммджоу поднялся, тяжело дыша, в глазах светилась злость. Произошедшего ему вполне хватило, чтобы осознать: в этой форме у него нет особых преимуществ… Ичиго же, заметив лёгкое замешательство противника, понял, что имеет шанс остановить едва начавшуюся схватку.
– По–моему, тебя нужна обычная драка, – бросил он арранкару. – А если нет – прекрати это. Мы оба понимаем: тебе не одолеть меня сейчас. А иного варианта у тебя нет.
Гриммджоу вспыхнул:
– Что ты…
– Всё очень просто, – спокойно ответил Ичиго, поняв, что добился своего. – Мне это не нужно.
И, отвернувшись от Гриммджоу, он вновь шагнул к камину.
– Какого чёрта, Куросаки?! – раздалось у него за спиной.
– Для меня боль и страдание – суровая необходимость, и я не ищу их специально. В отличие от тебя. А сейчас – тем более. А ты, Гриммджоу… – Ичиго кинул на него взгляд через плечо, – способен лишь брать то, что тебе нужно и причинять боль, – он усмехнулся. – Надеюсь, возражать не будешь? Хочешь сразиться – жетон под окном, и я к твоим услугам. Я сказал тебе это ещё тогда. Но остальное – не имеет смысла.

В комнате воцарилась тишина. Лишь под треск огня крохотные искорки вылетали из камина и тут же гасли. Так продолжалось около десяти минут. Гриммджоу замер в задумчивости. Он не собирался себе отказывать, но что-то в словах Куросаки его зацепило. Способен лишь…

– А если ты… ошибаешься? – наконец спросил он, неслышно шагнув в сторону Ичиго.
– Едва ли… – ответил тот, не оборачиваясь и завороженно глядя, как языки пламени ласкают стены камина. – У меня было слишком много свидетельств обратного…
– И всё же… – ещё несколько бесшумных шагов.
– Я уже всё ска… – начал было парень и вдруг резко вздрогнул. Гриммджоу, приблизившись вплотную, мягко сжал руками его плечи. И этот неожиданный жест всколыхнул чувства такой силы, что на секунду Ичиго утратил способность понимать.

«Ощущать твои руки… вот так… Нет, к чёрту! Сбросить их, развернуться и повторить, что ничего не выйдет, подкрепив слова затрещиной для доступности… Но…»
Но почему же ты не шевельнёшься, Ичиго? Это очевидно. И так непохоже на всё то, что было между Вами раньше…

«Ты весь в этом, Куросаки… Не знаешь, чего хочешь на самом деле. «Я не собираюсь драться с тобой, я не хочу тебя…» Но ты не уйдёшь от своих инстинктов. Я не дам тебе уйти. Всё в тебя приходится вбивать силой…»
И это тебе в нём нравится. То, как он сопротивляется. Тем сильнее тебе он нужен…

«Я всё ещё жду, что вновь придётся защищаться. У меня нет причин доверять тебе… что бы ты ни говорил. Но твоё тепло так расслабляет, согревает сильнее пылающего огня. Не отпускай, Гриммджоу…»

«Ты вновь вздрагиваешь, ощутив на шее моё дыхание. Ты же чувствуешь меня, Куросаки, чувствуешь, как я дрожу от напряжения, потому что хочу взять тебя сейчас, немедленно! Но ты мешаешь… Ты молчишь, ты ждёшь от меня большего, и я понимаю это… И ненавижу тебя за это. И хочу ещё сильнее…»

Ичиго почувствовал, как лёгкие прикосновения языка покрывают кожу от волос до воротника. Как пальцы нажатиями прослеживают биение крови в сонной артерии. Как, неспешно расстёгивая пуговицы, они проникают под рубашку…

«Гриммджоу… Неужели ты способен на это… Хотя не верил ли я в это с момента нашей последней встречи? И, просыпаясь в разбросанной постели среди ночи, желал твоих рук все эти долгие месяцы. Так, как сейчас…»

Как сейчас, когда рубашка, уже ничем не сдерживаемая, летит прочь. Когда ладонь гладит всё сильнее и жёстче, и соски неумолимо твердеют от настойчивых прикосновений. И тело помимо воли начинает отзываться на эти ласки. А вторая рука, взъерошив рыжие волосы, слегка отгибает голову назад, и уже не поцелуи, а укусы пламенеют на нежной коже. Ичиго чувствует, как Гриммджоу, немного отстранившись, за его спиной рвёт пуговицы своей рубашки. И от соприкосновения их тел с губ срывается едва слышный стон… или даже вздох, а не стон вовсе. Но он говорит многое. Очень многое…

«Боже, Куросаки… Ещё, громче, я хочу слышать твой голос… Хочу, чтобы ты закричал… Чтобы умолял меня взять тебя. И сполна ощутил, каково было мне…»

И Гриммджоу, рывком развернув Ичиго к себе, поцеловал его прежде, чем парень успел что–либо осознать. Глубоко и чувственно. Этот поцелуй рождал лишь одно желание: ответить. Ответить, лишь бы горячий язык не перестал ласкать, лишь бы удовольствие не прерывалось…

Гриммджоу, с величайшим трудом сохраняя самообладание, разорвал поцелуй. Но лишь затем, чтобы, взглянув в полные желания карие глаза, вновь приникнуть к жаждущему ласк телу, провести языком дорожку от шеи до груди, по очереди прикусить соски. И снова, внимая вздохам и чувствуя, как Ичиго вздрагивает и всё крепче прижимает его к себе. А затем опуститься на колени, покрыть упругий живот страстными поцелуями и, обхватив бёдра, впиться в него зубами над самым бортом джинсов. И, услышав протяжный стон, ощутить, как дрожащие пальцы сильнее сжались на его плечах… А потом, расстегнув джинсы, Гриммджоу рванул их вниз и растёр обнажённые ноги сильными движениями. И, едва приблизив губы к напряжённому члену, прикрываемому теперь лишь тонкой тканью белья, поднял взгляд.

«Ещё не время, Куросаки… Мне нужно кое-что ещё. Знаешь, я же сейчас на коленях перед тобой… Осознаёшь ли ты это? Едва ли… Но сейчас всё изменится…»

И Гриммджоу, взглянув в лицо Ичиго, произнёс:
– Ты был прав, Куросаки, – и слегка отстранился. – Не стоит. Лучше остановиться прямо сейчас…
В ту же секунду Ичиго вцепился в синие волосы, а затуманенные глаза полыхнули темнотой.
– Как бы не так…
– Так-то лучше, Куросаки! – в голосе арранкара прозвучала нотка безумной радости, и он рывком поднялся, в то время как Ичиго стоял в растерянности, оглушённый собственным порывом. Они вновь слились в поцелуе, ощущая, что уже нет сил сдерживать непреодолимое желание. И руки сами собой сорвали с разгоряченных тел остатки одежды.

Ичиго бросил взгляд на кровать, но Гриммджоу, сделав шаг к камину, потянул его за собой и слегка толкнул вниз, заставляя опуститься на необъятную шкуру перед пылающим огнём. И достал с каминной полки флакон.
– Ты что, был уверен… – начал было Ичиго, но Гриммджоу, коснувшись пальцами его губ, не дал ему закончить.
– Я всегда уверен, Куросаки… Просто расслабься, – в глазах арранкара мелькнула заинтересованность, и, выдавливая на пальцы смазку, он с едва заметной усмешкой спросил:
– Ты же впервые, не так ли?
– Нет, – ответил Ичиго.
– Ах, вот как… – арранкару не удалось скрыть напряжение в голосе. – И кто он?
Ичиго внимательно вгляделся в его лицо.
– Не он… она.
Гриммджоу моментально расслабился и уже откровенно ухмыльнулся:
– Значит, впервые…

«В твоих глазах мелькает тревога, и ты вздрагиваешь, когда мои пальцы проникают внутрь. Но я не хочу твоей боли, Куросаки… сейчас не хочу. Я обещаю, ты будешь кричать… но не от боли, а от наслаждения. И я вместе с тобой…»

«Что ты сейчас делаешь с моим телом… и как… Эти ощущения заставляют меня желать большего… Так, как я и представить не мог…»

Гриммджоу, сев на шкуру, потянул Ичиго за руку.
«Лицом к лицу, Куросаки… Как и прежде. Я хочу видеть тебя в этот момент…»

Он привлёк парня к себе, усаживая сверху, и вошёл. Медленно, ощущая, как всё плотнее сжимаются вокруг мышцы, и эта теснота опьяняет… А Ичиго, познав неведомое ранее ощущение, вскоре почувствовал, как удовольствие закипает внутри. И безумно хочется ускорить темп, сбросить это невыносимое напряжение, но тела уже не подвластны им, и они не могут заставить себя двигаться быстрее… И от этого напряжение волнами отдаётся в теле, и из груди вырывается хриплое дыхание. Бесконечно медленный ритм, как предопределённый свыше… Глубже… Приникнув друг к другу, глаза в глаза… Видя, как искры, вырывающиеся из полыхающего рядом пламени, отражаются в них прежде, чем навсегда потухнут. А навстречу им в глубине рождаются новые искорки, синие и карие… чтобы соперничать в яркости, чтобы сиять вместе, чтобы не угаснуть никогда. Зовущий, подчиняющий, опаляющий взгляд… Эта ультрамариновая страсть…
– Гриммджоу…
И неизменно дерзкие карие глаза, даже сейчас… невыносимо… сладко… И против воли, минуя разум:
– Ичиго…

И тени на полу дрожат и выгибаются так же, как дрожат и выгибаются навстречу друг другу их хозяева, слившись в едином порыве наслаждения. До стонов. До всхлипов. До красных полос на спинах. До потери сознания. Лишь бы ещё ближе…

Гриммджоу, почувствовав близость оргазма и не в силах больше выносить скованность движений, чуть приподнялся и опрокинул Ичиго на спину, вдавливая в мягкую шерсть. И стал проникать часто, до отказа, подчиняя себе полностью. Ичиго лишь громко стонал, охваченный внезапным оглушающим удовольствием и ощущением, что им владеют безраздельно. И всё, что он может – это принять, чтобы вернуть и принять вновь…
Гриммджоу, чуть приподнявшись, обхватил ладонью член партнёра. Несколько умелых движений – и это уже слишком. «Давай, Куросаки…» И Ичиго кричит, содрогаясь всем телом. И Гриммджоу, оглушённый этим зрелищем, отпускает себя, вздрагивает и сжимает парня в объятьях, пока наслаждение тяжелыми волнами прокатывается по их телам, бьётся, вырывая всё новые стоны из горла. Потом, с трудом сохраняя способность соображать, добраться до кровати… и темнота.

Проснувшись утром, Ичиго недоуменно уставился в незнакомый потолок. Потом, приподнявшись на локте, повернул голову и увидел Гриммджоу, лежащего рядом, закинув руку за голову, и смотрящего прямо на него. И моментально вспомнил всё, что произошло между ними минувшей ночью. Что именно отразилось на его лице – неизвестно, но это вызвало у арранкара усмешку.
– А ты был весьма неплох, Куросаки… – вальяжно изрёк он и потянулся. – Для первого раза, разумеется…
Ичиго, с обречённым вздохом закатив глаза и взъерошив ладонью волосы, улыбнулся.
– А вот я разочарован… – но закончить фразу не успел, ибо в ту же секунду обнаружил себя на спине. Гриммджоу, навалившись сверху, вдавил его в кровать.
– Ты что-то сказал? – сверкнул он глазами.
– Я ска… рхх… да слезь ты с меня, дышать нечем!! – однако попытка спихнуть Гриммджоу успехом не увенчалась.
– Вот и хорошо, что нечем… Ну?
– Я сказал, что разочарован… тем, что всё закончилось.
В глубине синих глаз мелькнули искорки. Так же, как тогда…
– Ты идиот, Куросаки… С чего ты решил, что я отпущу тебя?
– А почему нет? – лицо Ичиго вдруг стало серьёзным. – Ты же получил, что хотел. Что тебе ещё нужно?

Гриммджоу внимательно посмотрел на него. Ох, мальчишка, поплатишься ты за то, что заставляешь сказать это, ну да ладно…
– Чтобы ты был со мной, Куросаки.
Несколько секунд они молчали, смотря друг на друга. Наконец Ичиго, расслабившись, слегка улыбнулся и вздохнул:
– Так уж и быть… Ай, больно же! – Гриммджоу впился ему в плечо зубами. – Тем более что…
– Что?!
– Тем более что прошлой ночью ты назвал меня просто Ичиго…
Гриммджоу заинтересованно взглянул на него и недоверчиво ухмыльнулся:
– Врёшь…
– Да точно. В порыве страсти…
– Чего? Я не мог так низко пасть.
– Да не переживай так, со всеми случается…
– Я тебе этого не прощу…
– Ой, и не надо! Просто слезь с меня наконец, и я буду счастлив.
– Что за зануда… – и Гриммджоу, яростно поцеловав парня, вновь расположился рядом. По правде говоря, расслабленный Куросаки со своей невыносимой дерзкой улыбкой сейчас выглядел так, что арранкар предпочёл бы немедленно продолжить начатое ночью. Или чуть позже… И он спросил:
– Кофе хочешь?
– Ага…
– Тогда и мне свари.
– Отличная шутка, Гриммджоу…

Сий замечательный, милый арт накурил Нюшу это...:alles:

Название: Наездник.
Автор: Нюш.
Бета: нет, не было, и никому такой стыд не позволю бетить:alles:
Фандом: Блич.
Жанр: пвп, слэш и стеб.
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Исида/Ичиго
Дисклеймер: Кубо - наше все, а персы - Кубо.
Статус: финишд.
Предупреждение: ООС.
Размещение: да не дай боже


- Пхахаха!
- Куросаки, не вижу в этом ничего смешного.
- Ахахах... Тебе идееет... - Ичиго громко хохотал, увидев Исиду в довольно необычном для него амплуа.
- Куросаки... - новый член конного клуба скрипел зубами от злости, пока ему не пришла одна мысль...


Черный, классический пиджак с белыми манжетами. Белоснежная рубашка, застегнутая на все пуговицы и обтягивающие бедра бриджи. Рядом на столе лежал шлем, а в руке квинси, вместо привычного лука, была зажата плетка.

- Ну, как тебе такое пришло в голову только? - Юный недошинигами уже сидел на полу, съехав с дивана, хватаясь за живот.
- ... - Исиде было стыдно признавать, что на все это его подписал родной отец, якобы "для восстановления сил квинси". Тем более ржущему Куросаки.
Просмеявшись, Ичиго поднялся и обнял квинси. Тот не сопротивлялся, наоборот, делал вид, что рыжего придурка не существует. Но получалось это плохо, щеки пылали от смущения, а сердце бешено стучало.
- Злишься? - внимательные карие глаза встретили взгляд беспокойных синих.
- Нет. Мне просто не понять твое чувство юмора.
Ичиго снова засмеялся и поцеловал надутого наездника, попутно стаскивая с его пиджак. Но раздраженный Исида оттолкнул его, заставив плюхнуться на диван.
- Что такое с тобой? - недоумевающе хлопал глазами рыжий.
- Ничего... Просто решил потренироваться в езде. - очки Урюю коварно блестнули. - Ты же не против, Куросаки? - Квинси снял спущенный пиджак и завязал руки Ичиго рукавами. Тот попробовал двинуть руками, но они были связаны намертво.
- Шутишь...? - Недошинигами стало не по себе.
- Нет. - Исида устроился на коленях шинигами и начал раздевать его, целуя, проникая глубоко языком, заставляя того отвечать, чуть задыхаясь.
- Исида... - охнул Ичиго, когда рука в черной кожаной перчатке расстегнула молнию на штанах и обхватила отвердевший член.
- Ты так взволнован, Куросаки, - хмыкнул тот, надавливая слегка на розоватую головку.
Ответом ему был еще один тихий стон.
Ичиго сам и не заметил, отдавшись ощущениям, как оказался на полу, на коленях без штанов, с звенящим напряжением в паху. Только, когда Урюю больно хлестнул плеткой по заднице, оставляя красноватый след, он очнулся и вскричал:
- Ай! Какого черта?!
- Диких лошадей сначала укрощают, Куросаки, не знал? - прошептал Исида, сняв перчатку и проникнув в Ичиго скользким от слюны пальцем.
- Ха...! - Это было так неприятно, что у шинигами выступили бы слезы, если бы не гордость.
- Потерпи, сейчас тебе станет легче... Наверно.
- Наверно?! Ах..! - странное ощущение, как будто Ичиго пронзили током, пронеслось по всему телу.
- Я же говорил, - усмехнулся квинси, мягко кусая за мочку уха. - А сейчас будет еще интереснее...
- Что...Ааа!!! - Куросаки почувствовал как что-то большое и горячее проникло в него, растягивая изнутри.
Это было больно, но с каждым последущим движением боль утихала и превращалась в странную помесь болезненного желания. Исида проникал мощными рывками, царапая ягодицы Ичиго до крови, сдавленно дыша, и заставил того кончить, содрогнувшись всем телом и изливаясь горячей белой жидкостью.
***

- Не знал, что ты такой агрессивный... - пробурчал Куросаки, потирая лишенную девственности задницу.
- Ну, не только тебе на мне кататься, - ответил Урюю, явно довольный собой.
"Ахах, Король, теперь ты можешь понять, каково мне быть твоей лошадкой, - проснувшийся Хичиго не замедлил появиться в голове хозяина."
Теперь Ичиго очень сильно не любит ипподромы и всегда с ужасом смотрит на отца, фанатеющего от скачек.

Еще кусочек по Бличу от Suugaku.



Пособие начинающего риока

1. Если встретите капитана – сразу бегите.
2. Что касается капитана 11 отряда, лучше бегите до того, как его встретите, потом уже не успеете.
3. Если встретите капитана 5 отряда, не обольщайтесь его доброй улыбкой – бежать все равно придется, если, конечно, успеете.
4. Если встретите капитана 6 отряда, бегите, конечно, если вы настоящий мастер шунпо, если нет, бежать не обязательно, это не поможет.
5. Если встретите капитана 12 отряда… Побежите самопроизвольно, здесь и говорить не о чем.
6. Если у вас средний уровень реяцу, лейтенантов опасаться тоже стоит.
7. Если встретите лейтенанта 5 отряда, все относительно нормально, только не ляпните какую-нибудь гадость про ее капитана.
8. Если встретите лейтенанта 10 отряда, постарайтесь не терять контроль над собой и не отвлекаться от боя на посторонние мысли.
9. Если встретите лейтенанта 11 отряда, сразу бегите, капитан наверняка где-то рядом.
10. Если встретите лейтенанта 13 отряда, значит вы только что уже встретили капитана 11 отряда, но не успели вовремя убежать.
11. Если с неба вдруг посыпались розовые цветочные лепестки, сразу бегите, где-то рядом капитан 6 отряда.
12. Если с неба вдруг посыпались красные цветочные лепестки, сразу бегите, где-то рядом капитан и очень рассерженный лейтенант 8 отряда.
13. Если вам вдруг стало очень холодно, это не значит, что в Сейрейтее так быстро наступает зима; чтобы доставать термос с чаем это тоже не самый подходящий момент, лучше сразу бегите.
15. Если вам вдруг стало очень жарко, это не значит, что в Сейрейтее так быстро наступает лето, можем только посоветовать ностальгически вспомнить банкай капитана 10 отряда, убежать все равно не успеете.
16. Если вы лежите раненый, а тут еще с неба прилетает помесь кита со скатом и глотает вас, не отчаивайтесь, вам на самом деле наоборот повезло.
17. Если вы лежите раненый, а тут подходит капитан 3 отряда и предлагает отнести вас в 4 отряд, не обольщайтесь его доброй улыбкой, у него просто такая манера шутить.
18. Если вы лежите раненый, а тут подходит капитан 12 отряда и предлагает вам работу в исследовательском центре на выгодных условиях, сразу бегите, не можете бежать, ползите, не можете ползти… ну, не отчаивайтесь, может, раны смертельные…
19. Если вы встретите что-то такое, что вы никак не могли здесь встретить, не воспринимайте его всерьез и бегите, пока капитан 5 отряда еще рассчитывает на эффект от своего банкая.
20. Если встретите шинигами из 4 отряда, не вздумайте брать его в заложники, только зря напугаете хорошего человека.
21. Если встретите капитана 5 отряда без очков, имейте в виду – вы уже не в Сейрейтее, а в Уэко Мундо, так что сразу бегите.
22. Если встретите капитана 3 отряда со школьной указкой, имейте в виду, это уже не основной сериал, а приложение «Энциклопедия Уэко Мундо», можно пользуясь случаем передать приветы родным и знакомым, но потом все равно лучше бегите, а то мало ли что, вдруг это банкай капитана 5 отряда…
23. Если встретите Меноса Гранде, отметьте про себя, что вы уже в Уэко Мундо, но главное не пытайтесь отрезать от него по кусочку снизу, пока не достанете до головы, учитесь на чужих ошибках, на своих можете не успеть, так что лучше сразу бегите.
24. Если встретите трех жутких монстров, которые с криком гонятся за плачущей маленькой девочкой, отметьте про себя, что вы уже в Уэко Мундо и сразу бегите, это же вечные салочки!
25. Если вы яойщик/ца, и ваши фики выложены в Интернет, не обольщайтесь, в исследовательском центре есть доступ в Интернет, так что постарайтесь ни в коем случае не встретить капитанов 8 и 13 отрядов, а также капитана и лейтенанта 6.

26.01.2010 в 07:00
Пишет Веселый робот:

Добавлено роботом
Знакомые / Друзья

ЗНАКОМЫЕ: никогда не спросят пожрать...
ДРУЗЬЯ: причина, по которой у тебя никогда не найдется пожрать...

ЗНАКОМЫЕ: вытащят тебя из обезьянника или отмажут от мусоров, доходчиво объяснив, что ты сделал не так.
ДРУЗЬЯ: будут сидеть рядом, приговаривая "Бля... Чувак, мы конкретно объебались... Но, блядь, было весело!!"

ЗНАКОМЫЕ: никогда не видели тебя плачущим.
ДРУЗЬЯ: плакали вместе с тобой...

ЗНАКОМЫЕ: Одолжат что-нибудь и вернут через пару дней.
ДРУЗЬЯ: продержат это у себя так долго, что забудут, что это твое или ты сам забудешь, и потом одолжишь сам.

ЗНАКОМЫЕ: знают о тебе кое-чего.
ДРУЗЬЯ: могут написать о тебе книгу с цитатами.

ЗНАКОМЫЕ: пойдут за толпой, оставив тебя позади.
ДРУЗЬЯ: нахуйарят всей толпе, за то, что оставили тебя позади.

ЗНАКОМЫЕ: приходя в гости, вежливо постучится.
ДРУЗЬЯ: войдут без стука со словами "Я ДОМА!"...

ЗНАКОМЫЕ: на время.
ДРУЗЬЯ: на всю жизнь.

ЗНАКОМЫЕ: выпьют твою порцию бухла, если посчитают, что тебе уже хватит
ДРУЗЬЯ: будут смотреть на тебя еле стоящего на ногах, но упорно повторять "пей, сука, не пропадать же добру!"

ЗНАКОМЫЕ: польют дерьмом людей, которые поливают дерьмом тебя.
ДРУЗЬЯ: вышибут из них все упомянутое дерьмо

ЗНАКОМЫЕ: просто прочтут это
ДРУЗЬЯ: Отправят это своим друзья

Название: Кто опять убил Айзена-тайчо?
Жанр: БРЕДЯТИНА!
Краткое содержание: Айзен-тайчо любил пошутить и белые тапочки

Глава 1. Сейрейтей помешался

3 дня после трагической гибели Айзена-тайчо
Кира Изуру проснулся от раздирающего душу вопля:
- АЙЗЕН-ТАЙЧООООООООООООООООО!!!!!!!!!!! БЛ@ТЬ! ТВОЮ МАТЬ! ОПЯТЬ!
Заколебали. Даже в камере отсидеться спокойно не дают - хоть башкой об стенку бейся!
Позавчера орала Котетсу-старшая, вчера - Котетсу-младшая, сегодня - Нанао-сан.
Почему-то Кире совершенно не хотелось знать отчего каждое утро очередная вице-капитанша начинает орать: "Айзен-тайчооо!!!", всё чего ему было нужно в данный момент - так это затычки для ушей!

5 дней после трагической гибели Айзена-тайчо
Сегодня Хинамори Момо разбудил пронзительный писк Ячиру:
- АЙЗЕН-ТАЙЧООООООООООООООООО!!!!!!!!!!!
Позавчера кричала лейтенант Исэ, вчера - лейтенант Матсумото... Ну сколько можно! Кто-нибудь объяснит, что там происходит, в конце концов!

6 дней после трагической гибели Айзена-тайчо
Утреннюю тишину нарушил истошный вопль:
- АЙЗЕН-ТАЙЧООООООООООООООООО!!!!!!!!!!!
Голос был мужской и пренадлежал лейтенанту второй дивизии Маречийо.
Для Ренджи это оказалось настоящим потрясеним, трясло его долго, до тех пор пока Забимару не обанкаился...

На седьмой день Кира открыл глаза под крик Юмичики. Они что там все с ума посходили? Может всё же стоит расспросить охранника о том, чего там снаружи творится? Не, да пошёл он в Хуэко Мундо, этот охранник! Лучше б затычек для ушей принёс!

Абарая всего трясло в судорогах и конвульсиях. Ну почему в этих тюрьмах такое жуткое эхо! Это ТАК ужасно!
Потому что сегодня кричал ЗАРАКИ!!! А когда кричит Зараки, то всем наступает полный Зараки!..

На девятый день, сопровождаемая рыданием Уноханы-тайчо, в камеру к Хинамори явилась Рангику.
- Плохо выглядишь, - сочувственно произнесла Матсумото. - Айзен оставил для тебя письмо. Хорошо, что мы с Хитсугайей-тайчо его первыми нашли.

- Почему такой жалкий вид, Изуру? - по лицу Ичимару-тайчо расползлась ичимаристая улыбка.
Лейтенант третьего отряда был бледнее смерти, руки тряслись, а под глазами проступали чёрные круги.
- И-и-ичимару-тайчо! Я больше не могу так жить!
- Успокойся, я для тебя принёс кое-что.
И, очень довольный собой, Гин продемонстрировал CD-плеер.
Изуру словно псих вцепился в решётку:
- Дайте его сюда, тайчо! Скорее! Ура! Я спасён!!!

Не, так больше продолжаться не может! Надо срочно драпать отсюда! Эй, Забимару, ты со мной или как?

"Хинамори-кун, если ты сейчас читаешь это письмо, значит меня уже нет в живых. Один всем хорошо известный чибик угрожал убить меня и 55 моих братьев-близнецов.
С наилучшими пожеланиями, Айзен Соуске.
P.S. Пусть меня похоронят в моих любимых белых тапочках"


Глава 2. Нас трое, а плеер один!

Весь Сейрейтей был в панике. Каждое утро кто-нибудь обязательно находил пребитого к стенке капитана пятого отряда. В морге Уноханы-тайчо уже некуда было складывать трупы Айзенов...

Кира сидел в своей камере невероятно довольный. Искренне улыбался от всей души и слушал плеер. И тут с треском проломилась стена и в образовавшуюся дыру просунулаясь недовольная физиономия Абарая.
- Нефиг расслабляться, мы сматываемся отсюда!
- Зачем? Мне тут и так хорошо!
- Кира-кун! - Хинамори оттолкнула в сторону Ренджи. - У Айзена тайчо есть 55 братьев близнецов! И их всех будут убивать по одной штуке в день!
- Представляешь сколько истерических воплей "Айзен-тайчооо!" нам ещё предстоит услышать?!
И тут лицо Ренджи как-то странно преобразилось. Взглядом хищника он уставился на CD-плеер Киры...
- Даже не думай, Абарай-кун! - словно прочитала его мысли Хинамори. - ОН МОЙ!!!
- Да, забирай его себе, мне не жалко, - сказал Ренджи. - Кира - твой, а плеер - мой!
- Плеер тоже мой! - обломала красноволосого лейтенанта Хинамори. - Кира-кун ты ведь не станешь обижать девушку?
- Нет, - занервничал Изуру. - Свой плеер я тебе не отдам!
- Ах, так! Ну если не хочешь добровольно, придётся взять силой!
- А я посильней тебя буду! - принялся хвалмться Ренджи. - У моего Забимару теперь есть банкайчег! Ну, что, Забимару, поревём?!
И в этот момент в плеере Киры сдохли батарейки...

Сейрейтей содрогнулся от выворачивающего наизнанку мозги нытья Маюри:
- АААААААААЙЗЕН-ТАЙЧОООООООООО!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

- Ах, Хитсугайчик-тайчик! Какой же Вы у меня умница! - радовалась Матсумото, заключая Тоширо в мнущие бюстом капитанскую причёску обьятия.
- Так Вы предлагаете не снимать труп Айзена со стены, - уточнил Ямомото.
- Именно! Тогда злоумышленникам больше будет некуда вешать остальных Айзенов.

- Выходит, что самый простой способ избавиться от задолбавших всё живое воплей "Айзен-тайчо!!!" - это отыскать убийцу Айзена? - Ренжди задумчиво почесал затылок.
- Вот именно! - Хинамори показала предсмертное письмо капитана пятого отряда. - А это единственная улика.
- Там ещё на конверте что-то написано, - заметил Изуру.
- Странно,- удивилась Момо. - Раньше конверт был безо всяких надписей, я это точно помню...
- Очевидно, текст проявился в результате крика Куротсучи-тайчо.
- Так что там написано! - сгорал от нетерпения Абарай. - Читайте быстрее!

"Я знаю, что я очень крут.
Но все крутые когда-то умрут.
О, Сейрейтей, обо мне не плачь,
Пусть плачет чибик - мой палач!"


Глава 3. В воздухе запахло Айзеном!

- Цветочный мальчик, блин! Мальчик-одуванчик! Гад под прикрытием - вот кто он! - ругался Ренджи, спускаясь в тёмное подземелье.
- Абарай-кун, а с чего ты решил, что чибик - это Ямада Ханатаро? - спросила Хинамори и тут же зажала нос рукой, потому что вонь была просто невыносимой.
- Меня гораздо больше интересует почему мы ищим убийцу Айзена в канализации?! - негодовал Кира.
- Отвечаю на первый вопрос: чибик=Ханатаро! Отвечаю на второй вопрос: логово злодеев=канализация!
- У тебя странная логика, Абарай! - сказал Кира и тут же вспомнил о том как давным-давно, ещё когда они оба служили в пятой дивизии, Айзен-тайчо послал их на спецзадание в Руконгай. Там они умудрились заблудиться. Блуждали долго-долго, забрели в какой-то странный район в котором не было ни души. Кира и Абарай проголодались так, что готовы были съесть всё что угодно. Но в отличие от Ренджи, Изуру сохранил кое-какие остатки разума. И когда двум шинигами перебежал дорогу меносёнок, Абарай кинулся за ним с воплем: "ЕДА!!!", правда так и не поймал... Когда Кира потом спросил, почему Ренджи хотел слопать меноса, красноволосый бубуинчик поразил его своей неповторимой логикой: "Менос=жЫвотное=ЕДА!"
- А вы заметили, что сегодня никто не кричал: "Айзен-тайчо!!!"?

- Раз сказала "не дам", значит не дам! Чего может быть непонятного! - злилась Унохана Ретсу.
- У Вас всё равно их много, чего Вам жалко что ли! - пытался выпросить Куротсучи тайчо хотя бы один труп Айзена.
- Да, жалко. Вон из морга!!!
И Маюри почапал в свою дивизию, вспоминая по дороге молодость - когда он работал простым учителем химии в академии Общества Душ. Тогда его любимым занятием было превратиться в жидкость и спрятаться внутри какого-нибудь унитаза в мужском туалете. А когда несчастный студент подходил к толчку и снимал штаны... СЮРПРИЗ!!! Вот так он напугал однажды ещё совсем молодого Урахару Кисуке. Урахара конечно же не растерялся и огрел обнаглевшего препода шляпой по голове. Эту шляпу Куротсучи-тайчо носит до сих пор...
- МАЮРИ-САМА!!! Я так соскучился! - вылетел на встречу капитану один из офицеров 12 отряда - нечто напоминающее гибрид свиньи и сороконожки и было оно ростом с пол-Ячиру. - Прижмите же меня к своим яй...- и был тут же ударен по башке изящной ножкой Нему, обутой в туфельку на каблучке.
- Чмо-чан, сейчас не самое подходящее время домогаться Маюри-саму...
Чмо-чан жалобно пискнуло и сжалось в комочек.

Висевший на стене "вчерашний" Айзен разлагался и вонял совершенно не как нормальный среднестатистический труп. Аромат мёртвого тела чуяли даже в Руконгае, да к тому же мухи налетели... Поэтому к вечеру Айзена-тайчо решено было всё-таки снять.

- Кира-кун, а что бы ты сделал если бы был главным злодеем?
- Для начала я бы надел очки и прикинулся хорошим парнем. Потом инсцинировал собственную смерть. А когда бы о моём существовании все позабыли, я бы внезапно объявился и всех обломал. При этом бы наконец-то снял очки, слегка изменил причёску и...прихватив с собой парочку верных товарищей, смотался бы в Уэко Мундо...
- БРЕД! - крикнул Абарай. - Пораскинь мозгами, Кира, какой нормальный главный гад будет так тупить. Особенно про момент с очками... По правде говоря сейчас мне очень хочется..
Ренджи схватился за живот, услышав журчание в желудке.
- ЖРАТЬ! Мы ведь ничего не ели с того момента как из тюрьмы сбежали.
- И что ты предлагаешь, Абарай-кун?
- Предлагаю временно прервать нашу миссию и наведаться на виллу Кучики-тайчо. У него там полный холодильник еды!
- Ладно, - согласился Кира. - Но не забывайте, сейчас уже утро. А это значит что как раз вывесили нового Айзена-тайчо. Так что когда будем проходить мимо, не вздумайте кричать, ясно?!
- Да не собираюсь я кричать! Что я дохлого Айзена никогда не видела! - обиделась Момо. - Да я в первый раз закричала только из-за неожиданности... вот если бы там указатель висел "Осторожно, дохлый Айзен-тайчо" или что-то вроде того...
- А я не из пугливых! - принялся понтоваться Ренджи. - Хоть и не видел мёртвого Айзена...пока ещё.

Ровно на рассвете раздалось три крика.
- АЙЗЕН-ТАЙЧООООООООООООООООО!!!!!!!!!!! - завизжала Хинамори.
- АЙЗЕН-ТАЙЧООООООООООООООООО!!!!!!!!!!! - присоединился к ней Кира.
- АЙЗЕН-ТАЙЧООООООООООООООООО!!!!!!!!!!! - следом завыл Абарай.

Хитсугайя уткнулся лицом в бюст Матсумото.
- Звукоизоляция - объяснил он.
Капитан Ямомото одобрительно кивнул.


Глава 4. Уронили Ренджи на пол - чтобы Бьякую не лапал!

- Милый, я пришла!
- Добро пожаловать домой, дорогая.
- Ты даже представить себе не можешь, как утомительны эти собрания вице-капитанов!
- Искренне сочувствую, любовь моя...
- Я надеюсь, ты уже приготовил обед для всей нашей семьи?!
- Почти! БЛ@! Опять подгорело! - ругнулся Бьякуя и поправил малиновый передничек с клубничками (бесценный подарок от сестрёнки Рукии) и виновато уставился на свою супругу.
Кучики Ячиру топнула ножкой и скрестила руки на груди.
- НЕКАВАЙ!!! - прозвучало словно гром среди ясного неба. - Мы с тобой уже десять лет как женаты, а ты до сих пор готовить не научился!
- Папка, мы жрать хотим! - выбежало из соседней комнаты стадо маленьких Ячирок в кенсейканчиках и шёлковых шарфиках. Детишки повисли на Бьякуе и принялись его кусать...

...Кучики-тайчо проснулся в холодном поту. Приснится же ТАКОЕ! Надо срочно принять ледяной душ и смыть воспоминания о ночном кошмаре!

- ...А кто из вас заорёт при виде неживого Айзена, тому я собственноручно зазабимарю в глаз. Чтобы потом было что чёлочкой прикрывать! - ехидно произнёс Ренджи и оскалился маньячной улыбкой.
- Да ты сам-то в штаны не наделай! - сказал Кира и едва не оглох от вопля Хинамори:
- АЙЗЕН-ТАЙЧООООООООООООООООО!!!!!!!!!!! - и Момо тут же грохнулась в обморок.
- Что это было?! - удивился Ренджи, ковыряя в ухе.
Изуру посмотрел наверх, на ту часть стены где по идеи должно было висеть мёртвое тело капитана пятого отряда...
- АЙЗЕН-ТАЙЧООООООООООООООООО!!!!!!!!!!! - не выдержал Кира и потерял сознание.
- Зазабимарю в глаз! - обрадованно изрёк Ренджи и получил глазом по лбу. Абарай поднял глаза вверх чтобы понять откуда на него свалился глаз...
- АЙЗЕН-ТАЙЧООООООООООООООООО!!!!!!!!!!! расчленённый...мамочки... - храбрый лейтенант шестой дивизии изящно повалился на землю напару с Забимару.

Маюри мерил шагами лабораторию, примеряя очки одного из Айзенов, которые всё-таки ухитрился спереть у Уноханы. - Нему, мне идут эти очки?
- Нет, Маюри-сама.
- Клянусь, я убью всех очкариков!!!

- Учись, Ичиго! Сворачивайшь порножурнал в трубочку, набиваешь в него травы, поджигаешь, выкуриваешь - и банкай тебе обеспечен! - образ Зангетсу начал медленно таять, сменяясь испуганными физиономиями Ганджу и Ханатаро.
- А мы уж подумали, что тебя Ренджи на тот свет отабараил!
- Парни! - открыл глаза Ичиго. - Мне нужна трава. Много травы... и порножурнал!

Первым очнулся Кира. Нужно было срочно сматываться с места преступления, пока никто не подоспел. Главное - куда-нибудь смотаться, а куда - не так уж и важно! Поэтому он схватил в одну руку Хинамори, в другую - Абарая и потащился на виллу Кучики.

Используя Ренджи в качестве тарана, Кира проломил стенку в особняке Кучики. Внутри было тихо и спокойно. Очевидно Бьякуи не было дома. Кира открыл дверь в первую попавшуюся комнату. Судя по всему это была спальня Кучики-тайчо. И тут Изуру услышал шаги - это Бьякуя выходил из ванной...

Бьякуя, одетый лишь в розовые тапочки ввиде зайчиков, семейные трусы с клубничками (бесценный подарок от сестрёнки Рукии) и шарфик двигался по направлению к шкафу.
"Плохи мои дела", - думал Кира - "Сейчас Кучики-тайчо полезет сюда за одеждой". Сбежать не представлялось ни единого шанса. К тому же когда Кира решил спрятаться в шкаф, он случайно уронил Абарая, и Ренджи тут же укатился под кровать Бьякуи... А Кучики-тайчо уже потянулся рукой к дверце шкафа...спасти могло только чудо...

- ПРЕВЕД, БЬЯКУДЗА!!!- чудо в лице лейтенанта одинадцатого отряда влетело в окошко и повисло на капитане Кучики. - Бья-Бья, давай поиграем! - Ячиру принялась лупить Бьякую подушкой по голове. Вскоре от её стараний по всей комнате залетали перья...

Глава 5. Разгром спальни Кучики. Смертельная битва: Ренджи против Бьякуи!

Кира бежал по Сейрейтею держа в руках Хинамори и ящик "Баунти" (да, ему всё-таки удалось заскочить на кухню Кучики-тайчо и порыться в холодильнике). Ящик был слишком тяжёлый, а одного взгляда на упаковку хватило на то чтобы пропал аппетит: с логотипа "Баунти" улыбалась довольная рожа Джина Карии и красовалась подпись "Райское наслаждение"...
Поэтому Изуру решил не тащить с собой дальше это фуфло и оставил ящик возле Офиса 46.

Ячиру прыгала по комнате Бьякуи, размахивая остатками подушки.
- Бья-Бья такой классный!
- Чуваки, чё разорались! Поспать дайте! - выполз из-под кровати Ренджи.
- Ух, ты! Макака Руконгайская! - обрадовалась Ячирка и запрыгнула на спину Абараю, который теперь стоял на четвереньках. - Бьяку-Бьяку, оседлаем макаку! Yahoo!!!
- Я попал в дурдом, - простонал Ренджи.
- Чего ты там бормочишь, Красный Чубчик?!

Элегантным жестом Кучики-тайчо извлёк из потайного кармана своих трусов упаковку леденцов и швырнул в окошко.
- Ух ты, конфетки! - спрыгнула с Абарая Ячиру и хватая на лету порножурнал (который до этого покоился под подушкой) выпорхнула на улицу.

Так уж получилось, что Кира уже второй раз за день проходил мимо той самой стеночки, к которой заржавевшими гвоздиками был пребит расчленённый Айзен-тайчо. И как раз в тот самый момент когда мимо пробегал Арамаки из 11 дивизии.
- АААЙЗЕН-ТАЙЧОООООО!!! - завопил Маки-Маки.
От неожиданности Изуру уронил Хинамори, затем поднял её и побежал прочь от этого поганого места...

- Матсумото, тебе не показалось, что мимо нас только что пробежал Кира, а ещё вместе с ним была какая-то девчонка, похожая на...
- Извините, тайчо, я в этот момент в другую сторону смотрела...
- Надо срочно их догнать, - сказал Хитсугайя и сделал попытку освободиться, но объятия Укитаке были слишком крепки.
- Широ-чан старший и Широ-чан младший! Ну разве не прелесть! - никак не могла налюбоваться на двух беловолосых капитанов Рангику.
- Ути-пути, какие мы серьёзные! - Джууширо принялся щикотать Тоширо.
- Хватит! Прекратите! Отпустите! - сопротивлялся Хитсугайя а потом не выдержал и рассмеялся. - Ха-ха-ха! Ой, щекотно! Матсумото, СПАСИ!!!
- Ну раз уж вы двое так отлично проводите время, у меня складывается ощущение что я вам мешаю. Так что я пойду прогуляюсь по магазинам пока вы тут веселитесь!
- Матсумото, не смей! МАТСУМОТО!!! Ха-ха-ха! Щекотно! Ой-ой-ой!!!

- Как ты оказался у меня под кроватью? Я требую объяснений!
Ренджи по-прежнему стоял на четвереньках и внимательно изучал единственную помимо шарфика деталь туалета своего капитана.
- Тайчо... Я понятия не имею, что я здесь делаю...
- Как долго ты находился у меня под кроватью?! Час!? Два!? Три?! День?! Неделю?! Месяц?!
- Тайчо, я...
"С меня хватит! - подумал Абарай. - Кучики-тайчо вечно делает из меня козла отпущения! Вот и сейчас стоит надо мной такой весь из себя... Этакий супермен в трусах!!!"
- Тайчо, эти трусы не идут к Вашему шарфику! Снимите их немедленно!!!
- Ах, ты ублюдок! - Бьякуя снял с правой ноги тапочек и принялся лупить им Ренджи по заду.
- Ай-ай! Больно!!! Садист Вы, тайчо! Хоть в шарфике и в трусах, а всё равно садист! И я не прощу Вам это грубое надругательство надо мной!.. Реви, Забимару!
- Цвети, Сенбонза...
Абарай повалил Кучики-тайчо на кровать, засовывая свой кулак ему в рот.
- Что, вкусно?! Да чтоб ты подавился!! - и вцепился зубами в кенсейкан.
Бьякуя выпучил глаза и принялся размахивать конечностями в разные стороны.
- Не рыпайся, а не то убью! - струйка слюны вытекала изо рта Ренджи прямо на лоб капитана шестого отряда.
- Ш-ш-шкотина! - прошипелявил Бьякуя, пытаясь выплюнуть абараевский кулак. - Ш-ш-швети, Шенбонжакура!
Вихрь из нежно-розовых лепестком сакуры закружился по комнате, кромсая мебель.
- БАНКАЙ!!! - заорал Ренджи, прыгая по кровати до тех пор пока она не развалилась.
Король Бубуинов Забимару занимал слишком много места. Так много, что стены спальни не выдержали и начали разъезжаться в стороны, а следом за ними рухнул потолок, придавав собой несчастного Ренджи.
- Дозабимарился, - тихо прошептал Бьякуя, отпрыгивая в сторону и наблюдая за тем как рушится резеденция Кучики, погребая под собой лейтенанта шестого отряда.

Ни один мускул не дрогнул на словно высеченном из мрамора каменном лице Бьякуи, когда он подошёл к развалинам, снял с шеи свой ШАРФЕГ и элегантным жестом сбросил на торчащий из-под обломков огненно-красный чуб...

Из Офиса 46 выбежал Совет Старейшин.
- Ух ты, конфетки! - обрадовалось старичьё, которое в жизни никогда не видело шоколадные батончики, начинённые фаршем из Бонто.
Съели и умерли. "Баунти" - райское наслаждение, съел - и ты уже в раю!

Глава 6. Hollow Inside, Idiot Outside!

- А сейчас - Стриптиз Казановы!
"Неужели этот странный шинигамский капитан сейчас начнёт раздеваться?" - промелькнуло в голове Чада.
Кёраку поставил перед собой бутылку сакэ.
- "Стриптиз Казановы" - самое лучшее сакэ от самогонщиков восьмой дивизии! Правда, Нанао-чан? Каваи-каваи Нанао-чан! Лавли-лавли Нанао-чан!

Сверху на Шунсуя посыпались ложки, половники, тарелки, чайники, кастрюли, микроволновки, стиральные машины...
Чад любовался этим "водопадом" до тех пор пока одна из сковородок случайно не угодила ему по голове... Очнулся Садо уже в госпитале четвёртой дивизии.

Зараки сидел на вершине одной из башен Сейрейтея и от скуки листал порножурнал.
- Видишь, Кен-чан, сколько всяких полезностей можно у Бьякушки дома найти! - прыгала вокруг капитана 11 отряда Ячиру. - Ой, Кен-чан! Смотри, вон там какой-то Рыжик бежит!
- ГДЕ!?!

- Дело пахнет Зараки! Надо драпать отсюда! - в один голос завопили Ганджу и Ханатаро.
- Да мне по меносу, хоть Зараки, хоть Мураки! - пофигистично изрёк Ичиго.
- ВЫХОДИ, КЛУБНИЧКА ЧЁРНЫЙ ПЛАЩ!!! БИТЬСЯ БУДЕМ!!! - раздался грозный голос откуда-то сверху.
Куросаки задрал голову наверх и столкнулся взглядом с Кенпачиком.
- Дзынь-дзынь! - дёрнула Ячиру за колокольчик. - Смелее, Кен-чан, иди поиграй с ним! - сказав это, розоволосая футакайчо толкнула Зараки вниз с башни.
- ААА!!! БЛ@@@@@@!!! #ЦЕНЗУРА!#ЦЕНЗУРА!#ЦЕНЗУРА!#ЦЕНЗУРА!#МЕНОС ИЧИМАРИСТЫЙ!!! #ЦЕНЗУРА!#ЦЕНЗУРА!#ЦЕНЗУРА!#БЬЯКУЯ ОТАБАРАЕННЫЙ!!! ЮМИМЧИКА ОТШУУХЕЕННЫЙ!!!
- КАВАЙ! - произнесла Ячиру, записывая всё услышанное в маленький блокнотик с названием "Полное собрание ненормативной лексики Кенпачика". - Ух ты! Приземлился!

- Нифига не вижу! Убери свою задницу с моего лица! - настаивал Ичиго.
- Не уберу! - на лице Зараки образовалась сияющая улыбка от уха до уха. - Если ты действительно так силён как о тебе говорят, то тебе не составит труда меня сбросить.
- Да задыхаюсь я!
- А если я скажу что намереваюсь испортить воздух? Я как раз горошку поел!
- ЧТО! - вскочил Ичиго.
Зараки довольно заржал, помахивая... порножурналом!
- Это что у тебя в руке?!
- Лажа какая-то... В ближайшее время собираюсь в качестве туалетной бумаги оприходовать.
- Не надо, лучше мне отдай!
- А ты отними!
- Сейчас попробую!
И тут из Ичиго вылез Холлоу и сказал: "ПРЕВЕД!"
Зараки рухнул как подкошенный.
Довольный Ичи выхватил порножурнал и побежал искать поле.

- Интересно, что могло ТАК напугать Капитана Зараки?
- Полагаю, что Ваше появление, Унохана-тайчо, - ответила Исанэ.
- Куда сбежал этот Рыжий?! - вспыхнул от ярости Кенпачи.
- Спокойно, Вам нельзя сейчас делать резкие движения. Сейчас мы проведём особый курс лечения...
Зараки сначала притих, а потом поинтересовался:
- Унохана-тайчо, а что мы сейчас будем делать?
- Снимать штаны и бегать! А ну-ка живо вставляй себе в задницу клизьму и беги стометровку!!!

Почти что бездыханное тело Куросаки Ичиго (нет, не то которое Кон вовсю заюзывал, а другое - шинигамское) развалилось на пушистой сейрейтейской травке. Глаза Ичиго смотрели в небо, а руки и ноги были раскинуты в стороны, как бы изображая знак Квинси. Куросаки открыл рот и смачно отрыгнул струю зелёного пара... а банкая всё не было и не было.

Глава 7. Добро пожаловать в 11 дивизию. Чувствуйте себя как в дурдоме!

- Отдай! Это моё! - Куротсучи Маюри не переставал преследовать Киру. - Это МОЯ женщина!
Я буду с ней спать и размножаться!
- Да такое чмо как ты вообще не должно ни с кем спать, а тем более размножаться!
- ЧМО?! Кто меня звал? - выскочило из-за угла Чмо-чан, как обычно, возжелавшее капитанского тела. - Маюри-сама, прижмите меня к своей жирной жо...
Ботинок Ишиды вдавил Чмо-чан в грунт.
- Значит, убегаешь с поля боя, Куротсучи Маюри, подлый трус! Клянусь Гордостью Квинси, от тебя только мокрое место останется!
- Убью всех очкариков, а потом пойду работать клоуном в цирке! - сквозь зубы проговорил Маюри.

- Пупсечка! - Гин ласково потрепал волосы Хитсугайи.
- Отвали, Ичимару! - огрызнулся Хитсугайя.
- А почему Укитаке-тайчо можно, а мне нельзя? - обиделся Гин.
- Укитаке слишком много себе позволяет! - при этих словах капитан десятой дивизии густо покраснел.
Тут появилась Рангику, схватила Гина под локоть и куда-то увела.
- Спасибо, Матсумото, - облегчённо вздохнул Тоширо.

- Интересно, почему этот маньяк Куротсучи пытался отобрать у меня Хинамори-сан... - Изуру наконец-то взглянул на девушку, и понял, что это не Хинамори Момо. Это была какая-то рыжеволосая незнакомка с заколочками ввиде цветов в волосах...

- Ух, ты! Маки-Маки что-то принёс! - обрадовалась Ячиру.
- Поймал риоку! - заулыбался Арамаки.
- Ты чё, совсем бум-бум! Это не риока, это Момо-чан из пятой дивизии!

... Когда Арамаки увидел расчленённого Айзена, он с испугу уронил Орихимэ... По странному стечению обстоятельств мимо походил Кира, который, услышав визг Маки-Маки от неожиданности уронил Момо... Поскольку оба шинигами очень спешили, они даже не обратили внимания на то что случайно перепутали девушек :)

А рыженькую надо вернуть в 11 дивизию. Не таскаться же с ней по всему Сейрейтею! Тем более, что всякие психически нездоровые личности вроде Куротсучи-тайчо проявляют к ней нездоровый интерес...

- Так вот что происходит, когда траву через порножурнал выкуриваешь - голые бабы повсюду мерещатся! - Ичиго окинул брезгливым взглядом какую-то смуглокожую красавицу. - Если это такое специальное средство для повышения потенции, то мне оно нафиг не нужно! Я и так постоянно в перевозбуждённом состоянии, когда Кон в моём теле находится...
Йоруичи кокетливо улыбнулась.
- Обнажённая женщина в дешёвой газете = порнуха, в дорогом журнале - эротика, а в музее - искусство. Как ты думаешь, к какой из перечисленных категорий отношусь я?
- К рисункам Рукии!

Иккаку и Юмичика, одетые в балетные юбочки, пытались станцевать лебединое озеро. Получалось это у них плохо, потому что Аясегава то и дело начинал вилять бёдрами, а Мадарамэ забывался и вытанцовывал элементы "Танца Везунчика".
- Не, так дело не пойдёт! - дулась Ячиру. - Лысик, Чудик, репетируем ещё раз!!!

- Ну вот теперь когда прайс-лист готов, можешь делать всё, что тебе вздумается! Главное заплати сначала! - Матсумото подмигнула.
- Тогда сначала погладить по головке, потом подержать на ручках, затем...а почему "пощеккотать" так дорого стоит?
- Потому что тайчо очень не нравится когда его щекотят.
- Тогда обойдёмся безо всяких излишеств. Плачу за "пощекотать" и "назвать Пупсечкой"!

- Благодарю Вас, о Гордый Квинси! - Куротсучи Нему вежливо поклонилась.
- За что? - удивился Ишида.
- За то что не позволили себе плюнуть в обернувшегося жидкостью Маюри-саму, или хуже того - помочиться в него, как поступил бы любой нормальный мужик на Вашем месте.
- Я пытался, но промахнулся, - Урюу нервным жестом поправил очки.

- Ой, кто к нам пришёл! Кира-чан! - счастливая Ячирка повисла на лейтенанте третьего отряда. - Я такую классную игру придумала! Пошли, поиграем!
- Ячиру достала какую-то чёрненькую тетрадочку с надписью "Death Note". Вся тетрадь была исписана именем лишь одного шинигами - "Ичимару Гин".
- Смотри, Кира-чан! Я уже столько раз написала имя твоего тайчо, а он до сих пор не умерает. Почему?
- Может, потому что он уже мёртв. Ичимару-тайчо ведь шинигами...
- Урахара-пройдоха! А говорил "тетерадка смерти, тетрадка смерти! чьё имя напишешь - тот умрёт!" А стало быть имена шинигами в ней нельзя писать... Тогда дарю эту тетрадь тебе! Во имя Великой Дружбы 3 и 11 дивизий!

- Я прирождённый пацифист и поэтому тебя не трону! - пафосно изрёк Тоусэн.
- Да иди ты в... Хуэко Мундо! Не до тебя мне сейчас, - огрызнулся Ишида, хватаясь за раненое плечо.
- Что?! - озверел Канамэ. - Как ты узнал о том что мы собираемся бежать в Уэко Мундо?! Прости и прощай, Случайный Свидетель! Четвёртая дивизия о тебе позаботится!

А засыпал сегодня Сейрейтей под визги капинанов 3 и 10 отряда:
- Пупсечка! Пупсечка! Пупсечка!
- Прекрати меня тискать, извращенец! Ой-ой-ой! Щекотно!

Глава 8. О грязных и чистых домогательствах

- Не бойся ложки, бойся вилки - один удар = четыре дырки! - ласкаово говорил Гин, поглаживая Кучики Рукию по головке...
Сейчас Рукия сидела в сейрейтейской темнице и вспоминала слова Ичимару Гина. Затем провела рукой по волосам и извлекла вышеупомянутый столовый прибор.

- АААЙЗЕН-ТАЙЧОООО!!! Хи-хи-хи! Смотри, пупсечка, вон там висит новенький АЙЗЕН-ТАЙЧО!!!
- ГЫ-Ы-Ы! Щекотно!

Именно из-за этого, а вовсе не из-за страха перед казнью очень хотелось совершить побег. Кучики-сан продолжила делать подкоп...

- Всё, я её вылечила! - сообщила Орихимэ. - Но если её снова кто-нибудь ударит или уронит, Хинамори-сан может впасть в кому, причём надолго.
- Вот поэтому для тебя будет лучше остаться на некоторое время в 11 дивизии, - сказал Кира. - Поможешь Кусаджиши-сан и Инуэ-сан рисовать плакат "Выздоравливай, КЕНПАЧЕГ!!!"
- Но, Кира-кун! Нам ведь надо искать убийцу Айзена-тайчо и спасать Абарая!
- Убийцу Айзена Ренджи и так вычислил...
- Кто? Кто? Кто? - от волнения запрыгала Ячиру.
- Ханатаро Ямада.
- Вау! Ни за что бы ни подумала! А Абарай-Красный-Чуб сообразителен! Кстати, на данный момент Макака Руконгайская проходит курс лечения в госпитале четвёртой дивизии и судя по моим данным Ишида Урюу и Садо Ястора тоже там! Потому-то мы и организуем спасительную миссию!
- Ячиру-чан, молодец! - похвалила Орихимэ.
- А у меня теперь тоже есть миссия, - сказал Изуру. - Не успокоюсь пока не свожу своего тайчо к психиатору. А то по Сейрейтею расползаются слухи будто бы Ичимару - педофил...
- Правда?! - Ячиру принялась подкрашивать губы помадой. - А ему какие девочки нравятся? С макияжем или без?
- Если верить сплетням, он неровно дышит к белокурым мальчикам с именем Широ-чан...
Кусаджиши вынула откуда-то блондинистый парик и прикрепила на себя табличку "Широ-чан".
- И Ичимару тайчо теперь тоже будет мой!
- Что значит "тоже"? У Вас что уже кто-то есть?
- Ну конечно! У меня есть Бьякусик! А ещё у меня есть Ичи! И Кенпачик! А ещё Лысик, Чудик и Маки-Маки! На данный момент ещё подумываю взять в свой гарем Макаку Руконгайскую! Послушай, Кира-чан...
- НЕТ!!! Я не хочу! Даже не предлагайте!
- Ишь ты какой, размечтался! Да из всех женщин Сейрейтея на тебя обратит внимание разве что Маюри!!
- Хинамори-сан, она меня обижает! Кажется, у меня начинается синдром Кона! Момо-нээ-сан, прижми меня к своим...
- Осторожно, Кира-кун! Ты помнёшь мне вату в лифчике!
- А если я встану на табуретку и напихаю себе ваты в лифчик, интересно, я смогу соблазнить Кёраку-тайчо?! - всерьёз задумалась о пополнении гарема Ячиру.

В палате № 666 госпиталя четвёртой дивизии было тихо и спокойно. Все пациенты внимательно следили за тем как гениальный сыщик "Ренджи Холмс" помогал разгадывать кроссворд "Доктору Ретсу".
- Бошковитый парень! - одобрительно кивнул Зараки.
- А теперь тихий час! - объявила Унохана-тайчо, когда последнее слово в кроссворде было разгадано. - Кто пискнет - тот уке!
- Укетаке? - не понял Зараки.

- А вот теперь я кажется всё понял, - улыбнулся Ичи. - Вы уж простите, Йоруичи-сан, что обозвал Вас голой бабой. Ну не признал в человеческом облике - с кем не бывает!
- Да простила уже. Осознал в чём заключалась твоя главная ошибка?
- Да. Я пытался закурить обычную траву, а надо было особенную... Как же я во время битвы с Зараки умудрился растерять всех своих спутников?
- Когда объявилось твоё пустое альтер-эго Ганджу и Ханатаро со страху убежали в четвёртую дивизию.
- Ясно... Как же мне теперь спасать Рукию?
- Выход один единственный - обанкаиваться.
- Где же мы особенную траву возьмём?
- Это ты про коноплюшку, марихуанку и гашишек? Чтож, собирайся, Ичиго, идём грабить оранжерею Укитаке-тайчо!

- Я принёс свежую смену ночных горшков! - обьявил Ханатаро.
- Ты? - Ренджи соскочил с койки. - Ты...ТЫ!!! Ты - убийца Айзена-тайчо!
- Я?! Че-чего?!
- Не прикидывайся тряпкой, цветочный мальчик! Мы тебя раскусили!
- Абарай - сан, за что? За что вы меня оклеветали!
- По стенке размажу! Забиморочка, иди к Ренджику!
Ханатаро вознёс руки к потолку:
- Лунная клизьма, дай мне силу!
А затем открыл бутылёк медицинского спирта и выпил.
- Сейчас перед тобой офицер четвёртой дивизии Ямада Ханатаро. Боевое искусство "Укокошь Абарая"! Техника боя "Пьяный Кулак"! - и заханатарил Ренджи прямо в лоб.

Глава 9. С КЕНПАЧЕГОМ в светлое будущее!

Косить траву при помощи Зангетсу было очень даже удобно. Когда же Ичиго вырезал под корень всю коноплю, гашишь и марихуану в саду Укитаке-тайчо, он завернул наворованное сокровище в порножурнал (бьякуе-кенпачевский безвозвратно сгорел, это был новенький - посылка от Урахары), поджёг и выкурил...

- БАНЗАЙ! Или следовало крикнуть"БАНКАЙ"! - на секунду задумалась Ячиру.
Вперёд выпрыгнули танцующие "Лебединое Озеро" Иккаку с Юмичикой, а Орихимэ улыбылась и размахивала плакатом "Выздаравливай, КЕНПАЧЕГ!"
- Эй, чувачки! Мы пришли спасать вас! - лысина Иккаку ослепитеньно сверкнула.
- Кен-чан! - прыгнула на больничную койку Ячиру. - Представляешь, а Кира-кун скоро женится!
- На ком? - поинтересовался Зараки.
- На ком? - спросили Орихимэ, Иккаку, Юмичика и все пациенты палаты № 666.
- На мне! - радостно вспыхнула Ячиру. - Правда он ещё не знает об этом:) Я ему только перед свадьбой скажу - пусть сюрприз будет!
- Но ведь это не честно! - возмутилась Орихимэ.
- В 11 дивизии всё честно, Большая Грудка!
- Ячиру-чан..., - Орихимэ смущённо покраснела, услышав своё новое позвище.
- Одобряю! - сказал Кенпачи. - Всю жизнь мечтал побыть тёщей!!! - на этом месте Зараки заржал. - Значит, Кира Изуру... Неплохой выбор. Лейтенант всё-таки. Да я одобряю этот брак хотябы ради того чтобы полюбоваться на физиономию Ичимару, когда он обо всём узнает!
Зараки достал из-под подушки штамп и шлёпнул Ячирку в лоб. Теперь там красовалась надпись "ОДОБРЕНО КЕНПАЧЕГОМ!!!"

Сначала Куросаки Ичиго провалился во тьму. Потом кто-то стал звать его. Вскоре перед глазами возник Зангетсу на фоне полной луны.
- Вот ты почти и достиг банкая, - под шум прибоя прошептал Зангетсу, а потом схватил Ичиго за руку и закружился с ним в танго на пустынном берегу моря...

- А можно я буду подружкой невесты?
- Конечно можно, Большая Грудинка!
- А я буду шафером!
- Ура, Красный Чубчик! - Ячиру чмокнула Абарая в щёчку.
- А-А-А!!! Дряная девчёнка! - завыл Ренджи. - Верни мне мою невиннсть!!!

- Вот мы и встретились, Малыш Бьякуя!
Ветер развевал волосы Йоруичи и шарф Кучики-тайчо.
- Позволь мне представить - Куросаки Ичиго Банкайный! Разманьячь этого вишнёвого отморозка, Ичи!

- Как ты мог, Кира?! КАК ТЫ МОГ! Я к тебе хорошо относился, заботился о тебе, даже плеер в тюрьму принёс, а ты... Пишешь моё имя в "Тетради Смерти"!!! Как не стыдно!
- Это совсем не то что Вы подумали, тайчо...
- А какие ещё могут быть объяснения? Только не смей говорить, что это проделки Ячиру - в жизни не поверю!... Как ты мог, Изуру... Ладно, прощу тебя если выполнишь одну мою просьбу: ступай к Матсумото-сан и спроси у неё...

Глава 10. Ичиго против Бьякуи: держите свои банкаи у себя в штанах! Тайна Ичимару Гина!


- Чёрный меч плюс чёрный плащ?! И этим фуфлом ты собираешься меня отбанкаить, грёбаный риока! Цвети, Сенбонзакура!
- Дешёвый девчачий банкай! - усмехнулся Ичиго.
Розовые лепесточки полетели в Ичи, но Куросаки вовремя отскочил и запрыгал кругами вокруг Бьякуи.
- Слабо хоть раз попасть, а?! Мазила!
- Ублюдок!
- От ублюдка слышу! Причём от отмороженного ублюдка!
Лепестки сакуры набросились на Ичиго и закружилиь вкруг наподобии шара. Куросаки не составило особого труда разманьячить это чудо.
- Скажи, риока, когда это ты успел обанкаиться?
- Прошлой ночью, с твоей сестрой! - маска пустого сверкнула на лице Холлоу-Ичи.
- Ты...спал...с...Рукией?! - ошарашило благородного наследника клана Кучики.
- Я-то нет, - спокойно ответил Ичи, - А вот ОН, - Хичиго оскалился маньчной улыбой, - от НЕГО чего угодно можно ожидать!

- Танцуйте, мальчики, танцуйте, - произнесла Йоруичи, наблядая за битвой с высокого холма. - Наконец-то я узнаю кто сильней: брюнеты или рыжие?

- В гробу я тебя видал! В кенсейкане твоём и шарфике!
- Так в шарфике, в гробу или в кенсейкане?

- Я больше так не могу! - простонал Ичимару Гин, когда Кира ушёл.
- Потерпи, ещё совсем чуть-чуть и скоро он к тебе вернётся! - вышел из тени Айзен.
- Я не могу жить без него! Я пытался о нём забыть, но всё в пустую!
Айзен ласково обнял Гина, а Ичимару уткнулся ему лицом в грудь и тихонечко запел:

Без него я не я,
Без него меня нет!
А они, а они
Говорят :"Это бред!"
Это медленный йад,
Это своди с ума!
А они говорят,
Что я их задолбал!
Я сошёл с ума, я сошёл с ума!
Я хочу сакэ, мне нужна трава!

Я пытылся забыть светлый облик его:
Хитсугайю ласкал - вроде бы ничего!
Но ОН лезет в мой мозг! Отпусти! Отпусти!
Меня мучит во сне! Айзен-тайчо, прости!

- Всё будет хорошо, Гин. Скоро вы снова будете вместе. Потерпи ещё немного.

- Прекрати свои дешёвые понты и дерись со мной как мужчина с мужчиной! - крикнул Ичиго.
- Давно бы так!
И оба разбанкаились, а затем накинулись друг на друга и принялись кататься по земле.
- Вот тебе, получай гад! - Кулак Ичиго встретил нос Бьякуи.
- Дети есть?! - колено Кучики-тайчо упёрлось между ног Куросаки.
- Я что по-твоему должен сейчас возбудиться?!
- Уж ты-то точно меня не возбуждаешь!
- Аналогично!
- Неужели?!
- Дурак!
- Сам дурак!
...
- Ладно, иди, спасай Рукию, а то...
- А то что?
Бьякуя _ПОКРАСНЕЛ_
- Я кажется возбуждаюсь...

Глава 11. Гин снова улыбается!

- Матсумото-сан!.. Ичимару-тайчо очень интересуется, - на этом моменте Кира покраснел. - К-какой размер лифчика Вы носите?
- Unere, haiheko!
- Это слишком сложно... А можно по буквам? Я запишу сейчас!
Вместо ответа Киру швырнуло об стенку.
- Передай своему тайчо что он извращенец! - обиделась Рангику.- Хотя нет, я сейчас сама разыщу его и скажу всё что о нём думаю!!!

Они всю жизнь были неразлучны - Гин и Менос, Менос и Гин. Настоящий живой (если это слово можно употребить к пустому) маленький меносёнок!
Ичимару таскал его с собой в академию, пряча в рюкзаке. Гин всегда воровал печенье в буфете и подкармливал им своего любимца. И всё было хорошо до тех пор пока однажды менос на выполз из рюкзака во время лекции и как раз в тот момент, когда Ичимару заснул. С тех пор они друг друга никогда не видели...

- Это слишком бредово, чтобы быть правдой, - совершенно не-по ичимаровски заявил Гин.
- Сейчас ОН появится, - сообщил Айзен. - Раз. Два. Три.
Земля под ногами разверзлась и из образовавшейся дыры высунулась рука, сжимающая вилку!
- Свобода! - крикнула Рукия, выкарабкиваясь из прорытого тоннеля.
- Рукия! - заорали внезапно нагрянувшие Ичиго с Бьякуей. - АААЙЗЕН-ТАЙЧОООО!!! Живой!

- Сейчас настанет момент истины! - Айзен снял очки, поплевал на волосы, пригладил их назад и щёлкнул пальцами.
В теле Рукии образовалась дыра из которой высунулся Менос.
- Г-и-и-и-н! - завыл Меносёнок человеческим голосом и упорхал в объятия хозяина.

- Что всё это значит?! - искренне удивилась Рукия.
- Да, и правда, - Гин весь сиял, поглаживая своего любимца. - а что моё меносятко делало внутри Кучики-чан?
- Так ведь ты с Урахарой в одном классе учился! - нарисовалась Йоруичи. - Кисуке поймал его в академии, но не знал что он твой и что с ним делать - вот и решил надёжно припрятать до лучших времён! А теперь обьясни, Айзен, для чего ты вывешивал свои фальшивые трупы и всех пугал?!
- А что, разве не ясно?! - сказал Тоусэн. - Айзен-тайчо = ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ ПАРЕНЬ!!! И за это мы с Гином его любим!

- А теперь, братва, все достали свои овощи и пляшем официальный танец крутых парней! ЯК ЦУ ЦОП!!! - замахал Айзен зелёным лучком, Гин - морковкой, а Тоусен - баклажаном.
- Паршиво поёте! - запустила помидор в поющее трио Рангику.
- Мотаем в Уэко Мундо, пацаны!

Кира всё ещё валялся возле стенки когда к нему вдруг явился... какой-то странный мужик.
Незванный гость был в плаще и солнечных очках, а его волнистые тёмные волосы развевались на ветру. Очевидно, это был чей-то занпакто, а учитывая тот факт, что пахло от него клубникой - определённо ичиговский.
- Тебе банкай нужен? - поинтересовался Зангетсу.
- Конечно, нужен! - обрадовался Кира.
- Тогда слушай меня внимательно! Сворачивайшь порножурнал в трубочку, набиваешь в него травы, поджигаешь, выкуриваешь - и банкай тебе обеспечен!
- Но ведь курить траву вредно для здоровья, а читать порножурналы - неприлично!
- Вот поэтому у тебя никогда не будет банкая, - обиделся Зангетсу и ушёл.

Глава 12. Айзен ушёл, а неприятности остались!

- Просыпайся, Кира, а не то на свадьбу опаздаешь! - стучал в дверь Абарай.
- На чью? - сонным голосом спросил Изуру.
- На твою, болван! Ты сегодня женишься на самой кавайной девчонке в Сейрейтее, к которой прилагается не менее кавайная тёща!

Под восторженные комментарии Ишиды и Зараки Ячиру крутилась перед зеркалом, рассматривая своё свадебное платье со всех сторон.
- Кто бы мог подумать, что Карандаш способен сшить такое?! - восхищалась лейтенант 11 отряда.
- А это не я, - гордо произнёс Квинси. - Это платье сшил мой ученик!
Кенпачи продемонстрировал перебинтованный руки.
Неожиданно дверь слетела с петель и в помещение ворвалась Хинамори.
- Свадьба отменяется! - сказала она, хватая при этом Ячиру и запихивая маленькой футокайчо арбуз в рот.
Ячиру мгновенно проглотила полосатый шарик и захлопала в ладоши:
- Это было сугойно, Момо-чан! ЕЩЁ!!!
С головы Хинамори свесилась капля.
- Вы что не поняли, это похищение!
- Да-да! Похить меня! - ещё сильнее обрадовалась Ячиру.

Нанао поправила очки и вошла в кабинет Кёраку-тайчо.
- Куда подевалась стриптизёрша, которая должна выпрыгнуть из торта?!
- Понятия не имею, - ответил Шунсуй, застёгивая ширинку и запихивая какую-то девушку под диван.
- Унохана-тайчо просила передать, что если стриптезёрша не найдётся, то она сама полезет в торт!

- Я всё-таки его приволок! - Ренджи, чей нос был разбит, а глаз украшен крупным фингалом, вытолкнул вперёд себя Киру. - Улыбнись, идиот, а то у тебя такой вид словно на похороны пришёл!
- Да лучше б это похороны и были! - злился Изуру, а потом с надеждой в голосе спросил. - Слушайте, а давайте лучше вместо этой дурацкой свадьбы фальшивые трупы Айзенов похороним?
- Вот ещё! - возмутилась Унохана-тайчо, одетая в галстук, купальник с пушистым круглым хвостиком сзади и с кроличьими ушками на макушке. - Кстати, никто не подскажет, где здесь... торт?
Из кухни выскочил Укитаке в поварском колпаке:
- КАТАСТРОФА! Какой-то подозрительный мужик жрёт все наши яблоки!
- О, нет! - схватился за голову Ичиго.

- Вкусные, хрустящие, сочные красные ЯБЛОКИ!!! Ням-ням!!!
- Зангетсу, прекрати, а не то отдубашу половником!
- Вот так ты, ишшинов сын, платишь мне за предобрейшее?!
- Положь на место яблоки! Шинигами тоже их любят!
- Никто не любит яблоки так, как люблю их я!
- Ах, так! Тогда у меня есть только один способ угомонить тебя! - сказал Ичиго и закружил Зангетсу в танце. А второй танец по праву пренадлежал Холлоу-Ичи!

- Не сбежишь! - гнался жестоко избитый Ренджи за Изуру. Кира споткнулся и упал на пол, но всё же успел ухватиться за край платья Рангику.
- Матсумото-сан! Скажите, пожалуйста, чтобы Вы сделали если бы в Вашу первую брачную ночь Вам очень-очень...не хотелось?!
- Я бы сказала: "Не приставай, Гин, у меня голова болит!"

- Надеюсь, я не опоздала? - в зал вбежала невеста.
На ней было пышное платье к с кучей бантиков и раозочек, на голове красовались колокольчики, а личико было прикрыто вуалью.
- Ну раз уж все в сборе, начнём церемонию! - объявил Ямомото.
Кира из вредности отвернулся и не смотрел в сторону невесты. Больше всего на свете ему хотелось грохнуться в обморок.
- Берёшь ли ты, Кусанджиши Ячиру Кенпачиевна, лейтенанта третьего отряда Киру Изуру в законные мужья и обещаешь ли ты терпеть его нервные психозы и припадки (а они обязательно появятся у него, причём сразу же после свадьбы!) пока смерть не разлучит вас?
- Да! - раздался писк из-под вуали.
- Берёшь ли ты, Кира Изуру, лейтенанта одиннадцатого отряда, Кусанджиши Ячиру Кенпачиевну в законные жёны и клянёшься ли ты делить с ней постель, туалет и ванную пока смерть не разлучит вас?
"НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!" - хотелось кричать - "НЕТ, НЕТ и ещё раз НЕТ!!!", но слова предательски застряли в горле.
- Молчание - знак согласия, - подвёл итог Ямомото. - А теперь, чтобы скрепить ваш союз, поцелуйте невесту.
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!! - наконец-то сумел сказать Кира.
- Стесняешься! - захихикал Ямаджи. - Ну если ты такой робкий, то хотябы просто убери с её лица вуаль и взгляни в глаза её распрекрасные!
Пялиться на Ячиркины моргалки не было никакого желания. Но всё же Кира решил не сопротивляться и повернулся к невесте.
"Слишком высокая она для Ячиру! Небось на табуретку встала, козявка!"
Дрожащей рукой Изуру убрал с лица девушки полупрозрачную ткань...
- О, да!!! Это действиьтельно стоило сломанного носа и подбитого глаза! - засиял от счастья Ренджи и радостно заржал.

- Это не Ячиру! - заохали все присутствующие. - Это..., - и часть гостей попадала в обморок.

Глава 13. На смену всему маразму приходит...ещё больший маразм!

- НЕ ВИНОВАТАЯ Я!!! Меня Хинамори и Абарай заставили! - истерическим голосом прорычал выряженный в женское платье Бьякуя.

- Кира-кун, Абарай-кун! - простонала Момо. - Я больше не могу её держать, она мне все руки искусала! Всё, я отпускаю Ячиру!
- Ух, ты! Бьяку-Бьяку! - Ячирка принялась лапать Кучики-тайчо за накладной бюст. - А они у тебя настоящие?

- БЪЙАКУЙА!!! - набросился на капитана шестого отряда Холлоу Ичиго. - Наша схватка ещё не окончена!
Бьякуя, как был в женском платье и в макияже, под весом напрыгнувшего Хичиго грохнулся на пол.
- Катаемся, катаемся! - хихикал Хичиго.
- Рукия! - раздался голос Бьякуи из-под Холлоу Ичи. - Ты с НИМ спала?
- Да как я могла с ним спать? - схватилась за глову Кучики-сан. - Ведь я была в тюрьме, а он - в Ичиго! - а потом как запульнула огрызок яблока в братишку. - Ичи, давай, давай! Мочи его!
- Бейте его, тайчо! - швырнул другой огрызок в Ичиго Ренджи.

Рядом с Кирой приземлилась табуретка, а на табуретку - Ячирочка.
- Хана мне! - тихо сказал Изуру.
Кусаджиши взяла в руки микрофон и разинула рот:
- Слушай меня внимательно! Мой любимый, милый, дорогой, самый лучший на свете, единственный и неповторимый...
Укитаке-тайчо! Если ты сейчас же не приползёшь с кухни и не женишься на мне, я выйду замуж за Кирочку и буду мучать его пока смерть не разлучит нас!
- Я согласен! - прибежал Укитаке Джууширо. Затем ненадолго задержался возле Хитсугайечки - пощупал и потискал напрощанье и помчался к алтарю.

- Берёшь ли ты, Кусанджиши Ячиру Кенпачиевна, капитана тринадцатой дивизии Укитаке Джууширо в законные мужья и обещаешь ли ты заботиться о нём и охранять от домогательств Кёраку Шунсуя пока смерть не разлучит вас?
- Да!
- Берёшь ли ты, Укитаке Джууширо, лейтенанта одиннадцатого отряда, Кусанджиши Ячиру Кенпачиевну в законные жёны и клянёшься ли ты кормить её плюшками, пирогами и конфетами пока смерть не разлучит вас?
- Да!
- А теперь жених может угостить "Чупа-Чупсом" невесту!

Спустя некоторое время Укитаке и Ячиру щекотали Хитсугайю, Матсумото пыталась по мобильнику дозвониться Гину в Уэко Мундо, Ренджи склонил голову на колени Уноханы тайчо, которая смазывала его фингал йодом и вазелином, Хинамори нажралась как Рангику и повисла на Изуру, то и дело с него сваливаясь, Зараки объедался тортом, Иккаку и Юмичика водили хоровод вокруг Зангетсу, Ишида и Орихимэ учили Рукию и Чада шить, а Бьякуя, Хичиго и Шуухей играли в бутылочку на раздевание...
- Скучно как-то, - сказал Кира и запустил куском торта в Ренджи. От неожиданности Абарай случайно зазабимарил в глаз Ретсу.
Унохана схватила бутылку с вином и разбила её не то о голову Бьякуи, не то о голого Бьякую. Кучики-тайчо приказал цвести Сенбонзакуре, а Йоруичи принялась кружиться в воздухе и ловить лепесточки...


Эпилог:

Ульки-чан протёр рукой сонные глазки. Спокойный хуеко-мундовский рассвет нарушил дикий ор Гриммджоу:
- АЙЗЕН-ТАЙЧОООООООООООО!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Автор: *ZayaZz*
Бета: тоже *ZayaZz*
Название: Мыло душистое
Фэндом: Bleach
Жанр: стеб
йтинг: PG
Персонажи: Бьякуя & Ренджи
Размер: малявочка
Дисклэйм: Кубо-сама, а дурь моя)
От автора: мой вообще самый первый фанф по Бличу^^


МЫЛО ДУШИСТОЕ.

- Ты сделаешь это!
- Никогда!! Он меня убьет!
- Если будешь осторожен, не убьет!
- Ты в своем уме?!! И вообще, ты его сестра, ты и дари!
- А ты его лейтенант! И вообще, у меня срочное задание от Укитаке-тайчо!
- Чтоб тебя...
Вчера Рукия вернулась из мира живых. "Ты представляешь, Ренджи, на витрине лежало это вишневое мыло... Лучшего подарка для нии-сама не придумаешь!" Ренджи скептически хмыкнул. "Камей - секрет неотразимого обольщения!" - гордо гласила надпись на упаковке. Тайчо и так всегда неотразим!.. Но возможно он оценит...
Только почему чертова Рукия выбрала для подарка именно тот момент, когда тайчо принимает ванну?! И почему именно ему опять придется подставлять голову под Сенбонзакуру?!!
- Все просто, - инструктировала Рукия, - прячешь реяцу, заходишь, аккуратно кладешь мыло и исчезаешь. Там занавеси, будешь осторожен, и он тебя не заметит!
На этот счет Ренджи терзали смутные сомнения, когда он крался к ванной. Пожалуй, уж лучше сразиться с меносом без занпакто... Но уже поздно.
От страха ему впервые в жизни удалось полностью скрыть реяцу. Он неслышно раздвинул седзи и проскользнул внутрь. За занавесью шумела вода и низкий голос напевал: "Я тучка, тучка, туучка..." Ренджи громко поперхнулся, замер и с ужасом взглянул на занавеси. О нет!!! Бьякуя явно поднимался из ванны! "Задушу Рукию!.." Не теряя времени, лейтенант положил кусок душистого, пахнущего вишней мыла на пол перед занавесью и попятился к седзи. Едва он прикрыл их, не в силах больше сделать ни шагу, как занавески распахнулись. "Он только что был здесь! Нет на него банкая..." - подозрительно глядя на дверь, Бьякуя шагнул вперед. Нечто овальное, скользкое и противное скрипнуло под ногой... От неожиданности и омерзения Бьякуя издал нечно, похожее на девчачий писк, совсем не подобающий его величественной персоне. Ноги разъехались, и, совершив дикий пируэт, рокубантай-тайчо ничком рухнул на пол, лишь чудом не ударившись головой. За дверью несчастный Ренджи внимал звукам, доносящимся из ванной. На писке у его отвисла челюсть, а грохот заставил сердце пропустить удар. Дрожа, Ренджи на коленях подполз к седзи и раздвинул их. Взгляд уперся в голый зад ненаглядного тайчо, только что с трудом поднявшегося и стоявшего спиной ко входу в ванную. Бесконечно медленно Бьякуя повернул голову и посмотрел на физиономию своего лейтенанта, оторопело созерцавшего пятую точку, по мнению Ренджи не менее величественную, чем лицо ее владельца. Ренджи вскинул взор и уткнулся в стальные кинжалы глаз Бьякуи.
- Цвети, Сенбонзакура!!!!

Неет, без стихов нельзя))) Это ж так здорово!

***
Ичиго выиграть бы мог марафон,
Только на каждом шагу спотыкался,
Слабый на финише стон вдруг раздался:
Это к подошве прилип бедный Кон.

***
Тоусен в Лас Ночес уборку затеял,
"Мусор!" - на спину Гриммджоу наклеил,
Сесту они отыскали не скоро:
Внес свою лепту в процесс Улькиорра.

***
"Давай, Урахара, поделим все к сроку:
Вайзарды - тебе, ну а мне - Хогиоку."
Щетину потер озадаченный Киске:
"Какая ты, Айзен, однако, редиска..."

***
- Видеть не в мочь твою страшную рожу!
- Гордостью Квинси, тебя уничтожу!
Исида много раз проклял уже,
Что приютил ненадолго Пеше.

***
Квинси стрелою Пустого пронзил,
Сильно Маюри-тайчо разозлился:
"Сволочь! Ведь это подопытный был!"
Год разработок опять провалился...

***
Тихо Заэль подбирается к Гину,
А Улькиорра трет Айзену спину,
Тоусен Гриммджо предлагает раздеться...
Во разошелся Киока Суйгецу...

***
- Кучики-сан, зачем Вам баня?
- А где ж отряд мой мыться станет?
- А с нами в баньку не хотите?
- Пилите, Абарай, пилите...


***
"Отравил Шюнсуя кто-то!"-
Грозно молвил Ямамото,
Тут промямлил Куроцучи:
"Это был несчастный случай..."

***
Бьякуя на пруд глядел,
Ренджи рядышком присел,
В тот же миг пошел ко дну,
"Не достать тебе луну..."

***
"Слушай, похоже Сой Фонг выпивает?" -
У Укитаке Шюнсуй вопрошает,
"Вряд ли мы можем назвать это пьянкой,
Просто духи у нее - с валерьянкой..."

***
ДР Иккаку отмечался,
Ох именинник разорялся:
"Козлы! Кто выжрал все саке?!
Хисаги? Быть тебе уке!"

***
- Ренджи, вчера я услышал моментом,
Ты угодил капитану с презентом?
- Да, но теперь мне приходится жестко:
Черная плёточка-девятихвостка...

***
Рукия Ренджи на чай пригласила
Ночью... в поместье не видно ничё,
"Странно, а что это мягкое было?
Ой!.. извините, Кучики-тайчо..."


***
Киске сказал: "Вновь, покуда не поздно,
Мир защитить вам придется, друзья!
Кто-то ужасное чудище создал...
Кто этот гений? Похоже, что я..."

***
В Лас Ночес как-то раз давался бал,
И Айзен всех арранкаров созвал,
Гин балетмейстером назначен был,
Про Канаме владыка позабыл.

На бал нельзя без спутника явиться,
И быстро всем пришлось определиться,
Гриммджоу себе Люппи выбрал в пару:
Они косплеить будут Забимару...


На Старрка наезжает Лилинет:
- Не буду превращаться в пистолет!
- Твое упрямство щас совсем не в масть,
На нас пиротехническая часть.

Нехорошо опаздывать на бал,
Но все же Улькиорра опоздал,
От Иноуэ добиться он не мог:
"Куда ты дела мой парадный рог?"

Костюмчики - на грани моветона,
Но все побил рекорды Кайен-доно,
Явился он в жабо и красных трУсах:
Две черепушки не сошлись во вкусах...

Тост первый поднимает Айзен-сама:
"Итак, позвольте, господа и дамы,
Воздать хвалу за первосортный хмель:
Да здравствует наш пивовар Заэль!"

Нарезавшись по само "я те дам",
Нойтора стал подкатываться к Хали:
- Как Ваше имя-отчество, мадам?
- Марфа Васильевна, а Вы не знали?
- Ну что ж, Марфуша.. нам ли быть в печали?

Танцует Иноуэ с Заэльапорро,
А Ямми утешает Улькиорру:
"Не плачь, братан, любовь бывает зла,
Утрись, вон тушь, похоже, потекла..."

Гин был в своей стихии: улыбался,
И всё над Вандервайсом потешался,
Но четко вдруг ответил Вандервайс:
"А ведь улыба у тебя - не айс..."

А Тоусен, заарканив Зоммари,
Промыл ему мозги "дискриминацией":
"Ну где же справедливость - посмотри,
Ведь мы здесь - словно негры на плантации!"

Владыка, молвив: "Брак, а не Эспада",
Взглянул на Хогиоку сонным взглядом,
И надпись вдруг заметил он случайно,
"Теперь мне всё понятно: Made in China."

...Сквозь дыры в купол лунный свет сочится,
Следы Гран Рей Серо на половицах,
В руинах опустевший тронный зал,
Короче - славный получился бал!)

***
"Видеть тебя не могу! Убирайся!!
Без "Cosmopolitan" не возвращайся!!!"
Челюсти Ульки ответили лязгом:
Тяжко даются семейные дрязги...

***
"Ужасный вкус у соуса в лапше
Довел меня до головокружения!" -
Кричит Исида повару Пеше.
- Так это ж Бесконечное Скольжение...

***
Чад с радостью и трепетом вручил
Йоруичи изящную гитару,
За что банкаем Ренджи съеден был,
На чеке подпись: Киске Урахара.

***
- Ах, Изуру, печален ты опять!
Тебя придется снова улыбать,
Устроим небольшой сейчас пожар мы!
- Так вот кто сжег 9-го казармы...

***
К недугу Укитаке, как ни странно,
Открыла панацею Унохана,
- А может быть, не надо? - И не спорь!
Кураре исцелит любую хворь...

***
В казарме просыпается родной
Айзен-тайчо: "Как так... Постойте, братцы,
А где Эспада? Власть? Лас Ночес мой?
Эх... надо ж было так вчера нажраться...

***
А Юми, исповедуя гламур,
Очнулся раз у медиков в бараке,
Хотел тайчо он сделать педикюр,
Не понял слова этого Зараки...

***
Сожрав деревья, рыбу и пионы,
Ячиру снова голодна теперь,
Кричит Кучики, подпирая дверь:
"Каннибализм карается законом!"

***
"Люблю грозу в начале мая!" -
Сказал Тоширо Хицугая,
Когда разряд в который раз
Сжег потайной саке запас.

На это злится Мацумото:
"Не мог он, что ли, сжечь отчеты?!
И что за бессердечный жмот
Заледенил громоотвод?!"

***
Гриммджо сказал: "Вину я признаю,
И вот, себя на суд вам отдаю..."
Очки у Тоусена блеснули тут:
Суд Линча - самый справедливый суд...

Сначала вспомните мотив песенки, обязательно))
***
"Я на солнышке лежу,
И на солнышко гляжу..."
Улька наш как-то раз
Обронил снаружи глаз...

***
Жизнь без него - ужасное мученье,
Не прикоснуться, не поцеловать,
Терзают Ренджи смутные сомненья,
А без него не есть, не пить, не спать...

И Абарай, не зная, как же быть,
Шагнул навстречу очевидной гибели:
- Тайчо, я Вас хочу! Спросить..
Вы голубой... мой карандаш не видели?

***
Завел котенка Ичиго, и вот
Одежды опись произвел котяра,
Чихнул и.. сдох. Закончился завод.
Да здравствуют игрушки Урахары!

Автор: *ZayaZz*
Бета: тоже *ZayaZz*
Название: Зубная паста
Фэндом: Bleach
Жанр: стеб
йтинг: PG
Персонажи: Комамура и многие другие
Размер: малявочка
Дисклэйм: Кубо-сенсей
От автора: чистить зубы полезно для творчества...


ЗУБНАЯ ПАСТА.

Тецузаймон, лейтенант Комамуры-тайчо, внимательно разглядывал тюбик, который Хисаги принес ему с грунта.
- Отличная зубная паста, -разглагольствовал Сюхей, - пенится что Кенпачи в гневе, твоему Комамуре в самый раз!
- И правда, - подумал нанабантай-фукутайчо, - улыбка капитана нуждается в особенном уходе! А если вспомнить, в каком восторге он был от той расчески для собак... Решено!
Вечером перед сном он предложил Комамуре новую пасту. Тот оказался весьма доволен, пенилась паста как зверь, а мятный запах сшибал с ног, и Комамура уже готовился блеснуть обновленной улыбкой завтра перед сетайчо. Внезапно по Сейрейтею пронесся сигнал тревоги. "Генрюсай-доно!!!" Забыв о том, что у него пасты полон рот, Комамура кинулся спасать сетайчо и уже не увидел адской бабочки с сообщением, что тревога ложная. Путь его лежал мимо особняка Кучики.
А в особняке этим вечером царило оживление. Непонятно каким образом Рукия уговорила брата пригласить Ренджи на чай, чтобы потешить этих двоих ужастиками, которых она нахваталась на грунте. Надо отдать должное, зловещие сказочки ей удались. Известие о ложной тревоге само собой завершило приятный вечер. Кучики-тайчо пребывал в таком хорошем расположении духа от вида бледного, перепуганного детскими россказнями лейтенанта, что даже оказал тому милость проводить его до ворот поместья. Надежды бедняги Ренджи на то, что его оставят переночевать, не оправдались. В голове его крутились образы ужасных оборотней, и он недовольно поклонился закрывающимся воротам. Вздохнув, он обернулся... Чудовищная волчья голова, налитые кровью глаза, из пасти обильно течет пена... Ренджи почувствовал, что сердце остановилось, и он, издав полустон-полухрип, рухнул на землю без сознания.
Комамура в недоумении взирал на лейтенанта Абарая. Да, его вид зачастую пугает незнакомцев, но чтоб знакомые лейтенанты замертво падали... Наверно, перепил саке у Кучики, нужно понюхать, а то может помощь нужна?..
Стон, раздавшийся из-за ворот, вывел застывшего Бьякую из задумчивости. Определенно, это был Абарай. Интересно... Кучики вновь шагнул к воротам и распахнул их. Темнота, волчара с пеной у рта склонился над лицом его бездыханного лейтенанта...
- Бля! - выдержка на секунду изменила Кучики. Он прирос к земле. Зря он смеялся над рассказами сестры... С трудом преодолев паралич, Бьякуя дернулся рукой к мечу.
"Да они там все перепились, даром что тревогу объявили!"- Комамура с неодобрением глядел на шатающегося Бьякую, пытавшегося пролепетать что-то вроде "Цвети, Сенбонзакура..." Решив, что с Абараем Кучики и сам разберется, Комамура ушел в сюнпо.
Приземлившись недалеко он покоев сетайчо, он почувствовал за спиной реяцу Мадараме и Аясегавы. Ну хоть кто-то делом занят. Комамура радостно обернулся к парочке.
Юмичика увидел пожалуй самую уродливую картину в своей жизни. От чего и лишился сознания в ту же секунду. Мадараме был покрепче. Он не слыхал рассказов Рукии об оборотнях. Но вид белой пенообразной хрени, ползущей у Комамуры изо рта, не оставил сомнений: через несколько секунд нанабантай-тайчо поглотит Пустой!! Как бы убить эту тварь?!
"Да что сегодня происходит",- раздраженно подумал Комамура. Он попытался окликнуть Мадараме, но треклятая паста засохла, и язык не шевелился. Изо-рта раздался только хрип.
"Предсмертные хрипы!.."- в панике заметался Мадараме. Времени не оставалось. С диким визгом он кинулся на Комамуру. "Что, черт вас дери, здесь происходит?!!!"- из темноты материализовался Тецузаймон. "Ой, тайчо!! Ну как Вам новая паста?" Внезапная догадка пронзила мозг Комамуры. Кажется, сегодня в Сейрейтее станет одним лейтенантом меньше...

Название: После ссоры
Автор: nataniel-la
Рейтинг: R
Пейринг: Исида Рюукен/Исида Урюу.
Жанр: романс? не, пвп с недорейтингом
Размер: драббл.
Тип: слэш.
Саммари: Урюу пришел мириться с папой и отстаивать свои права.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
Размещение: нет.
Предупреждение: естественно, АУ - ибо рейтинг и слэш. Возможен ООС. Знаки препинания - авторские.

ПС. Ставлю МДВ, хоть тут и эрка. Я вообще не уверен, можно ли это открывать :alles: Но уж ладно уж - понадеюсь на вашу сознательность, и повторю: квинцест, рейтинг, пвп! Претензии не принимаются

Рюукен сидел, уставившись невидящим взглядом в ноутбук, где проигрывалась запись последней конференции, когда дверь в кабинет медленно приоткрылась и на пороге появился Урюу. Он постоял там немного, потом подошел ближе. Рюукен проигнорировал его перемещения с отсутствующим выражением лица, не отводя глаз от монитора. Урюу переступил с ноги на ногу, а затем чуть откатил кресло Рюукена от стола и быстро опустился на пол между его ног, крепко обнимая за талию и утыкаясь носом в живот. Снова чувствовать, пусть через рубашку, эти тонкие, холодные пальцы, ощущать обжигающее дыхание сквозь тонкую ткань, понимать, что он опять так близко - только чуть шевельнуть рукой... Рюукен не двигался. Урюу посопел ему в живот еще немного, потом поднял взгляд.
- Давай не будем? - Он старался говорить ровно, не скатываясь к просительным интонациям.
- Не будем что? - После долгой паузы спросил Рюукен, причем с таким выражением лица, будто вовсе и не участвует в разговоре.
- Не будем продолжать эту холодную войну. Мы оба были неправы, давай забудем и постараемся...
- Нет. - Прервал его Рюукен. - Неправ был ты: ты со мной спорил.
- Я высказал свою точку зрения. - Урюу пытался оставаться хладнокровным и рассудительным. - Необязательно же верно только твое мнение.
- Ты опять споришь. - Раздраженно сказал Рюукен. - Ты должен меня слушаться и закроем эту тему.
- Почему ты не воспринимаешь меня как равного? - Он не хотел нового скандала, но слушать подобное было слишком обидно.
- О каком равенстве идет речь? Я твой отец!
- Ты прежде всего мой любовник!
- Вот как? - Рюукен первый раз за день взглянул на него. - Но с любовниками мирятся иначе.
Сильные ноги крепко стиснули ребра Урюу, длинные пальцы впились в его горло. Он с трудом сглотнул. Происходящее было достаточно унизительным, но... они не разговаривали три дня. Три дня он был лишен этих уверенных, властных прикосновений, из-за которых сердце билось чаще, а во рту пересыхало. Дыхание перехватило от предвкушения и он прикрыл глаза, сдаваясь.
Рюукен насмешливо хмыкнул, потянул его за волосы, немного отодвигая, расстегнул брюки и спустил белье.
Пожирая глазами представшую картину, Урюу сквозь нарастающий звон в ушах уже практически слышал жаркие вздохи и сдерживаемые, сквозь зубы, стоны. Уже практически ощущал под пальцами не шелк рубашки, а горячую кожу, уже почти чувствовал знакомый вкус... Рот наполнился слюной и он облизнулся. Рюукен, не сдержавшись, чуть заметно нетерпеливо повел бедрами, и Урюу с еле слышным стоном поспешно обхватил губами головку. Вцепившись пальцами в его затылок, Рюукен заставлял его резко и быстро двигаться и глубоко заглатывать член. Пальцы Урюу судорожно впивались в бедра Рюукена, из угла рта стекала слюна, из зажмуренных глаз катились слезы, пару раз он начинал кашлять, но Рюукен давал ему сделать только один вдох и снова проникал как можно глубже.
Урюу стонал. Мычал и вскрикивал, когда Рюукен был особенно неаккуратен, задыхался, всхлипывал и давно не старался сдерживать слезы. Но покорно позволял иметь себя в рот, и мало того - если бы Рюукен вздумал его оттолкнуть, у него вряд ли получилось бы.
Почувствовав, что Рюукен скоро кончит, он тихо застонал на одной ноте, пока в горло не ударила горячая струя. Потом отдышался, лежа щекой не бедре Рюукена, и наконец поднял глаза.
Тот непослушными пальцами ослаблял узел галстука. Даже в такой ситуации, в расстегнутой одежде, с лихорадочно блестящими глазами и пересохшими губами, он умудрялся выглядеть вполне невозмутимым.
- Не обманывай себя. Даже в качестве любовников ни о каком равноправии речи нет. Признай это.
Урюу медленно провел указательным пальцем по губам, вытирая их, чем вызвал жадный взгляд из-под ресниц, выпрямился и, подражая ему, с достоинством произнес:
- Я подумаю.

the end

Название: Где-то рядом
Автор: БМ
Фендом: Bleach
Пейринг: Чад/Исида
Рейтинг: PG
Жанр: зарисовка
Дисклаймер: не мое
От автора: написано для Ryuuken Ty. Не уверен, что написал то, что просили, ибо чувств как таковых здесь почти нет.

Исида и сам понимает, что поступает крайне глупо, кидаясь в сражение с Пустыми с температурой, опасно приближающейся к сорока градусам. Картинка перед глазами плывет, искажается, в который раз уже заставляя меткого лучника позорно промахиваться мимо цели. Исида упрямо трясет головой, пережидает очередной приступ головной боли и снова выпускает россыпь ярко-голубых стрел. Не получается качеством, возьмем количеством.
На самом деле он не собирался приходить, полагая, что Куросаки справится и сам. Но когда Пустых становится все больше и больше, а реяцу рыжего начинает теряться на их фоне, Урюу не выдерживает, откидывает одеяло, в которое был все это время завернут как в кокон, и неловко пытается натянуть брюки. Через пять минут он уже на месте, как раз вовремя, чтобы подстрелить подкравшегося к Куросаки со спины Пустого. Вскоре появляется и Чад, и сражение резко ускоряет ход.
Нечто похожее больше на птеродактиля кидается на Исиду стремительно. В нормальном состоянии квинси подстрелил бы его еще на подлете, но сейчас все, что ему удается – это заметить в последний момент и отскочить в сторону. Ноги подкашиваются, и вместо красивого прыжка он кубарем катится по асфальту, в кровь сдирая кожу левой ладони. Руке больно, голове еще больнее, но Исида понимает, что если сейчас же не встанет на ноги, то больно уже не будет никогда.
Подняться он успевает и даже подставляет лук под замах когтистой лапы вместо собственной головы. И все бы ничего, да только удар настолько мощный, что откидывает квинси на добрых пять метров прямо в бетонные объятия ближайшего забора. Пока Исида медленно сползает на землю и меланхолично разглядывает морду несущегося на него монстра, в ушах у него стоит такой невообразимый звон, что заглушает даже мысли. Собственно, поэтому он и испугаться-то не успевает, как тварь уже рассыпается мелкими частицами с легкой подачи тяжелой руки Чада.
Исида не торопится вставать. Во-первых, пока просто не может, во-вторых, немногочисленных оставшихся Пустых беспощадно добивают уже и без его помощи. Так что теперь его задача – остановить веселую карусель под названием мир.
- Исида, ты цел? – громко интересуется Куросаки, в один прыжок оказываясь возле квинси. Исиде как никогда хочется поблагодарить его за заботу парой ласковых, так как с трудом подавленная головная боль с приходом рыжего не только появляется вновь, но, кажется, еще и усиливается.
- Да, Куросаки, не ори, - недовольно ворчит Исида и заставляет себя подняться. Главное не шататься и потише скрипеть зубами, а уж нацепить на лицо маску пренебрежения и превосходства труда не составит. – Ничего страшного, оглушило немного.
- А, - тянет Куросаки, подозрительно осматривая друга на предмет повреждений, но на том действительно не видно не единой царапины. Не считая сжатой в кулак левой ладони. – Отлично! Я аж перепугался, как увидел эту махину, несущуюся на тебя. Ты чего уснул что ли? Как вообще умудрился его не заметить?
- Куросаки, отвали, а, - Исида кончиком указательного пальца поправляет сползшие на нос очки, маскируя за стеклами убийственный взгляд. Оправдываться перед Ичиго ему сейчас очень не хочется, но и правду он ему говорить тоже не собирается. Не нужны Исиде ничьи заботливые взгляды и благородное участие. Вон Чад стоит себе в сторонке, засунув руки в карманы, молчит и не пытается лезть в душу.
- Ха! Значит, и наш очкарик может облажаться! – радостно восклицает Ичиго. – Эй, ты куда?
- Домой, - спокойно отвечает Исида, даже не оборачиваясь. Сил на грызню с Куросаки у него нет, ему и ноги-то с трудом удается переставлять из-за дикого желания лечь прямо здесь на асфальте и уснуть. А по поводу произошедшего он еще поговорит с Ичиго попозже и доходчиво объяснит, кто, где и когда облажался.
Метров через сто Исиде становится совсем не хорошо, и он приваливается плечом к стене, пережидая приступ головокружения и тошноты. Ичиго далеко, на улице глубокая ночь, так что застукать квинси в столь плачевном состоянии из-за какой-то левой простуды просто-напросто некому. От озноба начинают стучать зубы, а руки мелко подрагивают, заставляя Исиду считать себя еще более ничтожным, чем он предполагал пятью минутами ранее. Оторвавшись от стены, Урюу продолжает путь домой, немного покачиваясь при каждом шаге. Удручает то, что идти ему еще два квартала.
В первую секунду Исида думает, что все-таки споткнулся и летит носом в землю, но вместо этого зависает в воздухе в почти горизонтальном положении. Моргнув разок для наведения фокуса, он осознает, что находится на руках у абсолютно невозмутимого Чада, и тут же начинает брыкаться и возмущаться, требуя опустить на землю. Чад спокойно стоит, дожидается, когда от ора Исиде становится очередной раз плохо, и отвечает:
- Так быстрее.
Исида не знает, что на это сказать и лишь удивленно таращится на лицо друга. Привычный пофигизм и ни капли сочувствия. Если подходить к ситуации с практической стороны, то Чад прав. Исида и сам понимает, что сможет доползти до дома, но на это у него уйдет неприлично много времени и сил. Да и осложнений ему из-за дурацкой простуды явно не надо. Прикинув все за и против, Исида решает не трепыхаться и послушно замирает. Чад идет быстро, но ступает легко, Урюу лишь слегка покачивает при каждом новом шаге. Это даже приятно, убаюкивающе. А Чад словно и не замечает тяжести тела на руках, будто котенка несет. И это немного смущает гордого квинси. Нет, он, конечно, мало весит, а Чад всегда отличался силой и выносливостью, но чтобы настолько…
А еще Исиде интересно, почему Чад, которому идти нужно было в противоположную сторону, пошел за ним следом? А если сразу обеспокоился состоянием лучника, почему не сдал Ичиго? Неужели почувствовал его столь сильное желание скрыть это от Куросаки? Исида никогда не замечал за Чадом особой проницательности. Впрочем, он вообще мало обращал на него внимания.
К тому моменту, как они оказываются возле дома Исиды, тот уже успевает задремать. Чад с едва уловимым сожалением смотрит в лицо спящего еще несколько секунд и негромко сообщает:
- Мы пришли.
- Уже, - тот просыпается моментально и упорно делает вид, что и не спал он вовсе несколькими минутами ранее. Правда, по мнению Чада, получается у него плохо из-за сонного мутного взгляда и, особенно, из-за тяжелого душераздирающего зевка.
Чад аккуратно ставит свою ношу на ноги и тут же поддерживает за плечо. Исида подозрительно косится на него, но полная невозмутимость на его лице снова успокаивает готовые вырваться слова возмущения. Чад не станет лезть с сочувствием, Чаду можно доверять.
- Уже поздно, - констатирует общеизвестный факт Чад.
- Половина четвертого – это не поздно, - фыркает Исида и на негнущихся ногах переступает порог квартиры. – Это уже рано.
Исида оглядывается на здоровенный темный силуэт, словно каменное изваяние замерший перед дверью, и ему становится стыдно, самую малость. Прогонять Чада в такой час было бы как минимум невежливо, позволить ему остаться неблагоразумно. Если тот останется, то Исиде уж точно не удастся скрывать свое состояние. Хотя, стоп! Чад же нес его и явно не мог не заметить чересчур высокую температуру. Значит, уже давно понял, возможно, именно по этой причине и не торопится уходить. Исида тяжело вздыхает и бросает через плечо:
- Если хочешь, можешь остаться. Бессмысленно тебе сейчас тащиться через полгорода домой. Заходи, не стой там - дует.
Исиду не сильно волнует согласие гостя, он просто хочет добраться до постели и вырубиться. Открыв шкаф, он смотрит на свернутый и с таким трудом запиханный туда матрас долгим грустным взглядом, затем упирается одной рукой в стену, другой пытается вытащить нужный ему предмет. Тот упирается с завидным упрямством, становясь слишком похожим на хозяина, но через полминуты пыхтения Исиде все же удается совершить задуманное. Матрас покидает свою обитель столь стремительно, что Урюу по инерции летит назад, мысленно уже здороваясь с полом, но второй уже раз за ночь оказывается в руках Чада.
- Эм, спасибо, - смущенно бормочет Исида, размышляя, что бы могла значить чуть приподнятая бровь на лице столь невозмутимого человека?
Урюу успевает подумать, что надо заняться подготовкой спального места для гостя, и мысленно простонать, как вдруг оказывается сидящим на собственной постели. Похоже, таскать Исиду на руках для Чада, и правда, слишком легкая задача.
- Я сам справлюсь. Спи.
Исида честно хочет возмутиться и даже бурчит что-то сонным голосом, пока зарывается под одеяло прямо в одежде. Разобрать, что он говорит нереально, впрочем, Чад и не пытается. Он уже вовсю занят матрасом. Меньше чем через минуту Урюу уже крепко спит.
Исиде снится огромное раскаленное солнце и песок, бескрайним океаном раскинувшийся вокруг. Он лежит на спине, не в силах подняться, и хватает обжигающе горячий воздух широко раскрытым ртом. Легкие словно сопротивляются, отказываясь принимать в себя эту враждебную субстанцию, но он раз за разом повторяет попытки, ведь значимость дыхания еще никто не отменял.
Урюу не помнит как давно он здесь, но чувствует, что еще совсем чуть-чуть и палящее солнце сожжет его заживо. Ему страшно. Он бы многое отдал за возможность променять эту безжизненную пустыню на сотню-другую голодных Пустых. Тогда бы он знал, что делать, и с гордостью сражался бы до самого конца. Сейчас он может бороться только с собственным же отчаянием.
Когда на лоб приземляется огромная прохладная капля, Исида начинает размышлять о силе человеческих иллюзий и природе миражей. После второй он сморит на пронзительно голубое небо без единого намека на облака обиженным взглядом. Он не любит дождь, но никогда еще в его непродолжительной жизни у него не было настолько сильных желаний. А капли сыплются на его разгоряченное тело все чаще и чаще, заставляя Исиду всерьез задуматься о своем психическом состоянии. Но как бы то ни было, дышать постепенно становится легче, и, не смотря на все удивление, Исида безмерно благодарен богу, пославшему это спасительное чудо природы. Даже солнце начинает тускнеть, Исида уже почти не чувствует его смертоносного жара.
С приходом прохлады на Урюу наваливается неестественная тяжесть и сонливость. Он сопротивляется, но глаза закрываются против его воли. Последнее о чем успевает подумать юный квинси – что же случится, если уснуть во сне?
Когда Урюу снова открывает глаза, он находится в своей квартире, лежит в своей постели, а на лбу у него смоченное в прохладной воде полотенце. За окном ярко светит солнце, обычное и совсем не страшное, и весело щебечут птицы. Исида чувствует себя иссушенным и с трудом переворачивается на бок. Он долго не может понять, что делает сидящий на краешке его постели Чад, и почему у него такое странное выражение лица. Зато вспомнив, быстро сопоставляет дождь, полотенце и прочие факторы сегодняшней ночи. Точнее утра, если вспомнить, когда они легли спать. Хотя возможно спал сегодня он один.
- Ты чего? – хрипло спрашивает Исида и тянет ладонь в сторону друга.
- Спи, - отвечает Чад, перехватывая руку и крепко сжимая. Исида так и засыпает, не успев разгадать его необычное лицо.
Когда он просыпается снова, за окном уже темно. В голове относительно прояснилось, а тело, наконец, свободно отзывается на команды мозга. И это безмерно радует, и, судя по приподнятому уголку губ вошедшего в комнату Чада, не его одного. Урюу не сопротивляется, когда теплая ладонь ложится ему на лоб, и только коротко фыркает, когда она ерошит его спутанные после беспокойного сна волосы.
Исида не дурак, он сразу понимает, что Чад просидел с ним всю ночь, ему немного стыдно, но вместо ожидаемого раздражения, он чувствует странное тепло в груди. Забота Чада странная, непохожая ни на чью другую. Тот ничего не спрашивает, не отчитывает и не разводит панику. Просто сидит рядом, и от одного его присутствия на душе привыкшего быть в одиночестве парня становится необыкновенно уютно и спокойно.
Для Исиды это похоже на загадку, сложную и интригующую, вызывающую непреодолимое желание найти правильный ответ. Раньше он многое не замечал, точнее не придавал значения неинтересным с виду вещам. Теперь же ловить якобы равнодушные взгляды становится чем-то похожим на увлекательную игру. Поймает - не поймает, угадает – не угадает.
Пока Исида с непонимающим видом пытается вспомнить, где его одежда, Чад незаметно подходит со спины и накидывает на худые плечи теплый махровый халат. И Исида без слов читает на дне чужих глаз, обещание прибить собственноручно, если один глупый квинси сейчас же не угомонится и не возьмется за лечение всерьез

автор: [J]soV@...[/J]
дисклеймер: Кубо...
персонажи: Вабиске и Изуру =)
предупреждения: ООС, АУ, бессвязный диалог ни о чём

- Ва~би~ске, Ва~би~ске, Ва~би~ске! Но-о-о-о, моя лошадка! Хе-хе-хе...
- Изуру, нам уже давно не по пять лет!
- Но ты же до сих пор катаешь меня на спине, хе-хе-хе...
- Это потому что ты пьян!
- Ну и что? А здорово я врезал тому парню, правда? Будет знать, как называть меня "симпатичным пацаном"!
- Изуру! Во-первых, "тот парень" - мой начальник! Нам с тобой очень повезло, что Ичимару-сан нашел ситуацию забавной и не стал звать охранника...
- Будет зна...
- Во-вторых, ты ему не врезал, ты врезал, точнее врезался в стол и опрокинул его.
- Ага, здорово подрался, хе-хе-хе!
- С кем? Со столом? В-третьих, Ичимару-сан подумал, что ты мой младший брат и еще учишься в школе.
- У тебя есть младший брат? Не знал...
- У меня есть пьяный старший брат. Хватит издеваться!
- Хватит быть таким занудным! Подними голову, Вабиске! Смотри на жизнь веселей!
- Звучит как рекламный слоган...
- Не занудствуй! О-о-о, барчик! Давай завёрнем?
- Ты уже сегодня назаворачивался!
- Злой Вабиске! А мои друзья никогда бы не отказались...
- Потому что у тебя не друзья, а компания собутыльников.
- Нет, друзья!
- Ну расскажи мне об этих друзьях!
- Ренджи...
- Абарай? Этот бабуин? Да он уже лет пять на тормозной жидкости!
- Шухей...
- Не хочу знать, зачем он вокруг тебя крутится!
- Иккаку-сан...
- Он на тормозной жидкости еще дольше Абарая!
- Юмичика-кун...
- ... Да что у тебя за друзья такие?! Эй, не дерись!
- Я не дерусь, я пытаюсь пришпорить глупую лошадь, чтобы она попусту не ржала и двигалась быстрее...
- ...
- ...
- Ты пытаешься сломать мне шею?
- ...
- Ладно-ладно, нормальные у тебя друзья. Извини, был не прав...
- Хе-хе-хе, вот видишь! А теперь улыбнись, Ва~би~ске! Давай помогу, тянем уголки рта в стороны и вверх!
- Пефефтань!
- Хе-хе-хе!
- Тьфу! Еще немного и у меня была бы улыбка как у моего начальника!
- Как у того типа, которого я избил?
- Как у того типа, столик которого ты избил!
- А вон кстати и он!
- ЧТО?!
- Да он за нами с самого начала шел.
- ЧТО?!
- Хе-хе-хе, поверил, наивный младший брат? О-о-о, вот мы и пришли.
- Ты что, собрался у меня ночевать, глупый старший брат?
- Ну до своего дома я дойти сам не смогу, а до твоего мы уже дошли. А вот и мой любимый диван!
- Спокойной ночи, Изуру.
- Спокойной ночи, Вабиске.

название: Как Гриммджоу с Куросаки в видеоигры играли.
автор: [J]soV@...[/J]
жанр: йумар
размер и рейтинг: мелкий
предупреждения: аффтар-баянист :bayan:

написано на эту заявку, автора рисунка к сожалению не знаю :gigi:

- Ах, ты меня так? А я тебя тогда локтем в бок и кулаком в морду! Получай, шинигами хренов! Я тебя и без спешл-атак замочу, как щенка подзаборного!
- Гриммджоу...
- На по почкам! Че ты там вякаешь? Бери свой меч, тьфу, джостик и дерись как мужчина!
- Гриммдж...
- Ха! И это ты называешь "удар"? Вот это - удар!
- Гри...
- И-и-и-и завершающий удар головой противника об стену! Да-а-а! Я - король видеоигр! Эй, Куросаки, а прикольная вещь - видеоигры, только я не понял, причем тут телевизор и зачем джостики в руках держать? Они ощутимой силы в удар не прибавляют. Куросаки?...

Название: 2.02 Друзья, враги и вечность. Часть 1
Автор: БМ
Фендом: Yami no Matsuei
Рейтинг: PG
Жанр: мистика
Персонажи: Тсузуки, Хисока
Дисклеймер: не мое
От автора: своеобразный второй сезон аниме, и учтите мангу автор даже не пытался читать! Так что можете считать АУшкой по отношению к ней.


Парк развлечений в этот выходной день был полон посетителей. Взрослые наравне с детьми веселились, катаясь на всевозможных аттракционах, клоуны, акробаты и жонглеры развлекали толпу, показывая все свои многогранные таланты. Различные тиры, киоски с сахарной ватой и попкорном – в общем, рай для двух шинигами, выбравшихся в отпуск. Парни уже перекатались практически на всем, что только было в парке, и, по подсчетам Хисоки, уже четвертый раз «перекусывали» в местном кафе. А это если не считать трех огромных сахарных ват, четырех пирожков и пары литров колы, которые умял Тсузуки в перерывах между этими «перекусами». Так что со смелостью можно было заявить: день удался!
Бойкий карапуз, не реагируя на уговоры матери и отца, отчаянно рвался к маленькой пони, меланхолично щиплющей помятую траву у себя под ногами. Взяв малыша на руки, женщина начала отвлекать его всеми доступными способами. Вход пошли и игрушки, и сладости, и прочие формы убеждения словесного характера, которые, увы, не давали никакого результата. Крики ребенка слышно было на другом конце парка, озадачивая прохожих и очень расстраивая мать ребенка. Шинигами тоже наблюдали развернувшуюся сцену во время очередного «перекуса», когда вдруг Хисока встал из-за стола и направился к мальчику. Тсузуки хотел было его окликнуть, но затем любопытство взяло верх. Что там этот мелкий учудит на этот раз?
Со своего места Тсузуки не мог расслышать, о чем говорит его напарник, но видно было все прекрасно, и он с интересом принялся наблюдать. Хисока просто подошел и опустился на корточки рядом с ребенком и, пристально глядя тому в лицо, стал ему что-то говорить. На удивление пацан перестал оглушать всех своим ором и немного озадаченно глядел на сидящего перед ним. Затем кивнул ему и улыбнулся, а Хисока потрепав его по волосам, с довольным видом направился обратно.
- Ну и что ты ему такое сказал? – поинтересовался Тсузуки, не дав ему даже сесть.
- Да ничего особого, так поговорили немного…, - как-то подозрительно отмолчался мелкий, что не могло удовлетворить Тсузуки.
- Так, хватит мне лапшу на уши вешать, вещай уже!
- Да не кипятись ты так, - поднятые руки в защитном жесте, - я просто сказал ему, что если он продолжит орать в том же духе, то сюда слетятся злобные монстры и съедят его. Кстати, а к пони он так пристал потому, что у него недавно умерла точно такая же, и он перепутал ее с этой.
Пока Хисока говорил, лицо Тсузуки сменило несколько эмоций: любопытство, удивление, шок и, наконец, эмоция под кодовым названием «бывают же дебилы». Увидев такую реакцию, Хисока лишь хмыкнул, немного обидевшись.
- А что такого, сработало ведь?
Получив подзатыльник, вопросов он больше не задавал, а Тсузуки, дабы унять свое возмущение, заказал новую порцию пирожных.
Через полчаса единогласным решением было принято покинуть парк развлечений, так как видели они тут все, а кое-что и неоднократно. При выходе они снова встретили того мальчика, который на этот раз вел себя вполне прилично, взяв родителей за руки и весело подпрыгивая, направлялся домой. Однако, увидев их, подбежал к Тсузуки и, крепко обняв за ноги, выше было не достать с его-то ростом, помчался обратно, улыбнувшись на прощание. Тсузуки представлял собой в данный момент забавное зрелище, с отвисшей челюстью, полной потерей дара речи и большими офигевшими глазами.
- Так что ты ему там сказал, - медленно выговаривая слова, поинтересовался он у посмеивающегося Хисоки, снова обретя способность разговаривать, - только давай на этот раз без монстров.
- Я сказал, что ты и есть его пони, только принявшая новую форму, - беззаботно ответил тот, пожимая плечами и быстро отходя от еще больше офигевшего друга.
- Ты что???
«Так, все! Достал, невозможно разговаривать с этим мальчишкой» - с этими мыслями он догнал пару с ребенком.
- Простите, - женщина остановилась, и тоже странно улыбаясь, посмотрела на Тсузуки. Махнув мужу идти с мальчиком дальше, она поинтересовалась, что ему нужно, - Э… Мой друг, что-то сказал вашему сыну, чтобы его успокоить, но не хочет говорить мне что, - выражая все досаду, повествовал ей парень.
- Он рассказал, что его лошадка, теперь живет на небе в прекрасном мире, где полно травы и других лошадей. В общем, где ей очень хорошо. А эта пони другая, и не хорошо мешать детям на ней кататься, - рассмеявшись, ответила женщина, - И еще, он также сказал, что ее туда проводил один волшебник с фиолетовыми глазами, и что это его работа, - сказав это, женщина пошла вслед за мужем, оставив удивленного и в конец запутавшегося Тсузуки.
- Так и где этот мелкий? Надо попросить прощение за подзатыльник и отвесить новый, чтоб не придурялся и не обманывал старших…, - принялся осматриваться Тсузуки.
- Ага, поймай для начала, - крикнул ему Хисока, все это время стоявший неподалеку и укатывающийся со смеху над наивным другом. Увидев приближающийся айсберг и показав тому язык, он быстренько смотался, затерявшись в толпе.

***

- Как это пропал? – подскочил на своем месте Тсузуки. Хисока обеспокоенно наблюдал за напарником: кулаки сжаты, в глазах огонь, весь вид говорит о готовности порвать всех и все в клочья для новой половой тряпки.
- Не надо на меня орать, я сам ничего не знаю. Он просто пропал. Никто не видел Татсуми уже третий день, - ответил озадаченный Ватари.
В комнате воцарилось молчание, каждый думал о чем-то своем, но все сводилось к одному, что случилось с Татсуми, и где его искать.
- Черт, да он сидит тут всегда практически безвылазно, что он поперся в город-то? – снова вспышка гнева от Тсузуки, который был просто в бешенстве, - блин, если с ним что-нибудь случилось, найду и сам башку откручу.
- Единственная зацепка, что у нас есть – вот эта газетная вырезка. Она лежала у него на столе и, возможно, он ушел именно из-за того, что в ней написано, но опять же – это только предположение.
Ватари передал бумагу Тсузуки. Хисока, встав со стула, стал читать вслух, выглядывая из-за плеча напарника.
«…была совершена попытка ограбления государственного музея. В ходе задержания убито трое преступников и ранен один полицейский. Также вследствие перестрелки повреждено и уничтожено около двух десятков ценных экспонатов…»
- Так, ну и что тут такого? – задумчиво поинтересовался Хисока.
- Да кто ж его знает…
- В общем, вы двое отправляйтесь в музей узнавайте, есть ли в этом деле что-то по нашей части или что-то, что могло заинтересовать Татсуми.
- А, может быть, в музее хранился какой-то экспонат, за сохранность которого Татсуми очень беспокоился? – неуверенно предложил Хисока, направляясь к выходу.
- О, да. Созданная им пару столетий назад картина или вазочка, - усмехнулся Тсузуки, - пошли мелкий на месте разберемся, кто и что там хранил.

***

- Слушай мелкий.
- А?
- Ну почему ты такой мелкий? – улыбнувшись одной из своих самых обворожительных улыбок, Тсузуки пошел вперед по коридору, оставив опешившего напарника соображать, что он только что сказанул.
- Ну, знаешь лучше мелким, чем таким старпером, как некоторые, - парировал Хисока, догнав того через несколько секунд.
- И совсем я не старый, всего-то несколько сотен лет. Это, как говорится, самый расцвет сил. А вот ты еще младенец по нашим меркам.
- Да ну тебя, - немного обидевшись, махнул на него рукой Хисока.
Его самого всегда задевал этот факт. Оставаться всегда шестнадцатилетним мальчишкой, не самая лучшая перспектива. Лучше, конечно, чем восьмидесятилетним стариком, но все равно обидно. Тсузуки легко говорить, он и вправду в самом расцвете сил, не только как шинигами, но и как человек, внешность же ведь не меняется с годами.. Завидно, обидно, а он еще и подкалывает. Но показывать это другим он тоже не собирался. Пусть все считают ребенком, будет элемент неожиданности. Погруженный в свои мысли Хисока не заметил, внезапно остановившегося Тсузуки, и врезался в него на полном ходу.
- Хисока, блин, ты где летаешь? Смотри куда идешь! – возмутился старший шинигами, - ты чувствуешь?
- Э.… Да! Энергия. Кажется оттуда, - Хисока показал на дверь, и Тсузуки согласно кивнул. Именно поэтому он и остановился, теперь надо узнать, что излучало энергию.
Дверь оказалась запертой, но разве это помеха для шинигами. Легкое заклинание, выученное еще в первые годы работы в отделе, и добро пожаловать. Внутри комнаты, как оказалось, хранились аккуратно сложеные части разрушенных экспонатов, скорее всего приготовленные для реставрации. Хотя, окинув помещение быстрым взглядом, парни поняли, что не все здесь возможно починить, далеко не все. Но во всей этой куче хлама их интересовал лишь один предмет. Статуя девушки из гладко отполированного светло-бежевого камня, настолько реалистичная, что казалась живой стояла в углу, почти не тронутая. Почти, если бы только не глубокая трещина, проходящая от груди до живота справа налево. Скульптура как раз и являлась тем самым источником энергии замеченной парнями еще в коридоре.
- Или же это энергия, оставшаяся от существа, когда-то заключенного в камне и, наконец, обретшего свободу, - пробурчал себе под нос Тсузуки, внимательно рассматривая каждый сантиметр камня в поисках подсказки. Хисока, услышав его предположение, подошел к статуе и, закрыв глаза, положил на нее ладонь.
- Что ты делаешь? – недовольно спросил Тсузуки.
- Если здесь было живое существо, оно обязательно оставит след своего пребывания. Представь, какие эмоции испытал бы ты, запри тебя в камне.
Представлять Тсузуки что-то не захотелось.
- Опять ты со своими штучками…
- Чтобы ты без моих штучек делал?
- Раньше же жил как-то, - любили они друг друга подкалывать, очень любили.
Воцарилась тишина, Тсузуки продолжал осмотр «достопримечательностей», а Хисока просто стоял. Через пару секунд младший шинигами резко выдохнул и отскочил от статуи на пару метров. Тсузуки уже хотел его подколоть по этому поводу, как увидел глаза своего напарника, глаза дикого зверя загнанного в ловушку, он явно не понимал, где находится. Точно таким же прыжком Тсузуки подскочил к нему и, взяв за плечи, хорошенько встряхнул, пытаясь привести в чувство. Но тот лишь с бешеной силой стал отбиваться.
- Хисока! Успокойся же ты! Хисока!
- Отпусти! Нет! Отпусти меня! Отпусти!
Преимущество в росте, да и в силе, хотя младший сопротивлялся с удивительной для него яростью, позволили Тсузуки крепко прижать его к себе, не давая возможности навредить себе в таком состоянии. Сколько он так стоял, удерживая мелкого, Тсузуки не знал. Может пару секунд, может пару минут, но ему показалось, что пару часов не меньше. В голове было пусто, и лишь одно слово крутилось не переставая: «Пожалуйста…» Наконец, тело в его руках обмякло, он почувствовал, что его рубашка стала мокрой. От слез?..
- Хисока? – он осторожно усадил друга на пол, все еще поддерживая на всякий случай за плечи. По щекам того катились крупные слезы, но взгляд постепенно прояснялся. Только сейчас Тсузуки понял, что все это время не дышал. Ведь он так испугался, мало ли что могло случиться. Вдруг бы он потерял Хисоку навсегда…
- Ты как? – глупый конечно вопрос, но что-то надо было сказать.
- Я в порядке, - дрожащим голосом ответил мелкий, вытирая рукавом глаза. Вид у него был все еще немного загнанный, но вроде все действительно было в порядке. Дав ему немного времени, чтобы прийти в себя, Тсузуки задал, наконец, вопрос так мучавший его.
- Что ты увидел?
- Не видел, почувствовал. Я… Я словно стал тем человекам, которого заточили в этот камень. Это было ужасно.… Столько боли, ярости и отчаяния. Я за всю жизнь столько не чувствовал и не испытывал, - он снова замолчал, погрузившись в воспоминания. Тсузуки больно было смотреть на друга, но им нужна была любая информация, чтобы найти Татсуми.
- Значит, когда статую повредили, заключение кончилось…
- …и она выбралась наружу, - закончил за него Хисока.
- Кто она? Откуда ты знаешь, что это именно «она»? Видел ее? – вопросы посыпались один за другим, отчего Хисока немного поморщился. Думать получалось еще очень туго, так что поспеть за напарником было почти невозможно. Подняв руку, он остановил поток вопросов и, вздохнув, начал отвечать.
- Нет, не видел, не спрашивай, почему и откуда, но я просто знаю, что это была женщина и да - она освободилась. Теперь нам надо ее найти. Кстати, она обладает огромной силой, и найти ее по ней будет не очень сложно. Такое трудно пропустить. Тем более, после такого тесного общения с ней, - при этих словах он покосился на статую, давая понять, о чем говорит.
- Так, давай возвращаться. Мы должны рассказать все, что узнали Ватари. Да и отдохнуть тоже не помешает, - идя по коридору, Тсузуки шел немного позади, готовый поддержать друга, так как его все еще немного шатало.
«Ничего теперь все в порядке. Все будет в порядке» - словно мантра крутилась в голове мысль.

***

- Это действительно интересно. Хотя выглядит как-то странно. Кому понадобилось заключать человека в камень, и за что? А еще интереснее, кому это удалось. Ведь, если верить рассказу Хисоки, силой она обладает огромной, - Ватари безостановочно ходил по комнате взад-вперед, пытаясь собрать кусочки информации в полноценную картину, - Я поищу все что смогу по этой статуе, а ты тащи своего напарника спать.
- А? – встрепенулся Тсузуки и перевел взгляд на Хисоку. Тот уже давно спал, положив голову на руки, отключившись, по-видимому, сразу же, как пересказал в подробностях все случившееся в музее. Увиденная картина почему-то вызвала умиленную улыбку. Кивнув Ватари, Тсузуки потряс мелкого за плечо, за что тот собственно наградил его лишь недовольным бурчанием. Пожав плечами, с самым наиспокойнейшим видом, Тсузуки легко подцепил его на руки и потащил в комнату. Хисока, конечно же, попытался воспрепятствовать перемещению по воздуху, которое спросонья его немного удивило.
- Тише тигр, а то сейчас вниз полетишь, - рассмеявшись, тихо сказал ему Тсузуки. И мелкий на удивление снова заснул прямо на руках, уложив как на подушке свою голову на груди старшего.
«Как котенок ей богу» - не переставал умиляться Тсузуки. Осторожно, чтобы не потревожить спящего, ногой открыл дверь. Так же бережно уложил на кровать и сел рядом, - «Белый, пушистый, зеленоглазый.… И такой милый, особенно когда вот так спокойно спит» - Тсузуки протянул руку, откидывая волосы со лба Хисоки.
- Да, парень у тебя это входит в привычку, - вспомнил Тсузуки их первый день вместе. Тогда тоже пришлось тащить мелкого на своем горбу. Осознав, что Ватари его, наверное, уже заждался, он поспешил прочь, лишь на мгновение остановившись у двери.
«Мой котенок…» - последний взгляд и тихо закрываемая дверь.

***

- Как спалось? – поинтересовался Тсузуки у вошедшего в зал Хисоки. Тот, сладко потянувшись, довольно кивнул. Увидев у старшего чашку только сваренного кофе, Хисока хитро улыбнулся, что все же не укрылось от напарника, нервно вцепившегося в кружку.
- Даже не косись…
- Ой, да ладно, - поднял руки в защитном жесте Хисока, - Ватари узнал что-нибудь новое?
- Неа, - ответил Тсузуки, делая глоток кофе. Лицо его немного вытянулось, он как-то странно посмотрел на чашку, а потом перевернул ее вверх дном. Оттуда со звоном выпал темненький кусок льда. Проследив взглядом за бывшим кофе, Тсузуки услышал приглушенное хрюканье, источником которого был Хисока, сидевший напротив него. Не говоря ни слова, шинигами щелкнул пальцами, и раздался хруст ломающегося стула, после чего мелкий уже сидел на полу. Посидев секунду под надменным взглядом старшего, Хисока вдруг стал ржать еще громче, что аж слезы потекли из глаз. Тсузуки же тупо смотрел на истерику друга, но недолго. Уже через несколько секунд, не выдержав заразительного хохота, присоединился к нему.
Отдышались они лишь минут через пять. Все еще тупо улыбаясь, они решили заняться уже поиском загадочной девушки. Настроение было прекрасным, даже, несмотря на несостоявшийся завтрак.
- С чего мы вообще начнем, - поинтересовался Тсузуки, когда они уже шли по городу.
- Будем просто ходить по городу. Энергия, исходящая от нее настолько сильна, что не заметить ее будет сложно, - пожав плечами, ответил Хисока. Лучше плана у него не было. Они оба сходились во мнении, что, найдя девушку, они отыщут и Татсуми или хотя бы его след.
- Сегодня будет длинный день…, - пробурчал Тсузуки, хватая напарника за шкирку и таща вперед, - что встал-то? Пошли уже!

***

Что такое дружба? Дружба – это близкий человек рядом. Когда тебе плохо или требуется помощь – всегда поможет и поддержит, а когда надо просто посидит рядом и помолчит. Это человек, понимающий с полуслова, с жеста или ненароком оброненной фразы. Человек, которому можно доверять, и главное кому ты захочешь доверять.
Был ли друг при жизни у Хисоки? Нет. Есть ли он сейчас? О, да! Вот он идет, что-то напевая себе под нос. Человек, проживший намного больше положенного срока, человек, испытавший в жизни, да и после нее, столько плохого, сколько никому, даже врагу, не пожелаешь. И при этом сохранивший какаю-то детскую непосредственность, способность верить в добро, чем ненароком заразил и самого Хисоку, который никогда не позволял себе беззаботность и наивность, запрещал себе быть просто ребенком. Но друг научил жить по-новому. И за это Хисока был безмерно благодарен ему. Хотя он был счастлив лишь от одного того факта, что Тсузуки рядом.
Задумавшись, Хисока не сразу почувствовал знакомую энергию, так что от неожиданности он резко остановился посреди дороги, удивленно хлопая глазами.
- Мы нашли ее.
- Да? – удивленно посмотрел на него Тсузуки, для надежности покрутив головой по сторонам и даже пару раз втянув носом воздух, - я ничего не замечаю. Ты уверен?
- Да. Наверное, это из-за вчерашнего я чувствую ее острее.
- Ну, веди тогда, моя звезда, - отвесив поклон, сказал Тсузуки. Хисока гордо задрав голову, величественно проплыл мимо, весело ему подмигнув.
Минут через пять и Тсузуки уже ощущал легкое покалывание, говорящее о высокой концентрации магической энергии. А еще через десять минут они стоял у ворот особняка, в котором, несомненно, находилась их таинственная незнакомка.
- Ну что, так пойдем или же постучим для приличия? – спросил Тсузуки, на что получил лишь пожатие плечами в ответ. Мол, делай что хочешь, мне без разницы.
- Хорошо, - постучать он не успел, так как дверь сама распахнулась перед ними. На пороге стоял Татсуми, спокойно улыбающийся друзьям.
- Проходите, мы ждали вас.
Шинигами, удивленно переглянувшись, вошли в дом. В гостиной, куда их проводили, на мягком кресле сидела красивая девушка, на вид лет двадцати пяти. Статуя в музее была точной ее копией. Темные каштановые волосы, водопадом спадали на плечи, а большие карие глаза с интересом рассматривали гостей. Одарив их мягкой улыбкой, она жестом пригласила присесть на диван напротив себя, что они незамедлительно сделали.
- Позвольте представить вас друг другу, - начал Татсуми, оставшийся стоять между ними, - Это мои друзья, тоже шинигами, - сказал он, показывая рукой на парней. Девушка удовлетворенно кивнула.
- Рада с вами познакомиться, Тсузуки и Хисока. Можете звать меня Кайли. Не против, если мы будем с вами на ты? – все это она проговорила завораживающим голосом, от которого по коже побежали мурашки. Не отрывая от нее глаз, оба дружно закивали в ответ, вызвав новую улыбку девушки. - Татсуми много рассказывал мне о вас, вы для меня словно давние друзья.
- Простите, но у нас много вопросов к вам и к Татсуми, кстати, тоже, - очнулся от созерцания Хисока. Вопросов действительно было предостаточно и сил терпеть уже не оставалось.
- Конечно, мы ответим на все ваши вопросы, задавай Хисока, - снова улыбка, на сей раз снисходительно-ободряющая.
- Татсуми, можно поговорить с тобой наедине? – попросил Хисока.
- Можете спокойно говорить при ней. Кайли моя очень старая подруга, мы давно знакомы и я полностью ей доверяю.
- Татсуми, как ты можешь? Не такая уж я и старая, - обидчиво надула губки девушка.
- Прости…
- Хорошо, - встрепенулся, молчавший до сих пор, Тсузуки, - Почему ты пропал, никого не предупредив и не сообщив, что жив вообще? – повысив голос, высказал Тсузуки.
- Да, и расскажи нам о своей очень хорошей подруге, которая почему-то была заточена в камне и о которой мы ни разу не слышали? – прибавил напарник.
- Понимаете, ребята, не все так просто… Я не мог…
- Вы все узнаете, обещаю, - остановила Татсуми девушка, - но для начала я должна кое-что проверить. Я слишком долго ждала в камне, чтобы снова попасться. Тсузуки, подойди, пожалуйста, ко мне.
Хисока хотел было уже высказать, что он думает о ее проверках, когда понял, что его напарник в самом деле поднялся с дивана и направился к Кайли.
- Стой, ты что делаешь! – рванулся он за ним, но был перехвачен Татсуми, сжавший его словно в железных тисках. На лице его не было никаких эмоций, что сильно настораживало. Хотя куда уж больше... И так было понятно, что их не просто проверяют, а Татсуми вообще был не в себе.
Тсузуки словно загипнотизированный подошел к девушке, которая сразу же его обняла и, притянув к себе, крепко впилась в его губы долгим поцелуем. Хисока от неожиданности даже перестал вырываться, а просто смотрел с отвисшей челюстью на происходящее. Наконец, Кайли оторвалась от губ шинигами и пристально посмотрела тому в глаза.
- Ты готов служить своей госпоже? – с медовой интонацией спросила она.
- Да, госпожа, - не своим голосом ответил Тсузуки. Очнувшийся Хисока заехал удерживающему его Татсуми локтем в живот, от чего хватка ослабла, и он смог вырваться.
- Тсузуки, твою мать, очнись же ты! – подбежав к другу, он попытался пробиться к его разуму, но бесполезно. Шинигами стоял, не шевелясь и не реагируя на него.
- Извини, малыш, но теперь он мой, а вот ты не в моем вкусе, - со своего места спокойно проговорила Кайли, - тебе придется умереть, - и опять мягкая улыбка, немного сожалеющая на этот раз., - Тсузуки, ты ведь с ним справишься? – кивок головы в подтверждение, - тогда мы вас оставляем. У меня еще много дел впереди. Позаботься о своем друге и затем найди нас. Я буду ждать тебя, не подведи меня, - с этими словами она поманила Татсуми и вместе они пошли прочь, оставляя двух шинигами наедине.
После их ухода наступила тишина. Хисока не сводил глаз с лица друга, пытаясь найти там отражение, хоть какой-нибудь эмоции, но напрасно, камень и тот более выразителен. Он сделал осторожный шаг вперед, затем еще.
- Тсузуки.… Неужели ты не узнаешь меня? – старший шинигами не двигался и все также следил за передвижениями второго. Не зная, что делать мелкий подошел к нему вплотную и положил руку на плечо, - Тсузуки, очнись, прошу тебя!
Неожиданно Тсузуки тоже положил руку на плечо Хисоке и улыбнулся, чем несказанно обрадовал его.
- Блин, ну и напугал же ты м…, - кулак второй руки врезался в солнечное сплетение, не дав договорить. Удар отбросил Хисоку в сторону, опрокидывая на спину. Пытаясь подняться и часто моргая, мелкий увидел медленно приближающегося к нему друга. Новый удар, на этой раз ногой в бок снова отправил его на пол, заставляя задохнуться от боли. Чисто рефлекторно создав защитный барьер, Хисоке удалось откинуть его на пару метров, давая себе возможность подняться. Кое-какой магии он, конечно, выучился, но до уровня Тсузуки ему было еще очень и очень далеко.
«Дело дрянь. Чееерт, что же делать, мне при всем усилии его не одолеть, а тут еще и не навредить надо как-то умудриться» - Хисока начал постепенно впадать в панику. Уж в намерениях Тсузуки он не сомневался, не то, что покалечит, по стенке размажет и бровью не поведет. В следующую секунду Тсузуки стремительно напал, сочетая магию и простые приемы борьбы, причем сочетал очень искусно.
Огненный шар взорвался о стену, где всего секунду была голова Хисоки, а через мгновение уже пришлось уклоняться от града ударов, так и сыплющихся со всех сторон. С резким рывком вперед, Хисока сделал подсечку, пытаясь свалить противника, но тот легко перекатившись, снова встал на ноги, метнув огненный шар в едва успевшего пригнуться начинающего шинигами. Следующие два пришлось отражать щитом, который, слава богу, выдержал. Скрипя зубами от чувства беспомощности, Хисока тоже решил пустить в ход магию, но действовать следовало очень осторожно.
- Блииин, не могу я! – прокричал Хисока, не в состоянии кинуть в друга даже простой огненный шар, который тот отбил бы играючи, - Тсузуки, очнись! Ты же не можешь вот так просто взять и убить меня. Это несправедливо, в конце концов. Ты же опытный и сильный шинигами, борись же!
Тсузуки не реагировал ни на какие слова напарника, словно пропуская их мимо ушей. Уклоняясь от очередного удара, Хисока резко подался вперед в попытке достать нападающего, но тот, легко уклонившись, ударил его с такой силой, что потемнело перед глазами. Скорее всего, Хисока потерял сознание на несколько секунд. Приподнявшись на локте, он не сразу сообразил, где находится, и почему в голове настойчиво звенит огромный колокол.
Хисока мотнул головой, отгоняя пелену с глаз, и встретился взглядом с фиолетовыми глазами напротив. На пальцах Тсузуки заискрилось нечто яркое и вдруг стремительно перекинулось на Хисоку. Не в силах сдержаться, мальчик закричал, опутанный выпущенной молнией, вцепившейся в него словно голодный зверь. Сжавшись в комочек, Хисока пытался произнести хоть какое-нибудь заклинание, чтобы спастись от дикой боли, терзавшей его тело, но не мог вспомнить ни единого слова. Больно было даже думать, что уж говорить о сопротивлении. С уголка губ побежала струйка крови, а перед глазами стремительно темнело.
- Тсузуки…

Название: 2.03 Друзья, враги и вечность. Часть 2
Автор: БМ
Фендом: Yami no Matsuei
Рейтинг: PG-13
Жанр: мистика
Персонажи: Тсузуки, Хисока
Дисклеймер: не мое
От автора: своеобразный второй сезон аниме, и учтите мангу автор даже не пытался читать! Так что можете считать АУшкой по отношению к ней.

Перед глазами возникла картина из недавнего прошлого: огонь повсюду и Тсузуки, решивший покончить счеты с жизнью.
- Держись! Я пришел за тобой!!! – Хисока перемещается к Тсузуки и протягивает ему руку, но от лишь отворачивается от нее, - Тсузуки, пойдем! Тсузуки...
- Дай мне умереть, Хисока, - голосом человека ужасно уставшего от жизни отвечает Тсузуки, - Я и так уже жил дольше, чем заслуживал... , - из глаз его текут слезы, одна капает на ладонь, - Я... так устал... Я больше не могу. Так что, проща..., - Хисока бросается и обнимает его, вкладывая все свои чувства и эмоции в это простое действо, не давая возможности произнести такое страшное слово. Тсузуки ошарашено смотрит, не понимая, что делать дальше, - Хисока...
- Тогда останься хотя бы ради меня! – теперь уже и сам Хисока на пределе: голос срывается, мысли путаются, а по щекам бегут предательские слезы. Но все это не важно, главное вернуть Тсузуки, - Я больше не хочу быть один! Мое место - рядом с тобой. Ты... Ты мне нужен!!!
Медленно словно не веря в слова друга, Тсузуки обнимает его.
- Я могу… остаться с тобой?..
Картинка постепенно растворяется и тускнеет, но увиденного вполне достаточно, чтобы придать силы и вселить уверенность.
«Ты остался ради меня тогда, и теперь ты не бросишь меня. Я тебе этого не позволю! Я должен попытаться…» - пренебрегая болью, Хисока собрал все оставшуюся энергию для одного заклинания, молясь, чтобы ему хватило времени, и ударил. Заклятие оцепенения, как он и ожидал, не смогло полностью поработить опытного шинигами, но все же дало те драгоценные и так ожидаемые мгновения для рывка. Практически одним движением Хисока вскочил на ноги и тут же повалил Тсузуки на пол и, упираясь руками в его плечи, сел сверху и прокричал, глядя прямо в фиолетовые глаза.
- Ты остался ради меня, тогда в огне, и я молю тебя вернись ко мне снова, - с этими словами он жадно, практически вслепую от слез, боли и усталости, припал к губам Тсузуки, передавая вместе с поцелуем все чувства, что испытывал по отношению к нему, все счастливые мгновения, проведенные вместе. Наслаждаясь мягкими губами, Хисока вдруг подумал, что если и это не поможет, то он готов умереть прямо сейчас. Без Тсузуки и жить-то не хотелось, а такая смерть очень даже ничего. Водоворот картинок захватил его полностью, высасывая последние силы, и затем пришла милосердная темнота.

***
Часто моргая, Тсузуки пытался осознать, где он и что происходит. В голове гудело, как от жуткого похмелья. Почувствовав, что его чем-то придавило сверху, он скосил глаза в бок и суть не поперхнулся от неожиданности. Этим «чем-то» оказался Хисока, мертвым грузом лежащий на нем
- Хисока! Черт…– накрыла его следом волна воспоминаний: встреча с Кайли, ее поцелуй, затем драка с напарником и как окончательный аккорд, снова поцелуй… Поцелуй?!
Затаив дыхание, Тсузуки положил руку на шею мелкому, проверяя пульс, молясь про себя всем известным богам.
- Живой…, - выдохнул он, почувствовав четкие удары крови под пальцами. Осталось только осторожно выползти из-под этого чуда, - ну и напугал же ты меня…
Осмотрев Хисоку и убедившись, что угрозы для жизни нет, он, наконец, позволил себе немного успокоиться и подумать, что делать дальше. Так, для начала стоило привести в чувства малыша. Легкое похлопывание по щеке, и зеленые глаза недоверчиво глядят из-под челки. Оценивает? Конечно, такую взбучку получил.
- Тсузуки?..
- Да я это. Я. Все в порядке, - улыбнулся ему старший шинигами, - ты как? Встать сможешь? – получив через пару секунд утвердительный кивок, Тсузуки аккуратно ухватив его за талию, приподнял и поставил на пол. Но, приняв вертикальное положение, мелкий сразу же стал заваливаться набок, и, махнув на все, и на недовольный вскрик напарника в том числе, Тсузуки подхватил его на руки и бодрым, но плавным шагом отправился на выход.
- Валим к Ватари, отдыхаем, находим ведьму и размазываем ее по стенке, - буйствовал по дороге старший, вызывая улыбку Хисоки, который, после нескольких неудачных попыток избежать крепких рук друга, вообще пребывал в состоянии эйфории. Хорошо, тепло и уютно.

***
- Сиди спокойно, Хисока!
- Больно же. Ай! – Тсузуки пытался обработать ранки на лице мелкого, что не очень-то хорошо получалось. Пациент постоянно подскакивал, норовил сбежать и с каждым прикосновением тряпки к коже все больше терял терпение.
- Ну, прости, блин, прости…, - как-то затравленно сказал старший, пряча глаза и опуская руку с тряпкой вниз, - Прости меня…
- Да не парься ты так. Просто по аккуратнее, и так все болит, - Хисока удивленно смотрел на друга, что это он притих совсем, - Ладно, обещаю заткнуться и терпеть, - торжественно заявил он, дабы разрядить обстановку. Однако, не подействовало, Тсузуки продолжал смотреть в пол.
«Я что-то не то сказал? Идиот…» - мысленно дав себе по лбу, Хисока встал с кровати, вплотную подойдя к напарнику. Тот немного отпрянул, будто испугавшись, но в глаза так и не посмотрел. Пришлось заставить… Взяв в руки лицо Тсузуки, Хисока медленно стал говорить, чтобы не дай бог этот дурень чего не понял
- Я. Тебя. Не виню. Блин, Тсузуки, на тебе было заклятие, в конце концов! Ты смог вернуться и это главное. Тсузуки ты мне нужен, мы еще не вытащили Татсуми, помнишь? Тем более ты сам сказал, что размажешь ее по стене, я не прав? Разве не надо отомстить за все мои царапинки, которые заживут уже через пару дней? – комично захлопав ресницами, с нажимом спросил мелкий, глядя прямо в глаза другу. Вынести это было выше сил, и рассмеявшись Тсузуки крепко прижал Хисоку к себе, зарывшись носом в волосы.
- Спасибо, что всегда веришь в меня.
- Это тебе спасибо, что всегда остаешься со мной.
- Кхм… Кхм…, послушался кашель со стороны только что вошедшего Ватари. Он конечно многое ожидал от этой парочки ругани, споров и даже драки. Но то, что он увидел, вызвало какое-то нездоровое веселье, еле скрываемое неестественным кашлем. Ситуация все-таки была серьезная, а они занимаются кто чем.
«И что скажет Татсуми когда вернется.… Хотя кто ж такой камикадзе ему это рассказывать?».
Парни медленно повернули головы на источник звука и, увидев Ватари, отскочили друг от друга, встав в разных углах комнаты и выглядя при этом как два детсадовца, которых отругали за плохое поведение за завтраком. В общем, от Ватари понадобилось все его самообладание, чтобы сконцентрироваться на работе.
- Привели себе в порядок?
- О, да. Сегодня душ мне показался неземным блаженством, - довольно зажмурился Хисока при воспоминании об этом благе цивилизации. Смыть с себя грязь и кровь было первоочередным пунктом в списке его дел, составленным по дороге сюда. Он даже послал далеко и надолго обоих шинигами, заикнувшихся об обработке ран и тому подобном.
- Рад за тебя. Значит, я могу приступать? – скорее утверждение, чем вопрос. Дождавшись, когда парни усядутся, с видом заправского учителя, поправив на носу очки, начал свой рассказ.
- Про Кайли я не смог найти ничего, научно подтвержденного, так что придется оперировать легендами и прочим народным фольклором. Она полубогиня, живущая на земле уже не одну сотню лет, возможно даже тысячелетие. Точно сказать не могу, таких персонажей полно в мифологии разных стран. Она своего рода Афродита, богиня любви. С одним только но. Она не совсем богиня и уж точно не любви. Легенда гласит, что Кайли, у нее множество имен, но мы будем звать ее именно так, подчиняла своей воле мужчин, заставляя их беспрекословно подчинятся себе. Тут есть несколько расхождений. Как она это делает вообще множество версий, и я даже не стал пока в этом разбираться. А вот как она удерживает волю человека, наиболее вероятны две версии. Первая – она даровала мужчина неземное блаженство, да-да Хисока как тебе сегодня даровал душ, - не удержался Ватари при виде выражении лица мелкого, - и они сами с удовольствием служили ей, а вторая версия заключается, в полном подчинении разума человека, без права выбора. С тобой Тсузуки точно так и произошло.
- Значит, второй вариант наш? – задумчиво спросил Тсузуки.
- Да.
- Необязательно…, вмешался Хисока, - для обычного человека вполне будет достаточно и первого, а вот для людей с сильной волей и, например шинигами, которые обладают неплохой защитой, придется уже воспользоваться вторым, - на минуту все замолчали, обдумывая такую возможность.
- Возможно, ты прав…, - поразмыслив, подтвердил Ватари, - ну да ладно. Сейчас это не столь важно. А важно расколдовать Татсуми, и покончить с Кайли. Но вот тут начинается самое интересное. По легенде ее невозможно убить.
- Статуя! – воскликнули Тсузуки и Хисока в один голос.
- Именно. Наложив мощное заклинание, ее смогли заточить в камень, лишив силы. Интересно сколько же она там просидела?..
- Идея понятна. Но как нам загнать ее снова в статую? – развел руками Тсузуки. Не единой толковой мысли по этому поводу у него не было. Им даже толком ничего о ней неизвестно.
- Ребята, у меня идея. Вам не кажется, что Татсуми неспроста кинулся в музей после ограбления? – подал голос Хисока.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я тоже об этом думал, - ответил за него Ватари, - вполне вероятно, что Татсуми было известно о Кайли, и тогда есть надежда, что он знает как ее одолеть, точнее загнать в камень.
- Да. Но не забывайте, что он сейчас под ее контролем.
- Не будь таким пессимистом Тсузуки, - состроив рожицу, пропел Ватари.
- Ну, ничего себе пессимизм.… А ну вас… План то хоть у вас есть, оптимисты?
- Я над этим работаю, - почесал затылок Ватари. Задачка стояла перед ним непростая, но это как раз только больше раззадоривало, - Кстати, Хисока, а почему она тебя не подчинила?
- Да потому что он не в ее вкусе, - нервно посмеялся Тсузуки, - и, слава богу, огребли бы мы по полной.
- Она пыталась…, - тихо ответил Хисока, с головой погрузившись в воспоминания и, особенно, в ощущения, - было странное чувство нереальности в самом начале. Но потом все прошло, а вот Тсузуки вел себя как загипнотизированный.
- Наверное, тебя спасли твои способности к телепатии и эмпатии.
- Ментальный блок?
- Парни у меня созрел план…, - состроив страшную гримасу а-ля «агент 007 с похмелья» подмигнул Ватари и стал объяснять суть.

***

Через 15 минут бурных споров решение было все же принято. Хисока должен был закрывать напарников от заклятия Кайли, не позволяя ей завладеть из разумом. А Ватари и Тсузуки уже атакуют в лоб, обезвреживают Татсуми и, захватив того с собой, рвут когти пока целы. Вроде все просто и понятно, самой большой проблемой теперь являлся сам Татсуми. О приведении его в чувства прямо там не могло идти и речи. Пока Кайли рядом она не позволит снять чары, оставалось брать его за шкирку и бежать подальше.
Единственной хорошей новостью за сегодняшний день оказалась способность Тсузуки чувствовать колдунью, полученную, скорее всего, благодаря чарам. Похоже, либо Кайли еще не знала о потере контроля над шинигами, либо просто не могла ничего поделать с этой связью. Поэтому парни сразу же вышли на ее след, который вывел их к особняку на окраине города. Огромный, с таким же огромным садом по всей территории вокруг дома, еще издалека он указывал на роскошь и богатство его обладателя.
- Любит она такие домики, - проворчал Тсузуки, играючи перепрыгивая через двухметровое ограждение. Вслед за ним приземлились и остальные.
- Она же считает себя богиней, так что удивительно, что она все еще терпит эту халупу, - прошептал Ватари. Три тени проскользнули через сад, преграждающий путь к зданию. У дверей стояли двое вооруженных мужчин, видимо охранники. Осмотревшись, шинигами обнаружили еще полдюжины человек рассредоточенных по всей территории.
- Разделимся? – предложил ухмыляющийся Тсузуки, разминая руки.
- Помни – не убивать, это невинные люди, подпавшие под влияние этой ведьмы…
- Да помню я! – возмутился тот, - за кого ты меня принимаешь, Ватари? А где Хисока? – обнаружил он пропажу друга, - Вот, чертенок, хочет лишить нас разминки! – возмутившись наглости мелкого, Тсузуки поспешил вырубать оставшихся еще пока в сознании охранников. Ватари помчался следом. Все прошло тихо, гладко и даже как-то неинтересно. Восемь человек, лежали связанные и оглушенные, а парни направились внутрь дома.
На первом этаже они наткнулись еще на четверых охранников, и коллекция связанных еще пополнилась.
Обстановка дома завораживала. Кайли не зря его выбрала: дорогие картины, украшали стены, а на полу расстилались пушистые и мягкие персидские ковры. Шикарная мебель и прочие предметы обстановки заставляли чувствовать себя не в свей тарелке. Словно попал в музей, а не обыкновенное жилище человека. Затевать здесь драку даже рука не поднималась. Но это уже не они виноваты, в следующий раз пусть ведьма на складе селится, вот тогда они развернуться с удовольствием. Шинигами пришли к выводу, что Кайли решила не мелочится, а не теряя времени вплотную занялась известными и влиятельными людьми, делая из них своих марионеток. Стоило поторопиться, пока она чего не натворила.
- Нам наверх?
- Да, она там, - кивнул Тсузуки, отвечая на вопрос Ватари, - Хисока – ты остаешься здесь. Тебе нельзя попадаться на глаза Кайли, иначе все пропало. Мы, конечно, тебя прикроем при необходимости, но удержать защиту на нас и защищаться самому одновременно тебе не удастся.
С этими словами Тсузуки махнул на прощание мелкому, и вместе с Ватари пошел вверх по лестнице, где пришлось оглушить еще пятерых, прежде чем они добрались до двери, ведущей в просторный зал. В комнате горел камин, согревая своим теплом окружающих. Немолодой седой мужчина, по всей видимости, хозяин дома наливал красное вино в фужер, сделанный из чистого золота. Кайли сразу же заметила незваных гостей, и, не подавая видимых знаков, приказала своим оставшимся охранникам напасть. Горе защитники продержались ровным счетом 3 секунды.
- Ты?! – подскочив с кресла, взвизгнула девушка, увидев Тсузуки, - Как? Никто не может противиться моей воле! Как ты посмел!
- Как посмел, так и посмел, - ухмыльнулся довольный Тсузуки, беря на себя роль отвлекать «богиню», в то время как Ватари приближался к Татсуми, спокойно стоящему в углу и не предпринимающему никаких враждебных действий против шинигами. Скорее всего, потому, что ведьма еще не успела ему этого приказать.
Кайли состроила недовольную гримасу, но через секунду уже улыбалась каким-то своим мыслям.
- Ну, ничего, мы это исправим, - прошла секунда, затем вторая. Выражение лица с довольного сменилось, сначала недоумением, а затем и вовсе исказилось злостью, - Что ты сделал? Как вы двое можете мне не подчиняться? – она приоткрыла рот, ухватившись за догадку, - Тот парень, что был с тобой, скажи, что с ним? – мило улыбаясь, медовым голоском проговорила она.
- Ты за кого меня держишь? За круглого идиота, да? Ватари осторожно! – отвлекшись на разговор, Ватари едва не пропустил момент, когда Татсуми все же подключился к разборкам. Видимо, Кайли решила уже воспользоваться последним оставшимся слугой.
Как и ожидалось, Татсуми напал резко, и не церемонясь. В принципе он всегда так поступал. Один огненный шар полетел в едва успевшего отскочить Ватари, другой в Тсузуки. Кайли спокойно села в кресло, поставив защитный барьер, наслаждаясь предстоящей схваткой. Ее воин обязан победить. Его соперники слабы, так как боятся навредить своему другу, а его ничего не сдерживает, и в этом его сила.
«Эх, какой был хороший дом» - вздохнула девушка, - «Да, за одно это вы достойны смерти»
Очередное заклинание разнесло в мелкие щепки огромный книжный шкаф, Кайли чихнула от поднявшейся пыли, брезгливо наморщила носик, и поколебавшись секунду, решила все же покинуть своего слугу. Пускай сам разбирается, ей тут не нравилось: пыльно, грязно и шумно. Осторожно ступая по осколкам и доскам, не обращая внимания на то и дело взрывающиеся о щит проклятья, она вышла за дверь.
Шинигами ударили одновременно с разных сторон, но успевший отскочить Татсуми, послал в Ватари ледяной дождь и, переместившись, оказался рядом с Тсузуки, на которого посыпался град ударов, усиленных магией. Заклятие подоспевшего Ватари отбросило Татсуми, не ожидавшего такого быстрого наступления, на пару метров и хорошенько приложило головой о стену. Шинигами воспользовались моментом, и двойное парализующее заклятие полностью обездвижило противника. Временно, конечно, но этого должно хватить.
- Отлич…, - договорить Тсузуки не дал чудовищный грохот внизу, - Черт, Хисока! Пошли, нельзя дать Кайли его отвлечь.
Подхватив Татсуми под руки, парни в мгновение ока оказались на первом этаже, где в стене увидели огромную дыру, через которую открывался прекрасный вид на сад.
- Долго будете любоваться? – прозвучал в их головах гневный голос мелкого, - Валим отсюда! – все трое, точнее трое с половиной поспешили телепортироваться.
- Уже уходите? – силовое поле швырнуло их обратно, не позволяя выбраться за пределы здания, - Неуважительно бросать даму не попрощавшись, - сказать что Кайли была недовольной, значит ничего не сказать. Она была в бешенстве, в ярости, в общем, парни ее довели, что означало ее собственное вмешательство в ситуацию.
- Я вижу, вы хотите похитить моего последнего слугу? – слова, словно яд капали с ее губ, - и, конечно же, не хотите занять его место?.. Тогда мне не остается другого выбора кроме как убить вас. Это честь для вас - я убью вас собственными руками!
«Хисока, она еще пытается нас подчинить?» - мысленно спросил Тсузуки, готовый в любой момент к нападению.
«Да. Не так сильно как раньше, но периодически проверяет защиту»
«У нас нет выбора. Мы должны с ней сразиться»
«Но ее же невозможно убить!» - подключился Ватари. В этот же момент Кайли развела руки в сторону, образовывая вокруг себя вихрь.
- Хотите сказать что-нибудь на прощание?
«Хисока, бери Татсуми и дуй наверх. Делай, что хочешь, но ты должен его вернуть. Только тогда у нас будет шанс. Иди же» - скомандовал Тсузуки, вслух же ответил ведьме, откровенно насмехаясь - О, да. Хотим. Знаешь, Кайли, ты совершенно не в моем вкусе
Дико завизжав, она махнула руками в их сторону, и вихри, набравшие моментально плотность и ставшие больше похожи на прозрачные щупальца, набросились на добычу. В ту же секунду Хисока вместе с Татсуми пропал, а двое оставшихся товарищей пустили в ход свою магию.
- Тебе не уйти, мальчик, - прокричала Кайли, наблюдая как шинигами разрезали опутывающие их вихри, но отрезанные сразу же заменялись новыми. Все проклятия, пущенные непосредственно в нее гасились еще издалека, не причиняя не то что вреда, но даже и неудобства не доставляли. На ее ладони образовался красный энергетический шар, который она выпустила в шинигами. Увидев это, Тсузуки блокировал его своим точно таким же. Кое-где шикарная мебель уже начинала гореть, еще чуть-чуть и начнется неуправляемый пожар. Сложив руки в причудливом знаке и прошептав заклинание, Кайли выпустила волну энергии, пробившую барьеры шинигами и отбросившую их на несколько метров назад.
- Пора с вами уже кончать. Надо еще навестить вашего младшего друга, пока огонь не сделал за меня всю интересную работу, - мерзко скалясь, она приближалась к парням, которые уже практически исчерпали весь запас заклинаний.
Вдруг на ее лице появилось удивление, шинигами осознали, что она не может двигаться.
- Быстрее, Хисока долго ее не удержит! – оба резко повернулись на голос, ошарашено глядя на приближающегося Татсуми, кстати, очень злого Татсуми. Они, конечно, надеялись, что Хисоке удастся его вернуть, но все же никак не могли поверить в это чудо. Теперь они просто обязаны были победить. Если, конечно, Татсуми действительно знал, как это сделать…, - встаньте рядом и передайте мне свою энергию, - сходу стал командовать тот.
Татсуми начал произносить слова заклинания, взяв друзей за руки. Колдовская цепь была и остается самым надежным и в тоже время самым простым методом передачи энергии. Кайли же вместе с тем, уже практически освободилась от удерживающих ее невидимых пут. Но вот последнее слово произнесено, и под оглушительное «НЕТ!!!» полубогиня стала превращаться в камень. Через несколько секунд все было кончено.
- Твою ж мать, - выдохнули все трое разом, вытирая пот со лба. Огонь к тому моменту уже разошелся не на шутку, пожирая все на своем пути.
- Где Хисока? – прокричал Тсузуки.
- Наверное, все еще наверху, - неуверенно предположил Татсуми, - Хотя барьера больше нет, и он мог переместиться.
- Уходите отсюда, а я за ним, - крикнул шинигами, взбегая по лестнице, не реагируя на предупреждающие окрики товарищей. В комнате царил полный хаос, разломали и разбили они тут все, что смогли, а точнее все что было. Но огонь сюда еще не добрался. Спустя мгновение Тсузуки увидел Хисоку, лежавшего без сознания на полу. Едва рука коснулась щеки мелкого, как тот очнулся.
- Все в порядке. У вас получилось?
- Да, но надо валить отсюда поскорее, - едкий дым уже наполнил комнату. Бережно поддерживая друга, Тсузуки переместился прочь, где с тревогой за зданием наблюдали остальные.
- А это что? – удивленно воскликнул Хисока, увидев статую Кайли.
- Ее нельзя оставлять там. Я ее хорошенько спрячу, на этот раз она уже не освободится.
- Ты еще должен многое нам объяснить Татсуми, - три пары глаз смотрели на него, не отрываясь.
- От вас разве отделаешься?.. Но сначала отдых!
Его поддержало дружное «Да!» и через пять минут, когда пожарные вовсю тушили особняк, шинигами уже и след простыл.
***
Яркое солнышко приветливо светило в окно, заливая своим светом всю комнату. Дверь тихонько приоткрылась, и внутрь сначала просунулась голова Тсузуки, а затем, оценив обстановку, просочилось и все остальное тело. Осторожно, чтобы не издавать лишних звуков, он подошел к кровати. Хисока крепко спал, свернувшись калачиком, длинные ресницы едва уловимо подрагивали. В такие моменты он выглядел таким беззащитным и таким милым.
«Котенок» - Тсузуки бесшумно опустился на край кровати, улыбаясь и неотрывно глядя на лицо спящего. Он все никак не мог забыть того ощущения, которое оставил после себя отчаянный поцелуй Хисоки. Что он значил? Просто способ вернуть друга к реальности или же нечто большее. Теплота дыхания, мягкость губ и нежность, переданная ими, никак не хотели выходить из головы. Захотелось по-настоящему ощутить этот вкус. Простого воспоминания было не достаточно. И теперь, промучившись полночи, Тсузуки был у цели, осталось сделать последний шаг. Но что скажет Хисока? Вдруг он не поймет?
«К черту!» - наклонившись для поцелуя, Тсузуки остановился лишь на мгновение в нескольких миллиметрах, так что кожей мог ощущать тепло, исходящее от Хисоки. Затем передумав, словно бабочка крыльями легко коснулся губ напарника. Однако и этого хватило, чтобы зеленые глаза испуганно распахнулись, но в комнате никого уже не было. Недоуменно покрутив головой по сторонам и не заметив ничего подозрительного, Хисока снова откинулся на подушки. Сам того не замечая, он дотронулся ладонью до губ, которые, в отличие от сознания, не проспали все самое интересное, а запомнили каждую мелочь за тот единственный короткий миг.

***
- Татсуми!!! Классно!– раздался радостный возглас Тсузуки при виде тяжело груженного пирожными Татсуми, эхом прокатившийся по всему зданию. Под дружный смех остальных, он накинулся на сладости, отъедаясь за все это довольно-таки нервное время. Друзья поспешили к нему присоединиться, пока еще что-то осталось.
- Должен же я отплатить вам за спасение, - подмигнул ему виновник веселья.
- А еще ты должен нам все рассказать, помнишь, - напомнил ему Ватари, который никогда не упускал возможности обогатить свои познания.
- Слышали когда-нибудь об ордене каменной девы? Нет? И не удивительно. Это древняя сильно засекреченная организация. Хотя организация – это очень громко сказано. Ведь одновременно знали о ней только 6 человек. А охраняли они, как вы уже догадались, уже известную нам Кайли. Основали ее еще в 11 веке три могущественных чародея, которые смогли пленить Кайли, превратив ее в камень. Убить ее невозможно. Может быть, способ и есть, но мы о нем не знаем, хотя поверьте, искали его уже не одно поколение. Так как была опасность, что Кайли может освободиться, эти трое создали орден, и передали заклинание и свои полномочия стражей следующим трем магам. Так и шло на протяжении веков. И я был одним из этих магов.
- И прочитав об ограблении музея, ты рванул туда проверять сохранность статуи? – ехидно поинтересовался Тсузуки, - не предупредив никого из нас! Ты хоть думал о последствиях?
- Видимо не думал, - виновато ответил тот, - но главное мы справились.
- А где теперь наша богиня?
- Теперь она в надежном месте, - увидев скептически настроенных друзей, он добавил, слегка посмеиваясь, - шеф лично забрал ее под свою охрану и любуется теперь у себя в кабинете.
- Предлагаю отметить! – подскочил Тсузуки.
- Мы и отмечаем…
- Ну уж нет, в кафе друзья мои, в кафе, и выпить… Только мелкому не наливать…
- Что за дискриминация я не понял?!
- А что тут не понятного - маленький еще.
- Пошли, Татсуми, сами догонят потом, - почувствовав назревающую бурю, предложил Ватари.
- Пошли, они теперь надолго, - оба шинигами, подхватив куртки, свалили куда подальше оставляя разбушевавшуюся парочку наедине.
- На себя посмотри! Сколько веков живешь, а все как ребенок!
- А тебе что-то не нравится?
- Еще как нравится, - неожиданно подмигнул Хисока и юркнул за дверь вслед за уходящими друзьями.
- Эй, подождите меня, - кинулся за ним Тсузуки.

Название: 2.01 Потерянная душа
Автор: БМ
Фендом: Yami no Matsuei
Рейтинг: PG
Жанр: мистика
Персонажи: Тсузуки, Хисока
Дисклеймер: не мое
От автора: своеобразный второй сезон аниме, и учтите мангу автор даже не пытался читать! Так что можете считать АУшкой по отношению к ней.

Тук-тук, тук-тук…
Осенний холодный ветер лениво летел по улицам, нырял за воротники встречавшимся на пути прохожим, заставляя их кутаться еще сильнее в свои куртки и плащи. Затем, словно с разбега, врезался в аккуратную кучку листьев, только недавно собранную дворником. Разметал все в стороны, и, выбрав один золотистый листик, погнал его дальше.
Тук-тук, тук-тук…
Играючи, кружил его и вертел, снова и снова толкал пленника вдаль, затем резко поменял направление, уходя с людных улиц в пустой переулок, на волю. Здесь людей нет и можно поиграть вдоволь, хотя.… Тук-тук, тук-тук. Ветерок разочаровано бросил свою игрушку, и полетел на звук. А листочек, одинокий и призрачный в лунном свете, забился в ближайший угол и замер.
Тук-тук, тук-тук. Золотистые волосы легко подлетели под порывом холодного воздуха, словно пытаясь улететь вместе с ним. Не обращая на мелкие шалости осеннего ветерка, по улице, звонко цокая каблучками, шла девушка. Лицо ее озаряла беззаботная улыбка. Не глядя по сторонам, девушка стремилась домой, к любящему мужу, ожидавшему ее там. И ничто не могла испортить ей сейчас настроение. Покружив для порядка еще немного вокруг нее, ветерок помчался дальше.
Внезапно сильный порыв ветра сорвал с шеи девушки легкий шарфик, и унес в темноту, не дав ни единого шанса его поймать. При мысли, что искать придется в темноте, да и погода оставляла желать лучшего, девушка тяжело вздохнула и зашагала, как ей казалось в нужном направлении. Но уже через несколько метров, она увидела мужчину, который с интересом разглядывал легкую ткань. И что-то в нем ей показалось странным. Словно почувствовав на себе чужой взгляд, незнакомец поглядел на девушку, затем, одарив ее милой улыбкой, протянул утерянную вещь.
- Кажется это ваше?..
…Ветерок снова зарылся в золотистые волосы, на этот раз чуть сильней, изо всех сил стараясь привлечь к себе внимание, но реакции, как и пятью минутами ранее, не последовало. С одним лишь различием… Больше девушка уже не улыбнется. Никогда. И ни кому…
***
Страхи. У каждого они свои. Одни боятся темноты, другие высоты, а кто-то больше всего на свете боится смерти. Тсузуки всегда боялся тишины. Ведь тишина – это одиночество, а он всю жизнь был одинок.… Остаться наедине с самим собой - вот самое страшное испытание для человека, на чьих плечах лежит титанический груз вины, за кем тянется длинный шлейф из смертей. Тех, кого хотел уберечь, защищал, но не справился.
Тсузуки мирно дремал под деревом, под цветущей сакурой, вызывающей восторг тысяч людей. Но простым людям нет входа в этот прекрасный сад, где сакура цветет вечно. Идеально чистое лазурное небо раскинулось над его головой, легкий теплый ветерок шелестел листьями, и ни один лишний звук не нарушал покоя спящего…
- Тсузуки!
Парень даже и не подумал просыпаться, лишь одарил нарушителя сна невнятным бормотанием.
- Тсузуки!
Теперь еще и начали бесцеремонно тормошить за плечо. Ну что ж, придется проснуться и устроить разборку полета некоторым дотошным личностям. Медленно, словно на это уходили неимоверные затраты сил и энергии, Тсузуки открыл один глаз, и наткнулся на очень довольную мордашку своего напарника.
- Ну, наконец-то. Оказывается тебя не только найти трудно, но разбудить так вообще миссия практически невыполнимая, - возмущенно проговорил мелкий, комично надув губы, выражая таким образом крайнюю степень недовольства. Однако, озорные искорки, пляшущие в его больших зеленых глазах, выдавали его с головой.
- Ну, ты же справился. Я верил в тебя! - подмигнул ему Тсузуки, а затем очень тихо, но так чтобы Хисока все же его услышал, добавил, - Но в следующий раз надо будет затаиться получше…
- Что-о?!
Реакция не заставила себя ждать, и через секунду парни покатились по траве, смеясь и пинаясь. Наверное, если бы они были в обычном парке, то вокруг бы уже собралась немаленькая толпа, с явно осуждающими лицами. Но в том-то и вся прелесть: здесь никого больше не было…
Тсузуки не потребовалось много времени, чтобы подмять под себя мелкого и для надежности прижать его запястья к земле. Все-таки, в последнее время Хисока многому научился и перестал быть просто ребенком. Дождавшись, когда прекратится сопротивление, Тсузуки с взглядом полным превосходства посмотрел на поверженного противника. Запыхавшийся, раскрасневшийся, с растрепанными волосами, он представлял забавное зрелище, от которого как-то сразу теплело на сердце. С тех пор, как Хисока практически дал вторую жизнь Тсузуки, тогда в огне, они почти все время проводили вместе. И это касалось не только работы. Да, они были напарниками. Шинигами ведь работают парами. Но Хисока стал для Тсузуки настоящим другом, понимающим того с полуслова, что, кстати, было взаимно. Впервые в жизни Тсузуки доверился кому-то, доверился целиком и полностью, и был этому бесконечно рад.
- Вообще-то, я не просто так сюда пришел…
-А? - ехидный голосок откуда-то снизу оторвал Тсузуки от дальнейших размышлений, привлекая к себе внимание. К его удивлению Хисока не только не был расстроен своим поражением, но еще и выглядел очень довольным.
«Что ты задумал мальчик?» - пронеслась в голове подозрительная мысль.
- И зачем же ты потревожил мой покой? – осторожно поинтересовался он, все еще удерживая Хисоку в неподвижном состоянии. Так, на всякий случай…
- Ватари вернулся и принес кучу пирожных. Но, кажется, я слишком долго тебя искал и…, - договорить ему не удалось. Заливаясь смехом, он глядел вслед удаляющемуся со сверхзвуковой скоростью Тсузуки. – Эх, достанется ж мне потом.… Хотя, оно того стоило!
Все еще тихо посмеиваясь, он поднялся на ноги и начал отряхиваться. Катание по земле все-таки не самый аккуратный и чистоплотный способ времяпрепровождения.
«Зато однозначно веселый»
Ладонь на секунду задержалась на запястье, но, мотнув головой, Хисока поспешил за Тсузуки. Надо было отправляться на очередное задание.
***
Тсузуки словно бешеный вихрь влетел в комнату, но быстрый обзор обстановки никаких пирожных не показал.
- Где они?!
- Кто? – удивленно поинтересовался Ватари.
- Пирожные!
- Какие? – теперь Ватари уже конкретно недоумевал. Тсузуки выглядел так, словно пробежал километров десять, да еще и пирожные потерял. Это же для него вообще смертельно. «Точно!» - Пришедшая в голову единственно возможная мысль заставила улыбнуться, - Тсузуки, тебе Хисока что-то сказал, да?
Ответ не требовался, вид Тсузуки был красноречивее любых слов. Только теперь он понял, что означало веселье мелкого. А он-то наивный… «Ну попадись ты мне только!» - только успел подумать Тсузуки, как в комнату вошел Хисока. Тот, увидев старшего напарника, улыбнулся самой невинной улыбкой, словно говоря: смотри какой я милый, ты же меня не обидишь? Ну и что прикажете делать. Иногда Тсузуки хотелось придушить этого мальчишку. Но… Что уж тут таить, без него жизнь была бы скучной и пресной.
В начале их знакомства Хисока был образцом серьезности и хладнокровия. Когда Тсузуки только и делал, что паясничал, шутил и просто дурачился. Он привык заглушать таким образом ту боль, что таилась в его сердце. Оба они носили маски, что скрывали их настоящую сущность, и оба страдали от этого. И только вместе они смогли избавиться от этих масок. Пусть этот процесс и не прошел без крови, слез и даже смертей, но так было нужно. И только теперь они оба могли вздохнуть полной грудью, могли рассмотреть этот мир не через тонкие щелочки масок, а широко открытыми глазами. И теперь они оба смеялись: Тсузуки – наконец-то по-настоящему, а Хисока… Хисока – вообще, и скажем так очень даже часто.
- Я могу уже начать? – поправив очки, поинтересовался Ватари, тихонько наблюдавший до этого за парнями. Те дружно закивали, усаживаясь за стол. Не успел Хисока усесться, как схлопотал легкий подзатыльник от ухмылявшегося напарника. В ответ на свое недовольное «ЭЙ!» он получил лишь взгляд, который мог означать лишь только: «Это еще только начало». Рядом с Тсузуки, с громким шлепком приземлилась папка, брошенная Ватари. Уж кто-то, а он знал, что бывает, когда эти двое начинают противостояние. В таких случаях нужно разводить их по углам как можно скорее, или хотя бы отвлечь внимание на что-то другое.
В папке были фотографии трех разных людей: молодой девушки, мужчины лет тридцати пяти и мальчика-подростка. Увидев, что шинигами готовы его слушать, Ватари начал свой рассказ.
- В Нагасаки по неизвестным причинам погибли три человека. Фотографии у вас в руках. Никаких повреждений не было обнаружено. Сердце просто остановилось.
- Даже у ребенка? – Тсузуки держал в руке фотографию мальчика и внимательно ее разглядывал.
- У всех.
- Но все-таки. Почему это дело передали нам? – спросил Хисока. Он уже догадывался, что есть что-то еще помимо странной смерти.
- Души этих людей так и не были найдены. Они пропали. Первая женщина умерла 3 недели назад. Мы считаем, что всех их убили, просто так люди не умирают, но зацепок у нас никаких. В общем, отправляйтесь в Нагасаки и разбирайтесь во всем этом сами. Гушоушин вам объяснит все остальное. Собирайтесь.
***
- Эй, Тсузуки! Мы же только пришли, а ты уже направился есть?
- Сам виноват мелкий, - безапелляционно заявил Тсузуки, резво сворачивая в сторону любимого кафе. Запах кофе и свежих булочек чувствовался издалека. Хисока лишь улыбнулся вслед другу и помчался за ним. Он и сам обожал сладкое, но до Тсузуки ему было далеко. Да и разве скажет он ему об этом? Ну, уж нет, такая возможность для подколов была бы упущена.
Через минуту они уже сидели за столиком, заставленным разными пирожными и булочками, а Тсузуки отводил душу, безжалостно их поглощая. Хисока же размерено ел мороженое с фруктами и сливками, которое очень любил. В отличие от старшего товарища он предпочитал качество количеству и наслаждался каждой ложечкой своего лакомства.
- Тсузуки.
- Ммм?...
- Что будем делать? Есть идеи с чего начать?
- Для начала я должен съесть все, что лежит сейчас на этом столе, - не отрываясь, ответил Тсузуки. Хисока лишь подавил улыбку, решив не комментировать от греха подальше.
- А дальше?
- А дальше я буду все это переваривать.
- Ага, пока снова не захочешь есть, да?
- Ну, это как получится, - хитро посмотрел на напарника Тсузуки. Но младший и так уже догадался, что его просто подкалывают, и старался не поддаваться на провокацию. Доев, он решил осмотреть места, где были найдены тела погибших. Попрощавшись с другом и клятвенно пообещав быть осторожным (это, кстати, стало обычаем в их команде), вышел из кафе.
-Эх… кажется я объелся, - Тсузуки уронил голову на руки. - Кажется, действительно придется немного посидеть, а то чувствую себя бочкой, набитой до краев, - он посмотрел на оставшееся последнее пирожное, сиротливо лежащее на столе, от чего ему чуть не поплохело.
- Старею…
***
Хисока стоял с закрытыми глазами, привалившись спиной к стене, в переулке, где была убита первая женщина. Ничего нового найти ему не удалось, хотя он особо и не надеялся. Мужчину должен был проверять Тсузуки, а потом они вместе осмотрят место убийства мальчика.
Хисока вспомнил Мураки. Последний раз его видели 2 месяца назад, но Хисока чувствовал, что тот не погиб. Он мог такое провернуть? Возможно. Но не все зло, что творится на земле совершено именно им. Но кто, и главное зачем это делает?
«Что здесь делает этот мальчик? Тут опасно ходить одному» - Хисока вздрогнул от неожиданно пойманной чужой мысли. Он уже давно научился контролировать свои способности, но бывали случаи, особенно когда он как сейчас уходил слишком глубоко в себя, когда сила проявлялась неосознанно. Он посмотрел вслед супружеской паре, старавшейся поскорее покинуть безлюдное место. Обычные люди, ни о чем не подозревающие, но и ни от чего не защищенные.
Легкий порыв ветра взъерошил волосы, привлекая к себе внимание, расшвырял кучку пожелтевших листьев рядом. Нахмурившись, Хисока подошел ближе. Среди листьев лежал тоненький женский шарфик. Коснувшись ткани, Хисока на мгновение увидел лицо девушки, скорее всего обладательницы шарфика. И этого мгновения хватило, чтобы понять, что в своей руке он держит вещь убитой, вещь, которая видела смерть своей хозяйки.
***
Тсузуки сидел на скамейке в парке, ожидая возвращения мелкого. На месте преступления он уже побывал, но, как и ожидалось, ничего интересного там не обнаружил. Да и что он, собственно, мог найти. Если бы улики были, то полиция бы их нашла. Сейчас придет Хисока, вместе они обследуют последнее место, и можно будет отдохнуть.
«Где кстати мотается этот мелкий? Он же ушел первый, а я пока еще только выполз из кафе.… Вроде он сам сказал, что встретимся у восточного входа в парк. Стоп! Восточного?!» - и Тсузуки во второй уже за сегодня раз решил преодолеть звуковой барьер, только на этот раз ждали его не пирожные, а скорее всего возмущенный Хисока.
«Пирожные… Хисока… Хисока… Пирожные… Так о чем это я?..»
***
Мелкого он увидел уже через пару минут. Тот стоял около дерева и внимательно разглядывал какой-то предмет в руках, который при ближайшем рассмотрении оказался женским шарфиком.
- Хисока, ты меня удивляешь. Не замечал за тобой любви к женским штучкам, - конечно же, Тсузуки не смог сдержаться от комментария. Однако мелкий никак не прореагировал на его замечание, лишь протянул ему шарфик.
- Я нашел его там.
- И что? – не понял старший шинигами.
- А то, что это ее вещь, - ответил Хисока, обратив, наконец, внимание на напарника. – Ты что так долго?
- Да, так, - замялся Тсузуки и грамотно перевел тему. - С чего ты решил, что это ее вещь?
- Вещь, видевшая смерть хозяина, носит особую энергетику.
- А, ну да, ты же у нас экстрасенс. Как ее на практике-то можно использовать? Может быть, все-таки день прошел не зря.
- Если душа девушки все еще где-то здесь, можно настроиться на нее через этот шарфик…. Хорош лыбиться Тсузуки, я тут вообще-то о серьезных вещах говорю!
- Все, молчу, - прокашлявшись, ответил Тсузуки и в самом деле принял серьезный вид. – Просто давно не видел тебя таким загруженным.
- Не знаю, устал, наверное.
Через двадцать минут шинигами уже облазили вдоль и поперек место гибели мальчика. Результатов, соответственно, не получили. Теперь Хисока сидел на земле, держа в руках шарфик и закрыв глаза. Тсузуки же стоял рядом и внимательно, словно верный страж, наблюдал за обстановкой и периодически кидал на друга беспокойные взгляды. В лице мелкого ничего не менялось, все та же расслабленная поза и все то же спокойное выражение лица. Людей вокруг тоже не было, что не могло не радовать.
Внезапно Хисока согнулся, словно от боли, и резко втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы. Тсузуки моментально подбежал к нему, встряхивая и заглядывая ему в лицо.
- Что случилось? Хисока!
- Все нормально, - пробормотал Хисока, и тут же был выпущен из крепких объятий. Хоть Тсузуки и поспешил придать своему лицу спокойное выражение, но Хисока все же успел заметить отголоски паники, промелькнувшие в глазах старшего друга. – Да не бойся ты так за меня, я не фарфоровый! – возмутился он, сам даже не осознавая, как ему стало спокойно от одной мысли, что Тсузуки рядом.
- Что произошло?
- Э… Она рядом, но…, - замялся Хисока. Он никак не мог понять, что же произошло. Он видел девушку, позвал ее, но.… С ней было что-то не так. Какое-то зло исходило от нее.
- Но…? – разорвал затянувшуюся паузу Тсузуки. Ему все это уже порядком не нравилось. Может мелкий вместе с душой нашел еще и ее похитителя?
- С этой девушкой что-то не так. Скоро мы узнаем что. Она уже близко.
«Наконец-то, хоть пар выпущу» - и в самом деле Тсузуки почувствовал прилив сил, словно ему только и не хватало какой-нибудь схватки. Хисока тоже встал на ноги и показал в направлении, откуда должна была появиться девушка. Точнее ее призрак.
И она появилась. Шинигами удивленно захлопали глазами, а Тсузуки покосился на друга: «И это она?». Лицо Хисоки просияло от появившейся догадки.
- Это голем, а в нем душа той самой девушки. Ее заточили там, поэтому я и чувствовал злобу. Теперь она обязана подчиняться хозяину, который, скорее всего, является ее убийцей.
- И это все? Да мы моментально разделаемся с ним, - с этими словами Тсузуки вышел вперед. Хисока же посчитав, что тот и так справится без него, остался наблюдать в стороне. Пусть парень порезвится. Голлем был из камня, но не обычная груда камней, которую привык видеть Хисока, а скульптура, настоящее произведение искусства. Двигалась она тоже по-особому, словно обычный человек, ни намека на привычную неуклюжесть. Тсузуки видимо тоже оценивал голема, так как не спешил нападать, а обходил по кругу.
«Как тигр перед прыжком» - пришло в голову интересное сравнение.
Через секунду «тигр» все-таки решил уже напасть. Сложив руки в знак, он ударил ее молнией, тут же отколов левую руку, а самого голема отбросило на пару метров назад. Но тут же она кинулась на противника, целясь каменным кулаком в голову, но, несмотря на всю свою несвойственную скорость, ей это не удалось. Тсузуки легко ушел в сторону и снова ударил. Тут Хисока осознал, что нужно делать и крепче сжал шарфик, ожидая конца схватки. Голлем выдержал еще пару ударов, прежде чем развалиться бесформенной кучей камней. Душа девушки осталась висеть рядом, глядя на камни со странным выражением лица.
- Помоги мне, - прошептал Хисока, обращаясь к ней. – Помоги найт, того, кто убил тебя, - казалось, что призрак только теперь заметила его. Она проплыла мимо удивленного Тсузуки, потянула руку к шарфику, но коснуться его не смогла.
- Хисока, что ты делаешь? – поинтересовался Тсузуки. В этот момент перед ним появились еще два голема. Мальчик и мужчина. Оба опять такого же искусного исполнения, что хоть в музей выставляй, - А, вот и остальные подоспели.
Призрак внимательно посмотрела в глаза Хисоке и, согласно кивнув, поплыла вперед. Хисока бросился за ней, справедливо полагая, что напарнику его помощь не понадобится. Тсузуки же, увидев, что тот убегает за призраком, хотел пойти за ним, но не тут то было. Пришлось остаться и разбираться с големами, которые уже не вызывали чувства восторга, а только досаду. Мало ли что может случиться с мелким.
***
Долго бежать не пришлось. Девушка стояла около двери в какое-то небольшое здание, по всей видимости, заброшенное. Увидев его, она исчезла. Поразмыслив немного о целесообразности проникновения непонятно куда, где можно столкнуться неизвестно с кем или с чем, да при всем при этом еще и одному, Хисока все же решил, что идти надо. Дверь оказалась не запертой. Войдя внутрь, он сначала ничего не обнаружил. Вообще ничего – комната была абсолютно пуста. Но впереди, как маячок надежды, виднелась еще одна дверь. Вот за ней то и было то, что интересовало шинигами. Куча свечей, пентаграмма на полу, различные алхимические ингредиенты и куча камней. Единственное, что разочаровало Хисоку так это отсутствие каких либо записей. Все выглядело так, будто его прихода ожидали. Словно в подтверждение его слов в комнате вспыхнул огонь, а дверь за спиной с шумом захлопнулась.
«Это что, шутка такая? Шинигами пытаются просто поджарить и удержать простой дверью?» - улыбнувшись своим мыслям, Хисока спокойно развернулся и одним взмахом руки вышиб дверь. Вторую ждала та же учесть. Все-таки, не просто так он упорно изучал магию все это время.
***
Расправившись с големами, Тсузуки помчался в сторону, куда ушел недавно Хисока. Он лишь на мгновение притормозил, посмотрев как души, освободившись от заклинаний, исчезают. Вскоре он увидел дым и помчался туда с удвоенной скоростью.
«Что-то в последнее время я слишком часто бегаю. И, кстати, во всех этих случаях виноват Хисока».
Напарника он нашел практически сразу. Тот стоял немного в стороне от горящего дома, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Пожарные уже вовсю занялись тушением пожара, и вокруг образовалась толпа зевак.
- Ну что, отвел душу? – весело поинтересовался мелкий, увидев запыхавшегося от бега друга.
- О, да! И свою и чужие заодно. Они все исчезли. А что у тебя?
- Да, ничего. Похоже, он знал, что мы придем, и успел уйти. Скорее всего, сразу как натравил на нас своих големов. Так что мы совершенно ничего не добились, кроме того, что уничтожили его творения, которые, кстати, могли устроить нехилый переполох.
- Даа.… А все кто? Кто сделал всю работу, а? – с наидовольнейшим видом поинтересовался Тсузуки.
- О, мой герой, позволь угостить тебя парой-тройкой твоих любимых пирожных?
- Э.… Знаешь Хисока, а давай поедим пиццу? – Хисока удивленно посмотрел на напарника, а затем громко рассмеялся, за что получил подзатыльник.
- Кажется, кто-то объелся пирожными.
- Отстань мелкий! Может я хочу разнообразия?..
- Да правда что ли?
- Да!
Облокотившись о ствол дерева, за удаляющейся шумной парочкой наблюдал мужчина.
- До встречи, - улыбнувшись, он пошел в противоположную сторону.

Название: Как разбудить сову?
Автор: БМ
Фендом: Kyo Kara Maoh!
Жанр: PWP, яой
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Конрад/Вольфрам
Содержание: Вольфрам любит спать допоздна, но ему не всегда это удается
Предупреждение: инцест

Шелковые лучи утреннего солнца обволакивают все вокруг мягким и ровным покрывалом, заставляют щуриться от не в меру разыгравшихся солнечных зайчиков, скачущих по саду. Не понимаю, как вообще можно спать среди этого ослепительного сияния, оглушающего щебетания птиц и прочей неизменной возни, с которой начинается каждое утро во дворце.
Но ты спишь спокойно. И я прекрасно знаю, что проспишь еще не меньше двух часов. Такой уж ты соня, не в пример мне. Это меня солдатская жизнь приучила вставать с первыми рассветными лучами, а иногда и еще раньше. Возможно, поначалу это и сложно, но затем привычка становится тем, чему невозможно противиться. Иногда вроде и хочется поспать до полудня, просто из принципа, а не получается. Организм привык, и плевать ему на всякие закидоны хозяина.
Но ты настоящий аристократ, привыкший высыпаться вволю, и, не дай боже, разбудить тебя рано, а рано для тебя - это раньше одиннадцати, устроишь такую сцену, что нарушитель твоего спокойствия не раз пожалеет о содеянном.
И вот сегодня, о горе мне, будить тебя иду я. Государственные дела – вещь, не терпящая отлагательств, а Гвендель, и в обычные-то дни пребывающий не в лучшем расположении духа, сегодня особенно хмур и недоволен окружением.
Хотя с другой стороны уж лучше я, чем кто-нибудь еще. Улыбаюсь своим мыслям и спешу по коридорам к твоим покоям.
Осторожно приоткрываю дверь твоей комнаты и заглядываю внутрь. Все то же солнце, все те же блики на полу и стенах, но ты, маленький хитрюга, отгородился от окна тяжелым балдахином и мирно сопишь, так мило обхватив обеими руками подушку. Снова улыбаюсь просто не в силах противиться подобному зрелищу. Какой же ты все-таки красивый во сне. Хотя почему только во сне? Ты прекрасен в любое время суток и в любых условиях. Когда смеешься, когда злишься и даже когда грустишь. А как ты смущаешься от моих взглядов и прикосновений, когда рядом есть кто-то посторонний…
Встряхиваю головой, отгоняя нежданные фантазии, и тремя широкими шагами оказываюсь возле твоей постели. Мой светлый ангел, что снится тебе, когда ты вот так вот счастливо улыбаешься? Хотел бы я посмотреть.
Аккуратно опускаюсь коленом на край кровати и зарываюсь носом в светлые пряди, вдыхая легкий цветочный аромат, исходящий от них. Запах твой, впрочем, как и все в тебе, одурманивает не хуже опиума. Черчу носом невесомую дорожку по твоей зарумянившейся со сна щеке и мягко касаюсь чуть приоткрытых губ. А ты все спишь и даже не думаешь просыпаться. Ну что ж, котенок, я, правда, хотел обойтись без этого, ведь Гвендель очень настаивал на срочности и важности твоего присутствия, но ты невыносимо притягателен в своей хрупкости и беззащитности сейчас, а против такого приема я устоять не в силах.
Целую теперь настойчиво, и язык, не встретив сопротивления, проникает глубь рта. Так приятно ловить губами твой испуганный вздох и видеть отражение самого себя в твоих огромных зеленых глазах. Мой котенок проснулся и, кажется, немного опешил от такого пробуждения. Ничего, дай мне пару секунд, и я тебе все подробно объясню.
Одним слитным движением срываю мешающее одеяло и отбрасываю куда-то в сторону. Приходится оторваться от твоих сладких губ, чтобы выпустить наружу предательский смешок при виде очередной милой сорочки на твоем теле. Нежно розовой, с белоснежной оборочкой на воротнике и рукавах. Вот, чертенок, знаешь ведь, как действует на меня один вид этого твоего извращения. Срываю и ее, по-моему, даже порвал, так как треск, раздавшийся в процессе, не мог означать ничего хорошего.
Теперь уже смеешься ты, звонким и таким обманчиво юным смехом. И тянешь ко мне руки, призывая ближе. А меня и не надо звать, я сам пришел.
Скидываю сапоги и полностью перебираюсь на постель, снова прильнув к твоим губам, наслаждаюсь их мягкостью и податливостью. Через несколько секунд ты настойчиво упираешься ладошкой мне в грудь. Отстранившись, я с интересом заглядываю в лицо своего капризному братишке. Смотришь хмуро и даже губки надул, ворчишь на меня, что я невоспитанный тип и что залезать на чужую, да и на свою, кстати, тоже, постель в одежде не прилично и не гигиенично. Смеюсь и позволяю ловким пальчикам освободить себя от одежды, действующим быстро и умело, и с тихим рыком опрокидываю тебя на спину, удобно устраиваясь на узких бедрах.
- С добрым утром, Вольфрам, - шепчу тебе на ушко, легонько дунув в него напоследок, заставляя тебя зябко поежиться.
- Конрад! – возмущенный писк и цепкие руки вокруг шеи притягивающие ближе.
- Да? – мурчу тебе в шею, вырисовывая на ней незамысловатые узоры языком. А еще думаю, можно ли поставить тебе засос или все-таки сегодня не стоит. А то вдруг какая-нибудь официальная встреча, а тебе придется сидеть на ней, все время прикрываясь. – Что-то не так?
- Ты... ооо…, - прикусываю мочку уха своего котенка, прерывая тем самым бесполезные разговоры.
Решив поиграть с горошинками сосков, опускаюсь еще чуть ниже. Попеременно то обхватываю их губами, чуть посасывая и лаская языком, то несильно прикусываю зубами, с удовольствием ощущая дрожь твоего тела. Ты любишь, когда я так делаю. Моему нежному маленькому братику нравится сочетание ласки и грубости, и я согласен готовить для него этот коктейль бессчетное количество раз, лишь бы не прекращались эти стоны полные наслаждения.
Впрочем, ласкать своего мальчика я могу долго и упорно, пока он сам не станет просить перейти к главному блюду, но сегодня просто не тот день. Поэтому я быстро возвращаюсь к его губам, запечатлев на них еще один страстный поцелуй, и тянусь к ящику рядом стоящей тумбочки, где припрятан тюбик со смазкой. Грубость грубостью, но больно своему братику я причинять не собираюсь.
Обильно смазанные пальцы проникают внутрь его тела без особого труда, благо это не первый раз, когда мы занимаемся с ним сексом. И даже не десятый. Целую его щеки, нос и губы, отвлекая от неприятных ощущений, и он покорно расслабляется под моими прикосновениями, весь открывается мне навстречу и призывно двигает бедрами.
Заменяю пальцы на член и аккуратно вхожу в него, а чтобы отвлечь своего ангела, шепчу ему на ушко всякую нежную ерунду, такую же нелепую, как и девчачья ночная сорочка, скомканная в углу, но нужную в данный момент нам обоим. Мне чтобы не сорваться раньше времени, ему чтобы, слушая мой голос, не думать больше ни о чем.
Наконец, самое сложное позади. Я уже настолько глубоко насколько это возможно. Замираю, пока он по-хозяйски обхватывает мою талию стройными ногами, усиливая контакт тел, и начинаю двигаться уже рваными и сильными толчками, наслаждаюсь его стонами и его мутным взглядом из-под пушистых светлых ресниц.
Ты как всегда прекрасен, мой белокрылый ангел. Лицо, искаженное в гримасе болезненного наслаждения, и хриплое «Конрад!», слетевшее с губ на самом пике наслаждения, становится последней каплей. Пружина внизу живота, закрученная к тому моменту с невероятной силой, выстреливает миллионами звезд, слившихся в единую ослепительно яркую вспышку под плотно закрытыми веками. Лениво целую тебя в бессильно приоткрытые губы, слегка припухшие и окрашенные алым, и сваливаюсь сбоку от тебя, прижимая к груди, как ты недавно прижимал подушку.
Решаю еще несколько минут полежать спокойно рядом с тобой, не думая ни о чем и ни о ком, и только потом сказать, наконец, что стрелка на часах едва перевалила за девять и что в своем кабинете давно уже ждет разозленный Гвендель. Получу за это подушкой по голове, а возможно и кулачком по груди и, периодически посмеиваясь, оденусь и спешно покину разбушевавшегося ангелочка, оказавшегося на проверку чертенком. Но, несмотря на раннее пробуждение, сегодня ты весь день будешь улыбаться и светиться своим внутренним светом, зная, что я где-то поблизости и уж точно не будешь злиться за раннее пробуждение.

Название: Несдержанное обещание. Начало
Автор: БМ
Бета: vopyaschiysuslik
Фэндом: bleach
Жанр: дарк, насилие, кровь и т.д.
Рейтинг: NC-21
Пейринг: квинцест
Саммари: Всегда нужно быть готовым к последствиям своих поступков. Готов ли Урюу к встрече с отцом, вернувшись из Хуэко Мундо?
Дисклеймер: не мое
Предупреждение: яой, инцест, кровища, автор-извращенец…

- Ты уверен? – переспросил удивленно Ичиго, хмуро всматриваясь в лицо друга.
- Да, - небрежный взмах руки и сморщенный нос, как лишние доказательства незаинтересованности, - Идите без меня, а я домой – спать.
- Зануда ты, Исида. Ребята пошли.
Немного раздосадованный Куросаки нервно зашагал по улице, не обращая никакого внимания на слабые попытки Рукии хоть чуть-чуть замедлить его движение. Остальные, по очереди попрощавшись с квинси, тоже поспешили за ним. Лишь Орихимэ задержалась на секунду дольше других, словно чем-то взволнованная, и внимательно посмотрела на парня.
- Со мной все в порядке, - улыбнулся квинси, - просто я не люблю шумные гулянки. Выпейте там за меня, хорошо?
- Конечно. Но это как-то неправильно. Мы вместе сражались с аранкарами, а отмечать наше возвращение мы идем без тебя.
- Уж поверь, я лучше отмечу это событие горячей ванной и мягкой постелью, чем буду весь вечер слушать пьяные россказни Куросаки.
Орихимэ, с трудом подавив смешок, помахала Исиде и побежала вслед за удаляющейся шумной компанией.
Еще секунду постояв с поднятой в прощальном жесте рукой и довольной улыбкой, Исида развернулся в противоположную сторону и неспешно зашагал домой. При одной мысли о нем радость мгновенно слетела с лица, заменяясь беспокойством и напряженностью. Боже, как же не хотелось туда возвращаться. Возможно, пойти на вечеринку было не такой плохой идеей? А потом можно было пойти к кому-нибудь в гости и остаться там переночевать. И все это только чтобы не возвращаться, чтобы не встретить его. А то, что он дома, Исида не сомневался ни мгновение. Почему – сам не знал, но отчетливо представлял, как он сидит, развалившись, в большом мягком кресле в гостиной и, зажимая в левой руке сигарету, лениво листает какую-нибудь книгу. И ждет.
Но Исида прекрасно понимал, что убегать тоже бесполезно. Все равно пришлось бы думать об этом весь вечер, портить настроение себе и окружающим. А толку? Встреча ведь случиться, не взирая ни на что, и лучше будет, если Исида будет к ней готов. Хоть чуть-чуть. Возможно, это даже его шанс – раз и навсегда избавиться от его влияния и стать свободным.
Оттягивать момент бесполезно, но Исида все равно выбрал самый длинный путь домой, пролегающий вблизи реки. Ночная тишина, свежесть воздуха, мелодичная трескотня цикад из ближайших кустов: все это как нельзя лучше располагало к длительным прогулкам и неторопливым размышлениям. Хотя второе в ситуации Урюу было как раз лишним.
Опустившись на траву возле самой кромки воды, он задумчиво посмотрел вдаль, на огни домов, расположившихся на противоположном берегу. За время, проведенное в Хуэко Мундо, Исида успел позабыть, как уютно и спокойно бывает вот просто так посидеть на земле, не боясь внезапного нападения, любоваться звездами, которые просто есть на этом настоящем и родном небе.
Урюу улыбнулся и провел пальцем по водной глади, по которой тут же пошли частые круги. Но сколько ее не тревожь, вода все равно вернется к прежнему безмятежному состоянию. Если бы только люди могли столь быстро и легко возвращать утраченную гармонию. Хотя, если просто смотреть на эти круги и ни о чем не думать…
Но чувство умиротворения не могло продлиться долго, и мысли, тщательно отгоняемые, вновь и вновь возвращались к нему.
Внешне похожий на самого Исиду как две капли воды, но только старше, он был полной его противоположностью в душе. И никогда не забывал его в этом упрекнуть. Холодный, жестокий, расчетливый – Исида Рюукен. Младший квинси, как ни старался, никак не мог его понять. Собственного сына он едва ли не презирал, считая жалким существом. Обладая огромной силой квинси, он никогда не вмешивался в борьбу людей и пустых, а общество душ так и вовсе ненавидел.
Но почему? Как можно быть настолько бесчеловечным и слепым по отношению к тем сторонам жизни, которые не приносили финансовой прибыли? Иногда Урюу казалось, что он ненавидел его, ненавидел собственного отца.
Но также юный квинси понимал, что чертовски его боялся. Ни Эспада, ни сам Айзен не вызывали у него такого чувства, как этот человек. И сколько он над собой не бился, исправить это ему не удалось и по сей день. Стоило только взглянуть в эти холодные синие глаза, как земля уходила из-под ног. Возможно, в такие моменты со стороны он действительно казался жалким, но об этом Исида старался не думать.
Те редкие тренировки, которые перепадали ему от отца, он запомнил на всю оставшуюся жизнь, ровно, как и боль, разрывающую изнутри, неестественную, пугающую и такую же холодную, как и глаза, наблюдавшие за его страданиями в те моменты.
Урюу тряхнул головой, отгоняя наваждение, и нехотя поднялся на ноги. Возвращаться домой все же было нужно, и усталость все чаще накатывала на него мутными волнами. Не хватало еще уснуть прямо здесь на берегу.
Остаток пути до квартиры Исида провел словно в тумане, нарочно отогнав все мысли прочь, оставляя в голове лишь легкость и звенящую пустоту. Все равно, о чем ни думая, он снова переключался на ждущего его человека.
Поворот ключа в замке показался Урюу невероятно громким. Аккуратно захлопнув дверь и быстро скинув обувь, он, стараясь лишний раз не глядеть по сторонам, направился прямиком в свою комнату. Возможно, сегодня его пронесет, и Рюукен не станет его доставать, а завтра со свежими силами будет намного проще.
В гостиной горел мягкий желтоватый свет настольной лампы, развевая последние надежды парня. Рюукен был там, и шелест переворачиваемой страницы был тому подтверждением.
Проходя мимо, Исида почувствовал тяжелый взгляд, неприятно легший на затылок, принуждающий оглянуться. С трудом подавив естественное желание не показывать спину врагу, Урюу торопливо прошел мимо, даже не взглянув на отца, и завалился, наконец, в спальню.
Следующие несколько минут Квинси потратил на то, чтобы успокоиться и унять внезапно накатившую злость. На себя, на него. Хотя все же больше на себя.
Порывшись в ящике в поисках чистой одежды, Исида выловил наружу белую футболку и темно-синие спортивные штаны, в которых он любил ходить дома. Отыскав там же и полотенце, он направился в ванную, о которой он уже так давно мечтал.
Горячая вода приятно расслабляла. Исида, довольно зажмурившись, с головой погрузился под воду, выпуская стайку воздушных пузырьков. Стало настолько хорошо, что даже айсберг, спокойно почитывающий книгу в гостиной, на время перестал беспокоить сознание. Урюу устало прикрыл глаза, откидывая голову на край ванны, и насколько позволял рост, вытянул ноги. Получилось не очень, но все же более менее удобную позу принять удалось.
Хорошо. Тепло. С крана медленно капает вода, звонко разбиваясь о раковину. Кап… три секунды тишины и снова… кап.
Сам того не замечая, Исида задремал. Соответственно, не прошло и нескольких минут, как он плавно соскользнул в воду, уйдя в нее с головой. Отфыркивался он долго и энергично, под конец его даже на смех разобрало, хотя в первую секунду он не на шутку перепугался от неожиданности.
Справедливо полагая, что водных процедур на сегодня достаточно, Урюу по-быстрому вымылся и отправился спать, молясь всем богам, чтобы ему это удалось. Сон настиг его в то же мгновение, как голова коснулась подушки, хотя сам квинси думал, что уснуть будет трудновато. Все-таки, усталость дала о себе знать, наплевав на какие-то там переживания и сомнения.
- Спишь? – шепот у самого уха заставил Исиду нервно подскочить в постели.
Понять, что расплывающееся пятно перед глазами является Рюукеном, Исида смог мгновенно, ведь в ушах еще отдавался эхом его вопрос. Его голос, способный принимать тысячи оттенков и интонаций, Урюу никогда не спутал бы с чьим-то другим. И пропитанная фальшью нежность, прозвучавшая в нем, не могла обмануть квинси, знавшего, что на самом деле скрывается глубже. Поэтому, не дожидаясь следующих действий противника, а именно таковым сейчас являлся его отец, Исида одним плавным движением перекатился на кровати и провел ладонью по тумбочке в поисках очков, оставленных там перед сном.
- Это ищешь? – снова ласково спросил Рюукен, сжимая в ладони искомый предмет, - А зря. Я в отличие от тебя умею пользоваться мозгами.
- Верни, - прошипел Урюу, вставая с постели. Холодный пол под босыми ногами заставил поежиться от холода, что не укрылось от внимательного взгляда старшего квинси.
Рюукену сегодня вообще было очень весело. Все в этом мальчике забавляло его, приглашало поиграть, как кошка с мышкой. Злое веселье. Вопрос, к чему оно в итоге приведет?
- Зачем? Такому слабаку они все равно не помогут, но зато этим ты сможешь оправдать свою совесть впоследствии. Цени мою щедрость, Урюу.
Желание порвать на части стоящего перед ним человека подмывало Исиду броситься в атаку, что было бы как минимум глупо. Все, чего бы он этим добился, так это пинок под зад и повод лишний раз выставить себя идитом. Поэтому оставалось только скрипеть зубами и сверлить противника гневным взглядом.
- Надо же, Урюу, ты меня удивляешь сегодня. Не огрызаешься, ни кидаешься с кулаками и даже не пытаешься строить из себя крутого. Ты часом не заболел?
- Что тебе от меня нужно, Рюукен?
- Мне? – притворно удивившись, спросил Исида старший, - да так, пустяк. Всего лишь хочу взять плату с одного лживого никчемного мальчишки. Я думаю, объяснять дальше мне не придется?
Урюу молчал. А что он мог сказать? Он и сам прекрасно понимал, что придет время отвечать за свои поступки. Мысленно он уже давно все обосновал, но вот отцу будет глубоко наплевать на все его доводы. И от этого снова стало страшно. Что он предпримет?
- Ты будешь хорошим мальчиком, Урюу? Будешь слушаться папочку?
- Да пошел ты.
- Ты сам так решил.
Расслабленная и даже немного вальяжная поза в мгновение сменилась стремительным броском вперед. Исиде едва удалось избежать прямого удара в голову, он пригнулся в последний момент, отчего Рюукен по инерции сделал еще несколько шагав и боком врезался в стену. Однако он тут же, легко оттолкнувшись от нее, снова кинулся на парня и теперь уже взялся за него всерьез. Последовал короткий обмен ударами, после которого противники снова отскочили друг от друга.
Из разбитой губы Урюу текла кровь, перед глазами все плыло и кружилось. Смог ли он нанести хоть какой-то урон Рюукену, Исида не знал, ибо видел лишь размытый его силуэт. И, наверное, хорошо, что не видел, иначе сильно бы расстроился, ведь серьезно зацепить его так и не смог.
Следующая стычка закончилась болезненной подсечкой, и Урюу оказался на полу. Сверху тут же уселся Рюукен и, взяв парня за грудки, слегка приподнял над полом и зло проговорил прямо в лицо.
- Нравится? Такое обращение? Ведь по-хорошему, как я убедился, ты не понимаешь. Но ничего. Поверь, Урюу, это еще только цветочки.
Вот теперь стало действительно страшно. Единственной мыслью было бежать подальше от этого человека.
- Что ты собираешься делать? – с трудом сглотнув образовавшийся в горле комок, сдавленно спросил Исида, собирая силы для следующего рывка.
- Скоро узнаешь.
Ласковый голос, теплое дыхание возле уха, внезапная боль и темнота.
Рюукен слегка похлопал по щеке бесчувственного парня, убедившись, что тот действительно без сознания, и лишь тогда поднялся на ноги. Поправив галстук и отряхнув белоснежную рубашку, он окинул Урюу скептическим взглядом.
- Пора сменить обстановку, - пробормотал он, взваливая его себе на плечо и пинком открывая дверь комнаты.
Через минуту во дворе раздался рев машины, резко сорвавшейся с места, а затем снова наступила ночная тишина.

***
Жесткая пощечина моментально привела в чувство, да так, что гул в голове от нее звучал еще долгое время. Уставившись в пространство мутным взглядом, Урюу глухо застонал, сознание до сих пор отказывалось полностью возвращаться и выкидывало различные фокусы в виде звезд перед глазами, провалов в памяти и полного отупения.
Кое-как опираясь на ноги, которые до этого лишь безвольно касались пола, Исида попытался сообразить, куда же, все-таки, его угораздило попасть, и почему руки, уже, кстати, практически полностью потерявшие свою чувствительность, туго связаны над головой.
- Долго приходишь в себя, Урюу.
Холодный голос, раздавшийся совсем рядом, заставил Исиду вздрогнуть всем телом и резко повернуться на его звук, отчего вокруг все мгновенно поплыло и закружилось.
Ну, конечно же, теперь Урюу все вспомнил четко и ясно. Как он вернулся домой, лег спать, и как любезно его разбудил Рюукен. Молодой квинси начал поспешно прикидывать, насколько сильно он влип на этот раз, и удастся ли отделаться малой кровью?
- Где мы?
Вопрос прозвучал очень тихо и хрипло, и, возможно, если бы Рюукен стоял чуть дальше, то он бы его даже и не расслышал. Почему-то так происходило каждый раз. Сколько Урюу ни старался доказать себе и отцу, что он чего-то стоит, именно в общении с последним он терял самого себя: свою гордость, свою уверенность, и даже дар речи, и тот ему изменял.
- Убежище под больницей. Думаю, ты еще помнишь его.
Исида не видел лица отца, но по интонациям в голосе понял, что тот усмехается. Помнил ли он это убежище? Урюу с трудом подавил нервный смешок. Конечно, он его помнил. Равно, как и боль от стрелы, прошедшей всего в нескольких сантиметрах от сердца. Но даже тогда он был благодарен Рюукену, ведь как-никак он помог ему, вернул силу квинси, хоть и своими, как всегда жестокими методами.
А что сейчас? Что он собирался делать сейчас? Реален ли тот страх, что подобно маленькому червячку грыз внутренности по пути к сердцу? Или же Исида просто параноик, вбивший невесть что себе в голову. С другой стороны, станет ли нормальный отец избивать и связывать собственного сына?
- Ну и? – сам себе удивляясь, спросил Урюу совершенно спокойным и ровным голосом, устало прикрывая глаза.
- Что «и»?
- Что дальше? У меня уже руки затекли.
- Хм…, - Рюукен внимательно посмотрел на парня, немного удивляясь его смелости, прекрасно понимая, чего она ему стоила, - Ты так торопишься?
- А ты нет? – больше всего на свете Исиду сейчас злила невозможность нормально видеть. С каким бы удовольствием он сейчас испепелил бы этого самовлюбленного идиота взглядом, но с расплывающимся пятном этот трюк проходил плохо. Очень плохо, если учесть, что и в нормальных обстоятельствах старшему квинси было глубоко наплевать на бешенство младшего. - У тебя же вечно нет времени, ты работаешь день и ночь, трудишься как пчелка. Так какого хрена ты сейчас нашел время, чтобы провести его со мной?
- Лучше поздно, чем никогда, не находишь, Урюу?
Рюукен уже вовсю наслаждался ситуацией. Ожидая от сына либо паники, либо напускной храбрости, он был приятно удивлен этой его новой реакцией. Смесь обреченности и решимости, подчинения и непокорности: Урюу всегда любил сам себе противоречить, и впервые в жизни Рюукену это нравилось.
- Ты прав, я уделял слишком мало времени твоему воспитанию и теперь искренне об этом сожалею. Уважение к родителям у тебя напрочь отсутствует, а это неприемлемо. У нас с тобой был уговор, и ты с легкостью его нарушил. И после этого ты гордо зовешь себя квинси?
- По крайней мере, я имею право называться квинси, в отличие от тебя, Рюукен. Ты и пальцем не пошевелишь ради спасения человеческой жизни, так о какой гордости вообще идет речь?
Уже конкретно разозленный Исида, казалось, совсем забыл о своих страхах. Остались лишь обида, ненависть и желание высказать то, что годами копилось в душе. Слова полились ровным потоком, легко срываясь с губ в воздух. Его совершенно не заботило, дойдут ли они до адресата или нет. Просто сказать, произнести их вслух, ему, прямо в лицо, а там будь, что будет.
- Ты ведешь себя неподобающим образом, Урюу, - мягкий тон, наконец, сменился на угрожающий, отчего Исида почувствовал какое-то глупое веселье, раззадоривающее его еще больше.
- И что? Выпорешь меня, папочка?
Слово «папочка» Урюу смог наделить таким ядом, что вечно спокойный Рюукен поморщился, словно от зубной боли. Столько лет он вбивал в этого юнца почтительное отношение к себе и требование забыть про брезгливое «Рюукен», и вот, пожалуйста, свершилось. Руки зачесались «погладить» сына по головке.
- Возможно, - неопределенно протянул он, подходя к парню вплотную и взяв его за подбородок, заставил смотреть в глаза, - Возможно, это будет интересно…
- Иди к черту, - зарычал Исида, вырываясь из цепких пальцев, - Оставь меня в покое. Не повезло с сыном, так забей уже на меня и живи спокойно.
- Я не собираюсь так просто расставаться со своей собственностью.
- Я не твоя собственность.
- Моя, Урюу, - Рюукен обхватил ладонью парня за шею и, притянув его ближе к себе, прошептал на ухо, - Моя.
Дыхание опалило кожу, заставляя мерзко поежиться и беспомощно дернуться. Исида понял, что практически не чувствует рук и, скорее всего, если бы не был сейчас связан все равно не смог бы ими и пошевелить.
Рюукен отошел Исиде за спину, так что тот не смог видеть, что он делает и где он вообще. Раздалось легкое шуршание, а затем лица коснулась мягкая ткань. Завязав повязку на глазах и проверив ее надежность, Рюукен снова куда-то отошел, оставив Исиду наедине со своими мыслями. А их было предостаточно, и ни одной радужной. В основном, одни вопросы: что, зачем, да как - никак не хотели складываться в более-менее реальную картину происходящего.
- Зачем тебе повязка? – хрипло поинтересовался Урюу, устав ждать.
- Несмотря на то, что без очков ты и так плохо видишь, ты все равно, в основном, полагаешься на зрение. А вот если его убрать полностью, тогда на смену придут другие органы чувств, обостренные до предела. Для тебя это будет интересным опытом.
Ладонь легла между лопаток, сквозь ткань прожигая кожу Исиды. Кончики пальцев, едва касаясь, начали движение вверх к шее, на секунду задержались на пульсе и скользнули за ворот футболки, лаская грудь. Урюу ошеломленно выдохнул и попытался отодвинуться, но вторая рука удержала его за талию, вкупе с веревками полностью лишая возможности двигаться. Неожиданно Исида почувствовал на шее прикосновение теплых губ и не сдержал возмущенного крика.
- Ты чего творишь, чертов ублюдок? Совсем крыша съехала?
- Чего ты пищишь как девчонка? – Рюукен, посмеиваясь, отошел от парня, - Я лишь показываю тебе возможности твоего тела и органов чувств. Заметил, как отдается внутри каждое мое прикосновение?
- Конечно, отдается. Много приятного, когда тебя лапает собственный отец.
- Сказал же, успокойся. Это всего лишь эксперимент. А сейчас мы перейдем к другой его части, которую, кстати, подсказал мне ты.
Не успел Исида задать следующий вопрос, как почувствовал, что майку на нем безжалостно раскромсали и отбросили куда-то в сторону, а затем, так же резко и грубо, стащили брюки, оставив его стоять совершенно обнаженным.
Пару секунд ничего не происходило, и по царившей вокруг тишине невозможно было понять, где же находился Рюукен. Исиду охватила паника. Не верилось ему в хороший исход отцовских экспериментов, но мысль о сексуальном домогательстве с его стороны казалась настолько дикой и абсурдной, что просто не укладывалась в голове, а потому и не учитывалась вовсе.
Внезапный хлопок и последовавшая за ним боль оказались настолько неожиданными, что Исида больно прикусил себе губу. Ягодицы неприятно обожгло. Не больно, но по-детски обидно было ощущать на себе воздействие обыкновенного кожаного ремня. Это что, его порют как нашкодившего мальчишку?
- Эй, - возмутился Урюу, окончательно теряя связь с действительностью. Один из них точно сошел с ума, иначе быть не может.
- Ты сам предложил такой метод наказания, теперь молчи и не позорься.
За словами последовал новый удар, а за ним еще и еще, заставляя Исиду чувствовать себя, как минимум, идиотом. Несколько секунд тишины, а затем удар, горячей волной прокатывающийся по телу. Снова затишье, дающее в полной мере прочувствовать происходящее безумие, и все повторялось вновь.
Исида почувствовал, как внутри стало разрастаться непонятное чувство. Хотя сегодня все было непонятно. Злость и беспомощность слились в единый поток мечущихся мыслей, а страх и неведение заставляли опасаться дальнейшего.
Возможно, у него такой план? Выбить из колеи такими странными методами, унизить в попытке поставить на место, или это действительно запоздалое на десяток лет воспитание? В любом случае, чем бы это ни было, главное, как с диким животным, не показать своего страха.
Погрузившись в свои мысли, Исида не сразу заметил, что удары прекратились. Из задумчивости его вырвало крепкое объятие.
- Ну как? – прошептал Рюукен ему в шею и зарылся носом в темные волосы.
Если бы Исида и попытался что-то из себя выдавить в данный момент, то, скорее всего это было бы нечто глупое и нечленораздельное, поэтому он мудро прикусил язык и снова попытался вырваться и рук мужчины.
- Нет слов? Я рад.
Сказать, что Рюукен был доволен, значит, ничего не сказать. Решив для себя один давно мучивший его вопрос, он почувствовал себя свободным. От терзаний и предрассудков, а главное от ответственности за свои поступки. Просто держать мальчишку в своих руках, не опасаясь раздавить его ненароком, делать с ним все что вздумается, а хотелось так много…
Рюукен не спеша обошел парня и, снова ухватив его за подбородок, приподнял лицо. Плотно сжатые губы и напряженное, чуть сбившееся дыхание, упрямое молчание. Квинси живо представлял этот прожигающий ненавидящий взгляд под полоской ткани.
- А теперь я расскажу тебе правила игры, Урюу. Когда ты, наконец, перестанешь упрямиться и соизволишь занять принадлежащее тебе место, просто попроси меня. Скажи: «Я был не прав, папа, прости меня. Я больше никогда тебя не ослушаюсь». Ты хорошо меня слышал, сын? Это, конечно, трудно для тебя, но мы будем стараться вместе, и я всей душой верю в наш успех.
Исида слушал немаленькую речь отца, не веря собственным ушам. Теперь ясно, кто из них сошел с ума. Наверное, у старика от переработки маразм настал на пару десятилетий раньше, чем должен был. Иначе он не стал бы говорить настолько абсурдные и смешные вещи. Снова стало весело, невероятно весело, и губы сами по себе разъехались в кривой усмешке. Да это же война, никак не меньше. Сколько бы Урюу не рычал на отца, и что бы тот не делал сыну в ответ, они оба никогда не пересекали ту невидимую грань, которая разделяла их от настоящего кровопролития. А что такое могло произойти на самом деле, Исида не сомневался, прекрасно зная некоторые семейные черты характера.
- Тебе смешно, Урюу?
- Не то слово, - фыркнул парень, проиграв очередное сражение с собственными эмоциями, - Ты бы себя слышал, Рюукен. Не думал, что ты когда-нибудь сморозишь подобную глупость.
- Правда? – промурлыкал он, проводя ладонью по его щеке, а затем резко ухватил за волосы и дернул голову вниз, открывая шею, - В чем же я так, по-твоему, сглупил?
- А ты не догадываешься? – прошипел Исида сквозь зубы, но намек заткнуться проигнорировал.
- Нет. Просвети меня.
- Для чего ты устроил этот фарс?
- А ты не догадываешься? – ехидно передразнил Рюукен.
- Хватит играть со мной!
Крик эхом отразился от стен комнаты, заставляя обоих на миг замереть. Мысли каждого вращались вокруг одной темы, но, естественно, полностью отличались по внутреннему содержанию. В своей бессильной злобе Исиде оставалось лишь проклинать отца всеми возможными способами и тихо скрипеть зубами. А старший квинси всего лишь размышлял, с чего бы ему начать. И делал он это крайне спокойно и даже хладнокровно, в отличие от сына.
- Только скажи то, что я хочу от тебя услышать, Урюу, и я остановлюсь.
Ладонь легла на грудь Исиде ровно над сердцем, замерла, отсчитывая удары, учащенные сейчас от избытка адреналина. Взгляд синих глаз по-хозяйски заскользил по телу парня, исследуя каждый его участок, наслаждаясь открывшейся ему картиной.
Рюукен с удовольствием отметил, что хоть Урюу и был слабаком, сложен он был чертовски привлекательно. Стройный, хотя этим больше похожий на девчонку, ни грамма лишнего жира, гибкий. Но даже вся эта легкость и изящность не смогла скрыть четкого рельефа мышц, моментально напрягающихся при каждом касании пальцев.
Урюу в очередной раз сказал что-то едкое, и Рюукен поспешил заткнуть ему рот. Получилось это довольно грубо и агрессивно, потому что никто не хотел сдаваться без борьбы. Сначала парень не впускал внутрь себя настойчивый язык, упрямо сжав губы, но когда его резко потянули за волосы, заставляя выгнуть шею, сдавлено охнул, чем Рюукен тут же и воспользовался. Хотя через секунду уже яростно шипел, прикладывая пальцы к кровоточащей ранке.
От звонкой пощечины голова Исиды резко откинулась вбок, щеку моментально засаднило. Грубо впиваясь пальцами в подбородок, Рюукен снова впился поцелуем ему в рот, сминая его сопротивление в кровь вместе с губами. Свободная рука ногтями прошлась по позвоночнику, заставляя парня выгнуться в попытке избежать контакта, но тем самым лишь сильнее вжаться в тело напротив. Металлический привкус их общей крови подействовал на обоих опьяняюще: один, наконец, присмирел, а второй, наоборот, растерял чуточку своей выдержки, самую малость, способную повлечь за собой большее.
Исида почувствовал, как между ног ему упирается отцовский член, скованный пока тканью брюк, но уже отвердевший. Что-то животное, что-то, чего Урюу даже не успел еще осознать, уже рвалось наружу вместе с глухим стоном. Несмотря на довольно низкую температуру в комнате и отсутствие одежды, Исиде стало невыносимо жарко, да и воздуха вокруг становилось все меньше и меньше. Когда чужая ладонь легла на его собственный, уже начавший напрягаться, член, Урюу с ужасом понял, что возбужден, а когда она стала нарочито медленно скользить вверх-вниз, с трудом сдерживаемый стон все же вырвался сквозь сжатые зубы.
Исида матерился, злился и трепыхался, на что Рюукен отвечал лишь победной улыбкой и наращивал темп движений ладони. Прижавшись к спине парня, он заставил его запрокинуть назад голову, удерживая ее за подбородок, и стал методично доводить Исиду до разрядки. Слишком долго от молодого тела ждать не пришлось. На секунду напрягшись, Урюу разом обмяк в удерживающих его руках, судорожно ловя губами воздух. Рюукен усмехнулся и поднял измазанную в сперме ладонь, мазнув сыну по губам. Тот, конечно же, моментально замотал головой, но белая жидкость все равно осталась на месте.
Рюукен снова куда-то пропал, а вместе с ним ушло и тепло. Урюу сразу стало холодно, а еще мерзко и горько. То, что сейчас произошло… Что все это значило? Это неправильно, это слишком даже для него. Рюукен хоть и ведет себя порой как последняя тварь, но идти на такие меры только ради «воспитания»? Нет. Исида понял, что где-то просчитался, причем очень сильно. А что если это никакой не хитроумный план, а всего-навсего удовлетворение собственных потребностей и желаний.
«Моя собственность» - участливо подкинуло сознание фразу отца, прозвучавшую совсем недавно, - «Моя». - А раз его, значит, можно сделать с ней все что угодно.
Снова вернулась позабытая на время паника. Исида облизнул пересохшие губы и тут же поморщился в отвращении, почувствовав на них вкус собственной спермы.
Нужно было как-то выбираться из этой ситуации, но придумать хоть что-то никак не получалось. Если бы только руки не были связаны, можно было бы побороться за свою жизнь. Позади раздались глухие шаги, извещающие о возвращении старшего квинси.
- Как себя чувствуешь, Урюу? – ласково поинтересовался Рюукен, обтирая тело сына мокрой тряпкой.
- Отпусти меня.
- Нет, ты еще не сказал того, что должен был.
- Хватит!
- Урюу, не психуй. Ты думал, я с тобой шутить буду? Вывел отца из себя, так теперь либо терпи, либо смирись и признай поражение.
- Я сказал, прекрати! Отец? Как ты смеешь себя так называть, Рюукен, скотина.
Удар ребром ладони в живот выбил весь воздух из легких Исиды. Не способному даже согнуться от боли, ему оставалось лишь повиснуть на веревках и отчаянно пытаться сделать вдох. На горле сомкнулась рука, приподнявшая его над полом и полностью перекрывшая доступ кислорода. Исида начал терять сознание, тьма перед глазами окрасилась в ярко-красный. Когда пальцы, наконец, разжались, а поток живительного воздуха рванул в легкие ошеломленного и уже успевшего распрощаться с жизнью Урюу, Рюукен заговорил тихо и спокойно, словно ничего не произошло, хотя внутри все клокотало от злости.
- Советую тебе попридержать язык, малыш. Ты слишком много и не по делу говоришь, для такого ничтожества, каким являешься. Надеюсь, ты понимаешь, что я могу просто убить тебя сейчас, и никто мне в этом не помешает. Так что либо скажи то, что я хочу услышать, либо заткни пасть.
«А ведь и правда никто не помешает ему убить меня» - пришла внезапная и страшная в своей правильности мысль.
Никто не ворвется сюда с мечом наперевес, выкрикивая пафосные речи, не переполошит весь город, Сейрейтей, да мало ли что еще, дабы его спасти. Он не Орихимэ, за которой можно отправиться хоть на край света, хоть в Хуэко Мундо. И даже не Рукия с ее проблемами и особенностями взаимоотношений общества душ и правил его аристократии. Наверняка, само его исчезновение не скоро обнаружится, и где искать, тоже будет неизвестно. А возможно, просто-напросто поздно. Такими темпами Рюукен, и правда, скоро его по стенке размажет, как надоедливую муху.
- Ну что, не созрел еще? – спросил Рюукен, задумчиво вырисовывая узоры кончиками пальцев на обнаженной коже, - Или желаешь продолжить?
- Да пошел ты, - злобно прошипел Исида и тут же захлебнулся болью.
Несколько коротких ударов по болевым точкам снова едва не лишили Урюу сознания. Рюукен был профессионалом в этом деле, мог причинить адскую боль и не оставить при этом ни единого синяка на теле.
Пока Урюу пытался справиться с накатившей на него дурнотой, Рюукен одним движением перерезал удерживающую его руки веревку, ту, которая крепилась к балке под потолком, оставив при этом сами запястья по-прежнему связанными. Потеряв точку опоры, Исида тут же повалился на пол, больно ударившись при этом плечом. Как он и предполагал, руки напрочь отказывались слушаться хозяина и безвольно лежали поперек груди, так что помощи от них можно было не ждать.
Не давая парню времени прийти в себя, Рюукен рывком уложил его на спину и, убрав мешающиеся руки за голову, навис сверху. Издав звук, больше похожий на рычание, он впился губами в шею Урюу, оставляя на ней яркий кровоподтек, а затем принялся терзать губы, наслаждаясь вкусом собираемой с них крови. Желание, слишком долго сдерживаемое и усиленное злостью, отвоевывало себе все большую территорию в голове мужчины, оставляя после себя лишь одну мысль, а точнее потребность. Руки беспорядочно скользили по телу Урюу, гладили, мяли и царапали податливую плоть.
Скованный страхом пополам с возбуждением, Исида уже не пытался сопротивляться, он лишь отчаянно старался ухватиться за остатки здравого смысла, абстрагироваться от всего происходящего. Словно только что прозвучавший стон был не его, и не его тело стремится выгнуться навстречу безумным прикосновениям. Просто, так было проще, но вот сделать это оказалось совсем не просто. Лишенный возможности видеть, он рисовал в воображении странные картины, от которых еще больше бросало в жар.
Рюукен согнул его ноги в коленях, и Урюу почувствовал на губах давление пальцев.
- Оближи.
Не задумываясь, он выполнил приказ и через секунду зашипел от боли, когда один из пальцев проник внутрь него.
- У меня есть смазка, но кое-кто ее сегодня не заслужил, - прошептал Рюукен, добавляя второй палец, и принялся растягивать Урюу изнутри.
«Сегодня?» - пронеслась шальная мысль в голове юного квинси перед тем, как его накрыла очередная волна боли, заставившая позабыть обо всем.
Наконец, Рюукену надоело его занятие, и он, навалившись на Урюу всем телом, совершенно не заботясь о его комфорте, единым движением вошел в него почти наполовину. Ладонь, зажавшая Урюу рот, заглушила отчаянный крик, вырвавшийся из груди парня в ту же секунду. И было уже наплевать на гордость и силу воли, такую боль невозможно было стерпеть. Урюу показалось, что его разрывают напополам медленно, грубо и неотвратимо. Он уже не замечал ни слез, крупными каплями скатывающихся по лицу, ни собственных всхлипов, по-прежнему гасящихся чужой ладонью, осталось только ощущение слишком большого, как ему сейчас казалось, члена, трахающего его в безжалостном темпе.
Рюукен видел, насколько сыну было больно, и заводился от этого еще больше. Периодически меняя темп, он то замедлял, то наращивал амплитуду движений, препятствуя тем самым возможности хоть чуть-чуть к ним подстроиться и смягчить боль. Необходимо было преподать несмышленому ребенку хороший жизненный урок, чтобы запомнил его на всю оставшуюся жизнь и никогда впредь не забывал, с кем имеет дело. Желание сломать и унизить, слившееся с кружащим голову острым наслаждением от всецелого обладания и телом и разумом, было настолько велико, что затмевало прочие логичные и расчетливые мысли. Любовь и ненависть не имеют значения, когда они сплетаются в один клубок, который невозможно расплести, лишь только запутать еще сильнее.
Чувствуя приближение оргазма, Рюукен стал еще яростнее вколачиваться в сына, удерживая его за бедра. Урюу уже не кричал, а по безвольно откинутой голове можно было предположить, что от шока тот потерял сознание. Вжавшись максимально сильно в бедра Исиды, Рюукен кончил, шумно выдыхая сквозь стиснутые зубы и устало повалился на пол рядом с парнем. В голове не укладывалось, что он способен на подобные эмоции и ощущения. Бездумно палясь в потолок, Рюукен прикидывал в уме, что, пожалуй, уже давно не испытывал подобного оргазма. Урюу стал привлекать его уже довольно давно, но мысли о нем Рюукен откидывал как ненужные, а держать себя в руках он всегда умел, в отличие от некоторых. Но теперь все изменилось, и он был этому очень рад.
Квинси обреченно вздохнул, взглянув на часы, и поспешно поднялся на ноги. Нужно было оставить мальчишку на весь день одного, а самому отправляться на работу. На руках перенеся Урюу на заранее приготовленный в углу матрас, он аккуратно уложил его набок и принялся внимательно его изучать. Несколько кровоточащих царапин на спине и груди, багровый синяк на шее и искусанные губы – в принципе, могло быть и хуже, подумал про себя Рюукен. Развязав ненужную теперь повязку, он провел пальцами по припухшим векам. На мгновение вдруг стало жалко Исиду, проснулась непонятно откуда взявшаяся совесть и стала подкидывать ему разнообразные картинки и мысли о том, что он творил. Правда, продлилось это недолго. Снова всплыло убеждение, что Урюу это полностью заслужил, отогнавшее муки совести. А невольная дрожь при виде крови между бедер, прокатившись по телу, угнездилась где-то внизу живота, по новой пробуждая спавшее было на время желание. Тряхнув головой, Рюукен поспешил отогнать эротические фантазии, немного лишние, учитывая, что до начала рабочего дня оставалось всего ничего, а привести себя в порядок он еще не успел.
Чуть приподняв голову Исиде, Рюукен защелкнул на шее металлический обруч, от которого тянулась недлинная цепочка, вбитая прямо в стену. Необходимая предосторожность, чтобы, придя вечером, Рюукен нашел сына на месте. Тем более, за день тот должен помучиться, подумать, и, возможно, уже сегодня они смогут прийти к взаимному согласию. Взъерошив напоследок черные волосы, Рюукен быстро стал собираться и вскоре покинул комнату

Название: Несдержанное обещание. Конец
Автор: БМ
Бета: vopyaschiysuslik
Фэндом: bleach
Жанр: дарк, насилие, кровь и т.д.
Рейтинг: NC-21
Пейринг: квинцест
Саммари: Всегда нужно быть готовым к последствиям своих поступков. Готов ли Урюу к встрече с отцом, вернувшись из Хуэко Мундо?
Дисклеймер: не мое
Предупреждение: яой, инцест, кровища, автор-извращенец…

Ичиго меланхолично тер виски, пытаясь уменьшить головную боль, и попытался сфокусироваться на доске. Задача оказалась провальной, и потому спустя пять минут он бросил эту затею. Окинув кабинет взглядом в поисках знакомой черноволосой макушки и не найдя таковой, Куросаки нахмурился. Если уж он пришел сегодня в школу с жутким похмельем и недосыпом, то какого хрена этот очкарик не соизволил притащить свою задницу? Случайно встретившись глазами с Орихимэ, он понял, что та думает о том же, правда, немного в другой манере. Большие грустные глаза в полной мере отражали переживания хозяйки.
- Исида же никогда не прогуливает – пищала Орихимэ, когда вся компания шла по улице после уроков.
- Да, то, что наш ботаник не пришел в школу, настораживает даже меня, - пробормотал Ичиго, потирая подбородок.
- Может он просто решил отдохнуть? – подала голос Рукия.
- Скорее уж заболел, - ответил Куросаки.
- А может просто позвонить ему и узнать, что случилось? – воскликнула восхищенная своей догадливостью Рукия доставая мобильный телефон.
- Валяй.
Рукия набрала номер и стала слушать длинные гудки. Остальные остановились и напряженно уставились на нее в ожидании.
- Не отвечает, - удивленно пробормотала она, убирая трубку от уха, но в этот момент раздался щелчок.
- Алло, - раздалось с того конца телефона, сбив с толку девушку, которая, мало того, удивилась, что ей вообще ответили, да к тому же, это был не Исида.
- Это… Исида? – не смогла придумать ничего лучше этого вопроса Рукия, заведомо зная, что это не он.
- Это Исида Рюукен, отец Урюу, - ответил строгий мужской голос.
- З-здраствуйте, - пискнула Рукия, поняв, наконец, с кем разговаривает, - я одноклассница Исиды, Кучики Рукия. Он не пришел сегодня в школу, мы все волновались…
- Урюу заболел и какое-то время не будет ходить на занятия, так что не беспокойтесь.
- А можно с ним поговорить?
- Нет, он сейчас спит. Я не собираюсь его будить. Всего доброго.
В трубке раздались короткие гудки, и Рукия еще несколько секунд стояла, не двигаясь, и пыталась прийти в себя.
- Эй, ты чего? – помахал перед ее носом раскрытой ладонью Ичиго, возвращая с небес на грешную землю.
- Мерзкий тип, - поежилась она, - по крайней мере, мы узнали, что с Исидой все нормально. Но звонить ему в следующий раз будешь сам, - с криком добавила она, тряся зажатым в ладони телефоном, - я с его папочкой больше общаться не буду.

***
Исида с трудом заставил себя разлепить веки и, убедившись, что вокруг ничего не изменилось, кое-как принял сидячее положение, периодически при этом морщась и проклиная одного своего родственника. Сон помог восстановить силы, убрав, наконец, тупую головную боль, но вот выход из сложившейся ситуации показываться так и не хотел. Ошейник по-прежнему плотно прилегал к шее, неприятно сдавливая кожу, и Урюу не удалось найти даже намека на возможность его снять. Рюукен знатно исхитрился, продумывая способ удержать его при себе.
Первое пробуждение нельзя было назвать приятным, его даже поганым язык и то не поворачивался назвать. Боль, поселившаяся, казалось, в каждом участке тела квинси, не была резкой или нестерпимой, нет, но то тянущее и холодное ощущение было немногим лучше, если не хуже, не отпускало ни на секунду, а иногда и вовсе накрывало внезапной волной, заставлявшей сгибаться и беспомощно шипеть, кусая губы.
Заботливо оставленные на расстоянии вытянутой руки небольшой тазик с водой и кусок ткани, в которой Исида признал свою бывшую футболку, позволили хоть немного привести себя в порядок, но чувства отвращения и грязи, которую нельзя было просто так смыть водой, все равно не покидало парня. От волос и от кожи ощущался его запах, и хотя Урюу разумом понимал, что накручивает сам себя, и ничего подобного не было, все равно не мог заставить себя об этом не думать. Не вспоминать о длинных и жестких пальцах, больно впивавшихся в кожу, о горячих губах и холодных словах.
Потом он еще несколько раз засыпал и снова просыпался, чередуя период усиленного обдумывания плана побега с неспокойным и поверхностным сном, требуемым организму для восстановления. И каждый раз, просыпаясь, он испуганно озирался по сторонам, ожидая и боясь увидеть Рюукена.
Несмотря на то, что Исида для себя уже давно все решил и, казалось бы, полностью подготовился к приходу отца, скрип открываемой двери, показавшийся в тишине неправдоподобно громким, все же заставил парня резко подскочить на месте. Следующие несколько секунд, пока звуки шагов, глухо отражавшихся от стен по мере приближения человека, звучали все громче, Урюу судорожно пытался унять бешено колотящееся сердце, предательски взволновавшееся, стоило только Рюукену войти в комнату.
Старший квинси не торопился, по ходу движения скидывая с себя рабочий пиджак и немного ослабляя галстук. Но хотя он и старался выглядеть равнодушно и незаинтересованно, первым делом, войдя внутрь помещения, он отыскал взглядом замершего в углу Урюу. И уже только после этого по-настоящему расслабился и направился прямиком к нему, сжигаемый любопытством о проведенном дне и вынесенных при этом выводах.
- Здравствуй, Урюу, как спалось?
Исида, обхватив подтянутые к груди колени руками, настороженно наблюдал за пришельцем из оккупированного им угла. Напряжение и ненависть повисли в воздухе, почти физически ощущаемые. По наполненным гневом глазам Рюукен понял, что сдаваться парень еще не готов и это его неожиданно обрадовало. Со всей ясностью старший квинси понял, что неимоверно наслаждается процессом укрощения строптивого мальчишки, и испытал бы глубокое разочарование, сломайся он так быстро.
- Скучал по мне, Урюу? – с трудом контролируемое в течение долгого рабочего дня желание снова дало о себе знать, - Я скучал. Тебе понравилась сегодняшняя ночь?
До сих пор чудом сдерживающий свои эмоции Исида захлебнулся охватившей его яростью и, забыв о благоразумии, бросился вперед с кулаками, желая только одного – сбить это самодовольное, наполненное наслаждением выражение с лица Рюукена, в кровь разбить его губы, а возможно, и убить, чтобы больше никогда не видеть его в своей жизни. Но готовый к такому выпаду Рюукен легко блокировал удар и, болезненно выкручивая руки сына за спину, хорошенько приложил его головой о стену. Чтобы тут же сжимая железными пальцами горло парня, заглянуть в расширенные зрачки и почувствовать жар, разрастающийся в паху.
- Знаешь, я могу быть хорошим любовником, нежным и ласковым, но я хочу видеть твою кровь, Урюу, - Рюукен проговорил это все с мечтательным видом прямо в лицо сыну, наблюдая за шоком, отражавшимся в его глазах, - Не веришь? Думаешь, я на такое не пойду? Хочешь проверить?
Легко отцепив цепочку от ошейника, Рюукен оттолкнул Исиду в центр комнаты, не церемонясь и едва не сбивая его при этом с ног.
- Давай, Урюу, защищайся. Это твой последний шанс хоть что-то изменить, перед тем как я живого места на тебе не оставлю.
Говорят, что страх делает человека сильнее, но страх точно не делает его умнее. Животное чутье помогало увернуться от практически любых выпадов противника, даже самых искусных из них, тело просто само двигалось, за долю секунды опережая охваченный паникой разум. И все бы ничего, дерись сейчас Исида с кем-то другим, не с Рюукеном, который играючи наносил сокрушающие удары, изматывая противника, наслаждаясь его беспомощностью.
Очередной удар отбросил Исиду к стене, а Рюукен с победным рыком бросился вперед, намереваясь закончить это избиение младенцев и приступить к более приятным вещам. Но извернувшийся каким-то чудом Урюу внезапно со всей силы врезал ногой ему в живот и тут же с размаху ударил в нос, отчего Рюукен, пошатываясь, отступил на несколько шагов назад и, зажимая ладонью хлынувшую из носа кровь, удивленно посмотрел на сына.
- Ха! Молодец, - чуть ли не радостно воскликнул он, и снова без предупреждения бросился вперед, ломая сопротивление в этот раз всего несколькими выверенными ударами. Пока Исида пытался подняться с пола, Рюукен стремительно подошел к нему и, заломив руки за спину, крепко связал веревкой, - Видимо, это все, на что ты способен.
Брезгливо оглядев свою белоснежную рубашку, испачканную теперь в крови, Рюукен зло сорвал ее с себя и отбросил в сторону. Несколько раз глубоко вдохнув, пытаясь вернуть утраченное самообладание, Рюукен искоса взглянул на поверженного противника, но тут же, опасно сузив в бешенстве глаза, мгновенно оказался рядом с ним.
- Все никак не успокоишься? – прорычал он ему в лицо, стальной хваткой сдавливая горло, - Тебе все еще мало, паршивец?
«Откуда такое упрямство?» - негодовал про себя Рюукен, заглядывая в горящие глаза сына. Словно он тут хозяин, скалится, как молодой волчонок, не подозревающий, что противник слишком силен. Или наоборот знает, да только смириться никак не может.
- Почему тебе все надо делать мне наперекор, а, Урюу? Тебе нравится меня злить или тебе нравлюсь я, злой и готовый раздавить тебя? Как тебе вкус собственной крови? Вкусно? А может, тебя это возбуждает? Меня - даже очень.
В подтверждение своих слов он страстно поцеловал парня, не обращая внимания на его слабые попытки сопротивляться. Опрокинув Исиду на спину, Рюукен лег на него сверху, придавливая к полу, чтобы не трепыхался, и лихорадочно заскользил руками по телу, ни на секунду не отрываясь от поцелуя.
Урюу уже катастрофически не хватало воздуха, а требовательный рот Рюукена никак не хотел отпускать его, чтобы позволить сделать хоть один глоток живительного воздуха. Словно с цепи сорвавшись, он лапал парня везде, где только мог, куда дотягивались его ладони из этого не очень удобного положения, а Исиде только и оставалось, как тихо лежать и стонать – непонятно, от боли или от наслаждения. Тонкая грань между этими понятиями давно уже стерлась, не выдержав натиска того безумия, что творилось вокруг, а сам Исида все чаще задумывался о том, что чувства, охватывающие его порой, были вовсе не его, а принадлежали отцу, словно передались, как опасная болезнь, через прикосновения и поцелуи.
Но, несмотря на это болезненное возбуждение, на эту иллюзию взаимности чувств, Урюу не мог принять происходящего. Ведь его просто грязно использовали, удовлетворяли потребности собственного тела, наплевав на его желания и чувства. Руки, рыскающие повсюду, от которых нигде не спрятаться и не скрыться, были грубы, словно лишний раз напоминая о положении пленника.
Хотелось ли Исиде ласки? Возможно. Скорее даже, да. Но позволить себе такое? Только не с отцом. Он, словно древний всемогущий бог, еще с детства приводил Урюу в состояние иррационального ужаса и восхищения, фактически делая из него раба для своего божества. И Исида прекрасно осознавал свои чувства, а точнее их последствия в виде огромной тяги к этому человеку, но, не задумываясь об их происхождении, просто игнорировал их в силу своей гордости и упертости. Он просто не мог позволить ему выиграть, и оставалось лишь слепое противоборство длинною в жизнь младшего из них.
Если бы только отец хоть раз показал свою любовь к сыну, или же, если ее не существовало, пусть хоть какие-то эмоции, присущие родственнику. Но он всегда лишь унижал его, насмехался над ним и всячески показывал свое превосходство.
Когда он насиловал его в первый раз, Исида думал, что хуже уже не будет, но он ошибался. Оказалось, отец был с ним еще ласков, когда, хоть и без смазки, но все же попытался подготовить его. Сейчас не было даже той малости, что ощущалось очень сильно. Сколько это длилось, Урюу был не в силах сказать даже приблизительно. Время просто слилось в один единый поток, мутный и обжигающий, то и дело утягивавший его на дно реальности, погружая в приятное забытье. Оно, словно мягкое одеяло, окутывало тело и разум, оберегая от внешнего воздействия, но это никак не вязалось с желаниями Рюукена, силой вырывавшего каждый раз парня обратно к боли. Он, словно зверь, почувствовавший запах крови и страха своей жертвы, опьяненный им не хуже любых наркотиков, уже не мог остановиться. Но тем и отличается человек от животного, что является существом разумным, и потому каждое движение, каждое прикосновение и даже слова, жесткие и жестокие, несли в себе лишь одну цель – сделать настолько больно, и физически и морально, насколько вообще возможно. Но калечить, и тем более убивать, своего сына Рюукен не собирался, желая взять от своей игрушки все по максимуму, а это никак не значило позволить ему сдохнуть в первые несколько дней.
Рюукен сжал зубы на плече мальчишки, сдерживая тем самым рвущийся из груди стон удовольствия, сдобренный привкусом металла из места укуса. Потратив несколько секунд на то, чтобы восстановить сбившееся дыхание, он с трудом заставил себя подняться на ноги и отойти на пару шагов назад. Рюукен прикрыл глаза и тяжело вздохнул, прислушиваясь к своим ощущениям. Умиротворение, пресыщение и нечто, далеко напоминающее счастье. Правду говорят, что хобби делает человека счастливее.
Оттащив парня обратно на матрас и закрепив цепочку на ошейнике, он похлопал его по щеке, приводя в чувство. С трудом разлепившиеся покрасневшие веки явили мутный и не совсем вменяемый взгляд. Рюукен нагнулся и, заглядывая в глаза Урюу, проговорил с издевкой.
- У папочки два выходных, и папочка решил провести их со своим сыном. Ты рад, Урюу?
Продержавшись в сознании еще несколько секунд, Урюу снова провалился в тяжелый сон, так и не показав, что воспринял услышанное, да и не особо это волновало Рюукена. На этот раз, он не собирался оставлять мальчишку надолго, и как только вдоволь отоспится, вернется вновь, и тогда уж они поговорят по душам.
- Сладких снов, Урюу.

***
- Странно, - пробормотал Куросаки, озадачено потирая затылок, ероша тем самым и так торчащие во все стороны рыжие волосы еще больше, - Никого нет дома.
- Может, он спит? – Рукия, до сих не позабывшая разговор со старшим Исидой, не особо хотела находиться рядом с местом возможной встречи с ним.
- А вдруг ему совсем плохо и поэтому он даже дверь нам открыть не может?
- Ой, Ичиго, не делай уж из Исиды маленького ребенка. Он и сам может о себе позаботиться, тем более, его отец - врач и владелец больницы, ну чего с ним может случиться? Возможно, отец забрал его к себе для обследований или лечения.
- Ну да, - неуверенно согласился Куросаки и, последний раз глянув на занавешенное окно второго этажа, которое было комнатой квинси, зашагал прочь, - Ладно, впереди выходные, думаю, ему их как раз хватит, чтобы вылечиться.

***
- Знаешь, а тебе вчера звонила твоя подружка - шинигами, - Рюукен аккуратно подцепил палочками кусок рыбы и отправил ее в рот, - Интересовалась твоим здоровьем.
Исида, снова забившись в угол, пребывал в своих тяжелых мыслях и совершенно не обращал никакого внимания на завтракающего отца. По идее, это должно было быть пыткой, ведь он не ел уже больше трех дней, но кроме легкой тошноты при виде пищи Исида больше ничего не испытывал. Услышав про шинигами, Урюу все же посмотрел на отца, но, наткнувшись на его насмешливый взгляд, снова уткнулся носом в колени.
- Думаешь, она будет тебя спасать, Урюу? Ошибаешься. Им нет никакого дела до тебя. Они бросили тебя, и помощи тебе ждать неоткуда.
Парень, по-прежнему, молчал и больше не выказывал интереса к этой теме, поэтому Рюукен предпочел поесть молча. Следующие десять минут прошли в тишине.
Как врач Рюукен понимал, что организм Урюу уже близок к истощению. В мире пустых их встретил далеко не санаторий, отнявший много сил, а последующие два дня без еды и практически без воды, наполненные болью и страданиями, вымотали парня окончательно. Ну, пока ситуация не стала опасной, она только играла на руку Рюукену, ускоряя процесс укрощения, ведь когда тело ослаблено, разум тоже не сможет сопротивляться слишком долго.
- Пей, - Исида жадно пил из предложенного ему стакана с водой, не в силах утолить жажду. Любой приказ или просто предложение, сказанное отцом, он либо воспринимал в штыки, либо, особенно после этих двух дней, просто игнорировал, но от воды он и не подумал отказаться, наплевав на гордость.
Руки Исиды еще со вчерашнего вечера были связаны, поэтому Рюукен, не беспокоясь о внезапных выпадах, приподнял его подбородок, заставляя запрокинуть голову, и слизнул скатившуюся с губы капельку воды. Урюу даже не попытался сопротивляться, понимая, что все его попытки тщетны. Все, чего он мог бы этим сейчас добиться, так это снова разбудить зверя и пережить прошлые кошмары. Да и сил, ни моральных, ни физических уже не оставалось, стоило скопить хоть чуточку на экстренный случай.
Рюукен поднялся и не спеша удалился в другой конец комнаты, так что до сих пор лишенный очков Исида не мог видеть, что он делает, но звон посуды свидетельствовал о том, что он просто убирал за собой после завтрака. Исиду снова замутило, пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы прогнать это ощущение.
- Прости меня, - тихо проговорил Урюу, когда отец снова оказался рядом с ним.
- Что? – несколько озадаченно переспросил Рюукен, сверля взглядом сжавшегося в комочек парня, - я не расслышал.
- Прости меня, - громче повторил Исида, поднимая глаза на отца. Несмотря на то, что вызова в них не было, Рюукен прекрасно чувствовал, что слова, им произнесенные, не имели никакой ценности. Парень просто пытался спасти себе жизнь, желал прекратить страдания, вот и просил прощения, неискренне. Хотя, даже такая ненастоящая, она требовала переступить через свою гордость, через себя, что само по себе уже было неплохим продвижением.
- Я не вижу раскаяния в твоих глазах, Урюу, я лишь вижу лживого мальчишку, для которого обещания – это пустой звук, не более. И ты думаешь, я прощу тебя после такой фальшивой просьбы?
- Что я еще могу сделать? Ты ведь мне никогда не поверишь, да? Тогда чего ты от меня хочешь? – срывающимся голосом спросил Исида, откидывая голову на стену и закрывая глаза.
- Я хочу, чтобы ты действительно захотел просить прощения. Чтобы ты молил меня о нем, и тогда, только тогда, ты его получишь. Ты можешь попытаться заслужить его, Урюу. Прямо сейчас.
Веселые нотки в голосе отца заставили Исиду снова открыть глаза и в упор на него посмотреть. Тот не торопясь расстегивал ремень брюк, отчего Урюу охватила паника. Перед глазами понеслись картины предыдущих ночей, а в мозгу отчаянно билась одна мысль: - «только не снова».
Заметив ужас в глазах Исиды, Рюукен чуть слышно хмыкнул и успокаивающе заговорил, буравя его тяжелым взглядом, не соответствующим интонациям голоса.
- Я предлагаю тебе сделать мне минет, и ничего больше, - стоило Урюу лишь услышать такое предложение, как внутри все закипело, прогоняя недавний страх, но, заметив эту перемену, Рюукен продолжил уже жестко, - если ты не хочешь новой боли, то советую тебе не выкидывать фокусов. Иначе я превращу твое существование в ад, да так, что все, что было до этого, тебе покажется раем. Так что у тебя есть выбор – решай.
Исида замер с широко распахнутыми глазами, не в силах ни оторвать взгляда от тонких пальцев, плавно скользнувших через край ткани, ни вымолвить хоть слово. Беспомощность душила его, отнимала последние крохи надежды и веры в себя. Единственным выходом из ситуации была покорность, и сколько бы Исида мысленно не пинал себя за подобную мысль, она была с каждым разом все настойчивее и убедительнее.
Вот и сейчас. Что делать? Согласиться на унижение или снова показать гордость и получить новое унижение, еще худшее, пусть и против воли. Но чистая совесть в этом случае уже никогда не будет чистой. Урюу всего за пару дней сделался настолько грязным, что был противен сам себе, теперь он и сам считал себя полным ничтожеством и задумывался, имел ли он право жить?
Так что же выбрать? Стыд или боль, боль или стыд?
Тело участливо напомнило о предыдущих ночах волной боли, прокатившейся от поясницы к самому затылку, яростно ударяя по вискам, и ответ пришел сам по себе.
Рюукен поднес полуотвердевший член к губам парня, с интересом наблюдая за внутренней борьбой в его глазах. Было бы удобнее, если бы руки Урюу были развязаны, но на такой шаг он пока пойти не мог. Неохота было снова разбираться с истерикой мальчишки, а если дать ему лазейку, тотчас разрушившую бы хрупкое состояние баланса, она бы точно произошла.
Помедлив немного, губы послушно приоткрылись, впуская внутрь чужую плоть, обволакивая его своей теплотой. Несмелые, но правильные движения мгновенно отозвались внизу живота Рюукена приятной истомой. Он положил ладонь на голову парню, принуждая его не терять времени даром, а приступать к работе, и стал задавать темп. Вскоре зажатость прошла, исчезла и паника из глаз Урюу, показывая, что тот смирился с тем, что происходило с ним.
Смысл бороться, если ты уже проиграл? Причем неоднократно.
Смысл в гордости, когда от тебя уже ничего не осталось, кроме страха и презрения к себе. Причем давно.
Смысл в ненависти, если на эмоции просто не осталось сил. Причем никаких.
На какой-то момент Исиде, и правда, стало наплевать на все, даже на отцовский член во рту, и его стоны удовольствия откуда-то сверху. И он даже успел в это поверить. Пока Рюукену не стало мало. Пока он не схватил его за волосы, пресекая любую попытку отстраниться, и сам не стал двигаться бедрами ему навстречу, все сильнее и глубже вколачиваясь в горло. Вот тогда и пришло понимание, что апатия не есть смирение, а иллюзии не спасают от реальности.
Отчаянно пытаясь сделать вдох, Урюу молился всем богам, что существуют на свете, чтобы они прекратили его мучения. Чтобы это чувство безысходности перестало рвать грудь своими острыми когтями, словно голодный зверь, почуявший запах мяса. А еще тупо хотелось сделать вдох. Один маленький, но такой необходимый глоток воздуха, в праве на который ему так жестоко отказывали, удовлетворяя собственные потребности и наплевав на него.
Густая жидкость, наполнившая рот Исиды после очередного особо сильного толчка, пробудила позабытое было тошнотворное состояние. Выплюнуть все, избавиться от самого упоминания об этом. Не видеть, не слышать, не помнить.
Но грубые руки зажали рот, заставляя проглотить все до капельки, а хриплый голос у самого уха известил о том, что он, Урюу, прекрасен и так соблазнителен с этой тоненькой струйкой спермы, стекающей с уголка губ. Секунда, другая, короткий вдох, и сил держаться больше нет. Неважно, что он рядом. Неважно, что, скорее всего, он будет взбешен. Рвотные спазмы, скрутившие желудок, просто уже невозможно было подавить, да и не хотелось.
Рюукен меланхолично наблюдал за происходящим, пребывая в легкой прострации. По идее, он должен был ощущать сейчас злость на непослушного мальчишку, но ее не было. На кончике сигареты вспыхнул красный огонек, а легкие наполнились едким дымом, растворившим в себе все мысли и чувства.
Да, Урюу жалок. И, глядя на его сгорбившийся силуэт, Рюукен лишний раз это подтвердил для себя. Всего лишь мальчишка, а не квинси и уж точно не борец за добро и справедливость. Напуганный, обессиленный, но все еще, по-прежнему, упрямый и своенравный. А стоило ли ломать его полностью? Не потеряет ли тогда он своей привлекательности? Что если поступить несколько иначе, всего лишь очередной, ничего не значащий эксперимент.
Дождавшись, когда Урюу окончательно успокоится, и, утерев тыльной ладонью рот, устало откинется спиной на стену, Рюукен присел рядом и поморщился. Вид у парня был ужасный: серое лицо, красные глаза и тело, покрытое причудливыми разводами красного, синего и белого цветов.
«Да уж, - усмехнулся Рюукен, - с таким раскладом у меня на него уже и не встанет»
- Пошли красавица, - пропыхтел он, поднимая Урюу на ноги и отстегивая цепочку от ошейника. Парень не сопротивлялся и вообще не проявлял каких-либо эмоций – просто покорно поплелся за тянущим его куда-то отцом.
Исида словно со стороны наблюдал, как его за руку ведут прочь из комнаты, и гадал, что же будет дальше. Возможно, пришла пора умирать. Отчего-то мысли о смерти показались такими умиротворяющими и привлекательными. Смерть – это конец, конец всему, жизни, мечтам, боли. Страшно ли было Исиде? Нет, наоборот, он этого желал. Конечно, погибнуть в бою, с честью и парочкой сильных врагов в довесок было бы правильней, но разве достоин он такого конца? Кажется, не достоин, ну и черт с ним. Сопротивляться судьбе Урюу уж точно не собирался, на это просто не осталось сил.
Но что, если за поворотом его ждала не смерть, а лишь все новые и новые испытания? Что, если отец просто решил поменять декорации? Пережить все снова, раз за разом пройти сквозь личные круги ада казалось невозможным. Надо было бежать отсюда, куда глаза глядят, но сил не хватало даже на то, чтобы хотя бы приостановить движение. Сильная ладонь, сжавшаяся на запястье, увлекала все дальше, и с каждым новым шагом мысли становились все тише, а вскоре вовсе исчезли, позволяя окунуться в блаженное ничто.
Толчок в спину и последовавший за ним удар в стену заставил Исиду удивленно моргнуть и вернуться к реальности. Он оказался в душевой кабинке, специально установленной в одном из секторов убежища для возможности привести себя в порядок после изнурительных тренировок. Сверху полилась ледяная вода, окончательно разбудившая квинси. Всего несколько секунд, и зубы уже отбивали барабанную дробь в такт ударам капель. Резко развернувшись вокруг своей оси в поисках крана, Урюу наткнулся на насмешливый взгляд Рюукена. Тот, добившись вменяемости от сына, быстро восстановил нормальную температуру воды и всунул ему в руки мочалку.
- Вымойся, Урюу. Считай это подарком от меня. Все-таки, ты сегодня вел себя хорошо, ну почти.
С этими словами он развернулся на каблуках и скрылся из виду, оставив ошарашенного Исиду стоять под струями воды. Правда, сообразив, что терпение у некоторых достаточно недолгое, он поспешно принялся намыливать мочалку найденным рядом ароматным мылом.
Если бы можно было стоять так всегда, Исида, наверное, никогда бы не согласился покинуть этот закуток покоя. Но испытывать судьбу очень не хотелось, и поэтому он через силу, все-таки, выгнал себя из душа спустя двадцать минут тщательного купания. На плечи тут же легло большое махровое полотенце, а крепкие руки обняли сзади, прижимая и согревая. Исида равнодушно заметил, что эти прикосновения не кажутся противными, не пугают и не вызывают злость. Просто сильно хотелось спать, хотелось, чтобы его, наконец, оставили в покое, а в идеале, и вовсе позабыли о его существовании.
В какой-то момент усталость накатила особо сильно, подгибая ватные ноги, опрокидывая на пол. Ожидаемого удара о кафель не последовало, что несказанно озадачило Урюу, и лишь секунду спустя он осознал, что до сих пор находится в руках отца, заботливо удерживающих его от падения. Дальше он помнил только, как земля ушла из-под ног окончательно и наступила темнота.
Аккуратно подхватив Урюу на руки, Рюукен потащил его обратно в комнату, где он находился все это время, отмечая при этом, каким же легким он стал.
- И все-таки, надо будет покормить его, когда он очухается, - пробормотал он себе под нос, стараясь вписаться в дверной проем, не приложив при этом Урюу головой о косяк.
***
- Хороший мальчик.
От звука этого голоса, властного, но нежного, с легкой хрипотцой от еле сдерживаемого возбуждения, Исиду бросало то в жар, то в холод. Под плотно сжатыми веками плясали искры, неприятно отдающиеся тупой болью в затылке, но открыть глаза, значило встретиться с ним взглядом, а это было бы лишним сейчас. Одних только вездесущих ладоней было уже более чем достаточно, не говоря уже о горячих губах и влажном языке, свободно исследующих тело и приносящих такие сладостные, но совершенно непозволительные ощущения.
Отчаянно хотелось выгнуться навстречу этим настойчивым прикосновениям, наполненным не грубостью, как раньше, а лаской и нежностью, непонятно откуда вообще взявшимися в этом человеке изо льда и снега. Губы напрямую в кожу вдыхали неразличимые слова, но Исида почему-то был уверен, что и они не были такими же, как раньше, жестокость ушла. Куда? Надолго ли?
Даже чувствовать его внутри себя было уже не страшно и не больно.
- Я…
Слова давались тяжело, словно сопротивлялись и не желали срываться с языка. Но виной было не упрямство, которое давно уже отправилось в отпуск, а банальная усталость. Просто лежать рядом с ним казалось таким заманчивым и приятным. Запах секса словно пропитал сам воздух в комнате, въелся в стены и кожу любовников. Сил Исиде хватило только на то, чтобы повернуть голову набок. Рюукен полулежал-полусидел рядом, держа в руке дымящуюся сигарету, и разглядывал парня из-под ресниц. По лицу его снова было невозможно что-либо прочесть.
- Папа, прости меня…
Прикрыв глаза, Урюу просто слушал тишину вокруг, лишь изредка нарушаемую очередным выдохом. Тепло тела рядом приятно согревало, возвращало утраченный покой в душу. Возможно, именно этого момента Урюу ждал всю жизнь, прикрываясь ненавистью к отцу.
- Я больше никогда тебя не ослушаюсь.
- Хороший мальчик…
Слова, произнесенные в губы, имели горький сигаретный привкус. Отчаянно захотелось кашлять, но вместо этого Исида набрал в грудь еще больше воздуха, заполняя им каждую свою клеточку, и удерживал, пока внутри не стало ломить от нехватки кислорода.

***
- Исида, мать твою, что ты здесь делаешь?!
Еще издалека заметив знакомый силуэт, Ичиго, тут же переходя на бег, бросился ему вдогонку с громким криком на всю улицу.
- Какого хрена ты пропал?
Брови на лице возмущенного рыжика сошлись в практически ровную полоску, отчего вид он приобрел, мягко говоря, грозный. Несмотря на поднятый другом шум и не очень-то приветливое обращение, Исида смотрел на него спокойно и даже не пытался на него наорать, как обычно это бывало в таких ситуациях.
- И тебе привет, Куросаки, - лишенный особых эмоций ответ взбесил Ичиго еще больше, и он готов был уже и в драку полезть, когда внезапно кое-что вспомнил.
- Ты уже выздоровел? Мы уж думали, ты при смерти, а ты выглядишь совершенно здоровым. Странно как-то.
- Все в порядке. Уже все хорошо.
На лице квинси появилась грустная улыбка, немного мечтательная, отчего Куросаки оказался совершенно сбитым с толку. Таких выражений лица у своего одноклассника он не видел еще ни разу.
- Куда направляешься?
- Просто. Гуляю.
- Может ко мне?
- Зачем?
- Хоть конспекты заберешь. Прогульщик.
- Хорошо. Идем.
До дома Ичиго парни шли в полном молчании. Куросаки всю дорогу кидал на друга внимательные взгляды, стараясь, чтобы они остались незамеченными, а Исида просто смотрел прямо перед собой, казалось, будто он и вовсе смотрит не вперед, а куда-то вглубь себя. Но ехидные пожелания свалиться где-нибудь и свернуть себе шею, любезно придуманные Ичиго, так и не сбылись.
- Держи.
- Спасибо, - легкая улыбка скользнула по лицу квинси, когда он принял из рук Куросаки стопку тетрадей, - я пойду.
- Уже?
- Да. Нужно ведь еще подготовиться к завтрашним занятиям.
Ичиго решил спуститься проводить друга, все еще терзаемый чувством, что что-то с ним не так. Но как об этом спросить, он не знал, поэтому просто молча следовал за ним.
- Пока.
- До завтра.
В гостиной сидел отец, смотрел вечерние новости и громко спорил о какой-то ерунде с Карин. Внезапно раздался звук разбившейся посуды, сопровожденный девичьим писком и вопль Ишшина.
- Ичиго!
Правда звать парня уже не было нужды, он и сам сорвался на звук, вихрем влетая в комнату. Правда, ничего сверхъестественного он там не обнаружил, кроме перепуганных лиц.
- Смотри.
Переведя взгляд с пальца отца на работающий телевизор, Куросаки только теперь вслушался, о чем рассказывал диктор.
«…причины происшествия, равно, как и легальность помещения, в котором и развернулась эта драма, все еще расследуются полицией. По неподтвержденным данным погибший владелец клиники, Исида Рюукен, удерживал своего сына несколько дней. Тела обнаружили сегодня около трех часов дня, но эксперты уже подтвердили, что смерть наступила еще ночью…»
Дальше Ичиго уже не слушал. Выбежав на улицу, он не обнаружил никаких следов Исиды. Он даже добежал до его дома, но встретить квинси ему так и не было суждено.
Прохожие испуганно шарахнулись от странного юноши, с яростью ударившего кулаком бетонный забор. Слишком уж страшное выражение было на его лице в тот момент. Просто жажда крови и ничего больше.

***
Исида, не глядя себе под ноги и совершенно не заботясь об окружающих его людях, легко шагал мимо них, иногда и сквозь них. Все равно его никто не видел и не слышал. Все его внимание сейчас привлекало огромное пятно крови посредине комнаты. Он присел на корточки рядом с ним и несмело коснулся его кончиками пальцев, впуская в сознание поток воспоминаний, плавно растекающихся под прикрытыми веками.

***
Рюукен совершенно не ожидал удара от разомлевшего и полностью раскаявшегося мальчишки. А зря. Урюу даже не посмотрел на предмет, попавшийся ему под руку, просто вонзил со всей силы его в правый глаз отцу, вдребезги разбивая стеклянную преграду очков, и с силой провернул. Раздавшийся вопль оглушил его, лишил возможности слышать. Он лишь меланхолично наблюдал, как губы Рюукена раскрывались и закрывались, моля то ли о помощи, то ли о пощаде, когда он раз за разом наносил ему удары. Не глядя, ведь все его внимание в тот момент привлекали эти, уже успевшие окраситься кровью, губы. Захотелось пройтись по ним языком, ощутить металлический привкус во рту, такой манящий, приятно щекотавший ноздри запах.
Рюукен что-то прохрипел, но все его потуги потонули в безумном поцелуе. Исида жадно слизнул кровь с его подбородка, смакуя ее вкус, а пальцы, словно сами по себе, зарылись в нанесенную им же самим рану на груди отца, ногтями разрывая ее еще больше. Мужчина уже не кричал, лишь кровь, собравшаяся в уголке губ, периодически пузырилась, становясь похожей на пену, свидетельствовала о том, что он все еще дышит. Единственный глаз смотрел на удивление прямо и ясно, с легкой примесью удивления и досады. Исиде не понравился этот взгляд. Он решил это исправить.
Когда все кончилось, тело остыло, а сил не осталось даже на то, чтобы подняться на ноги, Исида, прислонившись спиной к стене, отыскал отцовские сигареты, чудом оставшиеся не промокшими. Руки сильно дрожали, а из длинных, от запястья и почти до локтя, порезов медленно вытекала темная кровь. Хотя Урюу был настолько сильно испачкан в чужой крови, что своя полностью потерялась на ее фоне.
Он все же закашлялся после первой же затяжки, но упрямо продолжал курить, пока руки не перестали слушаться его и не повисли безвольно вдоль тела.
Тело стало невероятно легким, почти невесомым, ушла и боль из сердца, покинув его вместе с мыслями и эмоциями. Казалось, тепло навсегда покинуло эту комнату и это тело, но на душе отчего-то все равно было так спокойно. Потухшая сигарета выпала из разжавшихся губ и злобно зашипела, упав в большую красную лужу.
Больше уже ничто не нарушало покой навсегда уснувших людей

название: Про Дни Рождения
автор: [J]soV@...[/J]
фэндом: Блич
дисклеймер: Кубо...
жанр: бред
предупреждения: жанр видели? предупреждения те же :alles:

1. Старрк.
Спит... Он и свое рождения проспал и смерть свою однажды проспит.

2. Барраган.
Пафосно и пышно. Шарлотта в роли Королевы. Все в восхищении...

3. Халлибел.
Хочет, чтобы были мужчины, цветы, торты. Но получается только девичник с фрассьоншами.

4. Улькиорра.
Единственный день в году, когда ему позволяется самолично убирать весь "мусор" из Лас Ночес.

5. Ннойтора.
Крушить, бить, убивать, удивленно посмотреть на Теслу с тортиком, снова крушить, бить, убивать. Обычный день в общем-то...

6. Гриммджоу.
Хочет День Рождение, как у Ннойторы, но пока получается бить морды только фрассьонам Заэля и прятаться от Тоуссена за троном Айзена. Так же пару раз попадал в категорию "мусора" в дни рождения Улькиорры, но всегда успешно возвращался.

7. Зоммари.
Сам себе устраивает вечеринку-сюрприз, сам себе ди-джей, рэпер и дэнс-группа. Его вечеринки по праву считаются самыми крутыми и многолюдными, хотя на них присутствует только сам Зоммари. Есть подозрение, что один из его двойников известен в мире живых под именем Тимати...

8. Заэль.
Пышно, гламурно, со строгим фейс-контролем. Фейс-контроль никто, кроме Заэля пройти не смог, даже Айзен. Ичимару смог бы пройти, но он не пришел.

9. Ааронильо.
Хотел бы хотя бы в свой день рождения навестить папу Ктулху, но моря в Хуэко Мундо нет, поэтому заливает свою колбу контрабандным саке и грезит об осьминогах.

10. Ямми.
Готовится всегда заранее, надувает прорву шариков, запасается праздничными колпаками и огромным тортом. К сожалению, к нему никто не приходит, даже Улькиорра, которого он приглашал накануне. Ямми от злости релизится и идет разбираться. После чего целый год снова готовится к дню рождения и заодно набирается сил для нового релиза.

название: Подарок на День Рождения
автор: [J]soV@...[/J]
фэндом: Блич, ёёёёё...
дисклеймер: Кубо...
жанр: юмор что ли...
персонажи: Ннойтора, Тесла, Кенпачи, Ячиру
предупреждения: ООС, АУ, полный бред, всё как всегда :alles:
является продолжением или скорее пояснением к зарисовке Про Дни Рождения
написано для Лютого зверя, который переживал за Теслу :gigi:

- Ннойтора-сама...
Спокойный голос Теслы оторвал Джиругу от процесса размазывания очередного неудачливого арранкара по пескам Хуэко Мундо.
- Чего?! - угрожающе прорычал он.
Лезвие Санта-Терезы остановилось в опасной близости от горла фрассьона. Тесла покосился на острый полумесяц и чуть вздернул подбородок, подальше от оружия.
- С Днём Рождения, Ннойтора-сама... - только теперь Ннойтора заметил, что Тесла держит в руках большой торт, украшенный кремовыми розочками.
- Чего? - взгляд единственного глаза Джируги не уступал остроте его оружия.
Санта-Тереза соприкоснулась с кожей фрассьона, оставляя тонкую царапину, пара капель крови скользнули по шее. Ннойтора глухо зарычал - вид крови будил в нем желание убивать. Чтобы не убить своего фрассьона раньше времени, он взмахнул Санта-Терезой и прикончил неудачливого арранкара, который, решив, что о нем забыли, потихоньку отползал с места сражения.
- Ты всё испортил, - лезвие вновь оказалось у шеи Теслы, - я хотел продлить его мучения!
- С Днём Рождения, Ннойтора-сама, - спокойно повторил Тесла, - у меня для Вас есть подарок.
Ннойтора презрительно покосился на торт и, звякнув браслетами, шевельнул Санта-Терезой, заставляя фрассьона приподняться на цыпочки и запрокинуть голову назад. Отступить хотя бы на шаг Тесла даже не подумал, зная, что это окончательно выведет вспыльчивого Эспаду из себя.
- Нет, это не он, - прохрипел он и, набрав воздуха в грудь, неожиданно прокричал. - Кенпачи-сан!
Окружающее пространство наполнилось знакомой давящей реяцу. Ощеревшись в дикой ухмылке, Ннойтора медленно обернулся - с ближайшего бархана ему так же хищно скалил зубы в акульей улыбке капитан одиннадцатого отряда.
- Йо! - Зараки отсалютовал арранкару мечом. - Прекрасный день, чтобы в очередной раз надрать тебе задницу! Хотя солнца у вас тут и не видать...
- Это будет последняя ночь твоей оставшейся жизни! Спускайся, шинигамье отродье!
- Пацана своего убери, - Кенпачи одним прыжком оказался рядом с Джиругой, - его я буду бить, если только он в кабана превратится...
- И не высовывайся! - азартно напуствовал Ннойтора своего фрассьона, пинком отправляя его за тот бархан, откуда появился Зараки.
***
Тесла наблюдал за бушующей вдали битвой. Да-да, бушующей, другого определения он придумать не смог, наблюдая как полыхает реяцу противников, заставляя воздух светиться подобно северному сиянию, которого, впрочем, он никогда не видел. Земля подрагивала и, казалось, даже песок нагревался, медленно плавясь.
- Ннойтора-сама, - прошептал Тесла, даже здесь он буквально чувствовал, как его хозяин улыбается, довольный битвой.
- Кен-чан радуется, когда играет с Ннои-чаном, - сидящая рядом Ячиру довольно улыбнулась, рассеянно объедая розочки с торта.
- Спасибо за помощь, Ячиру-сан, - вежливо поблагодарил Тесла, не отрывая взгляда от далекой битвы.
- Пфффф, ну ты же пообещал мне торт и покатать! Кто бы отказался? Так что превращайся в Хрюшку-чан, Тесла-кун!

Пишет Гость:
12.05.2010 в 18:22


495 слов. Фух, еле влезло ).
- Айзен-сама, к Вам гость, - Улькиорра, обычно изображавший вселенскую скорбь, в данную минуту выглядел, мягко говоря, офигевшим. Естественно, это не смогло не заинтересовать Айзена, и он царственно кивнул, мол, запускай. Через полминуты, увидев вошедшего гостя, Владыка удивлённо приподнял брови.
- Привет, Айзен. Я к тебе ненадолго и по делу, - Ишшин снял хаори и пару раз его встряхнул. - Кстати, погодка тут у тебя мерзопакостная.
***
Ичиго, придя домой, обнаружил на кровати конверт с DVD-диском и загадочную записку от отца Я обо всём договорился. Начинай готовиться. Ничего не поняв, Куросаки просто вставил диск в компьютер. Первый же кадр едва не заставил его свалиться со стула.
- Добрый день, Куросаки-кун, - с неизменной улыбкой протянул Ичимару. - К нам на днях заходил твой отец и пожаловался, что из-за бесконечных походов то в Сейретей, то в Хуэко Мундо твоя успеваемость упала со средней до крайне низкой. У тебя скоро экзамен по испанскому языку, а ты не был ни на одном занятии. Нехорошо, - Гин укоризненно помахал непонятно откуда взявшейся у него указкой. - Мы посовещались и решили, что будет справедливо взять на себя часть ответственности и помочь тебе с подготовкой. Итак, - за спиной правой руки Владыки возникла доска, - начнём с простого. С цифр. Это, - на доске возникло изображение спящего Старрка, с левой руки которого Лилинет пыталась стянуть перчатку. Наконец, ей это удалось, и она подняла руку вврех. Держа, почему-то за средний палец, - это Primera. Запиши. Перевод, думаю, ясен. Далее, - изображение спящего Старрка сменилось изображением спящего Баррагана, - Segunda. Лично я татуировку у него не искал, и тебе не советую, - теперь на доске показывали готичную тройку. И ту часть тела, на которую она нанесена. Ичиго покраснел и закрыл глаза. Но не очень плотно. - Tres. Надеюсь, ты успел разглядеть, что это за цифра, потому что тебе вряд ли представиться возможность её ещё раз увидеть. Я и сам-то любовался ею всего пару раз, - "сенсей" грустно вздохнул и поднял указку, готовясь комментировать следующий кадр. На этот раз Куросаки изо всех сил зажмурился, и для верности прикрыл глаза рукой. - Cuarta. И извини за Гриммджо. Он никак не хочет воспитываться, поэтому постоянно лезет без очереди. Но раз он уж здесь, запоминай: это - Sexta. Далее идёт - Ичиго с опаской приоткрыл один глаз, и, не обнаружив ничего угрожающего для психики, открыл второй. Потом разглядел участников видео-нарезки и хмыкнул: Нелиэль тащила по коридорам Нойтру. За язык, - Quinta. Дальнейшие учебные пособия можно - а некоторые и лучше - не рассматривать, поэтому я просто назову следующие цифры: Séptimo, Octava и Novena. - Итак, на сегодня наш урок закончен. На следующем мы научимся составлять из изученных цифр числа. Не забудь их к следующему занятию, Куросаки-кун. Бай-бай.
Изображение исчезло, но Ичиго продолжил пялиться в экран. Ожидания его оправдались: на дисплее вновь появился лисомордый капитан.
- Кстати, Куросаки-кун, можешь ещё потренироваться вычитать и складывать цифры.
Перед глазами рыжего вспыхнула мельком увиденная картина с Четвёртым и Шестым, и шинигами вздрогнул. Ну уж нет, он как-нибудь без складывания обойдётся.

Название: Кривые зеркала(глава третья)
Автор: Akiva Ishida
Пейринг/Персонажи: Урюу Исида,Куросаки Ичиго, Вульф Начт и еще много кто.
Фэндом: Bleach.
Жанр: ангст (немножко), и POV Урюу(и всех подряд)
Рейтинг: PG
Размещение: только с разрешением автора и шапкой.
Дисклаймер: я не я, и хата не моя! Всё для дядьки Кубо!
Предупреждение: сиквелл к «Кусочек вечности». И изначально вдохновленно рисунками Eneada.ПРОЕКТ ЗАМОРОЖЕН.

То, что он не нашел Исиду в библиотеке, немного встревожило Куросаки. Педантичный очкарик никогда не прогуливал и всегда приходил на работу вовремя. Ибо книги занимали в его жизни довольно важную позицию, помогали засорить мозги чем-то новым, и стирали накопленный за день негатив. Тем более, в гости иногда заходила Нэму, дочь второго научного исследователя Куротсучи, что тоже играло свою роль, так как сама девушка была очень внимательным слушателем, и явно была не равнодушна к самому библиотекарю. Правда, про "неравнодушие" Клубничка узнал из сплетен, потому что при виде этой девицы с отстраненно-отмороженным лицом, ему хотелось забиться в какой-то угол, лишь бы не попадаться ей на глаза. Но, видимо, у нее были какие-то свои интересы к общению с брюнетом.
Конечно, кроме волнения было еще и желание самому разобраться с Надзирателем. За погружение в сон. Зачем ему это было?! Что заставило его так поступить? Ведь они друзья, и всегда можно быть откровенными друг с другом. Но тут же дух меча противно проскрежетал: " А сколько раз ты был откровенен? Говорил ли ты всю правду? Не скрывал ли ты что-то во благо, думая, что так будет лучше? Ты лгун, все мы лжем. По разным причинам, с разной целью, но это не меняет самого факта. Обманываем, скрываем, приукрашиваем действительность... Много слов - одно значение. И ты боишься этого. Как никогда прежде. В твоих глазах поселился страх: дикий, животный, душный... Чего тебе страшиться? Тебе ведь нечего терять, кроме мира, построенного на лжи".
Эти слова были словно лезвие по сердцу. Желтоглазый был прав не все 100%.И даже сказал то, о чем Ичиго и не думал, о чем не знал, во что отказывался верить. Спрятанное где то в глубине всплыло на поверхность, обнажая старые раны, напоминая о былых деньках и соленой крови, ее маслянистых лужицах на асфальте. Память оказалась довольно подлой тварью, и услужливо подкидывала картинки для полноты образа. Бояться воспоминаний было глупо и как то не по-мужски, в конце концов. Но тогда почему слова духа меча так взволновали его? Ведь, если бы за ними не крылась доля правды, то всё было бы как всегда " в одно ухо влетело - в другое вылетело". По крайней мере, для Куросаки это было делом привычным. Ему было просто нечем оправдаться, нечем перевести тему и просто не хватало мужества просто всё взять и забыть. Бросаться с мечом наголо на превосходящего по количеству противника одно, а по собственной воле вычеркивать кусочек своей жизни - другое. Менять ход истории было ему не по силам. Клубничка понимал это, сжимая пальцами жесткую рукоять Зангетсу. Он слаб. И как не абсурдно, чем сильнее он будет становиться - тем больше ослабнет.
-А чего это мы такие смурные, а, Ичиго - кун?
Промурлыкали где-то над ухом. Привычка драк с отцом, отработанная годами, заставила тело парня мгновенно уклониться и нанести удар ногой, целясь в предполагаемую печень. Ну, или куда попадет. Но, к сожалению, сегодня юному Ловцу достался не тот противник, и он со сдавленным оханьем свалился на пол, поджимая ноющую жидкой болью конечность.
-Нет, у нас всегда были слегка натянутые отношения, но чтоб вот так вот бросаться на меня?! Я же и обидеться могу.
Как и догадывался Куросаки, возле него стоял первый научный исследователь Урахара Киске, в своей незабвенной полосатой панамке и с веером. Если верить слухам, в студенческую бытность он записывал на обратной стороне шпаргалки, вот и привык таскать с собой. Поверх привычной зеленой юкаты был накинут белый халат, отдающий от частых стирок желтизной, покрытый пятнами непонятного происхождения, плюс - на месте кармана смущенно зияла пропаленная кислотой дырка.
-А чего вы сразу ногу крутить?!- с не меньшим возмущением отозвался юноша, кое-как поднимаясь с пола.
На его вопрос лишь с напыщенной скорбностью развели руками, мол, " кто к нам с мечом - того мы кирпичом". Но раздражение на вездесущего хитреца почти сразу прошло, уступая место так и не исчезнувшему волнению. Еще и чересчур буйное воображение угодливо показывало всякие садистские картинки с Надзирателем. После них кожа покрывалась мурашками и хотелось рвать волосы на голове.
-Исиды нет.
-Что значит "нет"? Астрально или физически? - удивился Урахара, не обратив внимания на бурчание подростка.
-В Ордене нет!- рявкнул рыжий, чувствуя, что постепенно теряет терпение.
-Орден понятие растяжимое. Если ты имеешь в виду, что его нет в этом здании, то не беда. Мало ли где может пропадать парень в столь романтичном возрасте?
Эти слова только добавили горечи. В романтическом?! Да не смешите моего Зангетсу! Кроме знакомых представительниц слабого пола, к нему никто и близко не подойдет, с такой-то кислой рожей. Вряд ли Урюу сейчас нежится в постели с какой-то красоткой. Чтобы представить подобную сцену нужно либо отведать знаменитой стряпни Орихиме, либо попить травяного чайку с Маюри. А значит, с этим гордецом что-то случилось.
-Я думаю, что он может быть в опасности - неуверенно пробормотал Куросаки.
Панамка удивленно приподнял бровь, всем своим существом показывая, что он думает по поводу мыслительных процессов своего собеседника.
-Хм... Не стоит делать поспешных выводов. Исида-кун всё же большой мальчик, и может о себе позаботиться. Не строй из себя всеобщую няньку.
Ловец лишь скрипнул зубами. Разговор лишал его твердой почвы под ногами, заставлял разрываться между "Я должен его найти!" и "Сам как-нибудь справится!". Первое пока перевешивало, хотя речь научного работника и звучала успокаивающе. Но чертов долг только подгонял его, намекая, что времени на раздумья нет, и пора бы начать действовать. Клубничка это и так знал, но пытался держать себя в руках, чтоб не нырнуть в омут приключений с головой.
-Ах, вот ты где?!
-И где я вот? (с) - терпеливо вопросил Киске на вопль.
В комнату отдыха, где Ичиго и мучился, ввалился второй научный исследователь (по числу, но не по значимости!), который был так некстати помянут в мыслях о чае. Вперившись взглядом желто-янтарных глаз в мужчину, он расплылся в ухмылке. И она не предвещала ничего хорошего. Даже с точки зрения закоренелого мазохиста, ибо вкусы у синеволосого были ой какие специфические!
-Не строй из себя дурака! Где тебя некросы носят? У нас показательный опыт на носу, а ты с малолетками какими-то прохлаждаешься!- скрипуче возмутился Куротсучи.
- Во-первых, ты явно разучился считать, ибо не с "какими-то", а с каким-то. Во-вторых, не с малолеткой, а с шестнадцатилетним юношей. В-третьих, над опытами я уже работал и подготовил пару примеров,- назидательно ответил Панамка, предусмотрительно прячась за веером.
Его ответ вызвал лишь шквал негодования. Рыжий же предпочел сохранить свое как психическое, так и физическое здоровье, и благоразумно прикинулся оригинальной моделью торшера во избежание инвалидности.
-Пару примеров?! Да, я их видел! И даже просматривал!
Не успел Урахара вякнуть что-то на тему "читать чужое не хорошо", как гневная тирада снова обрушилась на него.
-Что за хня, как говорит современная молодежь?! Ты что, агрономией решил заняться? Думаешь, Ордену хоть чем-то пригодится средство от пятнисто - крылатых паразитов поедающих картошку? Или новый метод обработки земли под поля спасет этих людишек от нашествия упырей?
Выслушав столь гневное обращение к нему, Киске, прокашлявшись, взялся за свою защиту. Ибо если дать слабину сейчас, то позже тебе и на голову сядут, предварительно свесив ножки.
-Ну, предположим, я люблю картошку. А любви нужно потакать! А поля... Дорогой мой коллега, чтобы спасать "людишек", как кое-кто здесь выразился, их нужно прокормить. Да и мы с вами не эфиром питаемся. Вот есть у тебя любимый овощ или фрукт?
-Нуууу... Лимоны, - недоверчиво буркнул желтоглазый, пытаясь понять, где именно подвох. И не содержит ли этот невинный вопрос какого-то подтекста?
-Вот! А ты представь на миг: во всём мире неурожай лимонов. Нигде их нет, все в шоке! Что ты будешь делать?
-Выращу сам, - сказал Маюри, хоть внутренне и сомневался в своих садоводческих качествах. Вот если бы нужно было вывести плотоядное деревце, трескающее всё съестное... Вот это другое дело.
-Как?! Косточек нет, вырасти плодам не из чего! - трагично проговорил панамчастый, для усиления эффекта выпучив глаза.
-Не знаю!- скрипнул зубами терзаемый муками о лимонах Куротсучи.
-Короче, расслабься и просто представь, что ты делаешь это ради лимонов!
Торжественно заключил мужчина, ободряюще похлопав товарища по лаборатории по плечу. Тому этот жест явно не понравился, а в глазах так и мелькали формулы создания любимого лакомства генетическим путем с помощью искусственных компонентов, но решив, что натуральное вкуснее, ушел с Урахарой под ручку творить во имя лимонов!
Куросаки же наконец отмер и проклял учёную парочку всеми даймониумами загробного мира. Конечно, ожидаемых предсмертных воплей не последовало, но все равно внутренняя радость присутствовала. Беседа с Панамкой пошла на пользу, теперь червячок сомнения точил не с таким явным рвением, как раньше. Да, трудно было не согласиться с приведенными доводами. Исида не был детсадовцем, и довольно неплохо справлялся со способностями Разрушителя. Но его натура всё же склонялась к Созидательству, а те сначала думают, думают и опять таки думают, прежде чем наконец сделать. А такие задержки очень редко заканчиваются хэппи-эндом. Даже для закалённых Ловцов. И как не стыдно было признавать, Ичиго волновался за сохранность очкастого. Он не мог усидеть на месте, метался из угла в угол, постоянно сбивался с мысли и не мог толком сосредоточится на важном для его работы фактором. Даже на скрипнувшую дверь он мало обратил внимания...
- О-па! Вот ты где, мальчишка!
Радостно донеслось до него. Парень перестал мерить шагами комнату и обернулся к источнику шума. На пороге стоял Вульф собственным персонажем, с армейской фляжкой в руке и ласково блестели его глаза, по которым можно было определить градус того пойла, которое он потребил. Сам же мужчина стоял на ногах довольно твердо, не запинался и не источал противный запах перегара. На такой же колючей щеке кокетливо алел след от женской помады, а от плаща источался нежный аромат духов. Длинные, не тронутые расческой волосы пока что старались выглядеть прилично. На губах цвела счастливейшая улыбочка, доказывающая приятное времяпровождение.
-Эта ваша Рангику... Пышная роза среди скромных фиалок! Шикарная дама! - с восторгом пропел Начт, прикладываясь к фляге.
-В Ордене хватает женщин... - буркнул Куросаки, борясь с желанием выпихнуть пьяницу прочь, чтоб не мешал самоистязаться.
-Да, но таких... Момо - тян тоже милейшее существо, но я вдруг почувствовал себя педофилом,- с ноткой грусти отозвался Ловец.
-Угум... И еще она как бы под опекой одного из капитанов, + влюблена как кошка в некроманта, находящегося в розыске,- фыркнув, «обрадовал" Клубника.
Как оказалось, немец еще был в состоянии думать, поэтому затих на миг, взвешивая фляжку в руке. Видимо, оценивал количество спиртного. Убедившись, что того вполне хватит, он сказал:
-В Айзена Соуске? В этого жучару?! Бедная девчушка... А ее капитанчика я знаю, не смотря на талант и силу, он еще не дорос до защиты представительниц слабого пола.
Рыжий застонал, стараясь представить, как сам Тоширо бы отреагировал на подобное описание. Но сейчас не до личных чувств "Снежка", как зовут его за спиной. Главная проблема до сих пор маячила на горизонте расплывчатым пятном, сверкая очками. Совесть не причитала, она просто со всей силы пнула его мозг, эдаким способом тонко намекая, что пора бы, и начать, а не топтаться на одном месте, любуясь на всякую пьянь. Но, видимо, у Вульфа в состоянии опьянения открывался третий глаз, поэтому он лишь на миг задержал свой неожиданно ясный взгляд на лице Ичиго, чтоб определить, что его что-то тревожит.
- В чем дело? Девушка отшила? – с явной долей сочувствия спросил он, опираясь на косяк. С одной стороны, это давало ему опору, а с другой…. Он преграждал дорогу парню.
- Да нет же, озабоченный псих! Я что, поволноваться не могу?!
Начт вздохнул, сентиментально прижав флягу к груди, словно мать грудного ребенка. Рыжику же захотелось отпихнуть этого пришельца со своего пути и всё же ломануться на поиски Смотрителя.
-Просто так, без причины, волнуются только идиоты. Хотя, ты и так идиот. Чему я удивляюсь?
С некой ностальгической ноткой в голосе отозвался немец, поглаживая полированный бок сосуда с выпивкой кончиком пальца. Эти неторопливые движения, собственно, и отвлекли Куросаки от идей с побегом. Как ни странно. Движения мужчины, не смотря на то, что он находился под градусом, были плавные, словно у вышедшего на охоту кота, а фиолетовые глаза в алкогольной дымке казались необыкновенно осмысленными.
-Слушай, ты! Не надоело действовать мне на нервы? Я и врезать могу!
Последние тормоза срывало так, как вода из прорвавшей дамбы смывает всё на своем пути. Вульф и впрямь вел себя слишком настойчиво и настырно, и этому пора положить конец. Меч тут даже не понадобится. Пьянице будет достаточно и стандартного удара в глаз, пусть потом кроме похмелья еще и фингал лечит. Потому парень и согласился со своими не самыми хорошими мыслями и шагнул навстречу Начту. Тот, видимо, что-то заподозрил, либо и вправду умел разбираться в мимике лица.
-Ой, вот только не надо такую мордашку делать, мальчишка!
Перемещение юноши было почти мгновенным, траектория удара высчитана по привычке, всё отмерено, но…. Провал. Ичиго не успел и вякнуть что либо в протест, как оказался впечатан в прохладный пол комнаты. Сам же немец низко склонился над ним, буравя взглядом своих лиловых, почти звериных глазищ. Юноша дернулся и что-то прошипел, ладонь Ловца давила на его грудную клетку, не давая встать, а попытка сдвинуть ее хоть немного ни к чему не привела.
-Убери грабли! – сквозь зубы, зло и даже разочаровано в своих силах.
-Не уберу, мальчишка. Ты наглое, глупое и слепое дитя, которое даже не умеет прислушиваться к чужому мнению, и не имеет своего! Тебе полагается учиться на ошибках, а ты снова лезешь в самый Ад, несешься сломя голову, вывалив язык на плечо, словно захлебнувшаяся в азарте погони гончая. Ни капли ума, ни грамма благоразумия. Как ты вообще до сих пор на своих ногах ходишь, а?
Рыжий замер. Неторопливая, приправленная недоумением и бессильной злостью речь завораживала его словно взгляд удава кролика. Стоило ему расслабиться, как давление руки уменьшилось, но мужчина явно пока не собирался его отпускать. Раздражение Начта трудно было понять. Хотя, пожалуй, так злится матерый охотник на неумеху-внука, который по утке попал с 10 раза, распугав всю остальную дичь. Но тот ведь злится от заботы, а этот…. И чего привязался, спрашивается?!
Парень пару раз пробно дернулся. Хватка была такой же твердой, просто так не выкрутишься.
-Чего тебе вообще от меня нужно?! Иди своего Аватеру лапать!
Особо не думая, рявкнул Клубничка, совершенно по-дикому выгибаясь, но рука держала крепко. Да и упоминание аспиранта не привело Вульфа в восторг. А может, и наоборот….
- Хэх… - парень дернулся, когда Ловец наклонился к нему так близко, что его черные волосы заслонили обзор, а уха коснулось горячее, с признаками лихорадки дыхание,- Не волнуйся, мальчишка, успею я и чиби заняться. Но ,сначала, идешь ты, его Высочество Без Мозгов.
Смертоягодка очень некстати вспомнил, как этот маньяк поцеловал своего подручного на глазах зрителей, абсолютно не стыдясь! Да и разрешения не спрашивая тоже. Бедный Ава-кун, не сладко ему придется. Минуточку! А если…. А если этот извращенец и к нему приставать начнет? В голову бурей пронеслась паника. Что делать?! « Не парься и просто получай удовольствие, хозяин» - с вполне материальной усмешкой мурлыкнул дух его меча, легким пёрышком касаясь его сбрендивших мыслей. Чего?! Получать удовольствие? Типа, после пяти раз и асфальтоукладчик массажер?
-Перестань строить из себя героя. Хоть раз задумайся о себе, чего ты добьешься в этой жизни, стоит ли тебе рисковать ради кого-то? Ведь, премию тебе не дадут, в случаи смерти ты едва отстоишь кривую табличку на общем кладбище. Тоже мне, сорвиголова. У тебя что, совсем нет собственных желаний?
Дыхание приятно щекотало открытую кожу шее и за ухом, волосы почти невесомо скользнули по лицу, словно шелк, а резкий тон, в котором мужчина начал свою тираду, сменился на спокойный, размеренный и чуть смягченный говор. Колени сдавили бедра парня, пытаясь его полностью обездвижить. Это жутко смущало, так близко и так интимно его еще никто не касался. Щеки сами собой залились смущенным и в тоже время ярким румянцем.
-А у меня есть, - продолжил тем временем немец,- Я многого хочу, знаешь ли. Стабильности, хорошего счета в банке, милый домик где-нибудь в спокойном месте, классную машину и собаку. Такую большую, с пушистой шерстью. Я бы повязал ей бант на шею, и она бы спала возле камина у моих ног, пока я бы читал газеты, покачиваясь в кресле. Это же здорово, правда?
-Отпусти меня,- тихо, но твердо сказал Ичиго, но сам почему-то уверенности в своем голове не услышал. Это было странно и завораживающе, и мозг словно плавился в этих словах, который ведь не имели для него никакого смысла, но задевали за живое.
- Отпущу. Когда пойму, что до тебя дошло, – хмыкнув, ответил Ловец.
Куросаки запыхтел, как новый, только что выпущенный паровоз. Лежать на полу, да еще и в компании извращенца…. Что-то какая-то не самая удачная идея! Да еще и в глубине зародилась странная, ничем не объяснимая дрожь. «Что происходит?»- эта мысль заметалась, словно испуганный зверек и погасла почти мгновенно. Начту, тем временем, просто надоело полулежать без дела, поэтому слегка хлебнул той гадости, что была у него во фляге. Парень не успел среагировать на то, как чужие пальцы нажали на точки под его подбородком, заставляя рот открыться, и пахнущие алкоголем губы мужчины плотно прижались к его губам. Жидкий огонь на миг заполнил его рот, чтоб опалить глотку и ринуться дальше, заставляя слезы выступить на глазах. Немец почти сразу же отстранился, попутно мазнув языком по щеке мальчишки, который сейчас был способен только на кашель да сдавленное хрипение.
-Понравилось?- с нахальной ухмылкой спросил Ловец.
-Что именно?- просипела жертва обстоятельств, едва сдерживаясь, чтоб не начать плеваться.
Судя по тому как ухмылочка Вульфа стала шире и более противнее, то начал он не с того вопроса. И даже вопль « Чего ухмыляешься, сволочь?!» не спас ситуацию.
-Уже не дрожишь?
После этого яростно отплёвывающийся юноша замер, прислушиваясь к телу. Оно и вправду утратило ту лихорадочную дрожь, которая сотрясала его раньше. Неужели всё дело в алкоголе? Мерзкая настойка, ничего не скажешь. Но помогло. Естественно, спасибо он этому уроду не скажет, всё-таки его гордость задета серьезно, и свои границы нужно отстаивать. Хватит нарушать его личное пространство!
-Отвали.
Буркнул, пихая Начта в плечо. Тот понимающе кивает и убирает руку, давившую на грудь. Кажется, только теперь парень может дышать во все легкие. Теперь остались лишь духовные терзания. Всё равно, не смотря ни на что, очкарика нужно найти. Чисто для успокоения своей чокнутой совести. Иначе сожрет и крошки не оставит. Главное, понять, где и куда мог запропаститься этот книжный червь. Вряд ли виснет где-то в баре, как большинство рядовых 11 отряда. Может, просто спит дома? Мало ли, вдруг устал, заболел, да и бывают форс-мажорные ситуации. Но тогда бы его телефон должен был ответить, учитывая те 23 звонка, осуществленные Клубникой за день. Да, именно такой ерундой должен заниматься Ловец вне рабочего времени. Но положение это не улучшило. Вой и ползанье по стене были отложены на потом.
- Ладно, мальчишка, что случилось? Скучаешь за песиком своим?
Насмешливый голос Вульфа словно привел его в чувства. Тот уже перебрался в кресло, стоявшее ближе к двери и, закинув ногу на ногу, покачивал носком тяжелого ботинка. А что оставалось делать, если этот скот, хоть и говорит елейным голоском, но взглядом буквально прожигает?
-Нет, у Чада просто выходной. Он не числиться как Ловец, поэтому неделя у него идет по индивидуальному графику. У многих из Ордена так же.
А жаль. Был бы оборотень рядом, можно было бы выговориться, хоть и не получив совет, успокоится, зная, что волнуешься не только ты. А так. Всё в себе, друзья мои, всё в себе.
- Тогда в чем дело?
И всё допытывается, вроде бы и по-дружески, но даже в фигуре читается нечто прокурорское. Видимо, именно такие типы в свое время работали в инквизиции. Точно такие!
-Исида не пришел на работу. Уже второй день как нет его, телефон не отвечает, никаких известий.
Как ни странно, но на лице мужчины проступило удивление, и явно не искусственно подстроенное. А чего сразу глаза выкатывать? Неужели он сказал что-то из ряда вон выходящее?
-Ты беспокоишься из-за Подобного?!
И тут Куросаки снова вспылил. Да, не в первый и не в последний раз. Уж такой взрывоопасный характер, ну, что поделаешь. Он тоже страдает из-за этой ерунды, но в то же время это и некий стимул.
-Да что ты его всё Подобным называешь?! Подобный чему или кому?!
Взгляд лиловых глаз на миг словно остекленел, а потом Начт спокойно посмотрел на своего оппонента, чуть растянув губы. Он явно почувствовал свое преимущество. Сейчас немец больше напоминал пса, напавшего на след, пса, который почувствовал слабину своей жертвы. Да и повадки его с самого начала были как у одичавшего животного. Будто и принимает общие законы, но всё остальное ни по чем. Вроде и смешно, да только не очень хочется попасть в зубы этой псине. Сразу видно – отгрызет все, до чего сможет дотянуться. Но стоило признать, Ловец был явно опытнее, на его стороне были года долгой и изнурительной охоты. Сейчас же он просто провел рукой по длинным волосам, спрятал фляжку в глубины темного плаща и явно устроился поудобнее для проведения разговора.
-Подобные – это дети, рожденные от союза вампира и человеческой женщины. Именно так, ибо вампир женского пола от человека забеременеть не может.
- У Исиды матери нет…. Она, вроде, умерла, – словно находясь в прострации ответил Ичиго.
То, что он слышал, начинало пугать его. Это невозможно, не так ли? Его друг не может быть существом, на сородичей которого он охотился! Ведь очкарик не пил ни крови, ни выпускал клыки. Или всё же делал это, но не на людях? Работа в Библиотеке давала ему доступ почти ко всей информации и в случаи чего помогла бы скрыться при разоблачении, будь он кровожадным маньяком. Но ведь это не так, правда?
- Я не удивлен. Подобные союзы редко полноценны. Чаще всего отцы либо убивают плод вместе с женщиной, либо бросают их. Так значит, с отцом он общается?
-Ну, не то что бы…. У них вроде натянутые отношения, он нам с ребятами мало что рассказывал о себе. Но его отец вроде владелец центральной многопрофильной клиники, с ним мой старик знаком.
Все в голове перемешалось. Папочка его ненаглядного Смотрителя – вампир?! Тогда почему старик, тоже отъявленный и опытный Ловец, капитан в отставке (по собственному желанию), не опознал его?! Почему общался с ним по телефону с такой беззаботностью, почему не сообщил Ордену? Слишком много «почему», и вряд ли на эти вопросы можно сразу же ответить.
- Значит, отец есть…. И даже с такой хорошей работой. Могу поспорить, пациенты по - здоровее пища для него. Это ведь так просто: вколоть снотворное, потом дождаться пока больной уснет и получить дневную дозу крови. Такая маленькая и неглубокая ранка сразу же затянется, если конечно она не взята медицинским способом, как анализ, и человек даже не заметит. А усталость спишет на обычные симптомы болезни. Знатно же упырь устроился, ничего не скажешь.
Кулаки сжались сами по себе. Куросаки отказывался верить в это. Это просто не могло быть правдой. Само понятие «идеальность» слилась в его сознании с образом Исиды, стала одним целым. И его сущность не должна быть запятнанной! Невозможно…. Вранье…. Чья-то злая и неудачная шутка, ведь так? Он не может довериться этим словам! Парень твердо решил самому расспросить друга и узнать истину. Только фактам, слетевшим с его губ, он поверит. Это окончательное решение.
- Тогда я пойду в эту клинику. Этот идиот должен быть там. А если нет, тогда вытрясу из его папаши.
Смех, раздавшийся из кресла, поколебал его уверенность. А смеялся Вульф громко, будто хотел, чтоб его все услышали.
- Мальчишка, ты действительно хочешь запугать взрослого вампира?! Вот так просто придти, потрясти кулаком, по - угрожать, да? Не смеши меня так, я тебя умоляю! Как будто ты погрозишь ему пальчиком с грозным выражением лица, и он вынесет тебе твоего возлюбленного на блюдечке с голубой каемочкой?
-Он не мой возлюбленный!
Так, еще немного и истерика точно начнется. И когда это случился, торшер опустится на чью то шибко умную голову. Просто так, для профилактики! Нечего над бедными детьми измываться.
-Хорошо, не твой. Значит, чей-то еще. Но простыми угрозами ты ничего не добьешься. Судя по тому, на каком хлёбном месте вампир расположился, и по тому, что его еще никто не засек и не зарегистрировал в архив Ордена, то ему достаточно леток накапало. Не менее 200 лет, так это точно. А если это так, то он если и не согнет тебя по форме кочерги, то так отшлёпает, что искры из глаз лететь несколько дней будут.
Угроза? Нет, предостережение. Неужели Вульф боится силы носферату? Но почему?! Ведь он опытный Ловец, такому и море по колено, и небо по пояс! Или он волнуется не за себя? Конечно, лезть в логово нечисти, да еще и впервые находясь в тех местах, можно потерять нужное преимущество. И не исключено, что у этого «доктора» свои тузы в рукаве, и кто знает, что ждет зарвавшегося паренька, если он вломится в клинику незваным гостем.
- Тем более, он может быть там не единственным вампиром. А это уже довольно таки серьезная проблема. Они сильные, быстрые, почти 56% обладают магическими способностями. И что ты тогда преприймешь, а? Я тебе зад прикрывать не буду. Даже и не мечтай!
Вульф не злился, но был явно слегка раздражен. И нервничал. Это было видно, по его пальцам, которые крепко, почти судорожно сжимали подлокотник кресла. Волнения в его лиловых глазах не было, те напоминали обычные цветные стеклышки дорогих кукол, сделанных на заказ. Немец словно разделился на всезнающего и закаленного кровью охотника, и обычного зрелого мужчину. Первому было всё ни по чем. И в Ад пойдет, и на Небеса с легкой душой заберется. А вот второй места себе не находил. Пытался образумить мальчишку, который решил на пробу сунуться в пасть демону, для которого кровь человеческая аки водица. И страшно, и внутри что-то бешено стучит, отсчитывая ритм, выбивая последние минуты, секунды…. Начт видел смерть, и даже был знаком с ней лично. К большому сожалению, она оказалось излишне капризной дамочкой, на ухаживания не реагировала, цветы не принимала, конфетами не баловалась. А уж на свидания приходила заранее, сама назначая его. Она приходила к его товарищам, забирала друзей, и кокетливо махала тонкими пальчиками, где кожа плотно обтягивала тоненькие, хрустящие суставы. Это был намек. Однажды они встретятся на той тонкой тропинке, где сможет пройти лишь один их них. И до сих пор, только Ее Величество Погибель проходила дальше, чисто профессионально, и немного брезгливо обтирая лезвие косы. Тоже мне дело, пачкать инструмент всякими людишками. И без того работы полно. Нечего задерживаться. Человек метался, всё что-то просчитывал, решал…. Охотник лишь с презрительной ухмылкой любимой ищейки отхлебывал из фляжки гадкое пойло, разжигающее дикое пламя внутри.
Ичиго понимал это, и в некоторой степени принимал такое решение. И принял бы точно, если бы не одно «но». Одно слово, перечеркнувшее и страх, и боль. Долг. Четыре буквы, мимолетное движение губ, кисло-сладкий вкус на языке…. Горечь. И больше сомнений нет. Он должен и точка. Добиться своего, разрушить любую преграду, сразиться хоть с самым Дьяволом, вот значение этого слова. Пугающее? А то как же. Жить хочет каждый, а у парня и семья, и друзья, и куча нереализованных желаний. Грустно было бы обрывать это всё смертью. Но сейчас не ему писать сценарий. Поэтому остается лишь следовать своей роли и изредка поглядывать в листок, чтоб не сбиться с заданного ритма.
-Я понимаю. И всё равно пойду. Если всё нормально, притащу очкастого обратно. Если не захотят отдавать, с руками оторву.
Голос тихий, но решительный. Рыжий не привык сдаваться просто от того, что его запугивает дядька, который каких-то 20 минут назад и лыка не вязал. А может и вязал…. Тоже мне, мастер по плетенью тапок из страшилок! И не такие ужасы нам ночь батька вместо сказок рассказывал!
-Дебил. Идиот. Кретино итальяно. – пробубнил Вульф, фыркая.
Он прекрасно понял, что этого упрямца не уболтать и не навязать свое мнение. Вечная проблема излишних храбрецов. И что теперь делать? Отпустить? Так ведь если не убьют, то покалечат, а инвалиды в Ордене и даром не нужны. Вон капитан Тоусен лишился зрения, так теперь на полном пансионе отправлен в отставку. Конечно, пенсия и компенсация довольно приличная, плюс бесплатное медицинское обслуживание, но ведь свои глаза как бы дороже были. Пойти с ним, что ли? То есть, нарушить данное себе слово о спокойном отдыхе и пойти прикрывать ему спину, чтоб не дай боже какой упырь заточку под ребра не воткнул?! Люди, это уже издевательство.
-Хорошо. Но мы пойдем вместе.
Пару минут Ичиго смотрел на Начта не мигая, словно пытаясь понять, шутит он или нет. Понял, что нет. Это и пугало. Ему абсолютно не хотелось идти на дело с полупьяным Ловцом из Германии с замашками бисексуала. Но видимо, теперь не отвертеться.
-Ладно, пошли уже, – мрачно, намекая, что и сам чудесно справится.
-Супер. Только за Аватеру заскочим. Как там мой маленький чиби поживает?!
Куросаки только застонал, схватившись за голову. Это набирало катастрофические обороты.
* * *
-И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные…
В полутьме склада высились высокие башни из ящиков и коробок. Чуть в стороне валялся абы как сложенный канат и стальной трос, испачканный чем-то багровым. И уж точно не гранатовым соком или гуашью. Рядом картинно возлежал стул с надломленной ножкой и куда-то девшейся спинкой, и продавленным сидением. На старом диване, обивка которого была вся в жирных пятнах из-под быстрорастворимого супа, валялись две биты и от чего-то велосипедная цепь. Возможно, хозяин этих вещей был коллекционером, или обычным клептоманом. Единственная едва вспыхивающая лампочка лихорадочным светом вырисовывала силуэт на капоте старого Мерседеса с выбитыми стеклами, которые противно хрустели под ногами рядом с оным. Тонкие пальцы быстро набирали код на ноутбуке, изредка замирая, чтоб начать подборку заново.
-Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него - как у медведя, а пасть у него - как пасть у льва; и горели ненавистью глаза его; и обратился он ко мне голосом громовым…
Губы печатающего довольно растягивались в ухмылке, обнажая аккуратные беленькие клыки и влажный язык их попеременно увлажнял. Неоновая лампа склада скрипнула, и, мигнув, засветила ровно. Незнакомец с ноутбуком оказался стройным юношей с прямыми смолянистыми волосами, подстриженными странным образом: челка была длинной и разделена была на две части, а на затылке были более короткие прядки. Кожа радовала взор своей белизной, а два глаза ониксового цвета опасно поблескивали из-за тонких стекол очков, судя по оправе которых можно было сказать, что те были сделаны на заказ и за них отвалили немало денег. Черная рубашка была небрежно расстегнута на две перламутровые пуговицы, а о стрелки на брюках можно было порезаться. Пиджак в данный момент служил подстилкой, верхней одежды не было замечено. Пальцы замерли….
-И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? И кто может сразиться с ним? И сказал он им, но обращаясь мыслью ко мне: Под крылом моим черным я вознесу тебя на престол Божий, и откроешь ты слугам моим врата Раевы, и ворвутся они в сады благоуханные…
Клавиши снова защелкали, и экран, погасший на миг, засветился, отображая хаотичный набор цифр, которые сменяли друг друга в бегущей строке. Теперь, когда источника света стало два, открылся просто таки чудесный вид на еще одного «пришельца». Это так же был парень, пол-лица которого закрывала рваная челка. У корней и на кончиках волосы были малиново-красные, не считая эти исключения, во всем остальном он был брюнетом. В глаза бросались шипы в ухе и ошейник из гладко выделанной кожи с крупным замком в виде скорпиона. Узкие джинсы, темная футболка с какой-то рок группой, виднеющаяся в распахнутой куртке - вот и весь гардероб второго участника «постановки». Тонкие губы были презрительно изогнуты, а глаза недобро сверлили компаньона на Мерседесе. Цепочки на бедрах звенели, добавляя новые звуки в густую, изредка вздрагивающую от не прошеных гостей, тишину.
- И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как первый. И молвил он: слуги мои порвут тела людские, сжирая плоть их, вассалы мои выпьют кровь младенцев как вино причащающее и воссяду я на трон Господень, и ты будешь править миром людским под рукой моей твердой. Будешь верным псом моим, и будет жизнь твоя сытая, и я буду господином на Небесах, и буду я новым Богом!
Указательный палец с легкой заминкой нажал Enter. Экран ПК на секунду вспыхнул синим, но тут же перезагрузился вновь и высветил окно с одной лишь надписью, от которой улыбка парня стала еще шире. «Пароль принят, доступ получен».
-Ну и? Что это тебе дало?
Глухо отозвался юноша с ящиков, где и сидел, не очень приязно буравя спутника взглядом. Тот лишь качнул головой и что-то быстро ввел в бегущую строку. Заверил команду и установил таймер. Для чего именно – было известно только ему. Но как оказалось, о своих «тайных планах» он не собирался умалчивать.
- Через пять минут в Ордене выключатся запасной и главный коммуникаторы, и откажет по непонятной причине генератор мощности. База данных уже взломана и немножко подчищена. К сожалению, я и вправду не нашел там ничего стоящего моего внимания. Но признаю, защита у них просто детская. Мне почти стыдно.
С мягким укором сказал брюнет на Мерсе, одним движением захлопывая крышку ноутбука и вынимая чип беспроводной связи. Даже если компьютеры Ордена и успели с помощью спутника зафиксировать сигнал, то след приведет их в обычный заброшенный склад, облюбованный для своих делишек местной бандой. Место почти идеально подходило для тайных вылазок. Снаружи здание выглядело удивительно рабочим и целостным, а внутри помойка помойкой. Никому и в голову не придет специально искать неизвестного хакера здесь. Проблему представляли лишь подростки и прочая шушера, околачивающаяся здесь, но парень не особо волновался. Люди вообще мало его волновали. В его глазах они были пищей, второпланновой массовкой и ничего более. Просто когда наблюдаешь за социумом достаточное долгое время на протяжении многих лет, то замечаешь одну маленькую особенность.… Эти существа не меняются.
-Фигня это всё! Не проще бы было нанести удар в открытую? А то прячемся по закоулкам, как воры.
Сплюнул второй незнакомец, спрыгивая с насиженного места. Цепочки глухо звякнули. Сам же их владелец был словно окутан не самого приятного цвета Покровом. Он был грязно-белесого цвета с черными вкраплениями, что говорило о крайней раздраженности.
-Проще, дорогой Леоран. И в сто раз глупее. Твои способности очень интересны и крайне незаурядны, но.…Если тебе снесут голову, они станут бесполезны.
Безо всяких увиливаний ответил черноволосый, поправляя очки с необычными темными стеклами. Его речь не вызвала прилива бурного восторга.
-Твою мать! Мне надоело просто просиживать свою задницу непонятно где! Я хочу действовать! – взорвался спутник взломщика.
Его Покров «пошел» частой рябью, что означало творение чар. Причем не обычных, берущих начало у истоков стихий, а те, которые рождаются у самого Кружева. Несомненно, последние более действенны, но и слишком непредсказуемы. Один неловкий виток, неправильно закрепленная Нить Силы и весь Узор порвется на охапку отдельных стежков, принося человеку лишь безумие. Так что парень с взрывоопасным характером оправдывал свое звание телепата…. Возможно, почти на все сто процентов. Юноша был тем самородком, которые по недосмотру теряются в грязи. Но стоит лишь приложить усилия, и драгоценный камень засверкает всеми гранями.
-Дорогой Ран-кун, не заставляй меня УСПОКАИВАТЬ тебя.
Угрозы в голосе брюнета не было, как и тепла, собственно. А расплывшаяся по губам улыбка уже говорила о многом. Юноша был излишне вспыльчив, но знал цену спокойствию этого… существа. И еще обосновано догадывался, что в случаи схватки его телепатия вряд ли поможет. Недаром чистокровки невосприимчивы к некоторым аспектам магии.
-Хисида, ты паршивый маньячный ублюдок. И не пытайся переубедить меня в обратном.
Ворчливо буркнул Лео, с преувеличенным интересом разглядывая свои ногти с облупившимся черным луком. Эту схватку он проиграл, даже не начиная бой. Обидно, но не смертельно. Страху не свойственно жить вечно, и этот сосуд ему недоступен. Когда-нибудь этот носферату получит по клыкам, пусть и не в ближайшие дни.
- Я рад такому точному психологическому портрету. Знаешь, я жутко расстроен. Буквально подавлен! Мой любимый и многоуважаемый папочка нашел мне замену.… И главное кого?! Моего сводного брата, седьмую кость от позвоночника, мальчишку – Подобного, для которого мы, вампиры, обычная нечисть, для которой лишь один путь – серебряная пуля в сердце! Моя душа томится в печали.… Неужели теперь отцовские клыки будут терзать его хрупкую шейку? Ну, уж нет, я слишком привык к родительскому вниманию, чтобы вот так просто сдаваться и уступать место в постели отца! Леоран, что ты на меня так смотришь?
Парень силой воли заставил себя перестать сравнивать этого кровососа с чокнутыми жителями психбольницы №5. Вся его тирада влажной ватой застряла в ушах и не давала сосредоточиться, хотя телепат был мастером по «очистке» своего сознания.
- Я знал, что ты полный извращенец, но чтоб настолько….
Уважительно присвистнул Лео, позволяя себе насмешливую улыбку. Пусть это было не самым лучшим решением в его жизни, но сейчас вампир был не так опасен, ибо личные проблемы волновали его больше. Вампиры вообще по сути своей театральны. Например, если у жертвы не вымыта шея или пахнет плохими духами, то любители свежей кровушки могли просто сморщить носики, извиниться перед напуганной до полусмерти целью и уйти в ночь с обиженным стенанием « Нет, я так не играю!». Не то, что оборотни. Им плевать, кого жевать, лишь бы пульс был. Хотя людей они едят все меньше и меньше. И уж точно не из-за страха перед Ловцами. Просто, по словам их излюбленная пища утратила свой вкус, да и не интересно нападать на сущих инфантилов, которые дрожат у тебя перед носом. Другое дело было в средние века…. Там пока увернешься от меча рыцаря, пока выцарапаешь его тушку из массивных доспехов, пока смоешься от слишком ретивого священнослужителя, который так и норовит облить тебя святой водой или запустить крест меж лопаток, вот это настоящее развлечение было! А сейчас настало время лени.
- Рад, что ты меня так легко читаешь, дорогой Леоран. Но у нас сейчас будет дел не в поворот.
Брюнет изящно соскользнул с капота, повесив на плечо сумку с ноутбуком, пиджак же был небрежно оставлен на прежнем месте.
-В смысле? – недоуменно отозвался телепат.
Он был слишком расслаблен для неожиданных сюрпризов, поэтому предпочел бы обойтись без них. Да и его спутник выглядел чересчур легкомысленно, чтоб заподозрить какую-то опасность. Но если говорить, положа руку на сердце, то Лео хотел, чтоб Орден засек сигнал взломщика отсюда и они послали бы отряд Ловцов. Да, мальчишка абсолютно не боялся людей, он прекрасно знал, что против его силы у них нет защиты. Перед ним они все словно крольчата пред коршуном. Но в отличие от глупой птицы он в состоянии расправится со всей добычей одновременно.
- В самом прямом.
Промурлыкал Хисида, мгновенно оказываясь перед своим собеседником и проводя пальцами по его тонким, сухим губам.
-Тебе надо пользоваться гигиенической помадой. А то совсем запустил себя.
Недовольно пробормотал вампир, с легкостью уходя от кулака телепата, который был направлен ему в челюсть. По меркам носферату тот двигался недопустимо медленно, словно черепаха.
-Свали от меня, упырь.
Сквозь крепко сжатые зубы прошипел Леоран, чувствуя знакомую боль в висках. « Черт…. Снова…. Только не сейчас! Еще немного…. Нет! Не смей!» Дыхание участилось, и все внутри стянулось тугой пружиной на взводе. И словно саму плоть в один миг пронзили горячие, раскаленные пули. Эдакое садистское удовольствие, боль переходит в звенящую радость от ощущения этого забытого чувства.
… « - Как тебя зовут, мальчик? - У меня нет имени… - Да? Это плохо, я же должен тебя хоть как то называть. Будешь…. Хм.… Какое же имя тебе дать? О, ты будешь….»
-Заткнись….
Сказать с лихорадочно распахнутыми глазами, стиснув ладонными виски с вздутыми венами, глядя в пустоту. Этот приказ ушел в никуда, слово, несущей в себе лишь ненависть…. Такую черную, яростную, живую, такую, которая не могла родиться по капле. Она появилась в одно мгновение, словно вспышка маленького пламени на свечи. Рождение и смерть.
«… - Тебе нравится это имя? Мне кажется, оно тебе подходит. – Не знаю. Мне всё равно. – Да? Это неправильно. Ты должен улыбаться, а не хмурится. Ну же, давай, улыбнись для меня!»
- Замолчи…. Не лезь мне в голову! Ты умер, сдох! Почему ты до сих пор в моей голове!??
Заорал Леоран, мгновенно рухнув на колени, словно боясь упасть от шквала воспоминаний, которые обрушились на него. Нет, ему не было страшно. Он злился, не мог понять одной простой вещи…. Обычной, человеческой. Если человек живет у тебя в сердце, то, даже исчезнув из этого мира, он всегда будет рядом с тобой. И ничего удивительного, если ты вдруг услышишь его голос в себе. Пожалуй, эту неписаную истину знает даже ребенок. Память сердца, память тела. Если стереть что-то одно, останется другое, и так по цепочке. Нельзя уничтожит полностью все воспоминания. К сожалению, ребенок, который сейчас кричал в полутьму склада, не знал этого. Он не помнил ничего о своем сердце, он не доверял своему телу. Возможно, оно ему даже не принадлежало. Странно? Несомненно, но единственное, за что он мог зацепиться, чему мог доверять - было его имя. Имя, которое ему дал наиболее ненавистный человек. И этот человек даже не знал о том чувстве, что медленно гложило его подопечного. Просто эксперимент №534S. Просто малыш Леоран. Просто искусственная плоть вместе с самой настоящей кровью. Суррогат реальности, самая реальная подделка. Ребенок, у которого не было прошлого, и не было будущего. Только настоящее.
«… - Как ты думаешь, Лео, что ты будешь делать, когда вырастешь? – Не знаю. – Вот и я не знаю, что ждет меня в старости. Кто знает, что случится в ближайшие года. Хотя, я тут вспомнил кое-что.… Никогда не надейся на то, что время обойдет тебя. Ведь на самом деле нет ни прошлого, ни будущего. А все наше настоящее это всего лишь воспоминания. – Я не понимаю….»
Да, тебя и вправду ничего не ждет. Потому что ты умер спустя 4 месяца. Надо же, просто смерть, просто нелепая случайность, но, черт побери, почему?! Ты свободен, а малышу Леорану плавится в Аду еще очень много. Его программа не совершенна, не завершена до конца. В чем то слишком проста, почти примитивна. Прекрасное безумие, величие на грани убожества. Ведь именно этого ты добивался? Работал не покладая рук, держал всё в строжайшем секрете, мечтал, чтобы мечты стали явью, и чтоб люди, наконец-то, вдохнули спокойно. Но ты ошибся. Общество мог спасти только человек, а не то существо, которое ты создал и с восхищением в глазах дал имя. Просто эксперимент №534S. Просто малыш Леоран. Он стал твоей славой, и причиной безвременной кончины.
-Расслабься, Ран-кун. Нет повода ворошить прошлое. Проще забыться, ведь даже смерть мучителя и отца не дала твоей душе упокоения. Хотя, о чем я говорю? У тебя ведь нет души. Ты просто тело, наделенное силой и разумом. Как люди жестоки, не правда ли? Ну, ничего, ты ведь знаешь способ успокоится?
Убить. Неважно кого. Неважно где. Наплевать на вопросы типа, зачем и почему, и что тебе они сделали. Ничего не сделали. Просто так нужно. Иначе само сознание взорвется и будет очень больно. Леоран боялся боли. Не той, физической, а именно моральной, которая заставляет страдать и царапать ногтями стены. Его тело было ему чужим, и сохранность этого куска мяса так же не волновало. Будет неприятно, раны заживут, а та мерзкая пульсирующая в груди дрянь не уймется. Она будет разрываться на части, биться в агонических судорогах и выворачивать клетку из ребер наизнанку. И от этой боли будет невозможно избавиться. Телепат не знал, какими путями можно успокоить бушующую внутри бурю, но знал, как заставить ее замолчать.
-Кто?
Голос хриплый, и глухой, словно после длительной болезни. Вампир улыбается слащаво и театрально прислоняется спиной к странной прямоугольной конструкции, которая больше смахивала на жуткую помесь холодильника и андронного колайдера.
-Да ты не волнуйся, Ран-кун. Обычная шушера, человек пять. Тебе не составит труда убрать их. Я не голоден, так что они твои в полной мере.
Леорану не нравилось как говорил этот гад. Словно делая огромное одолжение, как Бог, снисходя к простым смертным. Хотя, кровососы никогда людьми и не были, за редким исключением, конечно. Ему все равно, умрут эти люди или нет. Для него это всего лишь массовка, декорации, которые всегда можно унести со сцены, когда надоест.
Входные двери скрипнули несмазанными петлями и послышался гомон голосов. Хисида не ошибся – вошедших было всего 5. Одна девушка, с потекшей тушью на одном глазу, и неприятно яркими красно-фиолетовыми глазами. Парни же, чувствовалось, что были здесь не раз, что - то обсуждали между собою и яростно размахивали руками. У одного на руку было неэстетично намотана велосипедная цепь. Одеты, как и многие мелкие уличные банды, да и лица особым интеллектом не светились. Они бы и заметили двух незваных гостей минут – то через 10, если бы прекратили диспут, но носферату отлепился от своей «экстравагантной» подставки и приветствующи пропел:
-Господа, какая встреча!
Правда, с точки зрения озлобившегося Рана, это пение было больше похоже на вопль аборигена, поймавшего вкусного туриста в родных зарослях. Местные «интеллектуалы» соизволили-таки обратить на пришельцев.
-Педик и эмо…. Круто.
Хисида совсем не обиделся, ибо, как говорится, правда глаза не режет. А его правда и так слишком ярко бросалась в глаза. А вот Лео… Ему было просто плевать, так как ни к каким неформалам он не относился, да и не было времени и желания обдумывать слова. Просто выпрямится и оглядеть «добычу», мельком отметить совсем чахлый Покров, брезгливо прослушать эсу-тэру вокруг подростков. И нехорошо так ухмыльнуться. Почти осклабиться, словно волк. А Ран в свое время насмотрелся на оборотней, их оскал не такой, как у бездумных волков. Это почти полунамек, полуугроза, полунасмешка, и эдакая маленькая полусмерть. Можно бояться, а можно и неуверенно улыбнуться в ответ. Но данные юноши глупы, лишь девушка, словно почувствовав что то, попятилась к выходу, но застыла у прохладной стены, прошитой стальными листами. Вампир только театрально рассмеялся, словно призрак оперы, и, не скрываясь, жадно охватил взглядом представление, которое разыгрывалось на его глазах. Телепат не спешил. Его жертва никуда от него не сбежит. И здесь не нужны ни силки, ни капканы. Нити его Силы уже незаметно, вкрадчиво и почти нежно, переплетались со слабенькими Ниточками людей, новыми витками скручивая их в узелки. От такой атаки не увернуться, не уйти.
-Еизиг, поторапливайся, у меня сдают нервы, я же не железный.
Парень вздрогнул. Да, у него было не только имя, но и фамилия. Правда, означала она «единственный», хотя точнее было бы назвать его последним. Как по его мнению, звучало оно отвратно, но в мире простых людей- бюрократов не прожить без точных паспортных данных не прожить, и поэтому пришлось завести себе эту ненавистную книжечку, ежедневно напоминающую ему о его «имени».
Хисида провел языком по губам, увлажняя их, и азартно сверкнул клыками, чуть выпустив их. Парень с велосипедной цепью на руке вздрогнул.
-Какого?!
Не договорил. Попросту не смог. Через тело словно прошли тысячи электрических импульсов, вымораживая нервные окончания. Сердце агонично билось где-то в горле, и его ритм отдавался колокольным звоном в голове, где звучал тихий голос, повторявший одну лишь фразу « Сдохни уже». Приказ, не просьба и не мимолетное желание. Слова, полные и источавшие ненависть, и боль. Такую боль, что хотелось упасть на пол и царапать бетон руками, ломая ногти. Но это тело уже не могло чувствовать, цепь вяло, как сытая змея, соскользнула под ноги. Покров пару раз пошел рябью и приобрел туманную форму, через несколько мгновений клочками отделившись от бывшего хозяина. Тело застыло, и почти сразу же рухнуло, как марионетка, которой нещадно обрезали путеводные нити. Смешно и нелепо.
-Черт! Сакуза, ты чего…
Поздно, дорогие секунды упущены. Сознание второго парня взрывается ярким фейерверком, перемешивая в черепной коробке правду и ложь, настоящее и прошлое, быль и небыль. Это страшно, на самом-то деле. Тело дергается так, что лопатки почти соприкасаются. Это же по цепной реакции происходит и с другими, только девушка поскуливает, съезжая по стене. Кровь брызгает веселым фонтанчиком, алыми каплями орошая грязный пол под ногами. Темные лужицы живописно расплывались, ловя желтые отблески ламп под потолком.
Леоран тупо стоял и смотрел на еще не успевшие остыть трупы. Головная боль постепенно уходила, короткими толчками. Воспоминания не сотрутся, не исчезнут никогда. Они придут снова. Они всегда возвращаются, и опять придется убить. Так было и будет. Хотя.… Это же отрепье, зачем им жить?! Разве из них может вырасти что то полезное обществу?! Да сейчас, разбежались! Его еще поблагодарить нужно, что он избавил город от этого мусора.
На душе стало легче, щемящая боль ушла. Ненадолго, но пусть и так. Жаль, что к ней нельзя привыкнуть как к бессоннице, или прочим недугам. Корни этих страданий слишком глубоко засели в теле, угнездились там на правах хозяина. Вырвать этот сорняк, увы, невозможно. Или время пока не пришло.
В воздухе сладко разлился запах свежей крови, но только скуление девушки нарушало поистине идиллию маньяка. Хисида коротко усмехнулся, через миг стерев улыбку с лица и направился к выходу. Здесь его больше ничего не держало. Его дело сделано, Орден получил массу хлопот, и так же…. На душе плясали хитрые черти. Лео качнулся, словно тонкое молодое дерево в грозу, и на ватных ногах последовал за вампиром. Он не запоминает лица тех, кого убил для релаксации, ему плевать на чужую боль. Ему чужды многие человеческие чувства. Ничто пока не заставило его сердце содрогнуться в чем-то человеческом. Телепата вообще мало чего волновало, он будто стоял над всеми людьми, но явно ниже чем вампиры и оборотни. Быть сверхчеловеком не значит приблизиться к Разумным расам. Запах паленой резины резал обоняние, глаза странным образом слезились.
-Черт.
Тихо, но выразительно. Ему нужно отдохнуть. Залечь на дно на пару дней, закрыться от окружающей среды, забыть городской смог. Но это пока невыполнимо. Орден не может ждать. Фактически, именно он и финансировал создание телепатов. Для чего? Эх. Читать нужно было внимательнее. Именно поэтому Ран и возненавидел их. За что, спросите? Ведь без этих экспериментов ему бы никогда не появится на свет, никогда бы не получить такие способности. Но у парня всегда есть ответ – «Лучше сдохнуть». Он был той псиной, что может укусить даже кормящую руку. Той, которой даже свободный ошейник перекрывает доступ кислорода. Той, которая больше всего на свете мечтает вцепиться в шею своего хозяина, и рвать податливую плоть, чтоб теплая, горячая кровь фонтаном била в горло, и жадно глотать этот напиток искупления. Ему было намного начхать. Этот мир с самого начала был для него чужим, и правила не распространялись на него. Людям свойственно рождать монстров, а потом выпускать их на волю, жалеть жертв своего творения, наводить смуту, спускать охотников. Но чудовища умны. И даже слишком.
Был ли Еизиг одним из таких монстров? Может и да, а может, и нет. Он не знал природу своего появления на свет, была ли женщина, которая может назвать себя его матерью, или же его вывели из какой-то пробирки. Ему было не до этого, прошлое тонуло в вязкой молочной дымке, настоящее было слишком серым и обыденным, а будущего и вовсе не существовало. Да и если верить словам создатели, в этом мире лишь воспоминания, и Ран был обречен жить ими до конца. Боялся ли он этого? Волновался ли по поводу? Пытался что-то изменить к лучшему? Нет.
Сейчас, глядя в спину медленно уходящего в отрыв вампира, он больше всего хотел завалиться на кровать и прекратить существование на несколько дней. А потом пойти в Орден и заставить всех погрузится в их самые страшные воспоминания. Это будет достойной платой за его абсолютно ненужное и бессмысленное существование.
* * *

Исида вяло поворочался на кровати и скинул тяжелое одеяло. Дышать стало легче, не смотря на то, что парень был одет в явно девчачьи бриджи (и как только Мина их отдала?!) и рубашку с цветочным орнаментом (из которой он мог сделать палатку). Сейчас он был жив-здоров, но жутко маялся бездельем, ибо, как оказалось, устал он недостаточно, чтоб тут же провалится в сон. Конечно, неплохо было бы поговорить с хозяином кровати, на которой он в данный момент лежит, да и комнаты в частности. Да вот подлый оборотень, вместо убиения несчастненького вампира попросту подхватил того на руки, как кутенка, и бережно, словно вазу из китайского фарфора, опустил на кровать, укутав одеялом так, что юноша выпутался лишь спустя 5 минут, когда пса и след простыл. Да – да, именно пса, ибо тут же превратился и «ласточкой» выпрыгнул в окно, за которым его ждали два поджарых пса.
«Просто замечательно. Садо-кун свалил на какую-то гулянку, я один, и даже морально пнуть некого»,- маялся без дела Урюу.
Он не знал, когда вернется вервольф, так как прошло уже несколько часов, а его все не было, и кто знает, сколько он еще пробегает со своими дружками. Да и чем вообще они там занимаются, и как бы людей не напугали! Брюнет решил расслабиться, и мысленно прокрутил строки из книги «Das Wissen der Wölfe» (Знание волков), над переводом которой он бился чуть ли не пол года, учитывая ее толщину и содержащие термины. «Вервольфы - персонажи германской мифологии, оборотни.
Этот монстр изображался в образе человека, превращающегося ночью (обязательно в полнолуние) в волка. Древние германцы верили, что по ночам оборотень рыскал по округе и нападал на людей и домашних животных. В более поздних христианских легендах вервольф выступал как представитель стаи волков-оборотней. Возглавляемая самим дьяволом, эта стая по ночам совершала набеги и уничтожала все живое на своем пути. Предания о человеке-оборотне существуют в поверьях практически всех народов и культур. Фобии, связанные с верой в вервольфов, достигли апогея в конце средневековья, когда оборотничество напрямую отождествляли с колдовством и ересью, а фигура человека-волка была основной темой различных пропагандических книг, в которых призывали убивать любого, кого заподозрят в принадлежности к стае». Но нельзя сказать, что эти создания были страшнее вампиров, или их прищемляли больше. Отнюдь. Дело в том, что когда кого то из носферату убивал инквизитор (охотник за нечестью), то родичи мстили только этому человеку, пусть и убивая его по своим вкусам, не прельщаясь его кровью. Такой человек машинально становился «грязным», запятнанным. А вот оборотни…. У этих ребят была слишком распространенна кровная (семейная месть). То есть, за смерть одного собрата, стая, где находился умерший, с легкостью вырезала деревню, где жил убийца, или хотя бы остановился на охоту. Убивали всех: стариков, женщин, больных. Детей не трогали.… Да могли бы сироты выжить посреди опустевшего за одну ночь поселка, окруженные лесами? Нет. Таким способ около 12 деревень, и два некрупных города стали «призраками». В их окрестностях давно не ступала нога метаморфа, но ужас, царивший там, до сих пор гуляет по прогнившим хибарам. Данные точки указаны на картах Ловцов черным цветом. Конечно, можно сказать, что жизнь одного монстра, возможно и вправду заслужившего смерть за разбой, не стоило жизней сотни людей. Но кто знает? Слишком разная политика у этих народов, другие взгляды на жизнь, и совсем иная справедливость. Оборотни не знают, что значит бить в спину, что такое интрига, обман, фарс, нечестный бой. Они по своему прекрасные и сильные воины, вскормленные вкусом битвы вместе с молоком матери. Такие, как они, не отступают, не лгут во благо себе, не виляют унизительно хвостом, а за каждое оскорбление ответ один – смерть. Оборотни странные существа, но…. Есть в них что то притягательное. Как в хищных зверях, затаившихся в западне. Ты успеешь увидеть только лихорадочный блеск голодных глаз, прежде чем клыки вспорют твое незащищенное горло.
Смотритель повернулся на бок и все же попытался заснуть. Но тут со стороны окна послышалось царапанье и напряженное сопение. Вампир вскочил, словно подстреленный. Окно он распахнул так, словно хотел вырвать ко всем чертям. Чуть ниже, охватившись за лесенку, висел пес с печальными глазами.
-Садо-кун! Что, нельзя было дверью воспользоваться?!
Простонал парень, вываливаясь из окна по пояс, и хватая оборотня на шкирку. Тот что-то неясно проворчал, и, загребая задними лапами в воздухе, таки ввалился в комнату. Грузно осел на пол и подозрительно осмотрел гостя. Брюнет стушевался под тяжелым и каким-то затуманенным взглядом вервольфа, но стоило пса зевнуть во всю пасть и дружелюбно вильнуть хвостом, как тревога сошла на нет. Жаль, что это не фильм, и, превратившись, ликантропы не могут говорить, ибо сейчас Исида был согласен даже на однотонные ответы друга по Ордену. Собака еще покрутила по комнате, будто видя ее в первый раз, и задумчиво запрыгнула на кровать, свив гнездо из взбитого одеяла.
-Стой! Вдруг лапы грязные!
Слишком поздно. Псина уже удобно устроилась и одарила истерика влажным умильным взглядом, который будто говорил: « Эй, ты же не сгонишь усталую собачку?». Парень просто отмахнулся, хоть и не понимал, что мешает оборотня перекинуться обратно в человеческое тело. Хотя пес и вправду не выглядел грязным. Юноша вздохнул и тоже сел рядом, надеясь, что несчастная мебель выдержит. « Не понимаю…. Почему это должно заботить меня?» Мысли в голове были невеселыми, и их содержание просто таки угнетало. Протереть очки полами рубашки, водрузить обратно на нос, и смотреть в угол, словно видя в нем что то интересное. Выход из ситуации не придумывался. Точнее, он-то был, но просто не устраивал. Идиотизм просто! Внезапно в ладонь безвольно обвисшей руки ткнулся холодный влажный нос. Как оказалось, оборотень все это время внимательно следил за своим квартирантом, не выдавая свой интерес. Урюу как-то отрицательно покачал головой, словно не соглашаясь с чем то, и почесал пса за ухом. В ответ послышалось удовлетворенное урчание, которое казалось чужеродным.
- Не понимаю…. Как так можно?
Собственно, вопрос был риторическим. Да и самого ответа не требовал. Усталость наваливалась постепенно, заставляя веки тяжелеть и смыкаться. Вампиром что-то недовольно пробубнил и попросту подпихнул тушу оборотня ближе к стене, и улегся на бок, вдыхая запах прелого листья и холодного воздуха, который шел от густой шерсти оборотня. Псина особо не сопротивлялась и после минуты сопения, затихла. Юноше было как то неловко за все это, за то, что пришел со своими проблемами, что попытался взвалить их на чужие плечи. За то, что так с друзьями не поступают. Не цепляются за них, как утопающий за соломинку, только в критический момент, но.… Почему-то Исида понимал, что вервольф на него не злится. Возможно, об этом говорило его теплое дыхание области шеи. Или изредка влажные касания носа к неприкрытой коже. Или то, что когда парень нерешительно, и, что греха таить, боязливо, обнял могучую шею, не укусил а только подвинулся так, что не отдавило руки…

Зарисовка - Обливион. Разбойники.
В Бравиль ее,по сути, отправили на выселки. Мама Кристель была без чувства юмора, да и едва ли у кого-то оно проснется в тот момент, когда дочь заявляет, что влюблена в священника... В общем, от греха подальше мать отписала дяде, и тот предложил забрать ее к себе, с чем семья Вальдес радостно согласилась.
"Высшая несправедливость! Если на то пошло, в Мартина пол-города ходит влюбленных, но никого больше на болота не сослали" - думала Крис, покачиваясь на крупе каурой дядиной лошадки. Лошадь была симпатичная и покладистая, но одной в седле ей ехать не позволили, так что девочка повисла, держась за талию старика, и вертела головой, с опаской присматривалась к кустам вдоль дороги. Крепостные стены Кватча еще виднелись далеко позади, а ребята из Имперского Легиона - нет, поэтому стоило быть осторожнее... в любом случае, потому что разбойники всё равно стражи не боялись.
- К вечеру будем в Скинграде, - подал голос дядя. - Переночуем там... В гостинице у Западной пустоши вполне сносно, только из лаборатории в подвале попахивает, а утром - в Бравил, и вечером будем дома.
Дядя разговаривал всю дорогу, пытаясь развеселить девочку, но Кристель, полностью занятая грустными размышлениями и жалостью к себе, отвечала невпопад и даже не замечала ни прекрасных обломков айледских строений, то и дело показывавшихся недалеко от дороги, ни смешных оленей, выскакивающих на дорогу прямо под ноги лошади, от чего та начинала плясать на месте.
Вззык!
Дядя вскрикнул и резко сжал пятками бока лошади. Каштанка всхрапнула и понесла; за ней рванули два разбойника, до того прятавшиеся в кустах, но куда им до лошади! Вихрем пронесясь мимо двух полусонных стражников, лошадь перемахнула через какой-то плетень, с треском прорвалась сквозь виноградник и стала на дыбы. Крис судорожно сжала бока дядюшки, чувствуя, как плавно съезжает она с седла. Издали донесся лязг оружия - разбойники столкнулись со стражей.
- Если что, мы приехали, - неожиданно спокойно произнес дядюшка, выдергивая из ноги стрелу. Крис нервно хихикнула.
Они в самом деле находились на городской конюшне. Спокойный как статуя конюх выплюнул соломинку - лошадь в своем восхитительном прыжке разнесла кормушку - и величественно произнес:
- Два септима за постой и один за материальный ущерб, платить хозяину. Медик есть в городе.
В город они вошли на трех дрожащих: раненый в ногу дядюшка использовал девочку как костыль; стоило им миновать ворота, навстречу бросился незнакомый им босмер в пестрой одежде и с маниакальным выражением лица. Крис на какой-то миг понадеялась, что можно будет переложить дядюшку на него, но тот одним махом лишил ее надежды фразой:
- Приветствую вас! Уверен, вы та, кто сможет мне помочь!
"Вот засада", подумала Крис.

Зараки: Сколько с Кенпачи не дерись…конец всё – равно будет…
Что посеешь, то Ячиру съест.
Рангику: Береги честь смолоду, а саке от Хицугаи.
Делу время, а напиться – час.
Хицугая: Хёринмару не воробей, улетит, не поймаешь!
Урахара: Йоруичи не волк…она кошка…
Мадараме: Кто рано встаёт, тот всех первый побьёт!
Бьякуя: Дурной лейтенант тайчо покоя не даёт.
Нет худа без Ренджи.
Ичиго: Лучше Зангетсу в руке, чем Хёринмару в небе.
Ичиго Хичиго рознь!
Рукия: Женщина шинигами и серо на лету остановит и в горящий Лас Ночес войдёт!
Живёшь, как у Ичиго в шкафу.
Все шинигами с надеждой: Ямамото Айзена мудренее!
Поговорка 6-го отряда: Сенбонзакуру тебе в руки и шарф на шею!
Пословицы 10-го отряда: 1-Позитивная: Мал, да удал!
2- Злобная: Мал клоп, да вонюч!
Пословица 11-го отряда: В отряде не без урода!
Айзен: Всяк арранкар своё серо хвалит!
Поговорка арранкаров: Не всё Ульке мусор!
Общие: В Нройторовском глазу дырку видишь, а в своём бревна не замечаешь!
Атакуй противника так, как не хотел бы, чтобы атаковали тебя.
Логичная: Меносов бояться, в лес Меносов не ходить.

Название: Двое
Автор: Лютый зверь 
Категория/Рейтинг: PG-13
Жанр: очень легкий намек на что-то рядом с романтикой, повседневность
Пары/Персонажи: - Садо/Исида
Статус: - закончен
Предупреждение: - почти слеш
Содержание: - Попили мальчики чайку
Дисклеймер: - не мое, не имею, не претендую
Размещение: - только с моего согласия

Двое.

Садо Ясуторо всегда молчит, и это хорошо. Большой, сильный и тихий, он умудряется быть таким же незаметным, как и Исида. Насколько это возможно при его размерах.
Садо всегда рядом, когда нужна помощь и поддержка. Он тренируется вместе с Орихиме и прикрывает спину Ичиго. Он носит раненных Рукию и Исиду (не одновременно, хотя он бы смог). Он всегда рядом, когда нужна помощь. Он всегда защищает тех, кто нуждается в защите.
У Садо, единственного из их четверки, традиционная комната и спит он на футоне, хотя он наполовину мексиканец.
Пока Ичиго дерется с отцом или спорит с Рукией, Иное готовит и ЕСТ экстремальные блюда, а Исида шьет или читает, Садо играет с друзьями в группе.
Большой, сильный, незаметный и невероятно надежный Садо.
Садо наливает зеленый чай в традиционную чашку и пододвигает гостю, церемонно сидящему на пятках. На малоподвижном лице великана не видно улыбки, но каким-то образом она явственно присутствует. Исида благодарно кивает и молча пьет предложенный чай. Он часто приходит к Садо по пути домой из круглосуточного швейного магазина. Квинси все еще нуждается в предлоге для того, что бы зайти, но он учится дружить. А Садо, в свою очередь, просто приходит и все. Иногда, когда он возвращается с репетиций, он приходит с гитарой.
Садо попытался вспомнить, с чего все началось. А началось все с больницы Исиды, когда тот, лишенный силы Квинси, пострадал в битве с зависимыми. Садо носил на плечах тонкое, жилистое тело одноклассника, убегая от водяной куклы близнецов. Исида был горячим и легким, как девчонка. Садо помнил свой страх, когда после очередной стычки они не обнаружили очкарика. До сих пор ему снится ночной, дождливый город и босой юноша в больничной пижаме, бредущий по лужам, не смотря на жар и ранения, стремящийся отвести опасность от друзей.
Сейчас этот юноша, аккуратный и собранный, сидел напротив и с достоинством пил чай. С тех пор он обрел силу и снова потерял. И снова обрел.
Садо просто как-то раз пришел домой к Исиде. Урью что-то читал. Не смотря на то, что был дома один, одет он был как всегда безупречно: накрахмаленная рубашка и тщательно отутюженные брюки (интересно, он слышал о футболках и джинсах?). Комната отличника удивила Садо. Он-то думал, что Исида живет в традиционно аскетической обстановке. Но комната была уютной, современной и буквально утопала в книгах. Исида угостил его чаем и ничего не спрашивал, например, зачем Садо пришел к нему на ночь глядя и ничего не говорит. А через пару дней пришел сам, сжимая в руке пакет с покупками. Они снова пил чай и молчали.
Вот так и повелось – два три раза в неделю они приходи друг к другу на двадцать минут или полчаса. Пили чай, иногда вместе делали уроки.
Исида допил чай и поставил чашку на низкий столик. Он не понимал, зачем каждый раз приходит сюда, и зачем Садо приходит к нему, но знал, что эти встречи стали для него очень важными и даже необходимыми. Садо протянул руку к лицу гостя и взялся за тонкую дужку очков.
- Я никогда не видел тебя без них, - пояснил он в ответ на удивленный взгляд синих глаз.
И Квинси позволил снять с себя очки. Глаза его стали огромными и глубокими, из них исчезло пронзительное выражение лучника. Исида с мягким, бархатным взглядом… Садо было проще представить хохочущего Кучики Бьякую. Но вот это синеокое чудо сидит напротив и с доверием смотрит в зеленые глаза великана. Садо, что бы убедиться, провел пальцами по гладким, черным волосам.
- Как шелк… мягкие…
Исида смутился и покраснел. Без очков и с румянцем он был удивительно мил, о чем Чад ему тут же сообщил.
- Ты милый…
Губы японца оказались мягкими и горячими после чая. Он не сопротивлялся и не возмущался, и Садо, осмелев, положил огромную ладонь на черный затылок, заставляя Исиду максимально откинуть назад голову и выгнуться в его руках. Урью ответил. Робко, несмело, но ответил. Чад мягко целовал податливые губы, он перетянул друга себе на колени и буквально окутал собой. Он бережно держал тонкое тело в объятиях, помня о своей силе. Изящные пальцы пробрались под воротник гавайки и стали поглаживать смуглую ключицу. Садо задохнулся от нежности. Видел ли кто-нибудь их штатную ледышку таким? Ласковым и покорным.
Гигант целовал тонкие губы и перебирал короткие волосы на затылке. Воздуха не хватало.
Часы на стене пробили девять вечера. Исида мягко отстранился.
- Мне пора, – он надел очки и снова стал прежним: отстраненным, холодным и гордым. Лишь легкий румянец на скулах и припухшие губы давали знать, что Садо это не привиделось.
- До завтра, Садо-кун.
Квинси ушел как всегда спокойно и не оглядываясь, словно ничего и не было. Садо коснулся пальцами губ, прислушиваясь к спокойным, удаляющимся шагам за дверью.

В школе все было как прежде. Асано шумел, Мизуру вспоминал свою взрослую девушку, Татцуки оберегала Орихиме от атак классной извращенки Чизуру. Пользуясь тем, что его лицо практически не способно передавать эмоции, Садо без опаски наблюдал за Исидой из-под густой челки. Но тот вел себя как обычно. Даже немного обидно. «Может, для него случившееся ничего не значит? Он ведь провел некоторое время наедине с той зависимой Йошиной. Кто знает, что там было между ними. Одно ясно наверняка, Исида очень страдал, когда она погибла. Наверное, он любил ее. Но все же с его стороны это немного не честно. Почему я один должен переживать?»
На следующий день поведение Исиды оставалось прежним. Садо ломал голову и переживал: «А может он тоже не знает как вести себя после того, что произошло? Интересно, а целовался ли он с Йошиной? В конце концов, Исида сравнительно быстро оправился после ее гибели». Чад не привык долго заморачиваться над чем-нибудь, будучи человеком действия, после обеда он принял решение вечером зайти к однокласснику.

Садо Ясуторо ничего не делает наполовину, таков его стиль. Поэтому вечером он решительно нажал на кнопку звонка у знакомой двери. Исида встретил его, как ни в чем не бывало. Привычным жестом пригласил внутрь и заварил чай. Чад внимательно смотрел, как хозяин разливает чай по фарфоровым чашкам. От пристального взгляда Урью смутился, знакомым жестом поправил очки, а потом вдруг снял их и положил на стол.
Вскинуть голову и с вызовом посмотреть на друга, как намеревался, он попросту не успел. Огромное тело сгребло его в медвежьи объятья, едва только очки коснулись поверхности стола. И снова горячие губи и ласковые ладони, тепло чужого тела и знакомый запах заставляли Квинси плавиться словно воск. Позвоночник Исиды выгнулся, словно натянутый лук, кровь шумела в ушах, сердце билось испуганной птичкой, горячая волна поднималась, чуть ли не от пяток и глухим стоном вырывалась из груди. И было так хорошо.
Садо почти не чувствовал чужие пальцы в своих волосах и веса гибкого тела в своих объятиях. Ему не хватало воздуха, от переизбытка чувств Чад крепче прижал Урью к груди и услышал хруст. Он тут же опустил задыхающуюся жертву страсти и испуганно заглянул в бледное лицо. Но Исида лишь уважительно покачал головой и потянулся назад в объятия.
- Я не девчонка, Садо-кун. – проговорил хриплым и глубоким голосом. – Не бойся, не сломаешь.

По большому счету ничего не изменилось – два или три раза в неделю они все так же приходи друг к другу на двадцать минут или пол часа. Просто теперь они не чай пьют, а целуются и обнимаются. Целуются так, как целуются в пятнадцать лет. Это их маленькая тайна на двоих.
Садо был если не счастлив, то очень близок к этому. Исида был его, только его. Ни перед кем не открывающийся гордый Квинси являл ему такого себя, каким его никто и никогда не видел. Вряд ли кто-нибудь поверил бы, что лучший ученик школы может быть таким: задыхающимся от страсти, растрепанным, с горящими и влажными глазами. Это был только его Исида.

Дождь настиг Садо на пол пути к дому одноклассника. Холодный, тяжелый он пробрал до костей за считанные минуты. И Квинси, едва увидев гиганта, здорово в этот момент смахивающего на водяного, решительно отправил его в ванную.
Горячая вода согрела тело, и Чад расслабился. В дверь постучали, голос Исиды сообщил, что он входит. Очкарик принес полотенце и, краснея, сообщил, что у него нет одежды подходящего размера. Увлеченно рассматривая боковую стену, добавил, что одежда самого Садо уже сушится. Чад кивнул и сдержанно поблагодарил. Квинси снова покраснел, поправил очки и, запинаясь, предложил:
- Хочешь, я потру тебе спину?
- Ага.
Аккуратист Исида снял рубашку, чтобы не дай бог не замочить, и шагнул к повернувшемуся спиной великану. Крепко взялся за плечо и уверенно, с нажимом провел мочалкой по спине, от основания шеи и до крестца. Спина у Садо большая, широкая, бугристая. Пена ложится на смуглую кожу вологодским кружевом: «Это очень красиво» - думает Исида. Спина краснеет, разогретая водой и растертая мочалкой.
- Ну, вот и все, - Квинси отпустил плечо и отступил, - Чай уже готов, тебе сейчас не помешает.
Он разворачивается, но не успевает сделать и шага, большие сильные руки ложатся на его плечи.
- Исида, - глухо говорит Садо и слегка сжимает белую кожу, - Давай вместе.
- Эмм... Умм... – белые пальцы нервно поправляют очки, - Хорошо.
Брюнет, повернувшись спиной, снимает оставшуюся одежду и, решительным жестом, очки. Он шагает под горячие струи, и Садо разворачивает его спиной к себе. Исида покорно ждет, когда мочалка коснется его спины. Чад нежен, его руки не столько моют, сколько ласкают тонкую спину. Он разворачивает одноклассника и начинает намыливать грудь. Садо впервые видел Урью без одежды. Тонкий и хрупкий, он оказался сильным и неожиданно рельефным. А в рубашке – ботаник ботаником.
Без очков Садо виделся слегка размытым, а горячий пар, окутавший их белесым облаком, только усиливал это ощущение. Исида тянет руку к смуглому лицу над ним и попадает в крупные губы. Чад размыкает их и ловит тонкие пальцы. Мочалка падает на пол, и жадные руки блуждают по телу. Пара становится больше, и дышать уже сложнее, и кровь стучит в висках. Непривычное ощущение чужой кожи под пальцами и вкус знакомых губ. Сознание заворачивается лентой Мебиуса, а тело требует еще и еще. Они вжимаются друг в друга. Исиде не удобно, он хочет прижать Садо к себе, но может лишь льнуть к большому, сильному телу. Шея уже затекла, но ему мало, мало. Урью чуть слышно стонет в рот друга.
Садо чувствует, что чужая напряженная плоть уперлась в его бедро и неконтролируемым движением подхватывает Квинси на руки и поднимает вверх. Тонкие, сильные ноги цепко обхватывают его талию, а ладони ласково берут его лицо. Исида целует нежно и как-то целомудренно, гладит смуглые щеки и обводит самым коником языка распухшие губы. Ему хорошо и удобно, смотрит сверху вниз в зеленые глаза и что-то неразборчиво-нежно шепчет враз севшим голосом.
Садо почти не чувствует веса разгоряченного тела в своих руках. Ему хорошо, очень хорошо. Сильные руки сжимают упругие ягодицы, а эрекция становится почти болезненной. Он слегка качает Исиду на руках, от этого движения его плоть слегка касается бархатной ягодицы. Квинси резко напрягся, влепившись в плечи, его губы застыли. Садо тут же отпускает брюнета и извиняется. Он и правда не хотел ничего такого, и покорно ждет вспышки ярости. Но Исида и Исида-Без-Очков – словно два разных человека. Исида-Без-Очков смотрит на него расфокусироваными глазами и шепчет.
- Ничего страшного… Я понимаю.… Идем пить чай.
И Садо соглашается.
Исида так и не одел очки. Сидит за столом в чистой рубашке и неспешно пьет горячий чай. Бедняге Садо неловко в одном полотенце.
- Садо-кун, твоя одежда высохнет не скоро. Ты можешь остаться здесь ночевать.
- А можно?
- Конечно, - Исида улыбается, - У меня достаточно широкая кровать, ты не помешаешь (а вот это небольшое преувеличение, особенно если учесть размеры Садо), да и дождь еще не закончился.

Разумеется, они не спят. Они обнимаются и целуются, лежа на кровати. Руки блуждают по телу друга, даря и получая удовольствие. Рука Квинси задевает…, в общем задевает. Садо выгибается и шумно выдыхает сквозь сомкнутые зубы. Отдернувшаяся было, рука возвращается и обхватывает горячую плоть влажной ладошкой.
- Исида, - шепчет Чад в жаркий рот и целенаправленно ведет рукой вниз по бледной гуди и впалому животу, пока не находит то, что ищет. Исида едва не кричит, запрокинув голову и выгнувшись дугой, но не выпускает свою добычу.
- Садооо-кун, - стонет он, и от этого хриплого стона Чада накрывает с головой горячей волной. Он прижимает Урью к себе, и мир разбивается вдребезги.
Хриплое дыхание рядом возвращает Садо из той бездны, в которую он рухнул долгие мгновения назад. Чад размыкает объятия, и взмокший, задыхающийся подросток переворачивается на спину подле него. Садо смотрит на покрасневшие скулы и ставшие почти черными глаза и думает, что не видел ничего красивее.
- Ты красивый, - шепчет он, и Исида поворачивает к нему голову.
- Ты тоже… очень… - Исида улыбается, - Надо в душ и сменить постельное белье. – шепчет он и засыпает.
Садо пытается улечься поудобней, не тревожа вырубившегося хозяина. Для него это не простая задача. Наконец он ложится на спину, прижав к себе спящего.

Будильник пищит настойчиво и противно. Исида открывает глаза и привычно тянется к утреннему мучителю. И тут он обнаруживает, что спал на смуглой груди Садо, обхватив могучий торс, да еще и ногу закинул сверху.
- Прости, я, кажется, занял всю кровать, - проснувшийся Садо смотрит на застывшее лицо Квинси.
- Нет, ничего. Охайо. – Исида, наконец, нажал на кнопку беснующегося прибора и улыбнулся непривычной, смущенной улыбкой.
- Охайо. – отвечает Садо и тянется к тонким мягким губам.
В теле удивительная легкость, оно кажется наполненным брызжущей через край энергией. Садо переворачивается, подмяв под себя одноклассника, и тонкие руки ложатся на его плечи. Утренняя эрекция трется друг о друга, зажатая между телами, удовольствие растекается под кожей, муравьиными лапками проникая в каждую клеточку, и крыльями бабочки трепещется в животе. Тепло чужого тела только разжигает жажду, которую, кажется не в силах что-либо утолить.
Время застывает на месте испуганным зверьком. Время мчится выпущенной стрелой. Время исчезает. Но Садо и Исиде нет сейчас до него никакого дела – им хорошо.
Горячие брызги обжигают грудь Исиды, Садо тяжело валится рядом. Шумное дыхание отражается от стен… Холодный воздух царапает ходящую ходуном грудь. В голове и теле приятная пустота.
- А вот теперь в душ просто необходимо, - голос Исиды странно ломкий и тихий.
- Ага, - соглашается Садо, и тут его желудок громко сообщает о своем существовании.
Садо краснеет. Если бы одеяло сейчас не было прижато их телами, Чад бы натянул его на голову. Исида тихо смеется и соглашается с желудком Садо, но сначала тянет в душ.
Пока Садо плещется в душе, Исида меняет простыни. Затем идет на кухню готовить завтрак. Он почти заканчивает к тому времени, когда Садо выходит из душа. Мексиканец молча сменяет хозяина у плиты, жестом отправив того в ванную.
Завтракают вместе в уютном молчании.
- Садо-кун, сегодня воскресенье. – Исида смущенно поправляет очки, - У тебя до обеда есть планы?
- Нет.
- Тогда, я бы хотел предложить сходить со мной в книжный магазин, - Исида смутился окончательно.
- Ты был когда-нибудь в развлекательном центре, Исида? – спросил Садо.

Пустые падают под ударами брони правой руки, рассыпаются в прах пронзенные стрелами или разрубленные зампакто.
Исида сходу определяет тип и уровень рейацу, Ичиго шумит, Садо прикрывает сразу всех, Орихиме лечит и усердно болеет за друзей, а Рукия успевает везде. Все как обычно. Мир живет по своим правилам. В магазине Урохары по-прежнему нет случайных посетителей, лишь регулярно появляется черный кот. В школе тоже все идет своим чередом.
Садо Ясуторо нравится эта размеренность и предсказуемость. Истории, в которые они влипают благодаря одному рыжему непоседе, тоже нравятся великану. Ему и права нравится эта жизнь, и он не хочет что-либо менять.
Но больше всего на свете ему нравится, когда Исида Урью снимает очки.



P.S.
- Исида, а когда ты… Нет, ничего.
- Когда мы отправились в Общество душ спасать Кучики-сан, Садо-кун дважды спас мою жизнь, пока мы добирались в Сейрэйтэй. – Исида помолчал, поправил очки и добавил, - Когда Куросаки разрушил ядро, меня отнесло в сторону дальше, чем остальных. Ты протянул мне руку, и твой взгляд в этот момент… Я не забуду его.
«Так он еще тогда…» - Садо молча прижал к груди темноволосую макушку.

Пока у меня вроде бы хорошее настроение решил поиграться в небольшую флешку, гуляющую в народе.
1. вы даете мне фандом, персонажа или пейринг и условие (ключ).
2. я включаю свой плеер, ставлю его на рандом и попадаю на какую-либо песню.
3. я ставлю эту песню на бесконечный повтор и до позеленения рожаю драббл по заданному вами фандому и пейрингу/персонажу.
4. и так десять раз.
Ну что, есть желающие?

Заявки 10/10
thecut thecut - 10051, в университетский период. На фразу: "Ты такой одарённый" (произносимую Бьякураном) /Dead By April - Promise Me/

Фотография
Родная квартира встретила Курогане неестественной тишиной и непривычным бардаком. Судя по многочисленным кучкам самого различного хлама, Фай сегодня соизволил провести генеральную уборку, да только закончить он ее явно не успел. Страдальчески вздохнув, Курогане отправился на поиски непутевого создания, недовольно пнув по пути настежь раскрытую дверцу шкафа. Чутье доблестного воина подсказывало, что ужин он еще не скоро увидит.
- Фай! – рявкнул Курогане, не получив отклика на предыдущие варианты обращения. В ответ из соседней комнаты раздался грохот и приглушенное шипение. – Ты что уснул? – недовольно пробурчал он, с ноги открывая дверь.
- Ой, Курочка, - как-то полузадушено пискнул Фай, активно потирая лицо ладонями. – Ты сегодня рано.
- Я-то как раз вовремя, а вот ты чем занимаешься?
- Что? – удивленно переспросил Фай и обернулся к висевшим на стене часам. – Ой!
- Ага. «Ой!», - злорадно подтвердил Курогане. - Что ты здесь делал, и почему глаза красные?
- Да нет, ничего, - поспешил заверить Фай и попытался спрятать это самое «ничего» за спину. Но улик было слишком много, чтобы трюк можно было считать разумным.
- Фотографии? - Курогане подцепил с пола небольшой цветной прямоугольник и повертел его в руках. – Ты этим что ли занимался весь день?
- Ну да, - широко и радостно улыбнулся Фай. – Я разбирал верхнюю полку, пыль протереть хотел, лишнее выбросить. А там альбом! Представляешь? Я даже забыл, что у нас столько фотографий.
- Я вижу, - согласно кивнул Курогане, подобрав еще пару фотографий.
На одной был изображен он сам. Черный костюм и темно-бордовый галстук, зелень парка на заднем плане, чья-то рука с бокалом шампанского, нечаянно угодившая в кадр – Курогане даже напрягаться не пришлось, чтобы вспомнить, откуда этот снимок. Свадьба Шаорана и Сакуры прошлым летом, то еще событие, такое не забывают.
На второй были они все вчетвером: улыбающаяся невеста в ослепительно-белом, смущенный жених, искрящийся весельем Фай и Курогане, напряженно скалящийся в объектив камеры. По идее там должна была быть улыбка, но кое-кто со своими комментариями мог довести до белого каления кого угодно. Так и получилось, что тщательно репетируемая «улыбка» вдруг превратилась в «оскал» всего от одной фразы:
- Куро-пон, скажи «ня-я»!
Молодожены еще толком не успели проморгаться после резанувшей по глазам фотовспышки, а Фай уже улепетывал на всех парах от матерившего его Курогане. Где-то кстати должна была быть фотография и этой погони. И последующего принудительного купания Фая в фонтане тоже.
- И жили они долго и счастливо, - раздался мурлычущий голос Фая из-за спины. Теплые ладони мягко легли на плечи, ненавязчиво разминая затекшие за день мышцы. – Как в сказке.
- А ревел-то ты чего? – вдруг поинтересовался Курогане.
- А? – Фай даже замер на секунду и удивленно посмотрел за темноволосый затылок. – Я не… А...
- Ну?
- Да я тут фотку одну увидел, - смущенно замялся Фай, даже глаза в сторону отвел.
- Какую? – поторопил Курогане. Если это чудо начинало ломаться, то могло тянуть с ответом до бесконечности.
- Сейчас, - Фай подошел к кровати и принялся перебирать ворох фотографий. Отыскав нужную, он еще раз взглянул на изображение и тут же тихонько хлюпнул. – Вот.
Фай даже не посмотрел в сторону Курогане, просто отдал карточку и снова принялся тереть глаза. Такое поведение очень насторожило Курогане, но будучи человеком храбрым, он готов был ко всему.
- ЧТО ЭТО?! – заорал он, вскакивая на ноги, и с яростью принялся рвать фотографию на множество частей. – Что это, я спрашиваю?
- Да ты успокойся, Куро-пон, - утерев слезы умиления, а именно таковыми были те подозрительные слезы, Фай принялся разглядывать еще одну фотографию в своих руках. – По-моему эти ушки тебе очень к лицу. Жаль, правда, розовые, черные смотрелись бы намного лучше. Но зато розовые намного милее.
Курогане вырвал из рук Фая копию только что погибшей фотографии, уничтожая и ее. Если кто-нибудь увидит этот позор, если хоть кто-нибудь…
- Ну, Куро-пон, ну, что ты делаешь!
- Уничтожаю эту мерзость! Когда? Когда ты это снял? – Курогане готов был придушить белобрысое недоразумение голыми руками. Как он только посмел нацепить на него спавшего эти дебильные заячьи уши? Длинные розовые заячьи уши! Да еще и заснять не постеснялся. – Радуйся, что не ты на их месте.
- Ну и ладно, - надул губы в притворной обиде Фай. – У меня все равно еще штук пять запасных есть.
С этими словами Фай помчался прочь из комнаты, громко смеясь и грозя показать фотографии Сакуре. Уж девушка точно оценит красоту кадра, уверял взбешенного Курогане Фай.
- А пленку я все равно спрятал, - сонно промурлыкал Фай, щекоча теплым дыханием шею Курогане. Полчаса беготни закончились миром. И кроватью, как компенсация за моральный ущерб.
- И ее найду, - заверил его Курогане, притягивая расслабленное тело поближе к себе.
- Посмотрим, - тихий шепот на грани сна.
***
- Улыбочку!
- Ммм… Курогане? Что?! Курогане! Эй, развяжи меня! Не… Не фотографируй! Только не в таком виде! Курогане-е!

Носить на руках
- Тебе не надоело все время меня таскать?
- Нет.
Ну и что здесь добавить, Исида не знает. Простое четкое «нет», сказал, как отрезал, и не поспоришь ведь. Потому что спорить с Чадом, все равно, что спорить с самим собой. В ответ лишь легкая, практически незаметная улыбка и абсолютная непоколебимость в собственных действиях. И Исида будет последним лжецом, если скажет, что ему неприятно. Но и признаваться в том, что ему нравятся эти сильные руки, уверенные прикосновения и необъяснимое чувство безопасности, гордый квинси не собирается.
- А мне надоело, что ты при каждой возможности таскаешь меня, будто я девчонка какая-то.
- Ты не девчонка.
- Я это знаю!
- Тогда в чем проблема?
И правда, в чем? Никто не обзывает Исиду девчонкой, не пытается оскорбить или унизить, для Чада все легко и просто. Захотел показать свою любовь – показал, захотел донести любимого до кровати – донес. А почему этот самый любимый возмущается и требует опустить его на землю, абсолютно не понятно. Он же ведь от всего большого сердца.
- Тебе неприятно? – задает единственный пришедший на ум вопрос Чад. Если Исиде неприятны его прикосновения, то он больше никогда…
- Я не это имел ввиду, - ворчливо отвечает Урюу. – Опусти меня, пожалуйста.
Когда Исида говорит таким тоном, Чад не смеет возражать. Он просто ставит парня на пол, убирая руки только убедившись, что тот твердо стоит на ногах, и молчит. Чаду обидно, но он ни за что этого не покажет.
- Присядь.
У Исиды тонкие руки и хрупкое телосложение, даже если он и попытается, то не сможет сдвинуть высокого широкоплечего Чада с места. Просто не хватит сил. Но когда Урюу тянет его за руку, Чад безропотно ступает следом, потому что у него и в мыслях нет сопротивляться.
Едва Чад опускается на край кровати, Урюу тут же оказывается у него на коленях. Возможно, природа и обделила его особой физической силой, но в ловкости и скорости он всегда впереди остальных. Чад даже моргнуть не успевает, как ловкие пальцы зарываются в густые волосы на затылке, лаская, притягивая. Губы у Исиды тонкие, но очень мягкие. И нежные. Чад боится пошевелиться, чтобы не спугнуть хрупкое мгновение, наслаждается поцелуем и не пытается перехватить инициативу.
- Просто это неправильно – таскать парня на руках, - смущенно говорит Исида, чуть отстраняясь. Легкий румянец на щеках делает его еще более привлекательным и милым, но об этом Чад ему тоже не скажет, прекрасно представляя последствия.
- Мне не трудно, ты легкий.
- Это не повод меня таскать!
- Но мне нравится.
- Что?
- Я хочу позаботиться о тебе, хочу чувствовать твое присутствие, хочу быть рядом. Всегда.
Слова – самое сильное оружие Чада. Возможно, потому что это большая редкость, а, может быть, дело в искренности этих слов. Исида не знает, но каждый раз вся его логика, сложные построения и умные доводы разбиваются об одно-два лаконичных предложения.
- Можно?
- Можно, - со вздохом сдается Исида и тут же испуганно вскрикивает, когда Чад неожиданно вскакивает на ноги, легко подхватывая свою ношу под спину, и прижимает к своей груди. Тепло, уютно и слишком смущающе. Но иногда действительно стоит потерпеть и попытаться привыкнуть. Новое всегда вызывает у человека страх и неуверенность, но сопротивляться новому глупо и даже опасно. – Только не увлекайся.
- Я попробую.

Утро
- Урюу!
Рюукен привычным жестом затягивает узел галстука, придирчиво осматривает собственное отражение в зеркале и, лишь убедившись в идеальности образа, чуть поворачивает голову набок. Недовольство тут же проскальзывает на лице, заставляя хмурить брови и в который раз поражаться бестолковости нынешней молодежи. Такие природные запасы сил и энергии, и куда только все уходит? Урюу и правда жалок, если не может выдержать одной-единственной ночи. Возможно, стоит более тщательно следить за его физическим состоянием. Постоянные тренировки могли бы исправить положение.
На данный момент Урюу находится в полнейшей отключке, и на внешние раздражители если и реагирует, то крайне вяло и больше неосознанно. Злиться за это на него почему-то не получается, поэтому Рюукен великодушно позволяет ему поспать чуть-чуть дольше, чем надо бы. Он несколько раз пытается его разбудить, пока сам собирается на работу, но не особо настойчиво, потому раз за разом и терпит поражение. В ответ на слова Урюу лишь бессвязно мычит что-то, уткнувшись носом в подушку, от тычков в бок попросту отмахивается и с головой ныряет под одеяло, а отнять это самое одеяло и вовсе практически невозможно, настолько сильно подросток не желает с ним расставаться. Даже запах свежесваренного кофе, на который Рюукен изначально возлагал большие надежды, оказывается абсолютно бесполезным в нелегком деле с пробуждением.
Рюукену не хотелось прибегать к крайним мерам, но его терпение не безгранично, да и время на часах все настойчивее напоминает о необходимости покончить с этим поскорее.
- Урюу, вставай немедленно!
Рюукен вкладывает в голос столько строгости, что фраза доходит до Урюу даже сквозь уютную тишину подушки, под которую тот совсем недавно забрался. Не дожидаясь, пока вздрогнувший было Исида снова провалится в сон, Рюукен одним рывком выдергивает одеяло из его цепкой хватки и с усмешкой наблюдает за тщетными попытками укрыться от внезапно пришедшего холода.
- Вставай, говорю.
- Ммм, - на секунду край подушки чуть приподнимается, являя взору старшего Исиды заспанную ничего не понимающую мордашку, и тут же возвращается обратно.
- Урюу! – выкрикнул, не выдержав, Рюукен, в голове которого начинают созревать не очень гуманные картины.
- Что?! – в тог ему выпаливает, подскочивший на постели перепуганный Урюу. – Что случилось?
Рюукену остается лишь головой покачать при виде осуждающего выражения на лице сына. Тот явно не понимает, отчего мир так несправедлив и почему ему так упорно не дают выспаться после довольно бурной ночи.
- Мне на работу пора, - чуть прищурив глаза, говорит Рюукен, усилием воли подавивший желание отвесить подзатыльник невоспитанному чаду.
- Иди, - просто отвечает Урюу и со стоном валится на подушки. Кажется, его сейчас и конец света не особо заинтересовал бы.
- Ты помнишь, что ты у меня в квартире? - как бы между прочих интересуется Рюукен, а сам уже не на шутку увлечен разглядыванием обнаженного тела ничего не подозревающего Урюу. Рука сама тянется провести линию вдоль позвоночника.
- Ммм, - недовольно мычит Урюу и передергивает плечами, но глаз не открывает. Подобное упорство даже немного забавляет Рюукена.
- Урюу, - лукавые нотки сами пробираются в голос, когда Рюукен понимает, наконец, каким способом поднять сына из постели. Приятное с полезным, и неважно, что придется немного опоздать. – Если не хочешь вставать, то…
На работу Рюукен в итоге попадает только спустя час, Исида так и остается спать в его квартире, не способный даже руку поднять, но оба вполне довольны тем, как сложились обстоятельства. А по дороге домой Рюукен всерьез задумывается о вручении любимому сыну запасного комплекта ключей от квартиры. Все-таки опаздывать каждый день будет невежливо.

Реальные сны
Шоичи устало прикрыл глаза, ощущая болезненную резь под веками, невидимый песок из них могла вымыть лишь хорошая порция ледяной воды. Но чтобы дойти до ванной, нужно было встать, а значит потревожить чуткий сон спавшего рядом человека. А этого Шоичи никак не мог допустить.
Организм настойчиво требовал хоть какого-то подобия отдыха, но, несмотря на дикую усталость, сон не шел. Переутомление давно стало частым спутником Ирие, и не редко оно перерастало в бессонницу, тревожную и липкую, как холодный пот ночных кошмаров. Шоичи знал множество способов с бороться с бессонницей, но ни один из них не действовал в присутствии Бьякурана. Вот и сейчас, лежа рядом с ним, Шоичи никак не мог заставить себя прекратить думать. Столько мыслей, столько невысказанных слов, страх и надежда – слишком дикий коктейль для спокойного сна.
А ведь еще совсем недавно все было по-другому. Ирие отчетливо помнил, как любил засыпать в объятиях Бьякурана, столько удовольствия он получал, просто находясь рядом, вдыхая аромат его тела и ощущая тепло своего солнца, вечно доброго и веселого, ласкового. Тогда Шоичи считал себя самым счастливым человеком, непонятно за какие заслуги получившим необыкновенный подарок судьбы. Пусть поступки и слова Бьякурана и были чересчур вызывающими и смущающими, пусть он и заставлял его краснеть по нескольку раз за день, иногда доводя до истерики, Шоичи все равно был рад и немножечко горд. Даже если он сам и считал себя непримечательным и некрасивым, сам факт, что его выбрал столь яркий человек, что-то да и значил.
От таких близких и одновременно далеких воспоминаний нещадно защипало глаза, а горло сдавило, словно в стальных тисках. Нет, Шоичи не заплачет, ни за что, но насколько же это больно. Знать человека, любить его, дорожить больше собственной жизни, а потом внезапно узнать, что все ложь. Слова лживы, улыбки наиграны, а руки, такие нежные и ласковые, давно окрашены красным. На белом кровь всегда смотрелась вдвойне ужасней, она пугала и завораживала. А Бьякуран словно весь состоял из белого, лишь ярко-фиолетовые глаза нарушали устоявшуюся картинку, нарушали, но ничуть не портили. Скорее наоборот.
Затаив дыхание, Шоичи приподнялся на локте, заглядывая в расслабленное лицо спавшего. Бьякуран выглядел таким умиротворенным и неопасным, что на миг казалось, что все произошедшее лишь сон, страшный и невероятный. А теперь Шоичи вдруг проснулся, лежит испуганный и трясется мелкой дрожью, а ничего ведь не было. И не будет. Шоичи многое бы отдал за такой вариант событий, но, увы, ни одна из параллельных вселенных не могла предложить подобного.
Бьякуран дышал легко и размеренно, легкая полуулыбка играла на его губах. Что могло сниться боссу Мильфиоре? Видел ли он кошмары? Посещали ли его мертвые? Или живые? Есть ли хоть что-нибудь в этом мире, что действительно могло его напугать? А может быть, ему снилось что-то приятное, возможно, исполнение мечты или эпизод из прошлого. Множество возможностей и ни единого намека на правильный ответ, Шоичи всегда желал знать все о человеке, которого любил. Желание очень даже эгоистичное и собственническое, а еще нереальное если вспомнить о ком вообще шла речь.
Шоичи горько улыбнулся, снова и снова прокручивая в голове воспоминания. Каким наивным он был и каким счастливым. Он действительно ненавидел себя. За то, что был виноват, за то, что сделал Бьякурана таким, за то, что иногда становился настолько ничтожным, что позволял себе думать о том, как прекрасно бы жил, если бы ничего не вспомнил. Всего лишь один-единственный сорванный эксперимент, и Ирие Шоичи никогда бы не вспомнил, никогда бы не узнал и всегда оставался бы с тем, ради кого был готов отдать жизнь.
Но Шоичи не мог распоряжаться чужими жизнями, а потому с радостью поставил свою на кон в этой увлекательной игре, ставки которой намного больше, чем целый мир. Он все прекрасно понимал, ведь всегда слыл умным мальчиком, но это не спасало его от простого банального страха, теплой кошкой свернувшегося в животе. У кошки были страшные светящиеся глаза и очень острые когти, которые она очень любила точить о внутренности своего носителя.
Шоичи лежал, борясь с противоречивыми желаниями коснуться лица любимого человека и убежать прочь от ненавистного монстра. Интересно, что с ним сделал бы Бьякуран, если бы знал о предательстве. О том, что Бьякуран уже знает, Шоичи не мог думать на физическом уровне, слишком страшно и слишком соблазнительно. Просто уйти и не видеть катастрофу – самый простой способ. Но Шоичи не сделал бы так по собственной инициативе. Он виноват во всем, и он должен понести наказание, каким бы оно не было.

Страшная мстя
Чем Исида думал, когда выбрал для мести именно такой способ, он и сам не знал. Просто едва услышав, что Куроцучи Маюри будет в городе, да еще и в гигае, блокирующем способности шинигами, Урюу даже уснуть нормально не мог, постоянно просчитывая возможности и продумывая план действий.
О чем думал Маюри, когда позволил молодому квинси скрутить себе руки за спиной и повалить на пол, знал только он сам, но ни один мускул на его лице, ни одно лишнее слово не выдали настоящих его намерений. Он просто не смог оттолкнуть это молодое гибкое тело, отдаваясь абсолютно лишенным опыта прикосновениям, с лихвой компенсируемых энтузиазмом. Воистину забавный народ эти квинси, наверное, не стоило столь поспешно прикрывать свои исследования.
«Мститель, фех» - презрительно закатил глаза Маюри и чуть подался бедрами навстречу квинси. – «Никакой техники, зато сколько экспрессии»
- Тебе бы еще пару раз потренироваться надо, - с усмешкой заявил Маюри, когда все закончилось. Мальчик был явно перспективный, но лишь под тщательным руководством мог раскрыть весь свой потенциал. Маюри застрял в мире живых еще минимум на две недели, и только теперь этот факт показался ему не таким уж и ужасным. – Приходи, покажу, как это делается у взрослых.
- Да пошел ты! – рявкнул Исида, подскакивая на месте. Он только что едва не совершил роковую ошибку, чуть не уснул рядом с ненавистным шинигами. И теперь интуиция настойчиво подсказывала делать ноги и поскорее.
- Хотя постой-ка, - задумчиво протянул Маюри, весело поблескивая ярко-желтыми глазами в полумраке комнаты. – Думаю, первое занятие стоит провести уже сегодня.
- Что? Убери от меня свои грязные лапы!
- Конечно-конечно. Так, начнем исследования…
Как я ни старался, эта заявка упорно не писалась. Это уже пятый вариант, он мне не нрава, но больше мучить ее не было смысла. Каюсь, я зараза Т_Т

Кошмары
Сны – это целый мир, существующий за гранью привычного и понятного в плане логики. Есть множество теорий относительно природы снов, но, скорее всего, ни одна из них не верна или же правильны все теории сразу. Возможно, человек никогда не сможет найти ответ на столь волнующий его вопрос. Возможно, это даже к лучшему.
Переживания за день, страхи или тайные желания, путешествия в иные миры, эпохи и чужие жизни, для Ирие Шоичи суть не так важна. Его волнует лишь способ остановить ежедневную пытку под названием сновидения. По сути, ночные кошмары – это нормальное явление, с кем не бывает. Холодная вода развеет любой из них с легкостью, а если нет – поможет стакан теплого молока. Всем иногда снятся кошмары, некоторые видят кошмары слишком часто, чтобы можно было употребить слово «иногда», но только к Шоичи они приходят с завидным постоянством редкого трудоголика.
Сюжеты бывают самые разные, некоторые их них достойны экранизации и последующей премии «Оскар» за лучшие сценарий и роль второго плана. В другой жизни Шоичи бы только посмеялся над собственной бурной фантазией, сейчас же очень хочется приложиться лбом обо что-нибудь твердое и прочное. Слишком нервным он становится, слишком медленно пополняются силы после подобных снов, а спустя время Шоичи и вовсе начинает бояться просто закрыть глаза. Потому и загружает себя работой, спит по три-четыре часа в надежде увидеть лишь пустоту. И снова видит свет. Яркий, насыщенный, больно вгрызающийся в глаза.
Почти каждую ночь к нему приходит смерть. И если бы его собственная, он, возможно, не переживал бы ее так болезненно. Самым большим кошмаром Ирие Шоичи стало его же собственное сокровенное желание – крах Бьякурана. Жизни миллионов людей против одной единственной – это даже не выбор, а простая констатация факта. Шоичи сам породил монстра, он же должен его уничтожить. Он прекрасно это знает, давно смирился и делает все возможное для осуществления этой мечты.
Только все равно, раз за разом просыпается от собственного крика с чужим именем на губах.
Лишь одно пугает Шоичи намного сильнее, чем все эти кошмары вместе взятые – он даже не представляет, что будет делать, если его обман раскроется раньше положенного времени.
А Бьякуран уже давно все знает, весело наблюдает за смешными попытками дорогого Шо-тяна скрыть очевидное и уплетает очередную пачку приторно-сладкого зефира. Любимое лакомство как нельзя лучше справляется с тошнотворным горько-соленым привкусом на языке, оставленным очередной совместно проведенной ночью.
Бьякуран зол, на Шоичи, на себя и на весь мир. Единственный дорогой для него человек оказался предателем, а он даже не способен отплатить ему за верность. Даже за руку его поймать Бьякуран не в силах, ведь тогда придется требовать объяснений. Причины Бьякуран знает и так, просто не может их принять. Но он прекрасно понимает, что если сорвать маску с лжеца, то карнавал закончится, и придет время казни. К подобному он пока не готов, потому и продолжает улыбаться и есть свой зефир.
Когда-нибудь он отплатит Шоичи за все, убьет или навсегда привяжет к себе, без возможности увидеть любой другой свет кроме его собственного. Когда-нибудь он спросит его о…. Бьякуран задаст много вопросов и на все получит искренний ответ. Но это будет потом. А сейчас он снова вынужден столкнуться с единственным личным кошмаром, со слезами глупого Шо-тяна.
Бьякуран очень не любит соленое, но все равно склоняется над Шоичи и жадно собирает воду с его щек. Маленькая рубиновая бусинка на прокушенной губе нравится ему намного больше, он с удовольствием ловит ее вместе с удивленным выдохом наконец проснувшегося Шоичи.
- Шо-тяну приснился кошмар? – сладко тянет Бьякуран, проводя кончиками пальцев по щеке и подбородку Шоичи, скользит ниже по шее и останавливает на бешено колотящемся сердце. – Шо-тян плакал и кричал во сне.
- Бьякуран-сан, - только и может выдохнуть Шоичи, еще не до конца отошедший от кошмара. Лицо мертвого Бьякурана слишком живо стоит перед глазами и лишь настоящий так мягко улыбающийся помогает ему не разрыдаться.
- Говорят, поцелуи могут снять боль, - шепчет босс Мильфиоре своему капитану на ухо, приступая к проверке этой чудесной теории.
Бьякуран рядом, живой и как всегда энергичен, Шоичи с трудом подавляет желание вцепиться в его плечи мертвой хваткой, прижаться к нему всем телом и не выпускать из постели до конца дней. Если бы только можно было привязать его к себе настолько, чтобы тот забыл обо всем на свете, Шоичи пожертвовал бы всем – свободой и жизнью, только никто у него ничего не требует.
- Бьякуран-сан…
- Ничего не говори, Шо-тян, - Бьякуран легко касается пальцем приоткрытых губ Шоичи, призывая к молчанию, и смотрит долгим странным взглядом, дивно сочетающим привычное лукавство и редкую серьезность.
- Хорошо.
Шоичи кивает, он и сам не знает, что хотел сказать, чужое имя само сорвалось с губ, а слово как говориться не воробей. Но Бьякурану не важны слова. Что на самом деле нужно Бьякурану от такого как он, Шоичи не представляет. Точнее, есть одно предположение, но оно слишком похожае на мечту, чем на реальность, а Шоичи никогда не был наивным романтиком.
«Ничего не говорите, Бьякуран-сан» - хочется сказать Шоичи, но вместо этого он лишь тянется за новым поцелуем, хватается за чужие плечи и выгибается всем телом, желая быть еще ближе, чем могут позволить границы физических тел. – «Не нужно, просто будьте рядом, не уходите»
Шоичи понимает, насколько он эгоистичен и отвратителен, но отказаться от своих желаний, значит отказаться от самого себя. Время пока еще есть, а что будет дальше, он подумает после. Возможно, это «после» для него никогда не наступит, и, скорее всего, Шоичи расстроится этому факту намного меньше, чем, по идее, должен бы.

Полнолуние
Полежать на траве и полюбоваться яркой круглобокой луной после целого дня изнурительных тренировок было ни с чем не сравнимым удовольствием. Возвращаться домой абсолютно не хотелось, впрочем, Исида и не собирался себя заставлять. Слишком хорошо ему было, давно он не чувствовал себя настолько легко и спокойно. Такими редкими моментами стоило дорожить, даже в ущерб благам цивилизации.
Несмотря на удаленность от города, поляна, на которой расположился квинси, не утопала в тишине и темноте. Различные ночные насекомые и птицы распинались на все лады, словно соревнуясь в громкости друг с другом и с ревущим совсем рядом водопадом. Большая полная луна же отвечала за освещение, лишь изредка потухала, скрываясь за очередной коварной тучей. В общем, полная идиллия и единение с природой.
Исида почувствовал легкое покачивание, словно на волнах, и, не сопротивляясь, позволил сознанию соскользнуть глубже в сон. Сегодня был тяжелый день, телу определенно требовался отдых, благо погода позволяла спать прямо на земле без опаски подхватить воспаление легких. Да и плотный плащ квинси оказался очень удобной подстилкой. О том, как он будет отстирывать пятна от травы с кипельно-белой материи, Исида решил побеспокоиться попозже, например, завтра.
Присутствие постороннего Урюу заметил моментально, резко поднимаясь с земли, словно не крепко спал секундой раньше. Он не боялся нападения, все-таки бойцом считал себя отличным, просто был один настораживающий нюанс, не очень благотворно сказавшийся на нервах. Он всегда гордился умением управляться с духовной энергией, а теперь вдруг не мог даже предположить, кто находился рядом с ним. Не человек, не пустой и не шинигами, незваный гость был не похож ни на кого.
Впрочем, внутренний голос равнодушно молчал. Ни тебе предупредительных воплей об опасности, ни простого беспокойства, лишь только один единственный факт – в лесу ты не один.
Справа от Исиды довольно громко хрустнула ветка. Не тратя времени на размышления, Урюу единым слитным движением развернулся вполоборота и материализовал лук, приготовившись стрелять при первой же возможности. Спешить и палить просто так, не разобравшись, он не собирался, ведь всегда оставалась возможность, что это просто заблудившийся человек с необыкновенной реяцу. Но девиз «всегда готов!» прочно засел в голове подростка уже давно.
В итоге, к появлению огромной псины с темно-коричневой лоснящейся шерстью, внушительным набором острых зубов и когтей и горящими огнем в темноте глазами он оказался больше, чем не готов. Рука с луком опустилась сама по себе, а рот в удивлении приоткрылся. Таких собак, да и волков к слову тоже, просто не могло существовать в Японии или еще где бы то ни было на этой планете. Биологию Исида знал на отлично и мог утверждать это с полной уверенностью.
- Что за черт? – поинтересовался он у чудо-собаки и тут же поморщился от звука собственного голоса, слишком хриплого, словно чужого.
Пес, естественно, не ответил, чуть повел носом из стороны в сторону и неожиданно завыл, высоко задирая мохнатую голову. Исида покосился на небо, долгим взглядом уставился на полную луну. Мысль рождалась непривычно медленно, почему-то привыкший к существованию шинигами и пустых Урюу никак не мог представить оборотней в реальной жизни.
- Отлично, - ворчливо подытожил он, возвращая на место кончиком пальца съехавшие на нос очки. – Вот только оборотней в моей и так сумасшедшей жизни не хватало.
Зверюга в ответ неопределенно рыкнула и почесала за ухом задней лапой. Вполне себе обычный жест вызвал на лице Исиды дурацкую улыбку, которую он позже спишет на шок.
- Ты меня есть не собираешься? – с подозрением поинтересовался Урюу. Он, и правда, не ощущал никакой опасности от грозного по сути существа, да и любопытство все сильнее тянуло выяснить, что же на самом деле сидело сейчас на поляне в свете яркой луны.
Пару раз глубоко вдохнув, Исида убрал лук и медленно зашагал в сторону собаки, пытаясь задобрить ее ласковым голосом. Когда в протянутую ладонь ткнулся мокрый нос, с любопытством принявшийся обнюхивать человека, Урюу охватил какой-то детский восторг. Захотелось обнять шею огромного, больше него самого, животного, зарыться в темную густую шерсть и глупо рассмеяться. Это Исида тоже спишет на шок впоследствии.
- Офигеть, - восхищенно выдохнул Урюу и перепугано пискнул, когда псина внезапно повалила его на землю.
Он уже успел мысленно попрощаться с жизнью, увидев прямо перед собой клыкастую морду, но вместо того, чтобы по всем правилам вгрызться клыками в шею, оборотень принялся с энтузиазмом вылизывать лицо квинси. Исида, конечно, пытался отбрыкиваться, но силы были неравные.
Большая туча заслонила собой луну, погружая поляну во тьму. Исида даже не сразу понял, когда вместо собаки появился человек, накрывший его губы своими, настойчиво целуя. Сообразил он только тогда, когда в рот проник чужой язык. Крепко зажмуренные до того глаза широко раскрылись, а по поляне прокатился возмущенный вопль.
- Какого хрена! Ты! Ты! Что ты здесь делаешь?!
Исида густо покраснел, осознав, в каком положении находился. Он только что целовался с парнем, точнее Чадом, точнее абсолютно голым Чадом, спокойно расположившимся на нем сверху. Сам Чад внешне воспринимал ситуацию спокойно, впрочем, он редко показывал эмоции.
- Исида, - попытался было оправдаться Чад, но его грубо перебили.
- Что «Исида»? Я тебя спрашиваю, что происходит? Зачем ты меня целовал?
- А то, что я оборотень, я так понял, тебя не волнует?
- Волнует! – гаркнул Исида и покраснел еще сильнее. – Но это был мой первый поцелуй!
- А, - Чад озадаченно потер шею ладонью, прикидывая, что лучше сказать, чтобы успокоить разоравшегося квинси. – Это можно было предугадать. Тебе не понравилось?
- Чего?! Ты вообще в своем уме?
- Второй.
- Что «второй»? – сконфуженно переспросил Исида.
- Поцелуй, - охотно пояснил Чад и заглушил дальнейшее возмущение своими же губами.
- Вот, черт! – Исида злобно покосился на радостно вилявшую хвостом псину и взглянул на вновь выплывшую из-за туч луну. – Ты так и будешь что ли теперь перекидываться из-за каждой тучки? Лежать! Лежать, я сказал! Я с тобой утром поговорю, и хватит лезть ко мне со своим мокрым носом!
во всем виновата песня, я просто не удержался XD

Доказательства
- Бьякуя, подожди!
Незаметно для самого себя я стискиваю зубы с такой силой, что остается только удивляться, как они не рассыпались мелкой крошкой. И это от одного только голоса несносного мальчишки, что же я с ним сделаю, когда увижу воочию. Трачу целую секунду на восстановление самоконтроля и оборачиваюсь с привычной маской безразличия на лице.
- Я слушаю вас, Куросаки Ичиго.
Была б моя воля, уничтожил бы его прямо на месте, не задумываясь и ничего не объясняя. Столько хамства и неуважения, как за эту одну-единственную неделю, я не видел за всю свою жизнь. Раздражает до невозможности. И лишь чувство вины перед Рукией, да благодарность за ее спасение пока удерживают меня от убийства. Вопрос насколько хватит этого столь светлого и доброго чувства.
- Я это… поговорить хотел, - скольжу цепким взглядом по лицу Куросаки. Выглядит тот непривычно растерянным, переминается с ноги на ногу, да ерошит и так донельзя лохматую шевелюру. Это как минимум интересно, и только любопытство заставляет меня задать следующий вопрос.
- О чем же? – голос остается столь же холоден и безразличен, и лишь едва заметно приподнятая бровь выдает крохотную степень заинтересованности.
- Бьякуя!.. сама…, - бровь взлетает еще выше, выражая крайнее удивление странным проявлением вежливости. Точнее ее попыткой, так как последнее «сама» дается Ичиго слишком тяжело. – А ты… вы не могли бы… в общем, может, поговорим в более уединенном месте?
Тяжело смотрю прямо в глаза мальчишке, от такого взгляда пасуют многие закаленные в боях и прожившие не одну сотню лет шинигами, а рыжему хоть бы что. Кажется, что его это, напротив, отрезвило, растерянность как рукой сняло. Теперь Куросаки смотрит также упрямо, даже подбородок задрал в попытке доказать свою уверенность.
- Мое поместье вас устроит? – деловито интересуюсь, снова начиная злиться. Некогда мне разговаривать с неотесанными мальцами из мира живых. Особенно такими шумными и надоедливыми. Впрочем, выгнать я его всегда успею, а вот непривычное поведение и впрямь меня заинтересовало. Стоит, как минимум, его выслушать.
- Так о чем вы хотели поговорить, Куросаки Ичиго?
Тишина родного поместья благотворно действует на нервы, утягивает в круговорот размышлений. Временный шинигами ведет себя столь тихо, что научись он уже, наконец, контролировать свою духовную силу, даже и не заметишь его присутствия.
- Вы мне нравитесь!
Выпалил, словно с разбега в обрыв. Стоит теперь рыжий недошинигами, быстро приобретая ярко-красный оттенок, и смотрит. Таким взглядом обычно собака смотрит на кусок мяса на хозяйской вилке. Вроде вот оно счастье, бери и ешь, да только хозяин потом такую взбучку устроит…
- А вы мне нет, - невозмутимо отвечаю я, чувствуя, как неотвратимо подкрадывается головная боль. И где только таких молодцев делают?
- Я хотел лишь сказать, что не отступлю! – Куросаки снова перешел в режим «всех порву – один останусь», даже глаза светятся нездоровым азартом. И на что мне еще один Ренджи?
- Куросаки Ичиго…
- Бьякуя, я докажу тебе, что достоин! Пусть ты и считаешь меня червяком, я это прекрасно понимаю, но я докажу тебе и свои намерения и свою силу!
- Куроса…
- А пока я тебя окончательно не довел, - за всеми этими пафосными речами я пропускаю хитрую ухмылку на лице Куросаки, поэтому и не успеваю отреагировать, когда он, неожиданно вступив в шунпо, возникает прямо передо мной. – До свидания, Бьякуя.
Легким, даже грациозным движением Ичиго касается края гинпаку, подносит к губам и целует, пристально глядя в глаза. И все это за считанные секунды, так что я даже опомниться не успеваю, а мальчишки уже и след простыл.
- Элементарные правила приличия бы изучил для начала, - недовольно ворчу в пустоту, сматывая шарф с шеи. Надо будет сразу отдать слугам на стирку.
Мальчишка, не более, но такой надоедливый. Он вообще что ли не понимает, что творит? Для меня это как минимум странно, не могу я этого понять. Но и выкинуть из головы тоже не получается. Надо найти Ренджи и сказать, чтобы держал Куросаки подальше от меня, иначе и правда прибью. Будет жалко ведь.
***
Служанка почтительно кланяется главе клана, интересуется об обеде и ванне, забирает протянутый комочек ткани, оказывающийся хозяйским шарфом, и старательно не смотрит на легкую улыбку на обычно строгих сжатых в узкую полоску губах. Мало ли какие мысли сейчас в голове Кучики, ей об этом думать не положено, да и вредно слишком.

Непогода
Гокудера всегда ненавидел Ямамото, и даже не пытался скрыть этого факта. Как бы счастлив он был, не будь этого идиота на свете. Ну, или хотя бы в пределах видимости самого Хаято. Нет же, Ямамото находился рядом каждый божий день, неизменно крутился возле Десятого и тупо смеялся по поводу и без. Какой же из него мог быть хранитель? Просто бред. Не мог такой кретин, считавший все вокруг лишь игрой, быть частью влиятельнейшей мафиозной семьи, а уж доверить ему жизнь босса этой самой семьи ему нельзя было и подавно. Гокудера не сомневался в своих словах, даже раз за разом наблюдая обратный результат.
Гокудере не требовались какие-то особые причины, он просто ненавидел его со всей страстностью натуры Урагана, бушевал, хлестал жестокими словами, словно сильнейшими порывами ветра, но ничего не мог сделать гибкому и спокойному Дождю. Капли воды кружили вместе с ветром, подстраиваясь под него, и в итоге проливались на землю уже простым ливнем, совсем не опасным, а очищающим и освежающим.
Шли годы, Гокудера и не заметил, как привык к такому странному тандему, привязался, стал все чаще говорить «мы» вместо «я». Он так и не принял его, по крайней мере не вслух, просто слишком часто они оба были рядом с Десятым, вместе сражались и вместе же отдыхали. Но привычка – великая вещь, а привычка, избавляться от которой не видишь смысла, и того хуже. Вот и бушевал Ураган постоянно по старой памяти, да только уже без прежнего запала.
За окном творился настоящий хаос, лило словно из ведра, превращая дороги в бурные реки. Гокудера наблюдал за буйством природы из уютной теплоты собственной квартиры. Из окна все казалось даже красивым, особенно во вспышках ярких молний.
Гокудера был спокоен, даже чуть апатичен. Его мало интересовали несчастные прохожие, которых неожиданный ливень застал врасплох посередине пути, больше волнения вызывало стремительное исчезновение любимых сигарет из последней оставшейся в доме пачки. Ну, не идти же за новой, в самом-то деле?
Взглянув на переполненную пепельницу осуждающим взглядом, Гокудера все же заставил себя отойти от окна. Что толку там стоять, непогода, скорее всего, продлиться до утра, если не дольше. Нужно было лечь спать, и как можно скорей, но сон, несмотря на веские доводы разума, приходить не торопился. Гокудера свято верил, что три чашки крепкого кофе, выпитые в течение прошлых двух часов, в этом абсолютно не виноваты.
Стук в дверь застал Хаято врасплох и, судя по бешено колотившемуся сердцу, перепугал практически до смерти. По идее, следовало достать оружие, готовясь к внезапному нападению, ведь вряд ли нормальному человеку взбрело бы в голову сходить к нему в гости во время мини-репетиции всемирного потопа. Но вместо этого Гокудера почти бегом добрался до двери, рывком раскрывая ее настежь, и втащил промокшего до нитки человека в квартиру.
- Ты чего творишь, идиот? – заорал он, до синяков вцепляясь в ссутуленные плечи Ямамото, но получив в ответ лишь молчание, хорошенько встряхнул. – Отвечай, когда с тобой разговаривают!
- Гокудера…., - ломкая улыбка на посиневших от холода губах, явно было не тем, что сейчас хотелось видеть хранителю Урагана.
- Так, ясно! – бодро воскликнул он, отгоняя злость и неприятное сосущее чувство в груди. – Быстро в душ, пока простуду не подхватил! Нафига ты Десятому с простудой?
Гокудера принялся расстегивать пуговицы на насквозь промокшей рубашке, плотно прилипшей теперь к телу, стараясь как можно меньше касаться руками казавшейся ледяной кожи Ямамото. Хранитель Дождя не спешил помогать ему в этом нелегком деле, стоял безвольной куклой посреди комнаты, заливая ковер водой, и отслеживал манипуляции товарища непривычно-задумчивым взглядом. Словно и не понимал вовсе, где он и что с ним делают, да вот слов, чтобы спросить, никак не мог подобрать.
Едва Гокудера стянул с Ямамото рубашку, по спине мечника тут же побежала целая стая довольно крупных мурашек. Он определенно промерз до костей, но даже не дрожал, словно позабыв по рассеянности столь легкий и древний способ хоть немного отогреть тело.
Перед брюками Гокудера отчего-то спасовал и, негромко выругавшись, затолкал Ямамото в душевую кабинку прямо так. Одежду все равно можно было отжимать хоть сейчас, жалеть ее было бесполезно.
Едва попав под струи обжигающе горячей воды, сотней иголок вцепившейся в промерзшую кожу, Ямамото резко встряхнулся и судорожно втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы. По расширенным зрачкам Гокудера предположил, что тот крайне ошарашен своим местоположением. Но пришел в себя, и это главное.
Оставив Ямамото отогреваться, Гокудера со вздохом опустился на край ванной. По идее он не должен был сидеть здесь, как заботливая мамочка в ожидании своего чада, но просто не мог заставить себя уйти. Последняя сигарета тлела до обидного быстро, а о походе за новой пачкой теперь не могло быть и речи.
- Держи, - проворчал Гокудера, кидая Ямамото большое махровое полотенце. Мечник выглядел все еще немного пришибленным на его взгляд, но по крайней мере осознавал происходящее вокруг.
- Спасибо, Гокудера, - немного смущенно поблагодарил Ямамото, и Хаято был абсолютно уверен, что смущала его не собственная нагота и присутствие в ванной самого Гокудеры, а то, что произошло несколькими минутами ранее.
- Не за что, придурок, - раздраженно отмахнулся от него Хаято, старательно смотревший в противоположную от гостя сторону. – Есть будешь?
- Нет, - ни грамма привычной веселости, лишь усталость в глазах, да тяжесть в каждом движении. Гокудера мог бы поздравить себя с тем, что дожил до момента, когда иллюзии этого человека, наконец, рассыпались в ничто, но ожидаемой радости не было.
- Значит, спать! – скомандовал он.
- Гокудера, спасибо тебе за то, что отогрел, - уже более привычно улыбнулся Ямамото и неловко почесал мокрый затылок, тут же морщась от ручейков воды побежавших по шее и спине. – Но я, наверное, пойду.
- Блин, ты действительно такой придурок или только притворяешься? – искренне поразился Гокудера, вытаскивая с полки еще одно полотенце. – Куда ты сейчас пойдешь? Ты хоть видел, что там на улице твориться? А одежду свою видел? Черт, как маленькому приходится все объяснять!
Грубо нажав на темноволосый затылок, Гокудера заставил Ямамото чуть наклонить голову и принялся вытирать его мокрые волосы. Делал он это довольно агрессивно и совсем не ласково, но Такеши все равно не смог удержать короткого смешка.
- Гокудера такой заботливый сегодня.
- Заткнись, придурок, или я сделаю самое лучшее для тебя – пристрелю, чтобы не мучился.
Наградив напоследок Ямамото увесистым подзатыльником, Хаято практически затолкал его в спальню и приказал ложиться спать. Впрочем, больше сопротивляться Такеши не стал и с легким вздохом вытянулся на кровати, проваливаясь в сон, едва голова коснулась подушки. Глядя на это, Гокудера лишь головой покачал и быстро вышел из комнаты, осторожно прикрывая за собой дверь. Он всерьез боялся, что после сегодняшней миссии Ямамото вообще не сможет заснуть, но то ли вымотался до такой степени, то ли еще по какой причине, уснул крепко. И Гокудера очень надеялся, что тот не увидит снов хотя бы сегодня ночью, слишком не хотелось снова увидеть тот пустой и потерянный взгляд.
Первое убийство ни для кого не проходит бесследно, каждый реагирует по-своему. Гокудера всегда был уверен, что для доброго и мягкого Ямамото это будет слишком тяжелым испытанием, но считал, что это будет ему хорошим уроком на будущее. Где-то в глубине души, в самом темном ее уголке он даже ждал этого дня, желая проучить не в меру наивного товарища. Теперь вот пожалел о своих желаниях.
Когда он узнал от Десятого, что после очередной миссии, которая на этот раз не обошлась без жертв, Ямамото бесследно исчез, Гокудера запаниковал. Пусть он даже сам себе в этом не признавался, но он банально испугался. Испугался за бейсбольного придурка, за то, что тот мог натворить в горячке. И когда тот неожиданно возник на пороге его квартиры, Хаято готов был благодарить всех богов за незваного, но такого желанного гостя.
Гокудера не помнил, с каких пор стал все чаще говорить то самое «мы», но был уверен, что именно тот момент и стал переломным в той бесконечной буре, что он и Ямамото невольно вызывали, просто находясь рядом.

Дождь
Снаружи шел дождь, довольно сильный, судя по частым ударам капель по крыше. Аромат свежей мокрой травы моментально проник в комнату, прогоняя недавнюю духоту, позволил, наконец, задышать полной грудью. Исида боролся с собой целых десять минут, мечтая и побаиваясь выйти на веранду. С одной стороны, покидать свою комнату ему никто не запрещал, а с другой, одна только мысль о свободном разгуливании по огромному хмурому поместью Кучики казалась дикой. Это было бы как минимум невежливо. Или нет?
Еще через пять минут Исида был уже на полпути к небольшому саду, который он заприметил, когда только пришел сюда. Именно там он и намеревался устроиться, но, как оказалось, подобная мысль возникла не у него одного.
- Пришли послушать дождь? – раздался глубокий спокойный голос капитана шестого отряда, отрезая пути отступления. Он даже головы не повернул, чтобы удостовериться в личности незваного гостя, хоть Исида и был абсолютно уверен, что идеально скрыл свое присутствие.
- Да, на улице слишком хорошо, чтобы сидеть в четырех стенах, - прогнав волнение, твердо ответил Исида, привычным жестом поправляя очки на носу. Не то чтобы у него был опыт ведения светской беседы, но почему-то показалось, что с холодным и отстраненным Кучики Бьякуей будет намного проще общаться, чем с взрывоопасным Куросаки. – Вы позволите?
- Прошу, - легкий взмах ладони, указывающей на деревянный пол рядом с собой. – Не стесняйтесь, вы же все-таки мой гость.
- Спасибо.
Урюу уставился на поблескивающую от воды траву, казавшуюся изумрудной в данный момент. Листья деревьев тихонько шуршали, словно перешептываясь между собой, невольно заставляя случайных слушателей напрягать слух в тщетной попытке разобрать хоть слово. Ближе всех к веранде росла сакура, ствол которой стал почти черным от влаги. Исида представил, какой красивой она была в период цветения и тут же досадливо вздохнул.
Впрочем, увидев сакуру, Урюу тут же вспомнил и про занпакто хозяина поместья. Сотни нежно-розовых лепестков разрезавших все на своем пути подобно клинкам из неразрушимой стали. Оружие прекрасное в своей смертоносности. Исида не стал бы лукавить, сказав, что Сенбонзакура идеально подходила своему хозяину, такому же утонченному и загадочному как сакура и холодному и опасному как катана.
В своих размышлениях Исида не сразу заметил, что давно перестал наблюдать за природой, а вовсе разглядывает Кучики. Без привычного кенсейкана волосы свободно спадали на плечи, делая лицо капитана чуть мягче и моложе. Гинпаку тоже не было, как и капитанского хаори, место которых заняла довольно простая домашняя юката. Странно было видеть такого Кучики Бьякую: расслабленного, слишком юного для своих лет и непривычно тонкого, если не сказать хрупкого.
Глядя на Кучики сейчас, Исида вдруг увидел легкое сходство с самим собой. Бьякуя прожил намного дольше, видел и знал намного больше, чем сам Урюу, да и положение в обществе со всеми его нормами и традициями наложило свой отпечаток. Но даже так было что-то неуловимо знакомое и родное в облике этого человека. Это не могло не притягивать.
- Ваш чай, Кучики-сама, - негромко произнесла молодая служанка, появившаяся на веранде абсолютно бесшумно. Опустившись на колени, она поставила поднос на пол и поочередно передала каждому чашку с ароматным зеленым чаем, моментально отогревшим ладони.
- Спасибо, - пробормотал Исида немного удивленно. То ли слуги в этом поместье настолько выдрессированы, то ли он настолько невнимателен, что даже не заметил, когда Бьякуя этот самый чай попросил. Свободная рука тут же потянулась к переносице, плотно прижимая очки к лицу.
Поклонившись, служанка так же бесшумно исчезла, как и появилась, оставив после себя лишь горячий чай, да какие-то сладости на подносе. Впрочем, чем являлось содержание небольшой, но довольно красивой вазочки, Исида мог только гадать.
- Не стесняйтесь, специально для вас принесли, - Кучики кивнул в сторону вазы.
- А да, спасибо, - Исида аккуратно подцепил однин с виду напоминающий печенье кусочек и отправил себе в рот. Жевал он медленно и вдумчиво, стараясь распробовать до конца. Сладкое, воздушное, одновременно напоминавшее и печенье и шоколад, но не являвшееся, по сути, ни тем ни другим. Исида терялся в догадках.
- Нравится? – больше утверждая, чем спрашивая, сказал наблюдавший все это время за реакцией квинси Бьякуя.
- Интересный вкус, - задумчиво ответил Исида, но, посмотрев на собеседника, поспешил спрятаться за чашкой с чаем. Что-то странное появилось в обычно холодных глазах Кучики. Если бы Исида не знал этого человека, то назвал бы это «теплом». – А вы не любите сладкое?
- Нет, не очень, - усмехаясь одними уголками губ, сказал Бьякуя. – Ешьте еще, если понравилось.
- Спасибо.
Сидеть на веранде с чашкой согревающего чая в руке, вкусным лакомством во рту и красивым пейзажем перед глазами оказалось невероятно уютно. Еще час или два назад Исида даже представить себе не мог, что такое вообще возможно на территории Общества Душ, а особенно в фамильном поместье Кучики. Легкая улыбка набежала на губы сама по себе, впрочем, сгонять ее оттуда Исида не собирался.
- У вас красивые глаза, - неожиданно произнес Бьякуя и протянул руку к лицу Урюу, осторожно касаясь дужки очков. – Позволите?
Урюу не ответил, с трудом сглатывая образовавшийся комок в горле. Бьякуя воспринял молчание как согласие и легко стянул очки с лица, удивительным образом ни разу не задев кожу. Под его пристальным взглядом Исида моментально покраснел, чувствуя, что даже уши горят огнем от смущения. Ему не было неприятно, просто неловко, а еще непривычно такое пристальное к себе внимание.
- И правда, - кивнул самому себе Кучики, словно подтверждая какую-то гипотезу. – Когда вы волнуетесь, вы пытаетесь скрыть свои глаза за стеклами очков. Не стоит их прятать. Зато когда вы улыбаетесь, даже очки не способны скрыть их блеск, - с улыбкой закончил Бьякуя, возвращая очки на место таким же аккуратным движением.
Что ответить на подобные слова Исида не знал. Да и стоило ли вообще что-то говорить. Похоже Кучики всего лишь размышлял, а сейчас так же как и несколькими минутами ранее снова вернулся к созерцанию дождя.
«Когда вы улыбаетесь, ваши глаза остаются холодны» - про себя подумал Исида, незаметно косясь в сторону Бьякуи. – «Зато они способны улыбаться тогда, когда лицо остается абсолютно беспристрастным. Жаль в этом мире столь мало вещей, способных хоть чуть-чуть вас заинтересовать».

Способный
- Ты такой способный, Шо-тян!
Эту фразу Шоичи слышит от Бьякурана слишком часто, чтобы и самому в нее, наконец, поверить. Нет, он всегда хорошо учился, получал довольно высокие отметки и похвалу преподавателей, схватывал информацию практически налету и умел импровизировать, выдумывая что-то действительно новое и свое.
Но что бы он ни делал, он всегда хуже Бьякурана, заслуженно называемого гением.
- Ты такой способный, Шо-тян! – радостно восклицает Бьякуран, хлопая в ладоши словно маленький ребенок. – Ты занял первое место на международной олимпиаде по робототехнике среди лучших университетов мира. Я всегда говорил, что мой Шо-тян лучший!
- Просто там не было вас, Бьякуран-сан, - ворчливо отвечает Шоичи, смущенно потирая затылок, а в груди уже так тепло и радостно, что тоже хочется смеяться и прыгать. Он очень обрадовался своей победе, но настоящее счастье пришло лишь после похвалы Бьякурана.
Когда он начал зависеть от его мнения, Шоичи уже и не помнит. Просто Бьякуран всегда рядом, всегда поддерживает его, хвалит за каждую мелочь и отчитывает за иногда возникающую пессимистичность. Бьякуран идеален, и Шоичи рад одной только возможности быть рядом и пытаться обойти друга-соперника.
- Не скромничай, Шо-тян, - Бьякуран неожиданно возникает за спиной Шоичи и, обхватив худые плечи довольно крепким объятием, притягивает к себе вплотную, улыбаясь в рыжую макушку. – Я же был там, помнишь? Поверь, ты был неподражаем.
- Бьякуран-сан, - полузадушено восклицает Шоичи, пытаясь выкрутиться из цепкой хватки. Ему отчаянно не хватает воздуха, но не объятия Бьякурана тому виной. Точнее как раз они, но душат они не физически, а морально.
- А ты покраснел, - восторженно заявляет Бьякуран, разворачивая его к себе лицом, и демонстративно тыкает кончиком пальца в пылающую щеку. – Мои слова так смутили тебя?
- Нет, просто…
Что «просто» Шоичи и сам не знает, просто… Просто он ненормально реагирует на Бьякурана, краснеет, теряет дар речи, забывает, о чем говорил всего секунду назад. Это неправильная реакция – Шоичи знает, но в чем причина никак не может понять. Кто виноват: Бьякуран или он сам? И «помощь зала» однозначно худший вариант решения данной дилеммы.
- Просто что? – интересуется Бьякуран в своей манере, широко улыбается, чуть склоняя голову набок, и пристально вглядывается невероятно-глубокими глазами.
- Спасибо, - чуть смущенно благодарит Шоичи. За поддержку, за присутствие, за дружбу. Благодарит от всей души и осторожно отодвигается подальше. Чем больше расстояние между ним и этим фантастическим человеком, тем лучше. Вместе с кислородом придет и способность спокойно думать, а это Шоичи ценит больше всего.
- Всегда пожалуйста, Шо-тян, - очередная улыбка на лице привлекает к себе немного больше внимания, чем обычно, а причина – указательный палец, словно в задумчивости поглаживающий нижнюю губу. Невинный, по сути, жест провоцирует желудок Шоичи предупредительно заныть.
- Я сегодня так устал, - поспешно говорит Шоичи, отводя взгляд на собственные руки, комкающие край футболки. Да точно, он просто вымотался сегодня, переволновался, вот и обострилось. Обычно он легче переносит присутствие Бьякурана, даже наслаждается им, когда тот не переходит рамки дозволенного. – Лягу-ка я сегодня спать пораньше.
- Конечно, Шо-тян, только сначала я сделаю тебе массаж!
- Нет! – слишком резко и громко восклицает Шоичи, сам перепугавшись поднятым шумом. – Не стоит, Бьякуран-сан. Мне просто нужно поспать.
- Я настаиваю, Шо-тян, - мягко мурлычет Бьякуран, и Шоичи никак не может понять, отчего эта фраза так похожа на приказ. – Снимай футболку, иначе я сам ее с тебя сниму.
Угроза действует на Шоичи стопроцентно, и уже меньше чем через минуту он оказывается на кровати лицом в подушку, а Бьякуран, удобно расположившись на его бедрах, почти невесомо проводит ладонью вдоль всего позвоночника, начиная от самой шеи и заканчивая у ремня брюк. Движения его рук уверенные, мышцы быстро разогреваются и расслабляются, нервозность, как ни странно, тоже пропадает без следа спустя минуты три. Шоичи больше не пытается думать, просто закрывает глаза и ловит каждое касание, впитывает его кожей, пытается запомнить. Слишком приятно, чтобы отталкивать, и вроде бы неопасно.
- Приятно? – Шоичи вздрагивает всем телом от неожиданного шепота прямо на ухо и слышит тихий смешок Бьякурана. – Кажется, я был прав.
- Да, у вас здорово получается, - взяв себя в руки, отвечает Шичи, но вновь напрягается, стоит почувствовать легкие поглаживания длинных пальцев в области шеи и за ухом.
- Я говорил тебе, что ты очень способный, - начал Бьякуран с игривыми нотками в голосе. – Но я точно знаю, чего Шо-тян не умеет.
- И ч-чего же? – заикаясь, спрашивает Шоичи, с трудом справляясь с охватившей его паникой.
- Вот это, - Бьякуран ловко пересаживается на кровать и, дождавшись, когда Шоичи чуть приподнимется на локте, переворачивает его на спину и упирается ладонью в плечо.
Все, что может сделать Шоичи, когда чувствует на своих губах теплые губы Бьякурана, – это широко распахнуть глаза и замереть, словно олень перед фарами несущегося на него автомобиля. Ему не страшно, просто он шокирован. Настолько, что позволяет чужому языку беспрепятственно шарить у себя во рту, а чужим ладоням – заползти в штаны. Когда Бьякуран успел расстегнуть ремень на его брюках, Шоичи даже не представляет.
- Бьякуран-сан! – на выдохе восклицает Шоичи, едва поцелуй прекращается. Дыхания на дальнейшую тираду не хватает, а после нескольких ритмичных движений ладонью пропадают и нужные слова. Шоичи просто выпадает из реальности. Все, на что его хватает – это притянуть Бьякурана к себе за плечи, заставляя его практически лечь на себя, и тихо всхлипывать.
- Все хорошо, - тихо шепчет Бьякуран, продолжая незатейливую ласку, и легко прижимается губами к покрытому испариной виску. – Все хорошо.
Много времени Шоичи не требуется, и, конвульсивно дернувшись бедрами навстречу ласкающей его руке, он довольно громко стонет, обмякая под нависшим над ним телом. Чувства, переполняющие его сейчас, невозможно передать словами. Возможно, утром он будет винить себя в несдержанности и безотказности, станет переживать и заливаться краской, но сейчас ему хочется свернуться клубочком и уснуть. Что Шоичи и делает, пробормотав что-то бессвязное и вряд ли несущее какую-то важную смысловую нагрузку.
Бьякуран осторожно вытаскивает собственную ладонь из мокрых теперь трусов и несколько секунд задумчиво разглядывает стекающую по пальцам сперму. Странное зрелище. С одной стороны, а с другой...
- Я всегда знал, что ты сладкий на вкус, Шо-тян, - тихо урчит Бьякуран, слизывая немного для пробы. Это не кажется ему неправильным, скорее наоборот. – Теперь ты точно хорошо выспишься. Сладких снов, Шоичи.

уду сюда складывать то, что повыносило мне моск, в основном Исида.

12.05.2010 в 00:15
Пишет [J]Моргающий идиот[/J]:

T13-74 Исидацест. "Отец, мне давно пора замуж... то есть жениться!"

URL записи

Пишет Гость:
21.06.2010 в 14:38


209 слов.

- Отец, - слово это было выделено не только на письме, но и звучало тоже курсивом.
Рюкен внимательно посмотрел на сына. Напомним, что когда Рюкен смотрит на кого-то внимательно, этот кто-то обычно начинает бороться с чувством собственной ничтожности. Урью к таким битвам был привычен, а еще упрям и решителен. Черты характера, переходящие с фамилией.
- Отец, - заявил Урью, - мне давно пора замуж.
Тут же юноша поправил очки и себя: То есть жениться!
- Замуж значит? - Рюкен даже отложил газету.
- Жениться.
- И за кого?
- На ком, - настаивал Ишида-младший.
- Думаю, - Рюкен говорил небрежно, - тебе нужен кто-то постарше. Как считаешь?
Урью молчал.
- Кто-нибудь достаточно обеспеченный, чтобы содержать тебя.
Урью все еще молчал.
- Кто-нибудь достаточно опытный и властный, чтобы удовлетворить тебя в постели.
Урью решил присесть и не покрываться нежным румянцем, как смущенная школьница. Первое получилось.
- Кто-нибудь достаточно терпеливый, чтобы выдерживать твои капризы, - интонации Рюкена становились опасными.
А Урью не выдержал:
- Но я правда ненавижу пуговицы! И убийство Пустых важно!
- Помолчи, мы сейчас обсуждаем другую проблему.
Урью опять поправил очки, хотя они совершенно точно не съезжали.
- Так как ты относишься к директорам больниц? У меня есть один перспективный на примете, - теперь Рюкен звучал даже беспечно. Издевается.
- Ненавижу, - горячо признался квинси.
- Это хорошо. На ненависти можно построить очень прочный брак, знаешь ли, - удовлетворенно ухмыльнулся кстати-директор-больницы. - И фамилию менять не придется.

URL комментария


12.01.2010 в 00:33
Пишет Karellian:

Т4-23 Рюукен|Урюу, «Рюукен! Он сказал, что будет моей новой мамой!!!» Примечание. «Он» - кто угодно, но не Иссин.

URL записи

Пишет Гость:
04.03.2010 в 22:28


Автор №5 хочет более "канонный" пейринг

98 слов
- ...Даже и не уговаривай.
- Ну, Рюукен! Он сказал, что будет моей новой мамой!!! Он готов взять на себя...
- И не мечтай.
- Он красивый!
- Мне все равно.
- Ну, просто познакомиться!
- А смысл?
- Я не буду тебе больше мешаться.
- Я тебя и так первый раз за последние 10 лет вижу.
- У него большая библиотека!
- Мне уже поздно идти в школу.
- Он хорошо воспитан.
- В отличие от некоторых.
- Он богат! У него свое поместье и прислуга...
- Это в корне меняет дело! Как, говоришь, его фамилия? Кучики?..

URL комментария


24.04.2010 в 00:10
Пишет Karellian:

T12-96 Исида. "Десять стрел на десяти ветрах".

URL записи

Пишет Гость:
24.04.2010 в 01:07


эта фраза смогла стать у меня лишь началом стиха, быть может песни

Десять стрел на десяти ветрах -
По одной на каждого - и хватит.
Если в сердце поселился страх,
Человек простой за то заплатит.

Не имея права на него,
Ты заносишь лук и пальцы в красном.
Рассекают стрелы грань миров...
Точно знаешь - это не напрасно.

Вызываешь в мир толпу пустых,
Кровь на пальцах, на устах улыбка.
Ты убьёшь их всех, хотя увы -
Шаг такой не больше, чем ошибка.

И уже не твёрдо на ногах,
Ты стоишь, всё также улыбаясь.
Десять стрел на десяти ветрах...
Вы б смогли? Я сильно сомневаюсь.

URL комментария

23.04.2010 в 22:49
Пишет [J]чеширский коть.[/J]:

T12-16 Квинси (любой из ныне живущих), постепенная потеря зрения из-за перенапряжения, попытка справляться с этим в одиночку и/или с чьей-то помощью (без Куросаки и Иноуэ только)

URL записи

Пишет Гость:
24.04.2010 в 18:36


В шуме дождя, уже полчаса поливавшего Каракуру, глохли все остальные звуки. Шорох шин, гудки автомобилей, хлюпанье луж под чужими ногами.
Темноволосый подросток без зонта стоял под узким навесом автобусной остановки и почти не шевелился.
На пешеходном переходе в десяти метрах правее стихла занудная мелодия, и полупустой автобус сразу же тронулся с места, подъезжая к остановке.
Паренёк вздрогнул и сделал два шага вперёд, под струи дождя. Опустив мокнущую голову, он прислушивался к объявлению, доносящемуся из салона автобуса.
Двери закрылись, и автобус отправился дальше, но школьник остался на том же самом месте. Поколебавшись, он шагнул назад под навес.
- Урюу.
Мальчик вздрогнул — он только сейчас заметил, что кто-то ещё подошёл на остановку. Его лицо окаменело, губы сжались, ровная линия тонких бровей исказилась, как от боли.
- Рюукен, - отозвался Ишида, глядя в мокрый асфальт. Смотреть на отца ему явно не хотелось.
- Сколько времени, Урюу?
Подросток, поколебавшись, бросил взгляд на циферблат дешёвых часов на своём запястье.
- Пятый час.
Рюукен посмотрел на цифровое табло у остановки и холодно усмехнулся.
- Твои часы спешат, Урюу.
- Уж извини.
Ишида младший стиснул зубы и отвернулся.
- Отпусти! - зашипел он, когда отец грубо схватил его за руку.
- Твои часы стоят, Урюу.

URL комментария



05.04.2010 в 22:20
Пишет [J]Бел извращенец и вообще голубой королевский песец[/J]:

Т11-59 Исида|Фанатки, «Я. Ненавижу. Шинигами. Какие еще ИчиИси?!», отсутствие какого либо интереса квинси ко временному шинигами.

URL записи

Пишет Гость:
06.04.2010 в 22:11


135 слов.

Нельзя сказать что Исиде не нравилась популярность. Скорее его раздражала необходимость периодически отвечать на дурацкие вопросы. Избежать их, как выяснилось, было невозможно. Урюу сердито шипел на Ичиго, стоило тому подойти ближе, чем на пять метров и старательно подчеркивал свою гетеросексуальность, но ничего не помогало. Стоило ему попасть в поле зрения фанаток, как начиналось...
- Я. Ненавижу. Шинигами. Какие еще ИчиИси?! - возмущался он, но, кажется, безуспешно.
Подобные протесты порождали только новые перешептывания и восторженные вздохи: "Ах, какая прелесть!", "Он просто стесняется!", "Он сам еще не понял своих чувств!" и "Ой, смотрите, как он мило покраснел!". Краснел Урюу исключительно от злости, но и это объяснить не представлялось возможным.
Отчаявшись, Исида попробовал посоветоваться с отцом.
- Просто смирись с этим, - пожал плечами Рюукен. - И постарайся заходить ко мне пореже. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя спрашивали еще и про квинцест.

URL комментария


24.03.2010 в 01:46
Пишет [J]Бел извращенец и вообще голубой королевский песец[/J]:

Т10-86 Хирако/Ишида. Приставания в школьном туалете

URL записи

Пишет Гость:
29.03.2010 в 16:17


123

- Ух, ты, какой парень. Темные волосы, очки…
Исида отрывается от умывания, поправляет задравшиеся очки и видит в зеркале отражение недавно переведенного к ним парня, стоящего сейчас сзади.
- Чего тебе? Хирако Шинджи, кажется… - хмурится Урью.
- Да так, поболтать хотел, о том, о сем, - жестикулирует Хирако, хитро скалясь.
- Мне не о чем с тобой говорить, - Исида разворачивается и смотрит прямо в глаза Шинджи, - Пропусти.
- Поцелуешь – пропущу, – блондин ставит две руки на зеркало, и голова Урью оказывается прямо между ними. А Шинджи все лыбиться.
- Поцеловать, значит, - поправляет очки квинси, - закрой глаза…
«Нет, и все-таки не похож он на Айзена, - думал Хирако мгновения спустя, пытаясь остановить кровь из носа, - тот бы точно согласился»

URL комментария


12.03.2010 в 22:37
Пишет [J]чеширский коть.[/J]:

T9-85 Кроссовер с "Samurai Champloo". Ишида|Дзин, "Ты случайно не мой родственник?"

URL записи

Пишет Гость:
16.03.2010 в 10:31


я извиняюсь, но дословно фразу вписать не получилось. Если не понравится - хоть удаляйте, хоть не засчитывайте за исполнение.

221 слово
Людная улица. Засмотреться по сторонам и случайно, но весьма ощутимо толкнуть кого-то плечом.
- Извините... - повернуться и замереть. Потому что так не бывает. Прищур темных глаз. Привычный жест, чтобы поправить очки на переносице. Темные волосы, челка спадает на лицо. По спине пробегает неприятный холодок от ощущения того, что словно смотришься в зеркало. Хочется спросить... но что-то мешает. По немного ошарашенному виду "отражения" можно предположить, что он тоже в некотором замешательстве...
- Ты... - договорить не успевает, потому как из людского потока выныривает Орихиме.
- Исида-кун.. - она не замечает второго молодого человека — Исида-кун, пойдем быстрее, нас уже ждут... - она тянет его за руку...
- Исида?... - незнакомец словно пробует имя на вкус. - он хочет что-то добавить, но его перебивает подбежавшая девушка:
- Дзин! Вот ты где! Я тебя обыскалась! Нам пора... - и она тянет его в противоположную сторону...
- Дзин... - квинси смотрит вслед уходящей парочке.
...Солнце слепит глаза, от этого картинка расплывается кажется, что парень выряжен как эти шинигами, за поясом — меч... а семенящая рядом с ним девчонка — в кимоно. Он пытается вглядеться, моргает... но людской поток уже поглотил их...
- Исида-кун, это был твой родственник? - Орихиме серьезна, что бывает с ней не сильно часто...
- К сожалению, нет... - неожиданно для себя он обнимает ее за плечи... - пойдем, нас ждут.

URL комментария


12.01.2010 в 01:03
Пишет Karellian:

Т4-69 Укитаке|Исида|Ичиго, "И как вы это слушаете.."

URL записи

Пишет Гость:
03.02.2010 в 18:26


94
- А я его по морде! На! А потом, он меня слегка задел! А потом, я повалил его на землю. Он сопротивлялся! Кошка ободранная! А тут, я позвал старика Зангецу! И против Бан-кая он не устоял... Но перед этим, Орихиме давай плакать и говорить, что я самый лучший. Ну тут и пустой проснулся. В общем то была битва... Классная битва. А потом... - распалялся Ичиго, показывая всё рассказываемое весьма живой жестикуляцией.
- И как вы это слушаете? - нервно спросил Исида, в очередной раз уворачиваясь от перевозбуждённого Куросаки.
- Он просто, очень эмоциональный мальчик. - нежно ответил Укитаке, спешно пригибаясь.

URL комментария


29.12.2009 в 00:03
Пишет Karellian:

Т3-41 Ичиго/Урью. "Смотри на меня".

URL записи

Пишет Гость:
07.01.2010 в 23:52


86 слов.

Он не из тех людей, которые предаются рассуждениям и глубокому анализу, трахая кого-то.
Но под ним сейчас лежит головная боль всего рода шинигамьего - Ишида долбанный Урью. Пожалуй, есть повод задуматься.
Лежит, зажмурившись, втягивает воздух сквозь сжатые зубы, спину царапает.
Ичиго хмурится. Ичиго ведёт губами по шраму на груди и, как только квинси вскидывается, хватает за подбородок и кусает нижнюю губу.
- Смотри на меня, - голос у рыжего хриплый и требовательный.
Ждать приходится почти бесконечную секунду, и Ишида открывает глаза, вздыхает и шепчет в губы: грубиян ты, Куросаки.
URL комментария


Пишет Гость:
11.01.2010 в 16:17


Седьмой. Автору смешно. 736 слов.

Для одной маленькой поляны пустых было ну очень много. Битва длилась уже пятнадцать минут, а врагов всё не убывало.
- Твою мать, Ишида! – Орал Ичиго, сокрушая пустых направо и налево. – Если ты хотел потренироваться, достаточно было меня попросить! Если забыл, твоя чёртова таблетка в прошлый раз вызвала Меноса!
Ичиго едва успел увернуться от стрелы квинси, метящей ему прямо в лоб.
- Какого хрена?!
Стрела как нельзя кстати поразила пустого, подкрадывающегося к шинигами со спины.
- В этом была виновата не приманка!
- ИШИДА!
- Куросаки, я действительно хотел отработать пару приёмов. Даже специально нашёл заброшенную сторожку в лесу. Просто на этот раз их вылезло немного больше. Но я бы и сам прекрасно справился.
Кажется, пустые начинали кончаться. Во всяком случае Ичиго нашёл время подобраться к Урью и схватил его за отворот рубашки.
- Немного больше? НЕМНОГО, ТВОЮ МАТЬ, БОЛЬШЕ?! Да мобильник Рукии просто взбесился! А ведь отсюда до дома десять километров!
- Не ори на меня! – Огрызнулся квинси и, вырвавшись из хватки Куросаки, послал в оставшихся пустых веер стрел. Те незамедлительно умерли. Еще раз. – Ну вот и всё.
Призрачный лук исчез. Ичиго снова схватил Ишиду за грудки и приложил спиной о стену домика. Вышло довольно чувствительно. Урью поморщился. Без лука наизготовку он выглядел не таким решительным, тогда как Куросаки оставался абсолютно несносным всегда.
- Кажется, я не просил мне помогать! – Глаза квинси за стёклами очков злобно сверкнули. Его суровый вид мог бы напугать кого угодно, но только не Ичиго, потому что тот знал, что сейчас Ишида беспомощен. Беспомощен перед его духовной силой.
- Ты сам знаешь, что не успел бы убить всех. Дурак! – Сказал Ичиго и внезапно поцеловал его, наваливаясь и прижимая к стене всем телом.
В первые секунды Урью опешил, а потом уступил напору, стараясь отвечать не менее страстно. Да и кто бы не уступил, если его так хотят? Когда поцелуй закончился, Ишида почувствовал себя абсолютно опустошенным и просто сполз на землю по стеночке.
Ичиго хмыкнул.
- В следующий раз, когда надумаешь пригласить меня на свидание, пришли мейл, что ли…
Ишида вскинулся.
- Как ты..?
-Новая версия мобильника Рукии теперь видит и приманки для пустых. Здесь их было использовано не менее пяти штук. И не говори мне, что надеялся сам справиться со всеми пустыми! Плюс, людей тут нет, а значит, пострадать мог только вызвавший. На этот город я единственный шинигами, а ты единственный квинси. Особенно, если учесть, что на момент вызова я тренировался с Урахарой. Рукия бы так далеко не потащилась. Ну и кто еще мог такое сделать?
- Столь длительный мыслительный процесс не характерен для тебя, Куросаки. – Выдал ошеломлённый Урью.
- Раз мы со всем разобрались, может перейдём к более интересной части? Не зря же я тебя спасал? – Ичиго коварно усмехнулся, взвалил Ишиду на плечо и внёс в дом, попутно выбив ногой дверь.
Было бы нечестным умолчать о том, что Ишида сопротивлялся. Нет, спине Ичиго досталось от кулаков, и множество нелестных эпитетов досталось его похотливым пращурам. Но остановить Куросаки, не смогло бы даже появление меноса.

~ спустя некоторое время ~

Ичиго развалился на спине, заложив руки за голову. Урью удобно устроился сверху, сложив руки у него на груди и уперевшись в них подбородком.
- Это был лучший секс в моей жизни!
- Это был первый секс в твоей жизни.
- С чего ты взял?
- Господи, Куросаки, для тебя все люди братья, ты даже к Иноуэ – Иноуэ-эротической-фантазии-любого-парня – относишься как к сестре.
- И что с того?
- Ничего. Заткнись, Куросаки. А лучше я заставлю тебя замолчать.
- И всё-таки…
- О, Боже! Вот сейчас ты мог бы не отвлекаться!
- …чем тогда ты лучше других?
- То есть моих красоты, грации и мозгов тебе недостаточно?
- После таких речей я начинаю задумываться, не слишком ли сильно я тебя приложил, и не вышиб ли последние…
- Не вышиб. Я с самого начала представился как не совсем обычный человек, к тому же враг… тебе было интересно, мне было интересно… твоя духовная сила привлекает… ну а потом мои красота, грация и…
- Ишида, пообещай мне кое-что…
- Что?
- Когда мы вернемся домой, я отведу тебя к Урахаре, и ты не будешь возражать против всех методов лечения головы, которые он предложит!
- Хорошо.
- Ты согласен?
- Я согласен.
- Почему?
- Потому что я знаю, это не лечится. Потому что, когда я с тобой, сила переполняет меня. Потому что твоя уверенность заразительна. Мне кажется, я становлюсь не только сильнее, но и лучше.
- Посмотри на меня.
- Зачем?
- Да не зачем. Просто так. Просто смотри.

URL комментария


17.12.2009 в 00:35
Пишет Bleach-one-string-fest:

Т2-39 Молодежь Каракуры. Празднование Нового Года. "Ишида, ты совсем не умеешь пить!"

URL записи

Пишет Гость:
18.12.2009 в 22:22


66 слов

- Ишида, ты совсем не умеешь пить! - промямлил румяненький от алкоголя Куросаки, заключая собеседника в объятия. - Падаешь на меня, понимаешь ли! А ещё ты такой тощий... И холодный...
- Куросаки-кун, - начала было Орихиме, но Рукия остановила её.
Ичиго было рано ещё знать, что Ишида ушёл час назад, пробормотав что-то про свою Гордость, и что сам и.о. шинигами делал комплименты фонарному столбу.
- И кстати, Орихиме, у тебя фотик есть?

URL комментария


09.12.2009 в 23:43
Пишет Bleach-one-string-fest:
Т1-91 Маюри/Ишида. Глупая обида, шёпот. "У тебя и сердец-то, наверное, несколько. И бьются с разной скоростью. И ни одно - для меня."

URL записи

Пишет Гость:
10.12.2009 в 17:51


116 слов. ну, почти норма...

Бегущие по экрану цифры. Зрачки Маюри подрагивали, ловя одному ему понятные последовательности. Ишида беззвучно соскользнул с края стола, на котором он сидел уже больше часа. «Несколько программ». Которые определенно интересовали припадочного ученого гораздо больше, чем Урюу. Как и всегда, впрочем. Несколько программ. Несколько сотен, в смысле.
- У тебя и сердец-то, наверное, несколько. И бьются с разной скоростью. И ни одно - для меня.
Непонятно к чему и шепотом, но Маюри услышал. А поворачиваться к удаляющимся шагам не стал. Урюу болезненно передернул плечами и хлопнул дверью.
Утром Ишида долго рассматривал обнаруженную рядом с кроватью банку. Сквозь вязкую красную жидкость можно было рассмотреть очертания ритмично вздрагивающего органа. К банке была идеально ровно приклеена «этикетка».

«Сердце. Для тебя».

URL комментария


10.02.2010 в 23:57
Пишет Karellian:

T6-14 Квинцест. "Наверное, я плохой отец."

URL записи



Пишет Гость:
13.02.2010 в 03:44


50 слов.

- Наверное, я плохой отец, - иронично заметил Рюукен, закуривая после очередного секса.

- Зато ты хороший любовник, - чуть улыбнулся Исида и натянул одеяло по подбородок.

- Спасибо за комплимент, тебе явно есть с чем сравнивать, - он думал, что подколол сына весьма удачно, не замечая, как тот отчаянно покраснел и натянул одеяло еще выше.

URL комментария

29.12.2009 в 00:22
Пишет [J]Бел извращенец и вообще голубой королевский песец[/J]:

Т3-83 Урюу/Рюукен. Слова благодарности.

URL записи

Пишет Гость:
29.12.2009 в 02:33


158 слов.

- Три правила, - говорит Рюукен. – Три простых правила, которые настоятельно советую уяснить теперь.
Теперь – это он имеет в виду смерть матери, понимает Урюу, чувствуя апатию и пустоту внутри и увеличивающуюся пропасть между ними – снаружи.
- Первое. Не называть меня отцом. Это прихоть, но она важна для меня. Имени будет вполне достаточно, - сыну остается только кивать, когда отец так чеканит каждое слово.
- Второе. Не извиняться. Это только слова, которые ты забудешь, как только произнесешь, - привычка нервно поправлять очки у них идентична, и Урую мимоходом отмечает, что гены бывают сильнее воспитания.
- Третье. Не благодарить. Даже если есть за что. Благодарность будет…
- …слишком ярким проявлением чувств для тебя, да? – Урюу пожимает плечами. – Хорошо, я понял. Если ты не против, мне пора в школу.
Глядя вслед сыну, Рюукен достает сигарету.
- Есть ещё четвертое, - в полголоса замечает он в закрытую дверь. – Не перебивать меня ироничными комментариями. Но следовать этому правилу тебе будет не под силу.

URL комментария


23.04.2010 в 22:52
Пишет [J]чеширский коть.[/J]:

T12-25 Хирако|Айзен. АУ. Хирако-раздолбай отец, Айзен-сын-педант и обычный японский школьник. "Отец совсем меня не знает и не пытается даже понять". H!

URL записи

Пишет Гость:
23.04.2010 в 23:34


- Эй, Соуске-бо, ты сделал уроки? - Шинджи развалился на диване, скучающе переключая каналы.
- Да, отец, - вздохнул Айзен. - Ещё в прошлой четверти, отец. Видишь ли, сейчас летние каникулы и так уж вышло, что уроки летом не задают.
- Умничаешь, да? - мужчина хмыкнул. - Что-то я не заметил, как лето наступило.
Айзен молча подошёл к окну и открыл жалюзи, со звеньев которых полетела годичная пыль.
- Соуске! Немедленно выключи этот яркий прожектор!
- Это солнце, отец.
- Вот и выключи своё солнце!
- Я не Бог, чтобы выключить солнце, - спокойно ответил юноша.
- Тогда стань этим самым Богом и выключи уже чёртово солнце, - вздохнул Шинджи, щурясь.
- Это будет не так просто, - тяжело вздохнул Айзен, - но если ты действительно хочешь...

Шинджи махнул рукой и пожал плечами. Соуске вернулся в комнату, сел за письменный стол и аккуратным каллиграфическим почерком вывел в ежедневник.
"Стать Богом. Взойти на небеса. Потушить солнце"
- Отец совсем меня не знает и не пытается даже понять. Интересно, если я стану Богом, он хоть это заметит? - хмыкнул Соуске.
- Что ты там бормочешь? - недовольно выкрикнул из соседней комнаты Шинджи.
- Ничего, отец, делаю уроки.
- А, ну давай....
- И пяти минут не прошло, как забыл про лето..., - шепнул Айзен и подчеркнул фразу про стать богом два раза, обводя жирным.
URL комментария


02.03.2010 в 00:33
Пишет [J]внук Смит[/J]:

T8-76 Исида Рюукен, легкое (или не очень) психическое расстройство после смерти жены

URL записи

Пишет Гость:
13.08.2010 в 11:37


360 слов непонятно чего.

Полуистлевшая сигарета в пальцах. Остывающая чашка кофе без сахара.
«Рюукен», - тихий шепот на ухо. Нежный голос. Невесомые пальцы, перебирающие его волосы. Шелковистая прядь, скользнувшая по щеке.
Сходить с ума приятно.
Как давно это началось? Сразу после ее смерти. Сколько это продолжается? Уже два месяца.
«Рюукен».
Среди его родственников не было душевнобольных. Он это прекрасно знает. А еще он знает, что пора заканчивать с этим безумием. Но не может. Потому что не хочет.
Лекарства не помогают: он уже принимал транквилизаторы. Была абсурдная мысль выпить все таблетки сразу – он понял насколько глупо это, когда уже протянул руку к тому, что могло и облегчить, и оборвать его жизнь. Лишь одна мысль о сыне заставила его взять себя в руки.
«Рюукен».
Он стал бояться темноты. Все бы это выглядело курьезно, если бы он не видел всякий раз во мраке ее силуэт.
Его мучает бессонница.
И сейчас он сидит с закрытыми глазами в темноте. Ведь для того чтобы побороть страхи нужно встретиться с ними лицом к лицу.
«Рюукен».
Он чувствует чье-то дыхание на своих губах. Делает глубокий вдох. В воздухе разлился аромат ее любимых духов.
Петли двери чуть слышно скрипят, когда кто-то входит в кабинет, прогоняя его сладкое безумие. Ему все равно – он кое-что уже понял о своем помешательстве.
- Исида-сама, вы идете домой? Уже довольно поздно.
- Да, Юрико-сан, я скоро пойду. До свидания.
- До свидания, Исида-сама.
Дверь закрывается.
- Рюукен.
В темноте он снова видит ее.
- Что тебе от меня нужно?
- Я лишь хочу снова обнять своего сына. Но для этого мне нужен пустяк… Твоя жизнь.
Пустые всегда будут искать тех, кого любили при жизни. Чтобы убить. Ведь от любви до ненависти один шаг.
Движения, отработанные до совершенства на тренировках с отцом. Секунда – и голубоватый свет о стрелы освещает то, что когда-то было его женой. Уродливая маска, раскалывается пополам, а жуткий вой закладывает уши.
Ослабляя галстук непослушными пальцами, Рюукен снова курит. Его безумие окончено: но в груди появился сосущий холод. Нет, это совсем не мешает жить. Вот только он больше ничего не чувствует. Ни страха, ни жалости, ни любви, ни злобы. Ничего.
Но каждый раз, глядя на своего сына, Рюукен понимает одну вещь – этот холод в груди не навсегда.

Название: Экзамен
Автор: *ZayaZz*
Бета: Каге Неко
Жанр: комедия в 11-ти главах
Рейтинг: PG
Дисклэймер: Кубо-сама
Действующие лица: Ичиго и многие другие
Размещение: обязательно с этой шапкой
От автора: были главы 1-4, добавила 5-7 в комментах


ЭКЗАМЕН.

Глава 1. Ичиго, Укитаке.

Итак, свершилось. Принятое решение было парадоксальным, но похоже капитаны Готей-13 банально страдали от безделья после того, как Эспаду разгромили, а сладкая троица во главе с Айзеном укрылась в Хуэко для создания новой. Разработку генерального плана по добиванию дезертиров как обычно поручили Урахаре Киске, уделом же остальных шинигами вновь стало ждать у моря погоды, а в свободное от этого время становиться сильнее. Все как всегда. Капитанам особо совершенствоваться, ясное дело, не хотелось, и поэтому во время очередного приступа безделья они ухватились за Ичиго, который периодически заглядывал в Общество Душ на огонек.

- Давай я тебе все объясню по порядку, - предложил Укитаке, поскольку Ичиго смотрел на него как на полного идиота. - Повторюсь, сегодня утром на совете капитанов было принято решение сделать тебя капитаном. Естественно, после сдачи экзамена. И на то были причины.
- Которые я уже битый час пытаюсь уяснить! - возмутился Ичиго. - Укитаке-сан, давайте, выражаясь Вашим языком, по порядку. Во-первых, какое капитанство, я же временный шинигами.
- Прецеденты были, например твой от... - Укитаке споткнулся, осознав, что чуть не сболтнул лишнего.
- Что Вы имеете в виду?
- Ничего, я просто хочу сказать, все подвержено переменам.
- Во-вторых, у какого отряда я стану капитаном? У тех трех лейтенанты отлично справляются. И вообще, лучше возьмите Ренджи. Или Готей-13, скрываясь от налогов, переделывается в Готей-14?
- Куросаки-кун, нового отряда не будет. Понимаешь, нам нужно продемонстрировать офицерам, что есть, к чему стремиться, поднять их боевой дух...
- Что-то тут нечисто, Укитаке-сан...
- Прости, я сейчас позову Кионе, она приберется...
- Да нет, подозрительно все это... Ну ладно, а что за экзамен?
- Видишь ли, обычно на экзамене кандидаты сражаются с двумя капитанами... Но ты - случай особый, вайзард, как никак... А поскольку ты и так уже прошел проверку в виде Кенпачи и Бьякуи...
- Меня назначат автоматически, и тема закрыта! - обрадовался Ичиго.
- Нет, не совсем... Решено изменить порядок проведения экзамена, сделать его многоступенчатым, проверяющим разные качества. Разработку плана проведения экзамена поручили Урахаре Киске, он был весьма доволен.

Урахара! У Ичиго на голове зашевелились волосы при воспоминании об "обучении", когда под радостный возглас "Lesson 2!" его бросили в разбитую штольню. Будь это не Урахара, Ичиго бы решил, что ничего страшнее штольни придумать нельзя. Но этот способен... Добраться до Сенкаймон и досвидос, пусть из воздуха капитана делают...

Словно прочитав его мысли, Укитаке добавил:
- На период проведения экзамена Врата Миров будут заперты. Ты уж извини, Куросаки-кун... Кстати, Куротсучи предлагал проверить тебя на устойчивость к ядам, но я воспротивился.
- Зря беспокоились, Укитаке-сан. Благодаря кулинарным шедеврам Иноуэ у меня выработался иммунитет ко многим из них...
- В общем, завтра мы изложим тебе суть первого испытания.
Вздохнув, Ичиго отправился разыскивать Рукию и Ренджи.

Глава 2. Ичиго, Рукия, Ренджи.

- Почему всегда везет всяким недоумкам! - во весь голос орал Ренджи.
- Тебе недавно повезло? - ехидно осведомилась у него Рукия.
- Иди ты! Почему его, а не меня сделают капитаном! У меня и банкай есть...
- Вместо мозгов, - констатировала Рукия.
- Я честно пытался, но на тебя они не согласились, - посетовал Ичиго.
- Это действительно странно. Давайте попробуем понять, кто за всем этим стоит, - предложила Рукия.
- Кенпачи, чтобы ты всегда под рукой был, - изрек Ренджи. - Или Куротсучи, чтобы под шумок тебя в 12 отряд сдать. Для опытов.
- Скорее, это происки Айзена, - возразила Рукия. - Пока они тут Ичиго экзаменуют, он снова нападет на Каракуру, создаст Ключ Короля, вот, смотри...

Ичиго дернулся в сторону от рисунка, где зайчик в кенсейкане тыкал рыжеволосого указкой, а третий с понтовой прической сжимал в лапах ключ.

- Отстань! Это слишком сложно! Укитаке что-то говорил про бодрость духа...
- Он всем так говорит, Ичиго!
- В общем, это нас немного развлечет, - зевнул Ренджи.
- И видимо не только нас, - внезапно произнесла Рукия и понимающим взглядом уставилась в небо.
- Еще посмотрим, кто кого развлекать будет, - мстительно сжал кулаки Ичиго.

На следующее утро он предстал перед собранием капитанов.
- Куросаки Ичиго, - произнес Ямамото, - в ходе первого испытания мы проверим твой интеллект, способность быстро запоминать большие объемы информации и моментально ориентироваться в полученных данных.
Ичиго понимающе кивнул. По крайней мере, это выглядело логичным.
- Тебе предстоит за остаток дня выучить родословную клана Кучики и отчитаться завтра утром. Можешь приступать немедленно. Капитан Кучики проводит тебя в свой семейный архив.

Смесь негодования, отвращения и ярости на лице Ичиго дополнилась изумлением, когда он увидел, что на лице Бьякуи играют те же самые эмоции. Видимо, для него это тоже было новостью. Однако от этого не легче. Но, как известно, приказы не обсуждаются. И, смерив друг друга презрительными взглядами, двое шинигами отправились в поместье Кучики.

Глава 3. Ичиго, Бьякуя.

"Похоже, Рукия в чем-то была права", - мрачно размышлял Ичиго, вспоминая вчерашний рисунок. "Генеральный план, значит... Менос тебя сожри, Урахара!!"
Ичиго покосился на шествующего рядом капитана шестого отряда. Если Бьякуя сейчас про себя и желал Урахаре доброго здравия, то на его лице это никак не отражалось. Он уже успел овладеть обуревавшими его эмоциями и вновь излучал величественную невозмутимость. Чего нельзя было сказать об Ичиго, который решил поскорее выяснить подробности процесса подготовки.
- Бьякуя... - начал он. Молчание.
- Слушай, Бьякуя... - повторил Куросаки. Молчание.
- Бьякуя, ты слышишь или нет?!
Наконец тот соизволил ответить:
- К кому это ты обращаешься?
- К одному идиоту, который либо совсем оглох, либо одно из двух!! - лопнуло терпение Ичиго.
Бьякуя вспыхнул, но сдержался и процедил сквозь зубы:
- Ты должен обращаться ко мне "капитан Кучики".
- Да плевал я на это с вершины Соукиоку! Как хочу так и..
- Куросаки Ичиго! - прервал его низкий голос. - От души рекомендую тебе заткнуться, ибо ты переступаешь порог знатного дома!
И впрямь, в пылу ссоры Ичиго и не заметил, как они перешли в шюнпо и в два счета оказались на месте.

- Оставь свой меч снаружи! - сказал Бьякуя, когда они подошли к архиву.
- ЧЕГО?! Черта лысого я хоть на секунду расстанусь со своим мечом, особенно когда ты поблизости!
- Это незыблемое правило посещение архива. Чтобы такие варвары, как ты, не нанесли урон древним документам. Слуги за ним присмотрят.

Пришлось подчиниться. Ичиго снял меч, после чего оба проследовали внутрь.
- Эй, Бьякуя, а как насчет тебя?!
- А на главу клана это правило не распространяется! - довольно заявил Бьякуя, поглаживая рукой рукоять Сенбонзакуры.
- Что за мерзавец!.. - прорычал Ичиго, мысленно добавив в список обязательных дел пункт "отомстить проклятому снобу".
- Приступай, Куросаки Ичиго. На этих полках разложен архив в хронологическом порядке. Чем старше, тем выше.
- Непонятно, зачем мне это. Неужели нет простого списка или диаграммы? - Ичиго припомнил уроки истории.
- Нет, информация о представителях каждого поколения находится на соответствующей полке.
- Мляя... - протянул Ичиго, задрав голову. Положительно, сегодня был не его день.

Вздохнув, он начал с нижних полок.
- Эй, а ты мне помогать не собираешься?
- Ты точно умом тронулся, - с удовлетворением констатировал Бьякуя. - Я буду просто следить, чтобы ты все делал с надлежащим уважением к документам древнего рода.
Ичиго пришел в голову лишь один способ выразить свое уважение к этим документам, но до сортира, похоже, было далеко, Бьякуя успеет его догнать. Поэтому, отогнав соблазнительную мысль, он принялся за работу.

Медленно, но верно продвигаясь ввверх, он наконец добрался до прапрадеда Бьякуи.
- Ух ты, а его, оказывается звали Бьякуширо! - радостно присвистнул Ичиго и повернулся к Бьякуе. - Ты знал? А еще у вас с ним имена одинаково начинаются.
- Можешь не сомневаться, я заметил... - выражение лица Кучики-тайчо не предвещало ничего хорошего. Но Ичиго уже вошел во вкус.
- А чего на тебе останавливаться? - ухмыльнулся Куросаки. - Предлагаю заочно придумать в том же ключе симпатичненькое имя для твоего будущего правнука. Только нужно соблюсти тенденцию к сокращению имени. Например, Бьякс! Что скажешь?

Теперь уже выражение лица Кучики заставило Ичиго действительно обеспокоиться. С секунды на секунду он ожидал дружеского прикосновения лепестков Сенбонзакуры, но, к его вящему удивлению, этого не последовало. Нечеловеческим усилием, на которое способны, вероятно, только главы благородных домов, Бьякуя подавил желание немедленно убить Куросаки. Чем тот тут же воспользовался.
- Неужели Сенбонзакура уже отцвела? - участливо поинтересовался Ичиго.
- Куросаки, - голос Бьякуи чуть дрожал от гнева, - я не высвобождаю меч лишь потому, что сотня крошечных лезвий может случайно повредить ценнейшие документы.
- Наконец то ты признал, что точность твоих ударов несовершенна, - изрек на это Ичиго и, проигнорировав очередную перемену Бьякуи в лице, вернулся к изучению чертовски пыльных рукописей, посвященных прапрадеду.

- Ого! Он, похоже, очень крут был, - уважительно произнес Ичиго некоторое время спустя.
- Да, Кучики Бьякуширо - один из основоположников славы рода Кучики, - с оттенком гордости промолвил Бьякуя. И тем же тоном добавил:
- Я полагаю, он был моим предыдущим воплощением в Обществе Душ.
- Вот оно что... - ответил Ичиго, уткнувшись в рукопись. - Ну, в таком случае становится понятно, почему его сестра, Румиона, так недолго прожила...
- ХАДО №4, БЬЯКУРАЙ!!!

Бьякуя в бешенстве смотрел на место, куда ударила белая молния и где мгновение назад стоял Куросаки. За его спиной Ичиго, бережно отряхивая документы и улыбаясь что твой Ичимару, произнес:
- Чуть не попал... А как же почтение к древним документам? Вот, посмотри, что ты наделал, в слове "Бьякуширо" закоптилась буковка "и"...
Следующая молния ударила слишком быстро, и Ичиго, не успев рассчитать маневр, на всей скорости щюнпо врезался носом в стену.
- К.. со.. - прохрипел он и со стоном сполз на пол.

Секунду спустя Ичиго ощутил, как за спиной Бьякуя вплотную подошел к нему и прошипел:
- Куросаки, если ты посмеешь оскорбить моих предков во время экзамена... - но Ичиго его не слушал, поскольку все его внимание занял подозрительно твердый объект, упершийся ему в спину.
"Нифига себе..." - подумал Ичиго. После чего с криком: "Так вот зачем тебе это все понадобилось, развратник!" - вскочил на ноги, обернулся и схватил рукой вышеупомянутый объект. Доли секунды Кучики Бьякуя созерцал жутко грязную от пыли руку Куросаки, обхватившую рукоять Сенбонзакуры. После чего волна вишневых лепестков вынесла Ичиго из архива, захватив по дороге и его меч, а Бьякуя со вздохом поднял с пола разлетевшуюся рукопись: "Даже не задел..."


Глава 4. Ичиго и другие.

Наутро Ичиго, который большую часть ночи пытался разгрести мешанину имен в своей памяти под аккомпанемент хохота Ренджи и нравоучений Рукии, приплелся к казармам первого отряда. Недосчитавшись нескольких капитанов, он рискнул спросить о причине их отсутствия.
Киораку, характерным жестом придерживая шляпу, удовлетворил его любопытство:
- Зараки-тайчо сказал, что его ничего, кроме сражения с тобой не интересует, Куротсучи-тайчо обиделся на отказ применить яды, Комамура-тайчо с отрядом на задании в Руконгае, а у Сой Фонг-тайчо как всегда много дел. Остальные будут с минуты на минуту.
"Какие еще остальные?.." - недоуменно подумал Ичиго, сообразив, что все остальные капитаны на месте. В ответ на замешательство, отразившееся на его лице, сотайчо изрек, что сегодня утром ему в голову пришла мысль пригласить на столь важное мероприятие еще и лейтенантов, и за ними уже послали. Ичиго почувствовал, что сейчас бы тоже с удовольствием всех послал. Да и Бьякуя отчего-то не выглядел особо счастливым. Но тут подоспели лейтенанты и чинно расселись позади своих капитанов.

Вести допрос, пардон, экзамен сотайчо поручил Укитаке, чему Ичиго внутренне порадовался, ведь тот не станет сильно мучить. Испытание началось. К своему удивлению, Ичиго отвечал на вопросы достаточно быстро, тратя не более пяти минут напряженного мычания на каждый. Ренджи время от времени одобрительно подмигивал ему из-за плеча своего капитана. Однако кое-что несколько беспокоило Ичиго. То ли бессонная ночь давала о себе знать, то ли от мельтешащих в голове имен Кучики начались глюки, но Ичиго готов был поклясться, что всякий раз, когда он пытался переврать имя того или иного предка, шарф на шее Бьякуи слегка шевелился, хотя владелец оставался неподвижен.

- Итак, последний вопрос! - торжественно объявил Укитаке. - Назови имя прапрадеда капитана Кучики.
Тут Ичиго с ужасом ощутил, что его мозг окончательно перегрелся и погрузился в гибернацию. Все, что он мог вспомнить, так это то, что их с Бьякуей имена начинаются одинаково. Ичиго решил рискнуть и подобрать второй иероглиф наугад.
- Эмм... дайте подумать... этоо... наверное Бьякудзин... нет? - лицо Кучики побагровело, а шарф снова шевельнулся, что еще больше сбило Ичиго с толку. - Тогда Бьякуроу... Бьякусин... - в панике соображал он. Тут из глубины подсознания вынырнул Хичиго и любезно предложил свой вариант, за который отчаявшийся Ичиго с огромной радостью ухватился.
- Точно! Бьякучмо!!

Тишина. Ичиго наблюдал, словно в замедленной сьемке, как у Бьякуи расширяются глаза, а бедняга Ренджи за его спиной закусил кулак, чуть заметно трясся, а из глаз его обильно, и, к счастью для него, беззвучно лились слезы. Дальше все произошло чересчур быстро. Бьякуя вскинул руку, словно направляя лепестки Сенбонзакуры, шарф сорвался с его шеи и змеей затянулся вокруг шеи Ичиго, который никак не ожидал такого подвоха. Кучики подошел к задыхающемуся Ичиго и чуть слышно прошипел: "Может, теперь ты скажешь имя моего прапрадеда?"
"Почему он такой белый..." - ни к селу ни к городу пронеслось в голове Куросаки. - Белый... вдвойне белый..." И он с трудом прохрипел:
- Бья.. ку.. ши.. ро...
- Так то лучше! - Бьякуя щелкнул пальцами, и шарфик послушно улегся на место. Ичиго поднялся, растирая себе шею, а остальные присутствующие торопливо проглатывали остатки смеха, с легким беспокойством глядя на рыжего шинигами.
- Куросаки- кун успешно прошел первое испытание! Кстати, Бьякуя, - произнес Киораку, на всякий пожарный пряча улыбку под шляпой, - что это было?
- Мне удалось насытить свой шарф кидо до такой степени, что он стал мне повиноваться. Отличное средство, если я ВДРУГ, - он пренебрежительно подчеркнул "вдруг", - лишусь оружия в столкновении с врагом. Только я еще не придумал название техники.
- Я уже придумал, - громко ответил Куросаки, - БЬЯКУДАВ отлично подходит!
- Куросаки, я сейчас убью тебя! - Бьякуя вновь поднялся к немалому удовольствию всех присутствующих.
- Чудненько! - ответил Ичиго, вытаскивая из-за отворота косоде какой-то явно древний листок. - Но перед смертью я успею зачитать вслух любовное письмо Бьякуширо к своему лейтенанту Реджинальду...
Понадобилось четыре человека, чтобы оттащить от Ичиго Бьякую, который вознамерился задушить его теперь уже собственноручно, и его усилия почти увенчались успехом.

- Думаю, - произнес Ренджи, когда они с Ичиго и Рукией сидели неподалеку от казарм 13-го отряда, - тебе можно также поставить зачет за выживание в условиях экстремальной нехватки воздуха.
- Поделом ему, - произнесла Рукия, - этим письмом он явно перегнул палку!
- Лишь потому, что твой любезный братец чуть не перегнул мне шею! - возмутился Ичиго. - Укротитель шарфиков нашелся...
- Кстати, разведка донесла, что завтра утром тебе объявят о втором испытании. Может, меносы?
- Не, это было бы слишком просто для Урахары. Ладно, покрайней мере, одно дело я завершил, - улыбнулся Ичиго, мысленно поставив галочку напротив пункта "отомстить проклятому снобу".
- Ладно, хорош трепаться, айда к Мацумото, отметим твой успех. Ты ж теперь официально стал интеллектуалом.
И трое друзей отправились в компании лейтенантов еще раз перетереть события уходящего насыщенного дня.