Нет меры слез. Нет избавления от боли. Мы заново учимся жить, говорить, думать. Ты жив, а мы с мамой умерли, чтобы воскреснуть для новой жизни. Все, что казалось раньше большим и значительным, вдруг стало мелким и неважным. Есть ты, в каждой клеточке нашего тела и души. Мы много поняли за эти дни. Мы хоронили не тебя, а домик, в котором ты жил. Помнишь, когда любимая пижама тебе стала малой и мы ее выкинули, ты плакал; когда разбилась твоя чашка с долматинчиками, ты тоже горевал. Мы плачем и горюем о твоем домике, а ты выпорхнул из него и улетел в вечность. Ты жив, мы всегда чувствуем твое теплое дыхание, твою нежность, слышим твой заразительный смех и ту музыку, которую ты играл. Ты утешаешь нас, мальчик. Ты пришел к своей крестной и деликатно, как всегда это делал, притронулся пальчиком к ее спине и сказал тихо: "Катя, я взял у мальчика книжку с картинками и забыл ее вернуть..." Потом место твоего прикосновения обжигало твою крестную целый день. Ты не говоришь с нами, потому что мы слишком ослепли от горя и еще не готовы. Знаешь, вчера, когда тебе исполнилось девять дней, к месту твоей гибели пришли все дети нашего поселка. Они принесли тебе много цветов и долго не расходились. То же было и здесь. Твоя могилка за один день превратилась в дивный цветник. А еще мы решили построить храм в Саянах в честь твоего небесного покровителя - патриарха Тихона. Уже выделили землю в центре поселка, так что у тебя будет на земле свой домик, куда ты будешь прилетать и общаться с нами, со своими сродниками.
Раньше, пока ты был здесь, мы слишком были заняты собой, а теперь живем только тобой. Это нас держит, дает смысл. Наши глаза слепы, чтобы видеть твой мир, а ты видишь нас хорошо и очень поддерживаешь нас. Спасибо тебе, сын, за то, что ты пожил на этой земле с нами. Спасибо, что отвел нас от пустопорожней суеты и вернул к главному, ради чего стоит жить. Мы будем стараться быть достойными тебя. Всегда, каждую минуту нашей жизни.
[700x525]