В фильме «Это всего лишь конец света» почти ничего не происходит: семья болтает, переругивается, вспоминает эпизоды из прошлого, а Гаспар Ульель с прекрасными глазами преимущественно молчит и никак не решится сказать, что скоро умрёт. В мучительных перепалках можно увидеть трагедию семьи как социальной конструкции, скрепляющей людей, неспособных понять друг друга. Или рассматривать личную тайну главного героя как формальный приём в композиционной основе пьесы Лагарса, которую экранизировал Долан.
Для меня истина происходящего в том, что самое важное – предмет запрещённый, о нём и нельзя говорить. Острее всех это чувствует брат смертельно больного Луи, пускай между ними и разыгрываются ожесточённые споры на грани с физическим насилием. Возможно, споры эти подспудно инициированы как раз тяжестью разделяемого обоими чувства. На поверхности братья пребывают на разных полюсах: утончённый богемный литератор и грубый работяга, один – профессиональный жонглёр словами, другой с порога заявляет, что он «не любитель слушать и разговаривать», но их антагонизм по существу мнимый.
Все члены семьи, конечно, знают, что Луи не такой, как они: всегда погружён в стихию языка, всегда занят работой вымысла. Мать просит его «рассказать историю», сочинить на ходу какие-нибудь сплетни, чтобы хоть так приблизить к себе и заодно употребить его профессиональные навыки ко всеобщему удовольствию за ужином. Он для развлекательной застольной беседы оказывается малопригоден, даром что писатель; да и старший сын, Антуан, «байки» выслушивает неохотно – более того, при намёке на литературность, сконструированность разговора агрессивно сопротивляется попыткам встроить его в чужой сюжет, сделать персонажем, подчинённым авторской воле. Антуан не хочет быть приколотым, как бабочка, в чужой альбом: для него это вопрос самозащиты, отстаивания своей субъектности, которая отказывается себя артикулировать. Так он на свой лад сохраняет тайну заброшенности человека в мире и безмолвной сердцевины самой жизни – сырой и хаотичной, свернувшейся в тёмный клубок в закрытых комнатах и рассеянной повсюду, как ветер, который колышет занавески. Он принципиально не хочет делать из жизни материал для пьесы: может быть, ему просто хватает мужества позволить ей исчезнуть тихо, непознанной и неисчерпанной.
Но всё же теперь Антуана и Луи объединяет глубинное понимание – изначальное ли или конечное – того, что выразить главное, невыразимое лучше всего посредством молчания. И потому, встретившись спустя много лет, они даже не хотят и не пытаются прорывать ткань обыденной речи и вязнуть в душеспасительных беседах.
И тем более недопустимо прямое говорение о смерти – можно разве что залить экран примиряющим золотистым светом и показать, как дурацки дрыгает лапкой птичка, которая вылетела из часов и тут же скончалась.
Итак, продолжаем восполнять недостающие паззлы, в глобальной кино-мозаике, посвященной мировой эротике. Стоить напомнить, что расцвет сей благодатной отрасли пришелся именно на семидесятые годы прошлого века. Стало быть и самые заметные фильмы по сабжу, были сняты в 70х: «Last Tango In Paris», «The Night Porter», «Turks fruit», «More», «Zabriskie Point» и конечно же «Ai no korida» Нагиса Осима. «Империя чувств» Осимы, вообще стоит особняком, как некая «вершина» эротического кинематографа, вобравшего авторскую элитарность и предельную откровенность эксплуатации граничащей с порно. Такой фильм мог быть снят, пожалуй, только в Японии начала 70х. Для этого там совпало три необходимых условия: пик развития кинематографа в целом, культурная предрасположенность в историческом смысле и бурная культурная кооптация западными идеями. Нагиса Осима был конечно же не единственным в этих условиях, в связи с чем стоит вспомнить о Nikkatsu.
Nikkatsu, это такая Японская киностудия, старейшая, по слухам созданная еще в 1912 году. Так вот, к началу 70х, ребром встал вопрос о конкуренции с телевидением и с «Голливудом», посему было принято решение круто поменять производственную политику студии. То есть энергично заполнить подцензурную для ТВ эротическую нишу. В 1971 году было принято волевое решение. Вследствие коего со студии ушли многие известные режиссеры, а на их место пришли молодые и менее щепетильные. Среди таких был и Набору Танака.
Собственно, Танака работал на студии давно, к примеру, он был ассистентом Имамуры на фильме «Порнографы» 1966 года. И тут ему выпал прекрасный шанс выдвинуться. Танака принялся за производство фильмов, которые на студии называли «Roman Porno», а в целом в Японии «Pinku eiga» - некая гремучая смесь из насилия, секса и криминала. По большому счету, тот самый западный Sexploitation. До 1975 года Танака снял несколько довольно крепких фильмов, которые еще ждут своего раскрытия.
Об этом странном феномене «переходе эксплуатации в арт-хаус», я уже как-то пытался рассуждать. Так вот история Танака это как раз иллюстрация данного тезиса. К 1975 году чувак настолько значительно прогрессировал, что выдал один за другим фильмы которые язык не повернется назвать «низкобюджетной эксплуатацией», это настоящее стильное, авторское кино. Именно поэтому я и определил его в раздел «Эротика с запахом смерти», ну, кроме того что там еще и «смерти» предостаточно. Хотя, как видно, для Японии это вполне себе взаимосвязанные вещи.
«Я думаю, что положение Nikkatsu в отрасли уникально. Это большая компания, но мы работали над одной концепцией, сексом, в течение 18 лет и сняли очень большое количество фильмов. Секс - это занятие, в котором мы ясно показываем нашу истинную сущность. Изучение отношений между мужчинами и женщинами - один из лучших способов показать сущность человека. Поэтому мы подумали, что, работая с темой секса, мы могли бы исследовать себя более глубоко и выразить самую суть мира. "
- Нобору Танака
«A Woman Called Sada Abe» «Jitsuroku Abe Sada» или по нашему «Женщина по имени Сада Абэ», Танака снял за год до известного фильма Осимы. Что
Участница основного конкурса ММКФ-2022, картина из Шри-Ланки "МАРИЯ. АНГЕЛ ОКЕАНА/Maariya. The Ocean Angel" привлекла моё внимание ещё по синопсису, кои редко бывают столь интригующими и ещё реже вообще дают правильное представление о фильме. Выловленная командой небольшого рыболовного судна резиновая женщина плюс затесавшийся на борту "заяц" обещали завязку занятного комедийного кино, коим оно и казалось поначалу. Не то что б смешно, но красочно и мило.
На поверку же, картина куда обманчивей и глубже. Большая часть фильма - психологическое исследование об отношениях в мужском коллективе. О природе "мужского", о скрытой и явной конкуренции. И, конечно, о сексуальности, которая, хочешь-не хочешь, всплывает сама собой в присутствии женщины, пусть даже и искусственной. Оказывается, древние инстинкты, убаюканные качанием на волнах и вытесненные тяжелой работой, вспыхивают как пожар - дай только повод. И вот уже в некогда дружной команде одна за одной идут пикировки, граничащие с мордобоем. Ревность и вожделение делает из мужчин идиотов - смешных, отчаянных, но опасных. Масло в огонь подливает ещё болтливый и раздражающий всех пассажир.
Очевидно, что никакое частичное решение проблемы заведенный природой механизм не остановит, но не выкидывать же виновников за борт... Капитан, к своей чести, всё-таки находит какой-никакой выход, озвучив, а главное, разрешив всё то, что было на уме у каждого.
Казалось бы, тут и сказочке конец (нечаянный каламбур, простите), но нет... Там где должна была бы закончиться недокомедия, внезапно начинается новая часть "марлезонского балета" - то ли детектив, то ли триллер. Но уже в формате короткого метра, за что автору благодарность и респект. Всего какие-то пара сцен, но все "чеховские ружья" стреляют, раскрывая нам интригу за интригой. Но самое главное, что в финале мы обнаружим, что мужчины (как и совы) - совсем не те, кем кажутся. Очевидно, поведав нам страшные мужские тайны, режиссер конечно же, поспешит их вернуть в пучину. Концы в воду, так сказать.
Отдельный курьёзный факт - завязка истории взята из реальной жизни, о чём зритель, досидевший до титров непременно узнает и даже увидит документальное подтверждение.
Неожиданно хорошо. Крепкое фестивальное кино с неплохой заявкой на победу или лучший сценарий.
Получившая в этом году Золотого берлинского медведя картина каталонки Карлы Симон "АЛЬКАРРАС" случайного зрителя может удивить и даже разочаровать.
Очень неспешное повествование о жизни многопоколенной семьи в маленькой деревеньке Алькаррас подходит скорее для документального, но не игрового кино. Впрочем, учитывая, что все действующие лица - просто жители реальной деревни и не являются профессиональными актерами, вопрос о чистоте жанра как будто зависает.
Главная интрига фильма объявляется в первых же кадрах. Семье, многие десятилетия живущей посреди персиковых плантаций, внезапно предстоит уехать. Старый хозяин земли умер, а наследник решает её продать. Времени у героев остаётся до конца лета, как раз, чтобы собрать урожай.
Время летит долго. Бесконечная фермерская рутина сменяется сценами из повседневной жизни. Детские игрища, семейные посиделки, дискотеки в деревенском клубе... Камера как будто не оставляет ни одного потаенного уголка, посвящая нас во всё мелочи быта современной каталонской деревни, со всеми своими радостями и проблемами.
Время летит долго, но неумолимо. С приближением развязки напряжение нарастает. И вот уже в доселе дружной семье вспыхивают конфликты, срываются нервы. Но и это проходит... И снова рутина, сельская жизнь, погружение в маленькие человеческие тайны.
Последние кадры шокируют и вызывают неподдельную боль, несмотря на то, что "чеховский" финал был предсказуем изначально. Классическая драма, пересаженная со среднерусской полосы в теплые иберийские почвы, не только не теряет актуальности, но кажется, звучит ещё громче. Век спустя, в контексте анти-глобализма и анти-капитализма, неуправляемого технического прогресса и урбанизации, атомизации общества и бесконечных национальных размеживаний (фильм, напомню, снят исключительно на каталонском языке) семейная трагедия представляется ни много, ни мало Апокалипсисом. Современному миру оказываются не нужны ни люди, ни плоды их трудов. Ни, что самое горькое, их память... Песня, в которой поется об урожае в память о погибшем друге... Вековое фиговое дерево, спасшее от голода бывшего хозяина этой земли во времена далёкой гражданской войны...
Кто виноват? Что делать? Никто не виноват и ничего не поделаешь. C'est la vie. (Простите мой французский)
Или все же правильнее сказать: "Apres nous le deluge?"
#gaiff #gaiff2022 #goldenapricot #прокино
Это фильм про двух актёров, совершенно противоположных по актёрской школе, отношению к зрителям, получаемым гонорарам, количеству наград на фестивалях, числу жён и детей, даже акценту: один — испанец, другой — аргентинец. Они снимаются в фильме весьма экстравагантной дамы-режиссёра и играют двух братьев, естественно, тоже с противоположными характерами и очень разным поведением: один, сев пьяным за руль, губит их родителей, другой даёт на него показания в полиции, один, выйдя из тюрьмы, делает ребёнка девушке из борделя, другой на этой девушке женится.
Фильм о двух противоположностях может быть и комедией, и драмой. Жанр этого фильма так и обозначен: комедия-драма. Дуэт двух актёров и столкновение двух характеров — очень смешные, драма происходит в конце, но и она заканчивается смешно: один актёр почти убивает другого, другой — почти умирает. И самое смешное в том, что два человека и две роли в чём-то похожи, при всём различии в них не усматривается существенной разницы и в конце этой комедии-драмы один актёр предлагает себя в качестве исполнителя обеих ролей, а другой — осуществляет этот замысел.
Для меня это уже второй замечательный фильм о двух людях, играющих противоположные роли, сходные с характерами этих людей. Первый — «Зильс-Мария» с Жюльет Бинош и Кристиан Стюарт, второй — этот фильм с Антонио Бандерасом, Оскаром Маринесом и Пенелопой Крус. Первый – драма, второй — комедия. Приятного просмотра!
Ну, откуда в Исландии коровы? Холодно им там. Исландская корова – это овца. Соответственно, исландский Минотавр – баран. Такой уж там фольклор. Будем снисходительны к аборигенам.
Жила-была в исландской глуши семейная пара, Ингвар и Мария. Не молодая, но и не старая. И не было у них детей. Не то, чтобы совсем-совсем не было, но, в общем никто не выжил. Переживали, конечно. Но смирились.
И как-то в Рождество родила их овца, хм, и не сына, и не дочь, а…Ну, да, его, местный вариант Минотавра. Ингвар с Марией забрали ребеночка себе. В рубашонку нарядили, в кроватку положили, из сосочки покормили. И полюбили. А мать его, зверушку неприкаянную, Мария по-тихому убила – чтобы, значит, не нарушала обретенного семьей счастья своим плачем. И в ямку закопала…
Тут как раз Петур приехал, брат Ингвара и мошенник на доверии. Не-не, это не то, что вы подумали! Петур – парень почти хороший, правда, к Марии не совсем равнодушный. К Минотавру, хотя и не сразу, тоже привязался… Деверя Мария вскорости выставила – возвращайся, мол, в цивилизацию, нечего нам тут идиллию нарушать. Даже денег дала.
Тут бы и расцвести счастью…
Но явился папа нашего Минотавра. Настоящий, а не приемный. И убил Ингвара. А ребеночка, значит, увел с собою.
И осталась Мария одна-одинешенька. Не считая овец и кота. Собаку, кстати, тот папа тоже убил.
Вот и сказочки конец!
Об чем опус? А об том, что на чужом несчастье своего счастья не построить. Пусть даже то несчастье – зверушкино. Мать, она всегда мать, неважно, в каком обличье. И это уже что-то онтологическое…
Все действо отлично уложилось бы минут в десять-пятнадцать. Но так снимать давно разучились.
А Минотавра нашего изображало аж десять (!) актрис/актеров, не считая овец и того, кто подавал голос. Потрясающе! Не, потрясает не игра, потрясает количество. (Иной раз титры так доставляют!)
Да, саспенса я как-то не заметил, хотя вроде бы обещали – хорор же.
Теперь о серьезном.
Во-первых, вот то, что прямо-таки само напрашивается. У древних греков критская царица родила Минотавра, потому что… Правильно – потому что к ней захаживал бык. Ну, или она – к быку. Если бы Минотавра родила корова, надо было бы искать человека. Отчего нашей героине не пришла в голову эта простая мысль? Потому что на рояле играет и трактор водит? Право же, дело некоторым образом весьма обычное – если в глуши и при отсутствии женщин, да еще в дикой провинции. Ингвар намека тоже не понял. Впрочем, он и так несколько малохольный. А какой бы сюжет мог получиться!
Во-вторых, все зло от баб и бабы – сами кранты своему счастью! Это не мое мнение, это железно следует из фильма. Героиня и мать-овцу убила, и деверя выгнала – зачистила, так сказать, поляну под себя. Не была бы столь крута, глядишь, папа Минотавра и не явился бы… Теперь будет лапу сосать. И так-то дела от года к году шли все хуже и хуже, а в одиночку хозяйство ей уж никак не вытянуть. Боженька ее наказал. В нынешнее время воинствующего феминизма это прямо-таки прометеев вызов! Валдимар реально что-то имеет против баб, или это политическая оплеуха современному западному обществу? И вся картина – как в "Дне выборов" всем известная песня написана ради тех самых трех заветных слов?
В-третьих, агнец не жертва, а искушение! Своего рода яблоко для Евы. И современная бяка-баба это искушение не выдержала. И мы возвращается к во-вторых.
А в целом, фильм сильно переоценен.
Здравствуйте уважаемые.
Как то давно поднимали эту тему.Вот тут вот:https://id77.livejournal.com/1993394.html
Решил продолжить тему и вспомнить несколько советских актеров, которые сыграли не совсем обычные для себя роли. Все они чень яркие,заметные и талантливые. Некоторые из них и вовсе Великие и вроде бы, сыграть могут почти что угодно. Но все равно именно эти роли сильно выбиваются из их послужного списка - ибо необычно :-) Давайте попробуем вспомнить, и если будет интерес, то, возможно,продолжим.
Михаил Боярский - Николай I ("Чокнутые" 1991)
Боярский в роли императора - это для меня неожиданно.
Борислав Брондуков ("Семья Коцюбинских", 1972) - Николай II
А это вовсе почти шок.
Евгений Леонов - граф Иван Павлович Кутайсов (Крепостная актриса)
Прекрасный добряк Леонов в роли графа???
Александр Абдулов - Николай Бауман ("Побег из тюрьмы" 1977)
Главный герой любовник позднего советского кино в роли революционера-аскета? Неожиданно...
Армен Джигарханян - Д'Артаньян ("Двадцать лет спустя" 1971)
Неожиданно, верно?
Александр Збруев - Иосиф Виссарионович Сталин ("Ближний круг" 1991)
До сих пор не могу понять как это???
Иннокентий Смоктуновский - Моцарт ("Моцарт и Сальери", 1962)
Иннокентий Смоктуновский - Сальери ("Маленькие трагедии" 1979)
Забавный перевертыш, не правда ли? :-)))
Сергей Шакуров - А.С. Пушкин ("Наследница по прямой", 1982)
Неожиданно совсем....
Олег Табаков - Николай Бухарин ("Штрихи к портрету В. И. Ленина" 1969)
Коля Балболкин в исполнении Табакова? Нууу...
Николай Черкасов - Жак Паганель ("Дети капитана Гранта", 1936)
Ну и ноу комментс :-)))
Приятного времени суток.