|
Сначала спины темнеют от пота,
Потом они белеют от соли,
Потом они тупеют от боли,
И все это вместе зовется — работа!
Мне скажут, что время бурлачье минуло,
Что спины эпоха моя разогнула,
Меня обвинят, что я век наш ракетный
Хочу поменять на старинный, каретный.
А я не согласен! Любой академик
Руками — рабочий. И это спасенье,
Когда он рубанок берет в воскресенье,
И доски стругает, и гвозди вбивает,
И всю математику вдруг забывает.
Как сладко потом академику спится,
Советским историкам хотелось видеть в декабристах предтечу Октября. Поэтому неудобные детали убирали.
Кто застал советское и постсоветское образование, то прекрасно помнит, что историю декабристов нам рассказывали в школе как сказку о благородных героях. Бросили вызов самодержавию, погибли за свободу, вдохновили Герцена — и дальше по цепочке до Ленина.
Так кто же они были на самом деле — первые русские революционеры или растерянные аристократы, играющие в политику? Давайте разберёмся, что именно скрывали и приукрашивали советские историки. И почему правда о декабристах куда интереснее, чем вымышленный героизм.
Старение – это не про морщины. Это про взгляд, в котором поселилась тишина. Про внутреннее «я», которое уже знает цену всему – словам, отношениям, времени. В юности думаешь, что правда – в том, чтобы говорить. С годами понимаешь: правда – в умении молчать.
И всё же... с возрастом начинают звучать вопросы. Вроде бы случайные, вроде бы невинные. Но за ними часто стоит что-то другое – контроль, осуждение, попытка вытащить из вас больше, чем вы готовы отдать.
Старость – не время объясняться. Это время выбирать: куда тратить свою энергию, а что оставить без ответа. Потому что, как говорил Виктор Франкл, «между стимулом и реакцией есть пространство. В этом пространстве – наша сила выбрать».
Вот вопросы, на которые лучше не отвечать. Никогда.