Побывав у подножия смерти
И нащупав тропу под листвой,
Возвращаешься ты к круговерти -
Как в покой:
Тебе милыми кажутся лица
И знакомыми все города,
И становится не на что злиться -
Иногда))
Ты всё реже живёшь (в прежних смыслах),
А скорее - бываешь едва:
На осенний ковёр кто-то выстлал
Кружева.
Зимним утром особенно юнно:
Впереди беззаботья мираж,
Из нейлона натянуты струны
И пейзаж.
Уж не надо выстраивать планы.
Иль подсчитывать, сколько следов.
Ощущается поздно и рано
После до.
Грани разумного стёрлись.
Свет выедает глаза.
Нынче, куда бы ни дёрнись,
нету возврата назад:
в тот идиотикско-рыхлый
морок, сластящий слепя,
в день, когда совесть притихла,
в мир, заключённый в тебя.
Ясно теперь всё - до боли...
Что ж я с собой натворил?!
В страсти слепой алкоголе
душу свою погубил.
Грани разумного стёрлись.
Передо мною стоят
трое - куда бы ни дёрнись -
Кифа, Иуда - и я.
Смысл услышанных мною историй,
И увиденных мною событий,
И осознанных мною понятий,
Пережитых эмоций и драм,
Принесённых и счастья и горя
И участия в чьём-нибудь быте
(Даже если местами менять их),
Разных разностей, радостей, ран -
Если ими измерить, как в числах...
- То же, что и отсутствие смысла.
Д.
Хочется плакать - а нету слёз.
Вырвали сердца кусок - болит.
Я на руках тебя в жизнь принёс.
Столько пролил по тебе молитв.
Каждый твой локон мне так знаком.
Голос в ушах до сих пор звенит.
Слёзы теперь - это в горле ком.
Сердца кусок перелит в гранит.
Память в апреле больней звучит:
в снах укрываю тебя опять
пледом и долго сижу в ночи
и, уходя, поправляю прядь.
Много я знал и потерь и зла.
Ты же - единственный был маяк.
Только бы счастлива ты была.
Я так люблю тебя, дочь моя.
19.04.2022
Утро. В постели как будто на северном
Полюсе, так же в душе твоей, но
Нужно вставать по будильнику сверенно,
Нужно идти, улыбаться кинно:
Небу, причём обязательно серому,
Дочери, грустно глядящей в окно,
Матери, кем вы прилежно отксерены,
Даме с собачкой в зеркальном панно.
Счастье даётся ведь только усердному -
Ты своего нахлебалась со мной.
Будет и девочка милая с вербами
В ту же полночь возвращаться домой,
Будешь и ты так же жить её верами,
Те же советы давать прописно.
И наблюдать её той же растерянной
Даме с собачкой в зеркальном панно...
13.03.2022
На Землю выпал снег. Соломенное поле Ворсинками осоки Уткнулось в пух небес В обед - лет сто весне, Родившей зиму в сроки. Иду, давясь от боли, Я от себя к Тебе...
Деревня умерла. Раскатистое эхо Беззубый рот раззявит При медленной ходьбе. Собаки хриплый лай: Осталась без хозяев. Иду, давясь от смеха, Я от себя к Тебе...
Белеет тонкий лёд В следах ещё от мая. И кажется, что просто Вручиться небесам. Я ел бы дикий мёд, А вижу бисер вроссыпь. Иду и понимаю: Не я иду, Ты Сам.
11.11.20-21.09.21
А что ценнее - боль и слёзы,
пролитые давным-давно,
или в твоей метаморфозе
переродившееся "но"?
Я выбираю, разгребая,
в пыли ищу алмазный блеск.
Любая точка, запятая
твердит о том, что я исчез.
Но вот я, вот я,
нате, нате:
глотайте шпагу на излом.
Звучу в дешёвом Экспонате
когда-нибудь, нибудь-потом...
Когда дневник не интересен,
мы выключаем свой ночник.
На утренник нам столько песен
споёт вечерник, если вник.
28.06.21
От неизбывности испить,
принять, как дар из Божьей скани:
судеб, свивающихся в нить,
я наблюдаю распусканье.
Видны ворсинки всех примет
и пятна знаков всех - с изнанки.
Я в настоящее одет -
пряди же прошлое, Ананке.
А неизбежность - вплетена.
Задолго до. Намного раньше.
Пожалуй, выгрущу до дна
пустые мысли о реванше.
Смиряю юношества прыть,
любуюсь вышивкой на ткани:
от неизбывности испить,
принять, как дар из Божьей скани.