Брак Ингигерд Олофсдоттер Шведской с Ярославом Мудрым, великим князем Киевским, а также браки их детей свидетельствуют о том, что Русь становилась самостоятельным могущественным государством и что между династией Рюриковичей и королевскими семьями на Западе формировались связи.
Фрагмент картины А. Транковского «Ярослав Мудрый и шведская принцесса Ингигерд»
Ингигерд родилась на рубеже XI века, возможно, в 1000 или 1001 году. Ее родителями были Олоф Скотконунг, король Швеции, и Эстрид из Ободритов. Эстрид происходила из славянского племени Ободритов, которые жили на немецком побережье Балтийского моря, которое позже стало Мекленбургом. У Ингигерд был один родной брат Анунд Якоб и два единокровных брата, Эмунд и Хольмфрид, и сестра Астрид которые родились от наложницы ее отца, Эдлы. Согласно сагам, Эстрид не относилась к своим пасынкам и падчерице по-доброму, поэтому их отдали на воспитание приемным родителям.
Медея Грир
РФК-младший взрывает ВОЗ глобальным призывом отказаться от ее власти. Это война за суверенитет — и мир должен выбрать: свободу или подчинение. Восстание началось.
ПРИЗЫВ К ОСВОБОЖДЕНИЮ ОТ ГЛОБАЛЬНЫХ ТИРАНОВ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ
РФК-МЛАДШИЙ ТОЛЬКО ЧТО ОБЪЯВИЛ ВОЙНУ ВОЗ.
Роберт Ф. Кеннеди-младший, независимый кандидат в президенты США и непреклонный защитник медицинской свободы, просто сделал то, на что не осмелился ни один другой лидер: он публично призвал ВСЕ суверенные государства немедленно разорвать отношения со Всемирной Организацией Здравоохранения (ВОЗ):
«Мы не должны страдать от ограничений умирающей ВОЗ».
— РФК-младший, голос народа
Это не вежливое политическое несогласие. Это стратегическое требование глобального отстранения от одного из самых коррумпированных и опасных институтов, когда-либо допускавшихся к общественному здравоохранению.
РФК-младший не спрашивал. Он командовал. Это предупредительный выстрел Женеве, Давосу, каждому неизбранному технократу, душившему планету страхом и фальшивым консенсусом.
ВОЗ — ДВИГАТЕЛЬ КОНТРОЛЯ, А НЕ ЗДОРОВЬЯP
Моя любовь
Я в эту ночь не сплю-
И не засну вообще я-
Вот прошлого грехи пришли-
И в память осели.
Вижу их за окном,
И снаружи двери,
И я знаю причину, почему здесь они.
Моя любовь,
Твой добрый взгляд-
Сказать могу лишь только.
И покорюсь легко я-
Не нанесёшь ты вреда-
Твоя невинность чарует
Фатальной страстью меня
И коль неправ я был подчас-
Тот мрачный день не забыть
Я осознал это сейчас-
За это должен платить
Дриады (греч. дерево, в частности дуб) — нимфы, покровительницы деревьев. Иногда дриады именовались по названиям деревьев. Самые древние из известных нимф - дриады, родившиеся из капель крови Урана и обитающие в ясене, мелиады. Считалось, что дриады неотделимы от дерева, с которым связаны, а люди, сажающие деревья и ухаживающие за ними, пользуются особым покровительством древесных нимф.
"The Dryad" by Evelyn De Morgan
Гамадриады.
Гамадриады - нимфы деревьев, которые, в отличие от дриад, рождаются вместе с деревом и гибнут вместе с ним. Отец некоего Порэбия совершил тягостное преступление, срубив дуб, который его молила пощадить гамадриада. За то, что дуб - жилище гамадриады был срублен, нимфа покарала преступника и его потомство. Чтобы искупить вину, следовало воздвигнуть нимфе алтарь и принести ей жертвы.
Когда Эрисихтон приказал срубить дуб в роще Деметры, из него заструилась кровь, а ветви покрылись бледностью. Это была кровь нимфы, обитавшей в дубе, умирая, она предрекла возмездие осквернителю священного дерева, наделив его ощущением неутолимого голода.
Ах, милый Николай Васильич Гоголь!
Когда б сейчас из гроба встать ты мог,
Любой прыщавый декадентский щеголь
Сказал бы: «Э, какой он, к черту, бог?
Знал быт, владел пером, страдал. Какая редкость!
А стиль, напевность, а прозрения печать,
А темно-звонких слов изысканная меткость?..
Нет, старичок... Ложитесь в гроб опять!»
Есть между ними, правда, и такие,
Что дерзко от тебя ведут свой тусклый род
И, лицемерно пред тобой согнувши выи,
Мечтают сладенько: «Придет и мой черед!»
Но от таких «своих», дешевых и развязных,
Удрал бы ты, как Подколесин, чрез окно...
Царят! Бог их прости, больных, пустых и грязных,
А нам они наскучили давно.
Пусть их шумят... Но где твои герои?
Все живы ли, иль, небо прокоптив,
В углах медвежьих сгнили на покое
Под сенью благостной крестьянских тучных нив?
Живут... И как живут! Ты, встав сейчас из гроба,
Ни одного из них, наверно, б не узнал:
Павлуша Чичиков — сановная особа
И в интендантстве патриотом стал —
На мертвых душ портянки поставляет
(Живым они, пожалуй, ни к чему),
Манилов в Третьей Думе заседает
И в председатели был избран... по уму.
Петрушка сдуру сделался поэтом
И что-то мажет в «Золотом руне»,
Ноздрев пошел в охранное — и в этом
Нашел свое призвание вполне.
Поручик Пирогов с успехом служит в Ялте
И сам сапожников по праздникам сечет,
Чуб стал союзником и об еврейском гвалте
С большою эрудицией поет.
Жан Хлестаков работает в «России»,
Затем — в «Осведомительном бюро»,
Где чувствует себя совсем в родной стихии:
Разжился, раздобрел,— вот борзое перо!..
Одни лишь черти, Вий да ведьмы и русалки,
Попавши в плен к писателям modernes,
Зачахли, выдохлись и стали страшно жалки,
Истасканные блудом мелких скверн...
Ах, милый Николай Васильич Гоголь!
Как хорошо, что ты не можешь встать...
Но мы живем! Боюсь — не слишком много ль
Нам надо слышать, видеть и молчать?
