Именно так писал о малахите уральский сказочник Павел Бажов. А еще он называл его "камнем небывалой радости и широкой силы". Не просто зеленый, а с примесью яркой бирюзы, с многогранностью чудных узоров, малахит на долгие годы стал самым знаменитым из уральских самоцветов – практически визитной карточкой Уральских гор.                                                                                     Отполированный на срезе малахитовый камень/ © alltime.ru

Он рядом с нами

Лазоревка

Работа с таким количеством удивительных моделей требует творческих и организационных навыков, поэтому организация фотосессии — это целая стратегия для него:
«Работая над своими личными проектами, я следую определенной концепции или идее. Следующий вопрос — как получить доступ к задуманным мной животным? Например, если мне нужно найти исчезающего сайгака, который обитает лишь у Каспийского моря в России, то прошу друга в Москве организовать все, получить разрешение, визы,» — рассказывает фотограф.

Гималайский монал — национальная птица Непала

Изготовлена по заказу сына основателя пивоварни «Carlsberg» — Карла Якобсена, который был очарован балетом хореографа Ханса Бека по сказке «Русалочка» в Королевском театре Копенгагена.

Бронзовая статуя Русалочки, созданная Эриксеном, была торжественно открыта 23 августа 1913 года и преподнесена Якобсеном в дар Копенгагену. С тех пор эта статуя стала символом и одной из главных достопримечательностей города. Позже скульптор, ударившись в религию, был опечален тем фактом, что изображение обнажённой женской фигуры стало наиболее известным его произведением. Раскаявшись, он передал гонорар за работу датскому благотворительному религиозному обществу. Однако его наследники оказались менее щепетильными в этом вопросе и активно стали зарабатывать на полученных ими правах на скульптуру. Русалочка стала одним из самых известных символов Копенгагена и всемирно известной достопримечательностью для туристов, о чём свидетельствует тот факт, что во многих городах установлены копии статуи.
В частности, они есть в Саратове, городской парк   Их двеПамятник русалочке в ХаапсалуОкинава скульптура Русалочки

Вечеринки у Лили Брик не были просто посиделками — это была точка кипения московской богемы. Вино, табачный дым, фортепьяно в углу, на котором кто-то обязательно сыграет — не ради удовольствия, а чтобы доказать, что жив. В октябре 1955-го там появился он — светловолосый, взволнованный, чуть неловкий, с нервной улыбкой двадцатидвухлетнего парня, которому уже предсказывали будущее великого композитора. Родион Щедрин.
А напротив — она. Майя Плисецкая. Рыжие, как пламя, волосы, точёное лицо, зелёные глаза — не просто женщина, а стихия, которой тесно даже в московских квартирах. Балет уже тогда держался на ней, как на стержне: её выходы на сцену вызывали ту редкую тишину, когда публика боится дышать.
Щедрин потом скажет: «В её глазах можно было утонуть». А она — «Настоящий музыкальный гений». Слова из интервью, сказанные спустя десятилетия, звучат сдержанно. На самом деле в тот вечер воздух между ними дрожал. Он играл «Левый марш», она слушала, чуть склонив голову, и всё — двух орбит достаточно, чтобы понять: дальше их жизни уже не будут прежними.