Мы что-то мудрим в нашей жизни порой, А все ведь гораздо проще. Выйдя из дома, вернуться домой, Где тебя ждут, не спят среди ночи... Где тебя встретят, согреют, поймут, Не задавая вопросов лишних. Это огромный и светлый труд - Ждать, любить, понимать своих ближних... Это уменье дается не вдруг. Оно лишь любовью и верой греется. Может и мне повезет - и найду? Господи! Дай же мне сил надеяться... https://otvet.mail.ru/question/68466266 Фотография Сергей Зверев http://www.photoforum.ru/photo/678382/

«У меня жена некрасивая, Мужики ей не смотрят во след, Бесполезная дура ворчливая», - Поделился со мною сосед.- «А я, грешен, люблю молодушек, Да красивых, чтоб в самом соку, Сколь намял я пуховых подушек На своем не коротком веку!... А жены я всегда стыдился, Я-то лучше ее, это факт!». Только вскоре сосед свалился С диагнозом страшным – инфаркт. И вот эта самая дурочка, Та, которой стыдился сосед. Ему варит бульон из курочки, Носит фрукты, кефир и омлет. Банку сока взяла виноградного, Поит с ложечки, словно дитя. И жалеет его, ненаглядного: «Ты умрешь, так умру и я». Моет ноги ему, болезному, Даже бреет его сама, Вот такая вот «бесполезная» Некрасивая дура - жена. …Оклемавшись, шепнул на ушко мне Мой сосед: «Не жена, а клад! А те бабы, ну… что с подушками, - Бесполезные дуры. Факт!» https://vk.com/wall-43481670_23824 Автор стихотворения не известен Художник Инна Куницина

Даже в самые непростые времена Дженнифер Энистон всегда казалась женщиной, которая полностью довольна собой. Она с достоинством и не теряя оптимизма пережила измену Брэда Питта, череду неудачных романов, скандальные откровения матери и даже многолетние обвинения в эгоизме и нежелании иметь детей. О том, какие трагедии выпали на ее долю, знали только самые близкие друзья и родные - актриса тщательно оберегает свою личную жизнь от постороннего вмешательства и предпочитает скрывать проблемы за лучезарной улыбкой. Как Энистон собрала себя заново после двух скандальных разводов, обрела личное счастье и стала ролевой моделью для тех, кто сталкивается с общественным давлением?

Издевательства матери, предательство мужей и годы борьбы с бесплодием >>>

«Книга о вкусной и здоровой пище» вышла в 1939 году. Этот внушительный том с аппетитными иллюстрациями стал первой большой советской поваренной книгой. В ней были собраны описания несметного количества продуктов, рецептов блюд, наставлений диетологов, советов, как составить меню на разные времена года. И украшали все это цитаты Сталина и высказывания наркома пищевой промышленности Анастаса Микояна. Какие блюда «Книга...» предлагала приготовить, что выпить и чем закусить - читайте далее.

«Пьют коньяк из маленьких рюмок…» >>>

а именно снова от Avel_Hladik -

ПЛОДЫ ВОСПИТАНИЯ

    Память очень интересная штука. Куда бы ты не шел и где бы не оказался твои воспоминания всегда с тобой. Не все, конечно, но многие. Однако, у памяти есть одно малоприятное свойство: одни воспоминания несправедливо забываются, другие - несправедливо остаются. И не важно - хорошие они или плохие. Память не любит разбираться кто есть кто. Однако, у нашей дорогой редакции хороших воспоминаний накопилось много, то ли наша память так устроена, то ли мы положили все плохие, которых у нас тоже есть, в какое-то место, а вот в какое конкретно - забыли. Такая у нас суперменская способность, что бы про нас люди не говорили. Сегодня мы решили поделиться с вами одной сравнительно недавней, исключительно доброй историей. Почему доброй а не злобной? Да потому, что вокруг столько говна - утонуть можно, а душа на перекор тренду просит прекрасного, про любовь и смысл жизни. Поэтому рассказываю как все было.
    Среди моих знакомых хороших девушек была одна очень очень хорошая девушка. Ну как раз такая какие нашей дорогой редакции постоянно нравятся. Она, девушка эта, - назовем её именем Лиза - была образована, белокура, чертовски хороша собой, слегка придурковата, и, в качестве бонуса, имела маленькие аккуратные ножки с розовыми как у дитя пяточками. Ну словом, не девушка, а мечта ленивого философа в расцвете лет и сил.
    Но был у Лизы недостаток – один, но существенный. Приходилось ей, бедной Лизе, служить в какой-то крупной кампании очень и очень ответственным хрен знает кем. Она чем-то там руководила. Не скажу чем, потому что не любопытствовал. Знаю только, что она постоянно проводила какие то брифинги, ездила на консилиумы, сидела на заседаниях, не считая самых разных летучек, сходок, курултаев, уездных соборов, стрелок, собраний и вече. Это очень мешало нам с ней встречаться будними (рабочими) днями, для того чтобы гулять в Миусском парке или по московским бульварам, кормить птиц, пить горячий чай из термоса и целоваться взасос на зависть всем, сидя на старомодных, с завитком, скамейках. Вечерами, конечно, тоже хорошо встречаться, но в дневных свиданиях есть какая-то особенная трепетная нежность, неприличная лилейная умильность и невинная душевная сердечность которые очень волнуют мои органы чувств, включая голову.
    И вот однажды весенним погожим солнечным днем звоню я Лизе и своим вкрадчивым бархатистым баритоном говорю:
- А не пойти ли нам с тобой Лиза погулять в музей или на выставку. Уж больно нынче день хорош, а я ощущаю в себе недостаток общения и поэтому выпадаю из миропорядка, что для нас с тобой, Лиза, метафизически незаконно.
- Угу, деликатно говорит девушка на другом конце вселенной. Из чего я делаю вывод что она или на совещании, или на переговорах или на стрелке или, не приведи Господь – на вече. Я обреченно нажимаю кнопку отбой, а через минуту она мне звонит сама, и говорит голосом совершенно праздного человека:
- А пойдем куда хочешь! Хоть на край света, лишь бы сбежать из душного офиса, с окнами на Тверскую.
Видно вырвалась из клетки патагонной системы моя птичка. Видно сказалось на ней долгое общение со мной. Видно совсем заебли её корпоративная этика и непростые производственные отношения в коллективе.
    А я еще толком и не придумал, куда пойти, поэтому решил прямо на колене, что поведу мою рыбку в музей «Подпольная типография», что на Лесной улице - благо всё рядом или, как вариант, на выставку Тернера, в Пушкинском – без разницы.
    И вот минут через пятнадцать выхожу я из метро на Белорусской площади, подхожу к ДК Зуевой, прислоняюсь спиной к бежевой стене, щурюсь на солнышко сквозь круглые очки, купленные нами еще на старой Тишинке, при молодом Путине, поджидаю свою Лизу, которая вот вот должна непременно появиться в поле моего круглого зрения, движимая навстречу непостижимой и одновременно бесстыдной волей к жизни. Ведь судьбы всех людей так похожи одна на другую своей монотонностью и суетностью, напоминая роман ужасов, и только наши с Лизой легко вписывались в метафорический водевиль жизни.
    И вот стою я и жду.
А девушки все нет.
А я стою и жду, и походу сочиняю ей прощальное письмо, только не на бумаге, а прямо внутри головы, на тот случай если она вдруг не придет. И вот что мой имманентны Нестор ей написал:
Во первых строках своего письма, дорогая и любезная Лиза, крокодил души моей, хочу сказать тебе, что если ты не придешь, если у тебя не получится вырваться из цепких когтей падальщиков креатива, то знай, дорогая, хорошенькая, гладенькая лошадка, знай и помни ежесекундно, что я, расставив все свои лапы, стою у ДК Зуевой - одного из наиболее ярких и известных в мире памятников Читать далее...

Что наша жизнь? Игра! (М.И.Чайковский, Либретто к «Пиковая дама» А.С.Пушкина)

Данный текст вызван коментом одной из моих читательниц, матери будущего призывника, в котором она сообщала, что непременно даст ему почитать мои мемуары о срочной службе в Советской Армии, ибо это, во-первых, красиво интересно, а во-вторых, может ему пригодиться, чтобы «службу понять». Ну, а я развил тему дальше и восхотел написать что-то в духе мануала руководства пользователя по игре «Служба в Армии».

Читать дальше

Читать далее...

Читать далее...

КНИГИ Исабель Альенде — суперзвезда латиноамериканской литературы наряду с Габриэлем Гарсиа Маркесом, одна из самых знаменитых женщин Южной Америки, обладательница многочисленных премий, автор книг, переведенных на десятки языков и выходящих суммарными тиражами, которые неуклонно приближаются к ста миллионам экземпляров. Новый роман Альенде, вдохновленный жизнью ее матери, распахивается гигантской многоцветной панорамой. Перед нами история страстной и сильной женщины, умеющей смеяться, несмотря ни на что, — героини поистине эпической. В начале этой истории — эпидемия испанского гриппа, в конце — эпидемия коронавируса, а между ними разворачивается долгая жизнь Виолеты, ее сто лет без одиночества. В этой жизни будут процветание и бедность, головокружительные любови и убийственные разочарования, страшные утраты и ошеломительные восторги, рождение нового, неотвратимость смерти, неизбежная мудрость. XX век — Великая депрессия, войны, взлеты и падения тиранов, борьба за права женщин — наложит отпечаток на судьбу Виолеты, родившейся однажды ночью во время бури и прожившей бурную жизнь до дна от первой до последней минуты, от пандемии до пандемии. Частная жизнь отдельного человека превращается у Альенде в грандиозную сагу, вселяет надежду, когда надежды истощаются, и вдохновляет, когда без вдохновения трудно двигаться дальше. Читать или скачать книгу

В Приморском крае большое количество разнообразных бухт и заливов. На многих хотелось бы побывать. 

А пока продолжаем находиться на Уссурийском заливе.

Читать далее...

Она придёт, устала и больна, С отёчными, гудящими ногами. Ей трудно добираться четвергами В свой тусклый дом. Поэтому она Идёт пешком, сбивая каблуки, Листая дни, дороги, лужи, скверы. Не то, чтоб дефицит любви и веры, А просто больше верить не с руки. А дома пусто. Раньше спаниель Её встречал весёлым громким лаем. Теперь он похоронен за сараем… Холодная постылая постель, Испитый чай, креплёное вино, Дырявый плед, цветастая подушка, Да шёлковая (новая!) ночнушка. А он ушёл. Не то, чтобы давно, Не то, чтоб навсегда, не насовсем. Не то, чтоб муж, не то, чтобы любовник, Афганом покорёженный полковник, Исполненный порывов и проблем. Их радость, жажда рук, сердец и глаз Заканчивались быстро, хоть и пылко. Он доставал початую бутылку И молча напивался. За спецназ. И это было даже хорошо – Ни ревности, ни ссор с битьём посуды. Ну, разве что, соседей пересуды, Что приходил, что бросил и ушёл. А ей уже совсем немало лет, Но как извилист путь её удачи… Она вздохнёт и жалобно заплачет, Закутанная в свой дырявый плед. © Copyright: Алексей Порошин Свидетельство о публикации №108103000114 https://stihi.ru/2008/10/30/114 Художник Вильгельм Хаммерсхёй

Люди уходят тихо, почти неслышно. Просто кому-то ты перестал быть ближним, просто кому-то стал ты излишне важным, чтобы к тебе привыкнуть, и потерять однажды. Люди уходят. То от скандальной пыли, то от того, что когда-то они любили... То от того, что так важно им до сих пор. Люди уходят, как будто другим в укор, словно сказать пытаются, как не надо. Только у каждого - свой показатель правды, индекс терпения, степень "пошло все к черту...", свой человечек в памяти перечеркнут... Так что не видят. Не знают чужих ошибок. А за закрытой дверью тихо стучат часы. В каждом из вновь ушедших - встроенные весы. Боль перевесила снова запас улыбок. Люди уходят. Медленно по ступеням, снова с седьмого* на первый. Опять на дно. Думать о прошлом, скучать и цедить вино, мысленно каяться, падая на колени... Это так глупо, что надо бы перестать, вдруг задержаться, пусть даже у самой двери, вспомнить, что было - и снова себе поверить. Взвесить все трезво - и только потом решать. Люди уходят. Тихо. Почти неслышно. Просто кому-то ты перестал быть ближним, просто кому-то стал ты излишне важным, чтобы к тебе привыкнуть, и потерять однажды... В каждом печать незаконченной им войны. Люди уходят, чтоб возвращаться в сны. © Copyright: Анна Кулик Свидетельство о публикации №111072403296 https://stihi.ru/2011/07/24/3296 Художник Наталья Иванова