"Последний из Сартаева рода" - старинное башкирское предание о временах, когда в земли Башкирии вторгся Тамерлан.
Я был по-настоящему потрясён, когда прочитал это - настолько лаконичен и одновременно богат метафорами этот рассказ очевидца, который в немногих словах разворачивает перед читателем целый эпос. Мне остаётся только мечтать, чтобы когда-нибудь я написал нечто столь же прекрасное и недолгое, но в которое вмещается целая жизнь. Сама жизнь. "Айе, я жил"... Башкирские слова, мелькающие среди русских, - все равно что приправа в этом простом, но по-своему роскошном блюде. Впрочем, текст снабжен комментариями, так что всё будет понятно.
Удивляет и то, насколько неархаичным выглядит текст. Понятно, что он был записан уже в поздние времена с устного рассказа, но всё же, всё же.
Последний отрывок текста я не могу не процитировать:
Судьба родившегося в год барса подобна весеннему ветру, изменчивому, как женщина, которая есть и тепло и холод. Это – так.
Но я скажу:
– Горькое и сладкое узнает только отведавший.
Вот дорога моей судьбы привела меня наконец уже к закату солнца и мне ничего не нужно. Для меня все прошло. Я лишился своей кибитки, лишился своих стад лишился всего. Теперь я бездомная собака, подбирающая обглоданные кости. Я – барсук, потерявший свою нору.
Я брожу теперь из коша в кош и греюсь подле чужого огня. Мне дают только одну баранью лопатку за чужим котлом. Я ношу также чужой халат и спать ложусь на чужую кошму.
У меня ничего нет!
Я – нищий.
Где мои друзья, руки которых когда-то лежали в моих руках?
Их нет.
Где батыр Сарым? Где Тятигас? Где Хани Углан?
Они ушли. Их глаза уже давно протекли в землю.
Я – один. Я – последний из Сартаева рода.
Но знайте:
Я был не последний яу!
Меня прежде называли и аксакалом и бием.
Да.
А теперь я стар. Я умру.
Да будет так.
"В мире, перевёрнутом с ног на голову, истина - это мгновение лжи".
Ги Дебор, "Общество спектакля".
______________
Слыхал, будто российское руководство вознамерилось давать российское же гражданство за 5 лет службы в армии. Очевидно, что это станет удобным способом для мигрантов из Средней Азии (и Китая?) обосновываться в России.
Всё это до боли напоминает приснопамятный момент в истории Римской империи, когда в римскую армию стали набирать варваров. Чем это кончилось - известно всем. Римская армия перестала быть римской, а спустя некоторое время и империя перестала быть империей. Это не может не вселять в моё сердце тревогу, что история России всё-таки окончательно оказалось псевдоморфозой западной истории и, значит, пошла по пути конца вместе с Западом. Однако Запад уже видел времена величия, да и бабье лето для него ещё продолжается, Россия же может кануть в Лету, так и не достигнув исторического пика.
К сожалению, псевдоморфоза сыграла роковую роль в рамках истории всей магической культуры, к которой Россия так или иначе сопричастна.
"И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и земля миновали, и моря уже нет".
Откровение Иоанна Богослова
"вздымается снова
из моря земля,
зеленея, как прежде"
Прорицание вёльвы
Примечание: данный пост не несёт никакой националистической и прочей "дпнишной" направленности, а так - о судьбах мира, и прочей ерунде...
Ещё один классик циклической теории истории. Оставил весьма противоречивое впечатление. Оговорюсь сразу: весь 12-томный цикл "Постижения истории" не читал. Подозреваю, что в русском переводе его вовсе не существует. По интернетам, судя по всему, гуляет лишь одно издание, представляющее собой антологию первых семи томов - правда, весьма немаленькую. Потому наберусь наглости судить о теории Тойнби по данному изданию.
Если вкратце - разочарование и недоверие. Ситуация немного парадоксальна. Конечно, и у того же Шпенглера есть куча неточностей и ошибок, за что его и шпыняют, "опровергая" его теорию. Но сам стиль его изложения - философско-одухотворённый, зачастую использующий метафоры и образы вместо рациональных аргументов - подкупает, убеждая в правдивости не столько самой теории, сколько взгляда на историю, который лежит в основании этой теории. Тойнби же пытается придерживаться объективисткого, научного стиля. Но тем виднее становятся многочисленные притягивания за уши и недостаток аргументации. Временами, однако, он пытается приукрасить свою речь образностью, но это только ухудшает ситуацию, потому что используются пафосные штампы и плоскости, нередкие для научно-публицистической речи. Да, пафос чудовищный. Усугубляется обилием слов с большой буквы. Особо безбожно используется слово "Добро". Вот с этим-то "Добром" связан другой провал теории Тойнби.
Он всячески пытается отмежеваться от Шпенглера (понятно - чтобы не прослыть эпигоном), в частности, ополчаясь как раз на цикличность теории последнего (внезапно, не правда ли?!). Тойнби считает неверным уподобление существования общества биологической жизни со свойственными ей обязательными циклами рождения-смерти. Общество - не организм, утверждает Тойнби. Однако он не видит, что утверждение "общество - организм" весьма многосмысленно. В устах Герберта Спенсера оно действительно топорно и механистично, в устах Шпенглера - совсем иное. "Общество - это пересечение полей активности индивидов", - заявляет Тойнби, чтобы найти альтернативу. Но тут же встаёт вопрос - а как это, собственно, противоречит Шпенглеру? Почему у этой самой активности индивидов не может быть ритмов (как есть биологические ритмы в активности организма), тождественных циклам? Более того - как дальше мы увидим, Тойнби и занимается выявлением этих самых ритмов.
Важно и то, что Тойнби не особо разбирается в циклизме Шпенглера, по сути, не делая различия между его учением и "мифом о вечном возвращении" Ницше. В чём дело? Как я думаю, дело в том, что цикличность применяется к разным объектам. Цикличность Шпенглера - это утверждение, что все культуры проходят одинаковые стадии развития. Но в остальном они абсолютно автономны и никакой связи между культурами нет, цикличности или какой-либо другой закономерности нет в истории человечества. Для Шпенглера вообще не существует истории человечества, нет смысла этой истории, он говорит лишь об отдельных культурах. А "Постижение истории" Тойнби - это именно постижение общечеловеческой истории и попытка, что ещё более важно, найти смысл этой истории. Поэтому неудивительно, что в рамках общечеловеческой истории, по Тойнби, нет никакой цикличности. Её, как оказывается, не подразумевает и Шпенглер. Они вообще видят историю абсолютно по-разному.
Тойнби ищет смысл истории, и вот тут-то выползает самое неприглядное. Едва он касается этого смысла, касается вопроса ценностей, как тут же отчётливо проступает пошленькая англосаксонская мораль, говорящая о "Добре", о торжестве нравственности и духовности как цели общечеловеческой истории и об уменьшении насилия как основной тенденции и критерия "хорошести" общества. Мораль эта абсолютно ничем не доказывается, а преподносится как аксиома. Точнее говоря, она преподносится суггестивно, как внутренняя данность, нечто само собой разумеющееся, о чём даже не нужно предварительно заявлять. В конечном счёте, модель общечеловеческой истории Тойнби выливается в другую пошлость - гегельянское развитие по спирали. Короче говоря, теория Тойнби оказывается скорее псевдоциклической.
Немаловажно и то, что при постулируемом отрицании европоцентризма, Тойнби никак не может отделаться от западного взгляда на мир. Проявляется это в том числе и уже в выше упомянутом либеральном смысле истории, т.е. таком смысле, который присущ исключительно западному сознанию. Кроме того, Тойнби пытается всячески подчеркнуть историческую исключительность христианства. Так это нарочито делается, что иногда даже неловко читать. Сложного понимания христианства, присущего Шпенглеру, нет и в помине. Христианство Запада для Тойнби напрямую связано с событиями начала нашей эры, а Христос - фигура ключевая в истории, покруче всяких Будд. Нет, и для Шпенглера христианство было ценнее того же буддизма, но он это хотя бы аргументировал менее патетично, в рамках логики своей
СА воспрянут ото сна, истинно говорю. В Воронеже активисты «Молодой гвардии» ходят по магазинам и подвергают общественному (камеры ТВ непременно оказываются рядом) порицанию тех торговцев, которые слишком завышают цены на гречку да на яйца. Всё бы ничего, но как это соотносится с рыночной экономикой и свободной конкуренцией? А очень хорошо соотносится. Когда я услышал фразу про «предпринимателей, вставших на путь исправления», я вдруг явственно уловил что-то до боли родное и знакомое и едва не прослезился от умиления. Впрочем, образ был нарушен внешним видом новоявленных хунвейбинов – всего-то невзрачный шарфик с символикой поверх обычной одежды. Жду не дождусь того момента, когда молодогвардейцы наконец задумаются над своим имиджем - наденут рубашки приятного коричневого цвета и бодро затянут «Хорста Весселя».
Сарказм сарказмом, но с таких мелочей и начинается фашизм, равно как нацисткая идеология начиналась с вполне безобидных эзотерических бредней кучки шарлатанов, именовавших себя ариософами. На эти бредни как две капли воды похожи современные камлания всяческих неоязычников и «неоисториков» (вплоть до Задорнова), только ариогерманцы начала двадцатого века заменяются славяно-ариями века двадцать первого.
А вообще – что такое фашизм? Мне представляется, что это явление стоит толковать гораздо шире и гораздо откровеннее, нежели принято в благопристойном общественном мнении. Я утверждаю, что фашизм содержится в человеческой природе.
Фашизм и либерализм – условно назовём эти две концепции так – являются полюсами взаимоотношений человека и общества, и крайности эти гораздо более обыденны и привлекательны для человека, нежели принято считать, пытаясь параллельно запихнуть всю историю тоталитарных режимов в некую кунсткамеру для исторических извращений, тогда как в действительности эти извращения есть не девиация, а скорее норма.
Суть фашистского подхода к проблеме очень хорошо отражена в притче, которая так или иначе фигурировала у разных народов: отец поучает сыновей, показывает им прутик, легко ломает его, потом берёт связку прутьев, пытается её сломать, но не может. Мораль ясна: пока мы едины, мы непобедимы. Собственно, само слово «фашизм» происходит от фасций – связок прутьев, которые носили древнеримские палачи-ликторы и которые и стали символизировать единство.
Другими словами, в корне фашизма лежит чувство братства – тотального братства, когда человек жертвует ради своего клана, семьи, государства, общества, но взамен рассчитывает и на то, что «клан» поможет ему в трудную минуту. При этом «трудная минута» очень часто понимается именно как давление извне, агрессия не-членов «клана». Чем жертвует человек? Я полагаю, свободой – частично физической, частично духовной. Не соглашусь с экзистенциалистами, считавшими, что человек свободен априори, т.к. он наделён сознанием, которое можно убить только вместе с телом, и сознание это остаётся свободным, даже если человек сидит в тюрьме.
Но даже система нравов в обществе, по сути, есть фашистская система: человек принимает мораль, обряды, «благопристойность», принятые в обществе. Таким образом, он получает поддержку и одобрение от общества – и отказывается от собственных убеждений и взглядов на ту же мораль или обряды.
Человек – стадное животное, и ещё с обезьяньих времён в нём живёт страх, что если он останется без стаи, то ему придет конец. Этот страх, вполне понятный в древние времена, всё ещё с завидным постоянством актуализируется и в политике, и в идеологии, и в