Порылся сегодня в своих закромах, в поисках материала для сборника рассказов. Нашёл вот такое творение двухлетней давности - медитация одной рок-группы:
«Старая гвардия»
Мы не играли вместе уже девять лет. Хэмстер сказал, что за это время он даже забыл, как держать гитару. Я тоже начал забывать – уже пять лет я продюсировал какие-то дурацкие телепередачи о рок-музыке…
Мы собрались в ночном клубе Шрэда – да, теперь это ночной клуб Шрэда. Раньше в этом подвале был заброшенный склад, и мы собирались здесь репетировать. Наша группа родилась здесь… видимо, здесь и умрёт. Возможно, уже умерла.
Мы собрались вместе сегодня… и не узнали друг друга. Ну, понятно, почему они не узнали меня – я всё время ношу чёрный тюрбан после той автокатастрофы, два года назад. Я остался жив, но на голове такие шрамы… лицо тоже было обезображено, пришлось делать пластику. Я теперь выгляжу как какой-то ку-кольный Кен, на публике появляюсь исключительно в чёрных очках и тюрбане. Сейчас я снял очки, но тюрбан на мне – не хочу шокировать старых друзей. Шрэд сказал, что у меня по-прежнему живые глаза. Значит, это единственное, что во мне осталось живого.
Сам Шрэд тоже изменился до неузнаваемости. Он стал похожим на высохшую мумию – наркотики его довели. Вроде бы он вылечился (по крайней мере, по телефону он заверил меня, что больше не принимает), но наркотики оставили на нём свой след.
Сторм уселся за клавишные. Он всегда был упитанным, а за эти годы вообще растолстел. Он принёс с собой большой пакет пончиков, чтобы голод не мучил его эти два часа. Помнится, он и раньше постоянно что-то ел – чипсы, сэндвичи, пончики. Почему-то Сторм всегда был голоден. Зато у нас была фишка – в нашей группе был самый толстый клавишник. А наши продюсеры даже наладили выпуск маек размера XXXL с надписью: «Хочу быть как Сторм».
Хэмстер настраивал гитару. Он оказался самым разумным из нас – когда группа официально распалась, он женился на простой девушке из какого-то провинциального городка, и уехал к ней – в деревню из мегаполиса. Вроде бы, он купил ферму или что-то… У них с женой было трое детей, нехитрое хозяйство. Так они и жили эти девять лет. Но сегодня Хэмстер признался, что очень скучает по нашей бурной молодости. Он рассказал, как тайком от жены уходил по ночам в сарай и тихонько играл там на гитаре, стараясь не разбудить детей. А ведь когда-то его приглашали делать аранжировки для попсовых песен, ставших теперь суперхитами.
С нами не было Криса, нашего ударника. Он умер, когда мы были на пике славы – автомобильная авария. Крис сел за руль, будучи совершенно пьяным – и врезался в бетонный забор. Наверно, после его смерти дела у группы и пошли наперекосяк.
Конечно, мы нашли нового ударника – Саймон и сейчас был с нами, отбивал ритм на современной ударной установке. Кроме того, Шрэд пригласил знакомого саксофониста Джимми. Он вроде бы хороший парень, сейчас послушаем, как он играет.
Зрителей не было. Мы играли для себя, как на первых репетициях, когда мы ещё не хотели прославиться, когда мы хотели просто играть.
И сейчас мы хотим просто играть.
Я перебросил через плечо ремень бас-гитары. Давно… очень давно я не играл. Очень давно мы не играли эту песню.
Побренчали, постучали, чтобы прочувствовать инструменты… И полилась музыка.
Господи, как давно я не испытывал этого кайфа. Шрэд запел первый куплет. Мне нужно было подпевать в припеве – лишь бы не забыть слова и не пропустить тот момент, когда я должен вступить.
Успел! Песня добралась до припева, и я почувствовал, как на глаза навернулись слёзы. Потому что я вспомнил тот концерт на огромном стадионе, 12 лет назад. Сколько тогда было зрителей? Тридцать или пятьдесят тысяч? Не помню. Но как мы тогда вжарили! Я катался по сцене со своей гитарой, Шрэд прыгнул в толпу – его еле вытащили оттуда наши секьюрити. Сторм, выпрыгнув из-за синтезатора, отплясывал свой фирменный «танец толстяка», а Хэмстер перебирал струны с немыслимой скоростью. И всё это – под невероятный ритм барабанов, отбиваемый Крисом…
Господи, как же мы тогда были счастливы, хотя сами этого не понимали. Ну, понимали, конечно, что вот оно – счастье, слава, деньги. Но мы не знали, что дальше… дальше будет только боль. Когда человек взобрался на вершину, с неё есть лишь один путь – вниз. После трёх лет бешеной популярности мы покати-лись вниз.
Шрэд допел припев – и пошла импровизация. Сторм выдал обалденное соло на клавишах. Затем Хэмстер сыграл один из своих неповторимых переборов – а говорил, что не помнит, как держать гитару, ха-ха!
Вступил саксофонист Джимми, и я понял, что нам и в самом деле не хватало саксофона. Всё же Шрэд гений.
Я посмотрел на Шрэда. Недавно он женился на какой-то молоденькой фотомодели – в жёлтой прессе много об этом писали. Сторм дважды был женат и неудачно. Хэмстер стал примерным семьянином. А я… Моя жена погибла в той автокатастрофе. Иногда я жалею, что не умер вместе с ней. Или вместо неё. С тех пор… В каждой комнате своего дома я повесил её фотографии.
Читать далее...