люди любят растворяться как таблетка аспирина,
и однажды понимаешь, что опять стоишь один.
вот он - город под кроссовкой, ветер снова дует в спину,
под ногами - цепи улиц и царапины машин.

вроде небо в капюшоне, и последняя монета
с одиночеством в кармане уж не пьет на брудершафт.
в мыслях - фантики надежды, в рюкзаке - остатки лета,
и в бутылку из-под кваса не вмещается душа.

вроде счастье и свобода, в проводах танцует вечер,
солнце водами заката заливает свой камин.
вот сюда бы человека! чтоб обнять его за плечи
и немного раствориться в нем, как тот же аспирин.

где-то ж ходит этот некто, может, встретится однажды
и напишет свое имя на стене твоей души.
но пока на этой крыше есть один из сотни граждан, это ты, что тоже важно, так что прыгать не спеши.

этот мир, большой и пестрый, можно видеть в одиночку,
надевать его на мысли, самому ловить рассвет.
кто-то плачет рядом с кем-то, кто-то снова ставит точку,
чьи-то чувства за полгода навсегда сошли на нет.

большинство чинило сердце, кто-то вырезал с концами,
кто-то гонится за кем-то, кто не влюбится вовек.
есть и те, кто даже с кем-то остаются мертвецами, ведь пустого человека не наполнит человек.





(с) Дикон Шерола (Deacon)
[584x700]

[495x700]

хочешь про монстров? тогда послушай.
в мире немало легенд про зло.
монстры, что в них, не воруют души.
нет у них морд и копыт козлов.
нет алых крыльев, смердящих серой,
нет ни котлов, ни горящих вил.
истинный монстр не спит в пещере
и не тревожит в озерах ил.

много легенд, только монстров больше.
если захочешь, найдешь сейчас.
где бы ты ни был – в Канаде, в Польше,
бродят они, облачившись в нас.
как же сражаться? молитвой в келье?
главное, помнить, бросаясь в храм:
монстр не ждет под твоей постелью,
монстр лежит на постели сам.



(с) Дикон Шерола / Deacon

А жизнь — это сумка, ну, может, рюкзак, смотря с чем удобней шагать по дороге.
Кому-то охота катить чемодан, кому-то кармана хватает в итоге.
Вначале, как нищий, идешь налегке, успев затолкать в свою сумку лишь веру,
Но с каждой минутой нести тяжелей - добавится всё, и успех, и потери.

Встречаешь в дороге таких же бродяг, хватаешь их мысли, советы, упрёки.
И каждый стремится хвалить свой багаж: смотри, как хорош, и завидуй, убогий.
Один приукрасит, что носит алмаз, другой причитает, как тяжко с рубином,
И ты понимаешь, что хуже других, а в сумке твоей — лишь озёрная глина.

Но если научишься слушать себя, следить за своей, пусть потрепанной, сумкой,
Ее заполнять не вещами — добром, улыбкой, надеждой, хорошим поступком,
Хранить в этой сумке картины, стихи, мелодии, танцы, рассказы, идеи,
То будет не стыдно оставить ее, когда твои руки ослабнут, старея.

(с) Дикон Шерола / Deacon
[392x700]

Когда она начинает черты его забывать,
то за кисть хватается в неумолимом страхе.
Начинает его отчаянно рисовать,
и молить небеса о плахе.

Она очень устала - небо порой звонит.
Шепчет на ухо, как в жизни много новых приобретений.
Но она не слышит - от боли в ушах звенит,
Потому что ни с чем не сравнится эта ее потеря.

Бог, пошли ей в жизнь тысячу лучших хороших людей!
Оберегай ее так, чтоб другим было даже завидно.
Но когда она плачет, помня его каждый божий день,
Сделай так, чтоб это не было больше видно.

Когда она начинает черты его забывать,
То рисует порой гуашью, порой акварелью,
А потом, закрыв лицо руками, падает на кровать.
Шепчут имя его и шелестят деревья.

Порой ломает кисти, порой точит карандаши,
Но никак не может закончить с его портретом.
Не достучаться ей до холодной его души.
Потому что с ним холодно. И самым жарким летом.

Она все с надеждой рисует его черты.
Пытаясь вспомнить, как он любил ее - слишком страстно.
Но небесам не видно любящей красоты.
И неясно, как может злодей быть таким прекрасным.


© Катерина Нильская
[510x700]