Если бы мне кто-то сказал такое. Я бы плевала ему в лицо, пока не кончились все слюни этого мира. А пока я сижу, давясь бессильной злобой, поправляю швы, которые ланкийские пидарасы нашили как свинье на самой прекрасной коже, цвета горелого какао. Эмиль, ну еб твою мать. Mona huto de? Я все время путаю эти глаголы. Один значит какого хрена ты делаешь идиот. Другой - надо отодрать. В этом есть нечто волшебное - материться по-сингальски с выражением и не понимать простых вещей.
Например, почему тебе так идет фиолетовый, අමිල?
он кормит меня, как ребенка своим идиотским рисом и карри, самболем, бататом, с рук, рассказывая что блять, существует этикет поедания риса руками.
и он невероятно, до обморока буквально красив. я по пять часов в сутки сижу и смотрю. Я даже а океан не смотрела столько. Никогда не повзрослевший, но выживший островитянский Питер пен.
кто тебя высек из обсидиана.
Где живет этот паразит.
- когда ты собираешь мои волосы со спины, мои смарт часы, говорят- ксения, вызывай скорую.
- когда я соскребаю твой запах с ладоней, у нас тут нет никакой скорой для меня. Любая травма откроется аж к 9.
Во вторник, с утра мы едем зашиваться. Чертова хиккадува. Mage paripurna hikkaduwian oya, rattaran devinaæ. Mage husma tikka, mage hamadema.
Мое саднящее волшебство, ну как так, Эмиль, eti me magula, rattaran. Mage jivitaya.
А потом мы засыпаем как волчата клубком. И впервые в жизни, я не хочу тратить это время на что- то иное. Мы приехали, kalu ran mage. Mama oyage sæmavitama, kalu devinæ, අමිල.
мы совсем не вывозим, все в курсе. Sleep my golden god. Нам совсем не остается времени на сон.
[495x700]
Во мне столько вопросов, на которые некому отвечать.
кто это придумал, чтобы каждые пару часов без того, чтобы уткнуться в твой ворот становятся хиросимой
кто придумал эту бесконтрольную нежность к долговязому мальчишке, который не знает куда деть себя каждый раз, шаря руками в темноте.
и эти лиловые губы. Кто придумал их, чтобы раскроить меня наверняка.
кто придумал все бледные тени, которым никогда за нами не угнаться, пока мы шарашим на хиккадуву в пол четвертого утра.
Ты говоришь и крошится стекло, плавится, застывает внутри янтарем, я читаю эти мантры вслух, ты смеешься.
Что- то обязательно зазвучит на твоем языке самым пошлым образом.
Я зову тебя Rattaran, ты кричишь - mage pana.
Ничего не существует, кроме этой лиловой кромки губ, о которую можно вскрываться бесконечно.
Это слишком честное чувство, фольгой заворачивается внутри.
я целую пуговицы, потом пришиваю их, это такая игра, морских котиков или китят.
и золото на черном, эта совершенная кромка губ, о которую будет волшебно вскрыться в какой-то из дней. Сандал и мускус. Ладан, лайм и табак.
такое не бывает надолго, никто не вынесет этих взрывающихся лампочек по всему побережью. От галле до самой хиккадувы. Где твои земли, пальмы, бананы, пухнущие джекфруты, ящерицы, безумные от жары.
[452x700]
Невероятное волшебство мое, Эмиль.
Ты никогда не можешь немного заплыть за буйки. Вполсилы.
это всегда вне всякой меры. Всегда неистово всеобъемлюще.
Эта дикая дичь. Я люблю.
Мне плевать, если это кончится плохо. Будет плевать, когда потом я буду орать, сворачиваясь и бесформенный комок.
oya mage, mine.
