Духовная любовь разделяет с братом его бремя; она взваливает на себя бремя брата. Она не остаётся безучастной к страданиям брата и к его грехам, но вместе с братом несёт на себе этот груз. В солидарности с братом существует и действует духовная любовь. Это - явная, видимым образом открывающая себя солидарность, единство бремени, в котором обретается брат, в котором столь же явным и видимым образом действует и обретается Сам Христос. Единство же это проявляется в претерпевании вместе с братом его страданий. Когда гонят брата - гонят и меня, когда унижают и бесчестят брата - унижают и бесчестят меня, когда брату отказывают в любви - отказывают в любви и мне. Если брат становится для кого-то преступником и вором - я становлюсь преступником и вором вместе с ним, я вместе с ним претерпеваю его позор, унижение и боль. Я останусь с братом, когда он оставлен всеми, моя любовь утешит брата, когда ему будет отказано в любви, когда к собакам будут относиться лучше, чем к нему. Это - видимое единство и видимая солидарность, которая проявится в том, что я останусь с братом - не во внутреннем сопереживании, ни в тайной молитве – но открыто и явно пребуду с ним, останусь на его стороне. Солидарность - это явное пребывание с оставленным, это явное общение с ненавидимым. В ней  брат получит и обретёт причитающееся ему - братскую любовь, а вместе с ней - любовь Христа, которая именно в этом откроется как таковая. Где солидарность не открывает себя как явная и видимая - там её нет, как нет ни любви, ни братства, ни Христа; есть лишь иллюзия солидарности и самообман.