Самолет прибыл в Ниигату в середине дня. В аэропорту я заметил группу пассажиров, которых встречали девушки с тюльпанами. Одна из них размахивала дорожной картой и что-то говорила гиду, активно жестикулируя…
     Я вышел на транспортную станцию, закурил. Неподалеку шумели моторами, готовящиеся к отбытию, автобусы. На своем ломаном японском я поинтересовался у носильщика, какой номер следует в нужном мне направлении, на что мне вежливо указали на туристический автобус, в который как раз загружалась группа недавно повстречавшихся мне туристов. Поблагодарив подсказчика за помощь, я, не спеша, поплелся к указанному небольшому туристическому автобусу, следовавшему по маршруту "Ниигата – Токио". До конечного пункта назначения предстояло проехать около трехсот километров.
     Плюхнувшись на самое последнее сиденье, я достал из рюкзака карту, на которой был размечен маршрут моего путешествия и принялся делать отметки, прикидывая, какое еще количество времени займет моя поездка.
     Автобус осторожно дернулся, медленно выехал на дорогу и покатил вдоль длинных полей, усеянных красными и желтыми тюльпанами и разбитыми небольшими водными каналами на прямоугольные участки. Местные рабочие мыли колеса крошечных тракторов на узких мостиках, а на горизонте оседал негустой туман розоватого оттенка.
     Параллельно с автодорогой шла синкансё – скоростная железная дорога. Поезда по ней ходят со скоростью маленького самолета.
     Автобус несся дальше по ветвистому автобану с десятками непонятных дорожных указателей. Дорога все время шла вверх. Вскоре начались тоннели, коих оказалось немалое количество. Когда автобус выныривал из них на свет, с тихоокеанской стороны его встречало яркое солнце и трепыхающиеся на ветру воздушные змеи, привязанные к крышам домов...
     - Вы японскую литературу читаете? – спросил вдруг человек, расположившийся на соседнем сиденье, рядом со мной.
     - Конечно! – пробубнил я в ответ, пытаясь вспомнить хоть одного из известных японских авторов, но в итоге ляпнул первое, что пришло на ум, – Харуки Мураками, например!
     - Ну... – он внимательно посмотрел на меня, выдержав секундную паузу, после чего продолжил, – Мураками вам вряд ли откроет японское лицо. Почитайте Ясунари Кавабату. Он лауреат нобелевской премии, если говорить о мировом признании. Очень хорошо описывает национальный характер...
     После этого мой случайный собеседник улыбнулся, и я заметил, что лицо его вдруг стало очень добрым, как будто он поделился со мной чем-то важным, что, несомненно, должно было изменить мою жизнь, и теперь искренне радовался за меня...

Для начала, подумаем на тему, что же такое «вечность»? На мой взгляд, вечность – это такая единица измерения, которая имеет начало, но не имеет конца. Во всяком случае, она его не предусматривает, потому что если финал у неё есть – это уже не вечность. А вот то, что вечность имеет начальную точку отчета – будет логично предположить, ибо ничего из ниоткуда не появляется. Даже зарождение Вселенной началось с определенной точки на определенном отрезке времени, и любая новая жизнь имеет свою собственную точку отсчета. Будем опираться на столь скромные факты, предполагая, что начало у вечности все-таки есть. Ведь кто-то, как минимум, придумал концепцию её построения и назвал её словом «вечность».
Всё материальное заведомо не вечно, потому что кем-то когда-то создано и, как правило, рано или поздно всему материальному приходит конец. Если конец не приходит сам, то всё материальное можно уничтожить вручную. Вечность, уничтожить нельзя, потому что она не имеет конца, являясь, по-видимому, воплощением духовной сущности, которую нам, людям, довольно маловероятно вообще познать. Именно поэтому вечность остается за пределами нашего четкого понимания.
Бессмертие – это не вечность. Даже будучи бессмертным, человек все равно бы не смог жить вечно. Даже если предположить, что наш организм и органы вдруг перестали изнашиваться и обрели феноменальную способность регенерации, так, что любые наши ранения моментально затягиваются – от разрывной гранаты это, тем не менее, не спасет. Вывод: если бессмертного можно уничтожить – он не вечен.
Следовательно, вечность – это все-таки просто некая единица измерения, как сантиметр, километр и прочее. Только, если сантиметр имеет начало и конец, то вечность его не имеет.

Просто однажды людям надоело считать и придумывать новые меры длины... Тогда они и изобрели вечность. Всё, что вышло за пределы существующих единиц измерения, и назвали этим словом.
(JIuc)

Теоретически можно сделать следующий вывод из написанного выше: вечным является то, что нельзя пощупать, но можно почувствовать. Например: счастье, любовь, ненависть. И, несмотря на то, что любовь можно разрушить на практике, она не перестанет существовать в теории. Само понятие и то, что в него заложено, останется существовать на уровне понимания и чувств вечно. Но… при условии, что во Вселенной исчезает вся жизнь, подобные «вечные» понятия и принципы утрачивают себя, потому что они не смогут себя реализовывать без наличия жизнеформы.

P.S.: Поразмышляем? Учитывая то, что я уже придумал два опровержения к данной теории.

     Поправив чехол с гитарой, начавший сползать с правого плеча, я решительно направился к входу в общежитие, где только что скрылись две девушки. Стоило мне, однако, сделать пару шагов, как сзади раздался голос моего попутчика с чемоданами.
     - Горный воздух настолько свеж! – произнес он басовым голосом и широко улыбнулся. – Не то что в городе, загазованном выхлопами.
     - Чудесное место! – ответил я и улыбнулся в ответ.
Так, перекинувшись парой фраз, мы вместе зашагали к дверям будущего временного жилья по вытоптанной в снегу тропинке. Пожилая женщина, с которой пару секунд назад радостно общалась "Голубая ленточка", оказалась смотрительницей общежития. Когда мы подошли к самому порогу, она подняла взгляд, поприветствовала нас и представилась, потом бросила лопату в сугроб, закурила очередную сигарету и пригласила нас пройти внутрь.
     Двери распахнулись, и мы оказались в просторном коридоре, правое и левое ответвление которого были отведены под комнаты для постояльцев, которых, судя по царившей вокруг тишине, здесь было немного. Центральная же комнатушка была переоборудована под своеобразный приемный пункт. Мебели в помещении было немного: в самом центре стояла высокая тумба с журналом, в котором велась запись гостей, на стене висел небольшой шкафчик, в котором хранились ключи от номеров, в левом углу, у окошка, ютился старенький телевизор на трехногой табуретке.
     Седой мужчина с грохотом поставил на пол два своих увесистых чемодана и, вытащив из недр плаща шариковую ручку, вписал свое имя в журнал. Следующим был я. После хозяйка общежития выдала нам ключи.
     - Оплата у нас вносится вперед. Можете расплатиться после того, как разберете вещи. И к двум часам жду вас на обед – не вздумайте опаздывать! – старушка улыбнулась нам и, похлопав по плечам, спешным шагом засеменила обратно на улицу.
     Я взглянул на свою номерную бирку и отправился искать комнату под номером 203, которая должна была располагаться на втором этаже постройки. Лестница на этажи обнаружилась в конце коридора; с другой стороны, как выяснилось позже, располагался душ и туалетные комнаты.
     По крутым скрипучим ступенькам я поднялся на второй этаж и зашагал по очередному коридору, высматривая своё новое жилище. 203-й номер нашелся в самом дальнем конце. Сунув ключ в замочную скважину, я невольно улыбнулся самому себе, предвкушая начало чего-то нового, и с глухим щелчком повернул его вправо. В этот же момент с треском распахнулась дверь соседней комнаты, и в предбанник выскочила "Голубая ленточка". Правда, волосы её теперь были распущены и рассыпались по плечам, а ленты в них уже и не было. Увидев меня, замершего около двери номера, девушка улыбнулась и в ту же секунду воскликнула:
     - Эй, а я тебя помню. Ты тот парень, который ехал в поезде!
     Подобная прыть со стороны девушки меня, признаться, немного ошарашила, потому я лишь утвердительно кивнул головой в ответ и скрылся за дверью…
     Не скажу, что комната была большой, но места для одного в ней вполне хватало. В одном углу стояла небольшая деревянная кровать, напротив нее письменный стол. С потолка одиноко свисала лампочка без плафона. Зато из окна открывался прекрасный вид на снежную долину и холмы. Бросив на пол дорожную сумку, я осторожно положил на кровать гитару и принялся распаковывать вещи. Расстегнув молнию сумки, я окинул взглядом её скромное содержимое, присел на корточки и принялся извлекать оттуда предметы первой необходимости – будильник, зубную щетку и пасту, мыло. Через пару минут небольшая полка на стене целиком заполнилась моими пожитками.
     Застелив на скорую руку кровать, я разложил на столе свои записи и карту местности, где было отмечено примерное место расположения древнего холма, и мысленно прикинул, откуда мне предстоит начать свои поиски.
     Я стоял, склонившись над картами, попеременно поглядывая на будильник, чья часовая стрелка постепенно приближалась к часу дня. За окном ярко светило солнце, проникая в мою маленькую комнатушку косыми лучами. Звуки здесь, казалось, умерли. Только из соседней комнаты, где, как не сложно было догадаться, поселилась "Голубая ленточка" со своей подругой, периодически слышались глухие стуки, смех и выкрики. Спустя еще какое-то время я начал ловить себя на мысли, что начал прислушиваться к происходящему за стеной. Вздохнув, я свернул карты, бросил их на кровать и расстегнул чехол гитары, в надежде немного поиграть. Но не тут то было.
     В дверь кто-то постучал…

     Стрелка часов перевалила за три часа ночи... За холодным окном царили сумерки, и лишь яркая луна освещала дворовые просторы. Впрочем, и она вскоре скрылась в облаках, погрузив мир в непроглядную тьму бесфонарных локаций. А мы всю эту ночь разговаривали с подругой, после практически трехмесячного перерыва в общении. За эти месяцы, конечно, не произошло глобальных изменений, но тем не менее нам нашлось о чем поговорить. Начиная с Гришковца и заканчивая Властелином Колец. Вспомнили и прошлое, различные мелочи жизни...
     А потом на часах было пять утра. Она отправилась спать, а я продолжал бодрствовать, сидя перед монитором компьютера и набивая очередной пост в блог. Все-таки расстояния частично убиваются посредством связи, в особенности это касается Skyp`а и возможности бесплатных звонков в другие города и страны. Правда, иногда хочется преодолеть границы расстояния целиком и полностью, лишив себя этой отдаленности от других точек дислокации жизни.
     Пачка сигарет, прикорнувшая на захламленном письменном столе, своим пустующим нутром намекала на то, что засиживаться до самого утра не стоит, ибо табачные изделия кончились, а до ближайшего круглосуточного магазина, как минимум, десять минут ходьбы. А учитывая, что поход в магазин в столь ранний час никак не входил в мои планы, разумным стало решение выспаться...

Являясь аспирантом Московского Государственного Университета Печати, который я окончил этим летом, довелось мне на минувшей неделе проводить лекцию у студентов третьего курса с факультета журналистики по их профильному предмету. Преподавательница с моей кафедры уехала в командировку и попросила прочитать лекцию о свободе СМИ вместо неё. Отказываться я не стал, а, наоборот, принял предложение с радостью, горя желанием оказаться в новой среде и набраться новых впечатлений...
Народу в аудитории было немного, ибо большинство банально прогуливало, но галдели они так, что слышно было на весь этаж. Помимо прочего, воспринимать меня в качестве преподавателя им явно не хотелось. Поэтому балаган не прекратился даже когда я сел за учительский стол и попросил внимания. Вот тогда я и понял, каково это – быть преподавателем. Да-да…, после первых десяти минут общения со студентами, я осознал, каким негодяем был я в свои годы обучения и как тяжело приходилось преподавателям с подобными мне. Мы любили ставить преподавателей в неловкое положение, задавать им каверзные вопросы, выставлять их дураками перед всей группой. Честно говоря, учитывая, что при этом ни один из преподавателей не повысил голос ни на кого из студентов, несмотря на наше, порой, безобразное поведение и вседозволенность, мне стало казаться, что люди, которые встают на путь обучения более молодого и неопытного поколения – святые. Они обладают поистине нечеловеческой выдержкой и стальными нервами. Мне же, например, уже в первые минуты захотелось отправить всех в деканат за строгим выговором и писать объяснительную на тему проявления неуважения к лектору. Но в тоже время я вспоминал, что и сам был таким же дерзким и наглым в свои ученические годы.
Так, через полтора часа, проведенных мной в аудитории, я чувствовал себя как выжатый лимон и вместо листка бумаги в руках предпочел бы заиметь противопехотную гранату. Лекция, правда, по большей части пошла прахом, потому что пришлось рассказывать особо заинтересовавшимся индивидам о своей студенческой жизни, о защите дипломной работы и поступлении в аспирантуру.

"С горя он тогда пропеллер смастерил,
Как получилось – сам не понял..."
(Король и Шут)

***
Там под пешеходным мостом, перекинутым через новую ветвистую эстакаду, ветер осторожно теребил мусорные залежи, и уже облюбовали себе место районные бомжи и алкоголики. С недавних пор там принято оставлять машины-развалюхи, которые вытеснили с околоподъездных стоянок новенькие Хонды, Шкоды и Пежо. И ржавые шесты арматуры торчат из асфальта, словно ожидая часа, когда с моста на них упадет потерявшее равновесие тело человека...

***
Крутая железная лестница с решетчатыми ступенями и поржавевшими от влаги поручнями, заросшая по бокам маленькими деревцами, спускалась глубоко вниз и вела меня в самое сердце осени – густой лесопарк, раскинувшийся от автодорожного моста до Строгинской поймы. Сверху на него открывался потрясающий вид, особенно в пасмурную погоду, которая стояла в тот день, а внизу захватывали в плен мечтаний и сказок высоченные деревья с пожелтевшими кронами, осыпая своих редких гостей золотыми перьями листвы.
И я шагал по маленькой каменистой тропинке, усыпанной мокрыми пожухлыми листочками разной цветовой масти, вдоль берега холодной реки, темная поверхность которой взволнованно рябила под дуновениями порывистого беспокойного ветра, слушая крики птиц. Серое небо печально склонялось над домами и, казалось, подглядывало в окна домов, в которых постепенно начинал зажигаться свет, едва различимый при свете дня и начинающий ярко сиять с наступлением темноты.

***
Дни с каждым днем становились короче, неслись всё быстрее, сменяясь длинными ночами, и стали столь редки встречи с друзьями. После обеда, копаясь в электронном почтовом ящике, было приятно наткнуться на давнюю регистрацию на небезызвестном портале stihi.ru, и, немного подумав, решиться на публикацию стихотворений и там. Сразу вспомнилось, как я долго не находил время для того, чтобы зарегистрироваться, а уж тем более начать выкладывать тексты. Но..., как говорится, всему свой срок. Признаться – был немного удивлен, встретив на сайте немалое количество народа, ведущих блог на Ли.Ру., с которыми мы при этом являемся друзьями и читателями друг друга. Что же… теперь, я думаю, будем дружить на новом месте...

Глава шестая - «Испорченный вечер» (part 1)

© Copyright: Сергей Лис, 2008.
© Копирование и распространение данного материала без ведома автора запрещено.
© www.zhurnal.lib.ru (глава шестая)
Обновление от 10.09.2009.

Глава пятая - «Заброшенные постройки» (part 2)

© Copyright: Сергей Лис, 2008.
© Копирование и распространение данного материала без ведома автора запрещено.
© www.zhurnal.lib.ru

Спешу уведомить, что данный раздел постигли мелкие новшества, как например: увеличен размер шрифта для удобочитаемости. Остальные части эпопеи чуть подкорректированы, однако никаких изменений в сюжетную линию внесено не было, потому версия по-прежнему остается первоначальной. Также проведена унификация по главам без потери комментариев и обсуждений.
В дальнейшем планируется продолжение истории, которая была заморожена в ноябре прошлого года. Надеюсь – в этом сезоне читателей, обсуждений и предложений будет больше.

     Почему-то сегодня мне больше всего хочется сказать «мы». Не «я», не кто-то другой в единственном числе, а именно мы – все те, кто готовил к выпуску журнал-телегид «Панорама TV Страна». На протяжении нескольких месяцев мы жили одной большой и дружной семьей, а в итоге оказались на свалке персонала, как временно попользованный сырьевой придаток. Но я рад, что мне довелось работать в самом, не побоюсь этого слова, лучшем коллективе. Такой сплоченный и дружный контент людей не на каждом рабочем месте встретишь. Потому люди, с которыми я работал, стали для меня в некотором роде второй семьей, а работа – вторым домом, который у нас отобрали. Как и каждому из нас, мне повезло трудиться под управлением начальства, стремившимся быть ближе к народу и не возвышавшим себя перед всеми на постаменте занимаемой должности. Словно пальцы руки, сжатые в единый кулак, мы наносили удар за ударом, продвигая наше издание к свету, и могли бы добиться успеха, если бы «Газпром-медиа», являющийся учредителем вышеназванного проекта, не перекрыл нам кислород, кинув в нас газовый баллончик ликвидации.
     В условиях мирового экономического кризиса нас вдруг стало невыгодно держать на рабочих местах. Конечно – проще не бороться за своё детище, а отдать его на растерзание стихии. Зачем рисковать, если шампанское может не политься рекой? Разумнее отправить всех на вольные хлеба и, опустив руки, уйти в тень, сгинув в числе остальных журналов ликвидированных по всему городу…
     Приостановление деятельности и угроза ликвидации оставила без работы около сотни людей, трудившихся на благо читателя. Но мы сильные – мы выберемся. Мы будем дышать новыми стремлениями. На закате империи мне не жаль, что проведенная нами политика, послужившая для улучшения и ускорения редакционно-издательского процесса, оказалась проделана впустую. Главное – мы делали это вместе, что еще больше сплотило нас, несмотря на возникавшие иногда разногласия.
     В последний понедельник нас собрали в большом офисе и, обрисовав сложившуюся ситуацию, предложили два варианта ухода с работы: либо подписать договор соглашения сторон, по которому работник получает два оклада и уходит с миром, либо ждать официального расформирования и уходить по ликвидации, учитывая тот факт, что второй вариант предусматривает тягомотину с выплатами, или возможное их неполучение. Говоря прямо: уходить или по-хорошему, или по-плохому.
     Следует учитывать и тот факт, что никого не предупреждали о ликвидации предприятия за месяц-два, как это положено по закону. Сотрудников предприятия уведомили об этом только за две недели перед сдачей последнего, 41-го номера журнала, который, по заявлению дирекции Газпрома, как уверяет журнал «Коммерсантъ», должен был выйти в тандеме – московский + региональные выпуски. На практике же, к печати готовился только московский выпуск…
     Кто-то подумает и уйдет по соглашению сторон, чтобы не попасть впросак. Возможно, что остаточный состав, что маловероятно, попробует бороться за свои права, но, скорее всего, будет разбит объединенными силами Газпромовской коалиции.

Мы проиграли всего лишь маленькую битву, но еще не проиграли войну.

"И что мы можем? Можем жить.
Еще, конечно же, любить.
Приятель, выбрось камень свой,
Наполним небо добротой…"
(Юрий Шевчук)

     Проснувшийся город дико взбалмошный. Пробки, пробки, пробки… Порой даже создается ощущение, будто машин стало больше чем людей. Вот к чему приводят дураки и дороги вкупе с автокредитом.
     Шагая по длинной аллее к зданию редакции, я с каждым разом осознаю вновь и вновь, что действительно люблю северный район города, где находится наш офис. Здесь редко услышишь ругань или шум автомобилей. Лишь иногда с южной стороны доносится гул электрички, что проносится в сторону Савёловского вокзала. Однако, порой, мне кажется, что звук проносящегося где-то за невысокими домами поезда придает окружающей обстановке некую особую атмосферу, описать словами которую весьма сложно. Это надо почувствовать – пройтись по той аллейке, впитав в себя всю волшебную местную действительность…

     ***
     Утром, в холодной пустоте безлюдных офисных помещений, среди стен из гипсокартона, завешанных различными бумажками с напоминаниями, я найду её пустующее рабочее место и выключенный компьютер с покрывшемся пылью 21-дюймовым монитором. Замру в проеме двери и несколько долгих минут буду, не двигаясь, смотреть на длинный стол, за которым она сидит в будние дни. Она не выходит на работу по выходным…, потому что, в отличие от меня, ей есть чем заняться… и есть с кем провести свободное время.
     Хмурая осень за окном ухмыляется безбрежному серому океану неба, ветром гоняет по дворам бумажный мусор и опавшие листья. Мерное жужжание вентиляторов в системных блоках рабочих компьютеров безуспешно пытается разрушить мертвую тишину четырех стен, а большая кружка горячего кофе помогает согреться и отогнать сон.
     Я посвящаю ей стихи и пишу своеобразную блог-прозу. Пусть ей это и неизвестно, и, возможно, она до сих пор даже не догадывается о том факте, что нравится мне… Как и многие, она еще не знает, что меня повысили в должности… Не знает она и о том, какой шаг с моей стороны ждет её в понедельник грядущей недели, которая ознаменуется либо удачным попаданием в цель, дав шанс подняться еще на одну ступеньку, либо закончится полным провалом. Но я верю, что добиться успеха, не важно на каком из фронтов, можно лишь положившись на себя. Особенно сейчас…

     Осень у нас ознаменовывается началом нового сезона, когда дети идут в школу, подростки – в институты, а взрослые возвращаются из отпусков и начинают новый период своей рабочей деятельности. Своеобразная новая полоса, начало нового этапа в жизни, который продлится до следующего лета. И именно на старте нужно постараться взять верный курс, что-то выбрать для себя и главное – не ошибиться с направлением. Тогда и дальнейшее развитие событий будет способствовать подъему и росту.
     У нас ведь всегда есть только одно решение и один шанс, который ни в коем случае нельзя упускать, потому что никто не позволит нам повторно использовать упущенное. Лишь один шаг вперед... В какую сторону? Выбирать тебе! И ты открываешь этот новый виток спирали, который поведет либо наверх, либо вниз. Медлить с решениями тоже нельзя, иначе можно просто лишиться возможности выбора. Потому нам, людям, стоит быть более решительными, если мы хотим чего-то добиться в жизни. Страх, присутствие которого имеет место, не должен отталкивать нас и отводить в сторону с выбранного пути. Страх есть в каждом из нас, но..., поборовший его однажды, открывает для себя множество горизонтов. Конечно, кому-то это удается лучше, кому-то хуже..., но, как водится, на то мы и люди – все разные и непредсказуемые, порой...

С его стороны:
     Полуденное солнце поднималось высоко над горами и начинало припекать все сильнее. За окном поезда от горизонта до горизонта растянулась песчаная пустошь с редкой растительностью. Полный мужчина в круглых очках читал газету, периодически протирая платком вспотевшую лысину, его коллега – худой длинный парень, лет двадцати пяти на вид, с коротко остриженными волосами – всё время смотрел в окно, прищуриваясь от ярких солнечных лучей. Вместе с нами в купе ехала светловолосая девушка в военной форме, с которой мы и разговорились, в целях скоротать время в дороге. Оказалось, что она была пилотом при местном штабе ВВС и возвращалась с боевых учений в заливе. Звали её Лилия…
     Солнце жарило все сильнее и металлические поручни, тянувшиеся вдоль окон, нагрелись до такой степени, что к ним невозможно было прикоснуться. Лилия рассказывала, что с детства мечтала побывать в небе, и если Бог не наделил ее крыльями как ангелов, то заменой им стали стальные крылья истребителя. Я улыбался в ответ и в шутку попросил её взять меня с собой в полет, если будет такая возможность. Признаться, никак не ожидал, что едва знакомая случайная попутчица оставит мне свой адрес с предложением заходить в любое время. Как выяснилось, отец Лилии держал в сарае старый биплан, который использовал для орошения полей, а Лилия – для тренировок, потому ей не составляло труда прокатить кого-нибудь, пусть и на допотопном, но самолете. Так начался новый и удивительный этап моей маленькой жизни…

    В работе важна не столько выбранная специальность и приобретенные навыки, и не обстановка офиса, в котором проводишь рабочие будни, но сам коллектив – окружающие люди, с которыми приходится общаться и взаимодействовать по долгу службы, становясь слаженной командой. И будь хоть семь пядей во лбу, если в коллектив не влился – с местом работы можно распрощаться, так как именно люди составляют основу основ. На рабочем месте в полную силу работает принцип – встречают по одежке, а провожают по уму, потому стиль одежды должен более или менее соответствовать трудовому плацдарму.
    Все люди разные: кто-то более открытый и разговорчивый, смелый, кто-то же, наоборот, более замкнутый и стеснительный, оттого и предпочитает отсиживаться серой мышью в уголке, оставаясь незамеченным и не вступая в дискуссии с коллективом. Активист же, как правило, начинает продвигать новые идеи, пробивать себе дорогу вперед, моментально заводя знакомства на новом месте работы.

***
    В офис я прихожу после обеда. Именно к этому времени подтягивается почти весь рабочий коллектив. Татьяна, моя подруга еще с институтских времен, уже сидит за компьютером и занимается вычиткой журнальных статей, либо анонсов, попутно общаясь с кем-нибудь из старых знакомых посредством интернета. На её рабочем столе аккуратно разложены бумаги, и вечером, перед уходом с работы, она всегда предупреждает, чтобы не смели раскидывать их как попало.
    Я бросаю на стул свой рюкзак и присаживаюсь рядом, начиная расспрашивать о событиях начавшегося дня, попутно интересуясь, как обстоят дела с её молодым человеком, который является моим хорошим другом с института. Так уж сложилось, что всё наше институтское братство в итоге, после получения дипломов и окончания обучения, оказалось в тесной связи друг с другом. Мы вместе работаем, вместе, по возможности, проводим выходные.
    Так проходят первые десять минут на рабочем месте, после чего мы с Татьяной спускаемся на первый этаж и выходим на улицу. Я закуриваю, и мы разговариваем о повседневности или строим планы на вечер пятницы.
    Чуть позже в редакцию приходит Иван. Для нас Иван легенда. За пять лет обучения в институте каждый из нас понял, что человека добрее и отзывчивее в мире не найти. И каждый может с уверенностью назвать Ваню своим лучшим другом. Он смотрит на нас с улыбкой, поправляет свои большие очки и вынимает из сумки бутылку вина с предложением посидеть где-нибудь после работы. Дело привычное, но все делают вид, что приятно удивлены, либо шокированы его поступком…

Продолжение следует...

Весьма показательная переписка с одним из защитников города. Связь с ним оборвалась между 4 и 5 часами утра. Полный информационный вакуум. Все наши корреспонденты не выходят на связь. В том числе Зара Валиева, которая с ребенком пережидала обстрел в подвале. Где помощь, спрашивал меня мой собеседник по icq. У меня было ощущение, что он смотрит мне в глаза, тонущий, а я стою рядом и не подаю ему руки. Где помощь? Очень сложный вопрос. Наверное, с этого дня, самый главный в моей жизни. Нет сил уже извиняться, дорогие читатели, за нецезурные фрагменты, которые встречаются в переписке...

ПЕРЕПИСКА

С её стороны:
    – Однажды мы уедем отсюда, – ласково говорит он и трепет меня по макушке.
Я улыбаюсь в ответ, и в голове начинают всплывать образы других городов, прекрасные парки и высокие небоскребы. Он умеет внушить уверенность в завтрашнем дне. Наверное, поэтому я его и люблю.
    Ветер резкими порывами вплетается в мои длинные волосы, разбрасывая тонкие пряди в разные стороны. И мы долго стоим на мосту, переброшенном через маленькую речушку, вода в которой настолько прозрачна, что можно разглядеть дно. И он рассказывает мне о самолетах, которые пересекают Атлантику, о пилотах и стюардессах, которые живут небом. Мне тоже хочется в небо, но сейчас у меня есть возможность лишь наблюдать за облаками отсюда, с земли. Когда-нибудь…, когда-нибудь…
    Он продолжает рассказывать истории, и мне кажется, будто я слышу гул мотора и треск пропеллеров. Но в ту же секунду понимаю, что мне это вовсе не показалось, а просто над нами, совсем низко пролетает биплан, служащий для распыления удобрения над полем. А там, на горизонте, высится самолетный ангар, дрожащий в лучах полуденного солнца. И лопасти ветряных мельниц крутятся быстро-быстро.
    Тут он ни с того ни с сего хватает меня за руку. Мы несемся по полю, и я чувствую, как длинные тонкие травинки чуть покалывают ноги. Счастье клокочет в сердце, и я пытаюсь прокричать что-то внятное, но ветер размывает мою речь, унося в пространство выхваченные из слов буквы. А с холма, к которому мы так быстро бежим, открывается чудесный вид на долину…

---

1) Серебряная нить счастья настолько тонка в связке проводов грусти, что не каждый её разглядит.

2) Грусть – это полупроводник счастья в электросхеме жизни.

3) Жизнь, как комикс – куча ярких картинок и никакого толкового сюжета.

---

© Сергей Лис

[700x505]

    Утренний город – это город, в котором яркое солнце поднимается над туманным и еще немного сонным горизонтом и дрожащими лучами касается макушек перистых облаков, плывущих над головой по велению ветра. Весенний город, где все спешат на работу, и девушки красятся в общественном транспорте, застрявшем в многочасовой пробке, а сонные мужчины глотают горячий быстрорастворимый кофе из белых пластиковых стаканчиков, сжигая литры бензина за рулем своего импортного авто.
    А мне хочется мчать по бесконечно-длинному шоссе, которое вьется змеей в горах, и слушать рёв мотора и шуршание колес по грубому асфальту. И теплый ветер в лицо… Чувствовать, как твои руки крепко обнимают меня, и ты всем телом прижимаешься к моей спине, затянутой в черную кожу, даруя мне покой и уверенность. Отблески солнца на гладких поверхностях, а из-под твоего шлема выбиваются длинные волосы, развеваясь по ветру. Мимо проносятся редкие фонарные столбы, линии электропередач с обвисшими проводами, предупредительные знаки… И на дороге практически нет машин…, лишь мы с тобой наедине с ветром, шатающимся по бескрайним степям, что тянутся вдоль дороги. Сельские пейзажи и ветряные мельницы на широком зеленом поле, за которым начинается густой лес. А южнее медленно вырастает высокий горный хребет, и кажется, будто он вот-вот проткнет огромное ватное облако, медленно плывущее на запад
    Но на миг я оборачиваюсь назад и знаю, что за моей спиной никого нет, потому что мне неизвестно, кто окажется на месте той случайной попутчицы, которую я волей случая взял с собой в дорогу… Чье лицо будет скрываться под черным мотоциклетным шлемом, чьи руки будут под кожаными перчатками? Её, прошлого или той, которой я еще не знаю?
    Иногда я перебираю фотографии и вижу, что на более поздних ты все чаще улыбаешься, и эта улыбка делает тебя как будто светлее и естественнее, ближе к окружающему миру. Завороженным взглядом ты смотришь на меня из деревянной рамки, и я понимаю, что улыбка тебе к лицу. И вспоминаю, как я радовался каждый раз, видя тебя улыбающейся и счастливой… А на стеклянной поверхности играют блики от солнечных лучей и отражается часть улицы, что видна из окна комнаты. В воздухе уже ощущается май, а на моем настенном календаре так никто и не перевернул страницы. И невольно бросая на него взгляд, я каждый раз обнаруживаю там ту цифру, на которой остановились мои часы жизни. Но месяц… я не могу разглядеть его, как ни стараюсь, однако догадываюсь, что и он не изменяется…