

Фактически я сейчас скажу сандальную вещь. Вы может быть этого не заметите, но для всякого историка высокой кухни, для всякого истинного кулинара она скандальна, поскольку есть традиция отличения бытия от становления. Это как Парменид и Гераклит. Гераклит придумал идею становления, для тог чтобы сжечь космос в пожаре мирового огня, а Парменид сказал, что вообще ничего не происходит.

Неподалеку от Астрахани в конце сентября, перед закрытием сезона, группа опытных астраханских археологов во время раскопок нашла группу менее опытных астраханских археологов
Артур Шопенгауэр утверждал, что камень падает вниз потому, что так хочется камню У нашей дорогой редакци также с закатами. Закат у нас наступает, когда мы позволяем ему это. Таков наш закатный вайб. На закате особенно приятно крутить педали и размышлять о всяком. Тогда перестаешь ощущать себя одиноким и никому не нужным. Наша дорогая редакция не любит одиночество, но и знакомств не стремится заводить, чтобы лишний раз не разочаровываться в людях. Вчерашний закат имел цвет копченого лосося, а позавчерашний напоминал цветом вмерзшую в лед кровь. Каждый день у этих ваших закатов в дельте Волги что-то новое. Хуй уследишь, но я пытаюсь. Миру мурр..
БУЗАН НА ЗАКАТЕ ТИХИМ ВЕЧЕРОМ ПОСЛЕ ДОЖДЯ
От прежних времен - от Средневековья, от гиперборейцев нам достались в награду или в наказание юродивые и дурачки. Дурачки - это мистики, не знающие что они мистики, а юродивые - локальные манифестации других измерений и миров, над сущностью которых мы имеем возможность размышлять перед ужином позними осенними вечерами
МЕНЯ ЗОВУТ ЗИНУР, А ТЫ КТО?




моя рыжая осень, с цветными глазами своими, со жгучим на солнце дыханием, с яростно-тихой прохладой, дрожа, забираешься в тёплые вены, чтоб вечером мне показать одиночества космос, целуя мне пальцы немою мольбой - ты держи меня, милый - и я в твоём бархате кожи не чувствую смерть, что таится за каждым, кто кроме, прекрасная, в пепельно-снежные капли исходишь, что пальцами я по губам твоим так осторожно касаясь, рисую, бескрайнее звёздное падает с каждым дыханием глубже в бездонные наши зрачки, где зеркал череда, бесконечность животно-

