Третий корректор взял себе время на размышление. Потребовал диссер для ознакомления. Всё повисло. Меня уже всё бесит и тошнит от работы. Я просто хочу её сдать и забыть. Три месяца ковыряния запятых и точек, немецкой грамматики и французской орфографии. Баста!

Капитан, капитан, подтянитесь... Каламбур работает только в русском, потому что в немецком звание капитана никакого отношения к флоту не имеет. Вилли Харольд не всамделишный капитан люфтваффе. Просто ему, отбившемуся от своих девятнадцатилетнему солдату проигрывающей во все дыры войну "империи" фартануло найти в брошенной машине чистенькую униформу. Чуть великовато, но в целом прокатит. И понеслась душа в ад. До конца войны месяц и на севере Германии уже полный бардак. Все ждут фельдмаршала Монтгомери. По городам и весям рыскают дезертиры, потерявшиеся при отступлении, отупевшие от контузии, потерявшие веру и в черта, и в бога... На этом светопреставлении не хватало только его - молодого, борзого, пышущего еще юношеским желанием мутить фишку и отжигать Вилли. Быстро вокруг него сколачивается банда таких же отпетых головорезов, которым вынь до положь надо покуражиться перед вечным забвением смерти.

Вся гоп-компания заваливается в лагерь для дисциплинарных нарушителей вермахта. И начинается дичь. Вилли, под предлогом того, что у него-де личный приказ фюрера начинает всех судить военно-полевым судом, состоящим из него одного и разумеется приговаривать всех к высшей мере национал-социалистической защиты - расстрелу. Причем поначалу он пробует расстреливать бедолаг в специально выкопанной для этого яме из подобранной где-то зенитки. Несмотря на летящие во все стороны клочья плоти, погибают не все и орудие заклинивает. Так что приходится добивать. Ужасная сцена напоминает Бабий Яр, со скидкой на масштаб, но характерно, что и палачи, и жертвы в данном случае немцы...

Показнив, поубивав, попировав всласть банда разбойников во главе с лжекапитаном Херольдом перемещается в ближайший город, где все уже в общем-то ждут британцев. И здесь они начинают карать нацпредателей и ренегатов, готовых сдать родину врагу. Постепенно и незаметно фильм превращается почти в Сумерки богов Висконти. Разврат, насилие, дурман, фашизм сливаются в вакханалию, в персифлированный праздник жизни, на котором человек сжигает себя дотла. Насытившись Вилли Херольд отползёт от стола запретных яств жизни. Он будет готов признать свои "геройства" и спокойно сунет голову в петлю союзнической виселицы. 

С месяц назад мне посчастливилось побывать на показе документального фильма о Вилли Херольде, который представлял сам режиссер. Поэтому, смотря фильм художественный, мне удалось оценить его документальную точность. Основные вехи биографии этого наци-Хлестакова показаны точно. Хотя на счету его банды куда больше жертв, чем показано в фильме. 

Самая, пожалуй, мощная сцена его это немецкий трибунал, еще гитлеровский, который сначала было хочет приговорить Вилли к смертной казни за самоуправство, но потом адвокат с прокурором хором начинают доказывать, что, мол, такие ребята сейчас нам нужны. Давайте отправим его на фронт. На что Вилли, человек стрелявший в безоружных прохожих, изможденных заключенных . Заставлявший других убивать людей как зайцев на охоте, встает и кричит: "Да, да, герр судья! Отправьте меня в Берлин и я освобожу его от осады!" Honni soit qui mal y pense.

Ну и конечно самая последняя сцена, в которой под титры Вилли со своей бандой, на своей машинет с надписью СКОРОСУД ВИЛЛИ Герольда разъезжает по современному городку, тому самому в котором происходили события весны 45-го. Прохожие, остолбенев, оборачиваются. Кажется, что это врата ада разверзлись и из них выскочили черти, еще пышущие серой. Но нет. Вилли рядом с нами. Он очень рядом с нами. Порой его от нас отделяет всего лишь чистенькая униформа, аккуратно уложенная в чемодан. 

https://ru.wikipedia.org/wiki/Герольд,_Вилли

Вчера осуществил, наконец, давнюю мечту и посетил прямую трансляцию из нью-йоркской Метрополитен-Опера (МЕТ) в нашем местом кинотеатре. И что я могу вам сказать - моему разочарованию нет предела.

Начнем с технической стороны дела. Трансляция то никак не начиналась, то прервалась на середине на пятнадцать минут. Потом снова пошла, но ее перемотали минут через десять на тот момент, на котором она было прервалась. Видимо, чтобы избежать претензий и требований вернуть деньги.

Публика - старики-декаденты, совершенно не смыслящие ничего в опере, а пришедшие на трансляцию по статусу. От их бестолковых комментариев вяли уши.

Ну и сам опыт в еще худшую сторону отличается от просмотра оперы по телевизору дома. Крупные планы противопоказаны опере. Вовсе ни к чему видеть, как аршинных размеров язык дергается во рту певца, как новорожденный птенец в гнезде, зовущий маму. Все эти ожерелья пота, лоснящийся грим отвлекают от главного. За действием следить, оценивать его драматическую сторону становится сложно. Конечно, оркестр играет красиво и голоса передаются естественнее и полнозвучнее, чем на домашней технике, но минусы тут явно перевешивают плюсы. Чтобы как-то развлечь публику кинотеатров в антрактах - а они длиннющие, вчера было два по пол часа - их заполняют пустым трепом и интервью как на футболе с только что покинувшими сцену первцами, взмыленными и запыхавшимися. Интервью эти уровня, о это было гениально! Нет, вы, вы были гениальны - ведущая тоже певица. Это сложная партия? Да, да это очень сложная партия. Потом еще пятнадцать минут смотришь, как работяги чертыхаясь и скандаля двигают декорации по сцене.
Нет, оперу надо смотреть и слушать только в оперном театре.

Ах, ну да - Слушать как Бечала пыжится петь Шенье было отдельной болезненной мукой, вбившей последний гвоздь в крышку этого кино-оперного опыта.

Какой замечательный концерт Radiohead в Берлине! Провести пять часов в транспорте и вернуться под утро домой ради этого точно стоило. Люди, шоу, музыка, голос Тома Йорка - всё сошлось, чтобы создать невероятный, фантастический по насыщенности праздник. Radiohead не просто группа из девяностых. Это последняя подлинно великая группа, без всяких скидок на нишевость, стиль, продажи и проч. Это как попасть на концерт Нирваны с Куртом или Дорз с Джимом. Забыть такое невозможно.

 

[700x525]

Теперь готово почти всё. Даже титульный сегодня набросал. Если научница изменит поля, мне придется переделать оглавление и внутренние сноски в тексте. Займет типа день. Еще второй наушник возможно что-то подкорректирует во введении. Но это всё мелочи. 

Главная проблема сейчас это третий рецензент. Надо кого-то, кто не напишет уничижительную рецензию.

Я уже начал заниматься побегом Жиро. И читать Мюссе. Наконец просто так. Для себя. 

Рядом со мной в библиотеке иногда сидит итальянец, парень лет 25-ти. С собой у него не всегда даже компьютер есть. Чаще всего только блокнот и ручка. Часами он решает математические примеры, с формулами, завитушками и закорючками. Восхищаюсь им, но не решаюсь сказать, потому что он может воспринять, как насмешку. А он тем временем парит в бестелесном мире гармонии, в поднебесье альфы и омеги, пока я ползаю в хтонической лагерной пыли.

Начал заниматься бюрократическими аспектами заключительного этапа докторантуры - подача документов, всяких копий.
Сам текст готов. Надо только прочитать в третий раз. Вот от этого будет зависеть успею ли я в этом году или нет. Еще как долго будут печатать мою работу, переплетать и т.д. Еще мою научницу надо вывести из спячки, чтобы мы вместе обговорили детали и главное - третьего корректора - кто им будет и проч.
В целом, я уже пришел к стадии, когда гори оно всё синим пламенем, лишь бы скинуть с плеч эту ношу .

Все прошедшие две недели ушли на пятую главу. Прискорбно медленный темп, хотя я с начала ноября провел за правками без малого 70 часов чистого рабочего времени, без отвлечений. 

Теперь я вроде вышел на оперативный простор. Сегодня добиваю седьмую и пишу заключение, завтра-послезавтра занимаюсь библиографией и уже в пятницу должен держать на руках вариант 2.0. Следующая неделя-десять дней на вычитку - третью! - этого текста. Там уже должно быть меньше остановок, планирую делать по 60 страниц в день. И где-то числа 15 декабря буду сдавать. Обязательно надо успеть до рождественских каникул. Эти вериги в Новый год я тащить не собираюсь. 

Долго провозился с четвертой главой. Приступаю к пятой. Пропахивая четвертую на пару страниц расширил шестую, чему очень рад, так как она - сердцевина всей работы. Надо буквально часов за двадцать чистого рабочего времени добить пятую и шестую, довести до ума седьмую. Между делом написать заключение. Сейчас самый сложный момент, потому что силы уже поистощились, а кусок, который надо переварить еще довольно большой. И это осознание, что давно надо было уже закончить мотивации не прибавляет. 

Исчезновение Йозефа Менгеле это и старение, которому подвержено все живое, но и постепенное растворение в кислоте собственной паранойи скрывающегося от правосудия преступника. По сути сам фильм - своего рода такой же антропологический эксперимент, какими в лагере занимался доктор Менгеле, только, разумеется, не такой жестокий. Жестокость она в силе кадров. Вообще то как в короткой сцене фильма показана работа "ангела смерти" в лагере вызывает отдельный интерес. В нашем веке фейков и дипфейков только ореол документалистики может заставить нас поверить в происходящее - поэтому вскрытие горбуна показано кадрами кинохроники. И им веришь. 

Да, есть плакативность и некая искусственность в разговорах старых партийный товарищей на нацистской свадьбе, в диалогах Менгеле и подросшего сына, который приехал навестить дряхлого отца в Бразилию - это и формальный сюжет фильма, но фильм выручают и поднимают до произведения искусства невероятная игра актеров, всех актеров и будоражащая сила отдельных кадров. Нечто неподдельное, что нельзя просто накидать в графическом редакторе, о чем надо было думать, что должно было прийти озарением. 

Фильм наглядно демонстрирует насколько в малой степени бытие определяет сознание, точнее оно его определяет вовсе не так, как мы себе его обычно представляем. Даже после чудовищного крушения нацисты собрались в Южной Америке и продолжают верить во все заветы Адика. Нет, они верят еще яростнее и самозабвеннее, видя в настоящем преломленное подтверждение своих идей. Да, из своих крысиных нор, прячась и скрываясь, окруженные щербатыми и рябыми мулатами на фазендах Аргентины, продолжают верить в величие арийской расы. Точно и угадан источник всего зла. Он, конечно, показан в сцене с отцом, если смотреть её внимательно. (Это такой мостик к "Смерть - моё ремесло" Мерля) Фильм еще и портрет семьи и, более узко, исследование отцовства. В не меньшей степени, чем портрет-исследование главного персонажа, самого Йозефа Менгеле. 

И всё же фильм оставляет надежду. Надежда эта в сыне Менгеле, который любит отца, но уезжает. Они уже слишком разные. Борьба за умы продолжается, но иссохшая смоковница отсекается самим ходом времени и бросается в огонь. Время, как говорят итальянцы, честный человек. 

Мне сейчас не хватает где-то двух недель, которые я должен вложить в пятую и шестую главы. Седьмая совсем короткая и погоды не делает. 

Вступление и главы с первой по четвертую фактически готовы в бета-версии под контрольную, косметическую читку. 

Вычитывание идет очень медленно - буквально 15-20 страниц в день, потому что приходится по три-четыре раза прерываться на каждой странице, дописывая, удаляя, приводя к общему знаменателю. Иногда приходится поправлять ссылки на источники. Иногда дописывать что-то в соседних главах. Самое обидное, что долго заниматься этой работой невозможно. Без должного внимания и браться не стоит, а после 4-5 часов даже с паузами глаз замыливается и начинает тошнить. На этой неделе - понедельник, вторник, среда - я отработал 10 часов чистого времени вычитывая. Скорее хочется взяться за косметическую вычитку, потому что она обещает быть не такой энергозатратной. Мне надо обязательно успеть до конца ноября заполучить бета-вариант. 

Я – немец, и я жду, когда немцы вернутся.

Длинные выходные подвыбили из колеи. 

В пятницу отметили с друзьями бесовский праздник, полирнув просмотром Амадеуса в режиссерской версии. В субботу сходили на ярмарку игр, поглазели, закупились парой новинок в коллекцию. В воскресенье был семейный день в Земперопере, по дешевке попали на Похищение из сераля , постановку, которую уже видели с Софией, когда ей было лет 9. Все, особенно Филипп, высидели на отлично. Потом еще зашли к другу Косте, по традиции... 

В общем, поработать не удалось. Но работать, когда полон дом детей иллюзорно, Энтропия начинает зашкаливать.

И вот наступил ноябрь... Конец года не за горами, надо вложить все силы в дописывание работы. Чем сейчас и займусь.

И Лео такой молодой и юный отряд впереди! Ведь может еще Голливуд рождать нетривиальное, многодонное, уморительно-трагическое кино, может! Последний фильм Пола Томаса Андерсона тому подтверждение. Многое отсылает в нем к уже бывшему, например, "Тучные годы позади", но смешение жанров дало удивительные результат. Вроде и экшен с погонями и перестрелками, но приправленный шутками о конфликте поколений. Вроде политическая драма, но с перехлестами в карикатуру. Мы знаем показанную в фильме Америку контрастов, и кино точно станет знаковым, куда бы ни пошел завтра тарантас истории. А уж какая игра актеров! Кажется, это одна из лучших ролей Шона Пенна, до мельчайших деталей мимики продуманная, прожитая роль исправного вояки, который рад бы, как говорится, в рай господ в пробковых шлемах, да грехи молодости не позволяют. В конце сладкая смерть от коллег напрямик опосля включения в клуб избранных, за собственным столом. С улыбкой на покоцанных устах! Нечто гоголевское сквозит в том кадре! Ну а Лео в роли некультяпистого революционера на пенсии, забывшего ответ на контрольный вопрос, просто заглядение! 

Под конец и не скажешь кто с кем согрешил в нынешней Америке и будто всё обман, туман и тлен. Только привязанность и верность дружбе - героическая взаимовыручка революционеров, кажутся добродетелями в фильме; но и они показаны с вывертом, карикатурно. "Битва за битвой" - последний бой, он трудный самый! - кажется восхитительным зеркалом, который режиссер Андерсон, перефразируя Стендаля, протащил вдоль хайвея и то, что он увидел в отражении это фантасмагория и карнавал, где все смыслы давно вывернуты наизнанку. 

Сегодня два блока по полтора часа.

Полностью переделал библиографию. 

Вместо отдельных по главам создал по делению на первичные и вторичные источники, а также по тематическим блокам. Сами указания нужно будет еще перепроверять - я использовал встроенную программу Гугла, а она порой чудила. В целом, почувствовал себя немного ближе к завершению. Надеюсь на выходных - у нас они долгие, завтра День Реформации - вычитать четвертую главу и дать пинка тем, кто проверяет пятую и шестую.

Сегодня перевалил за сто страниц и закончил вычитку третьей главы. Пришлось порядком попереписывать неудачные и темные фрагменты. Мне кажется, я как раз писал после маминой смерти, в целом в 2023 на автопилоте. Это сказалось на качестве. 

Еще подготовил два дополнения - список офлаговских текстов и список иллюстраций. 

Понял, что тот стиль, который я выбрал для цитат не подходит. Вероятно, дня два нужно класть на исправление.

Вообще, уже чую, что придется в конце концов и в третий раз читать. Контрольно. Еще раз печатать целиком уже перед сдачей и читать. 

Вчера посетил выставку Мунка в Хемнице. Надо сказать, что я довольно плохо знал его творчество, кроме "Крика", конечно. А "Крик" оказался довольно необычным для его творчества. Оно весьма многогранно - особенно серия "Альфа и Омега" ну совершенно гойевского масштаба.

Альфа и бастарды Омеги, перед тем, как они его растерзают Эдвард Мунк
Я, надо сказать, немного размазан. Такое проникновение в самое сокровенное жизни человеческой - смерть, любовь, страдания... Например, "Поцелуй" Мунка не уступает климтовскому, по моему скромному мнению.



Der Kuss

Forget, forgive; conclude and be agreed.
(King Richard, Act 1 Scene 1)

Вот после напряженной работы минувших дней я распечатал чуть более половины работы - 160 страниц (вступление, 1 - 4 главы) на финальную вычитку. В этих главах существенно менять уже ничего не буду. Разве что косметически. пятая и шестая главы еще корректируются, я их ожидаю в течение следующих двух недель. Седьмая уже вычитана, но я хочу туда еще кое-чего накинуть. И заключение надо написать. Но я его буду писать лишь после основательно прочтения всей работы. Под занавес. Я вижу свет в конце туннеля, но лучше бы, если бы на календаре было 23 сентября, а не октября.