"Ладно, -- вяло думал Гай, -- справлюсь. Максим все-таки,
не человек, не Творец, не бог - Максим... И еще он сказал:
"Злись! Как тебя скрутит, вспоминай, откуда это у тебя, кто
тебя к этому приучил, зачем, и злись, копи ненависть. Скоро она
понадобится: ты не один такой, вас таких сорок миллионов,
оболваненных, отравленных..." Трудно поверить, массаракш, ведь
всю жизнь в строю, всегда знали, что к чему, все было просто,
все были вместе, и хорошо было быть таким, как все. Нет,
пришел, влюбил в себя, карьеру испортил, а потом буквально за
шиворот вырвал из строя и утащил в другую жизнь, где и цель
непонятна, и средства непонятны, где нужно -- массаракш и
массаракш! -- обо всем думать самому, решать самому, все
самому... Да... Вытащил за шиворот, повернул мордой назад, к
родному гнезду, к самому дорогому и показал: помойка, гнусь,
мерзость, ложь... И вот посмотришь -- действительно, мало
красивого, себя вспомнить тошно, ребят вспомнить тошно, а уж
господин ротмистр Чачу... Гай с сердцем вогнал на место затвор
и щелкнул защелкой. И снова навалились вялость и апатия, и сил
на то, чтобы вставить магазин, уже не оставалось. Плохо, ох как
плохо...