просто трудно вырывать буквы из воздуха, как пуговицы с мясом; вот оно существует, но зачем?
зачем что-то вырывать из того что задумано.
то, что происходит без нас, то, что просто висит в воздухе и надо лишь схватить, стоит протянуть руку, руку к, так называемому, перу.
вот оно существует, но мы пытаемся усовершенствовать, пробовать что-то новое.
эти отголоски болтаются, как нитки на оторванной пуговице с кусочками ткани, нечем заткнуть дыру на оставшемся полотне; просто штопать, грубо штопать, подбирая нить по цвету, оттенкам и структуре.
результат всегда предсказуем--жалкая попытка скрыть свою несостоятельность, свою бедноту, свою невозможность приобрести что-то новое.
они сидят и распутывают две клавиши печатной машинки, застрявшие и запутавшиеся между собой, жуя килограммы никотина на языках, смакуя спирт мозговыми клетками и жадно глотая воздух хоть кого-то смысла, фильтруя его через мембрану адекватности.
от усталости они выходят на улицу в поисках желтых фонарей проливающих свет хоть на что-то, своим монохромным взглядом они пытаются разложить белое на цвета и запихнуть в черное как можно больше.
черный всегда имел больший успех, всегда казался загадочнее и привлекательнее, потому что на нем незаметна грязь, а если она есть, то эффект только усиливается; любое пятно можно списать на задумку или продолжение композиции; капли воска, спермы, майонеза или кетчупа всегда хорошо контрастируют с отсутствием цвета.
если ко всему этому добавить красивую рамку или облачить в яркую шуршащую обёртку, то ценность абстракции выростит намного.
кто-то заходит дальше, они начинают мастурбировать кору своего мозга всеми возможными способами: есть псилоцебин, нюхать кокаин, героин, спиды, курить канабис; лишь бы вытащить осатки сознания или получить оргазм каждой клеточки выливающийся в многообразный бред который потом можно описать.
зачем всё это, когда уже давно всё написано?...
затем что просто это надо Мне...
это всего лишь обшмётки...