В моей смерти прошу никого не винить
Я задумчиво разглядывала трещины в потолке. Вода уже начала остывать, поэтому я добавила горячей. Представила себя со стороны. Девушка, с длинными черными волосами и мрачным темным макияжем, лежит в ванной, наполненной водой. На ней черная майка и такие же черные трусы с логотипом любимого дизайнера сК. На тумбочке рядом пепельница, полная окурков, полупустая бутылка водки, рваные упаковки успокоительного. На бортике ванной бритва, с полустертой кровавой полосой на лезвии. Вода окрашена в розовый цвет. В воздухе витает табачный дым вперемешку с болью и отчаянием. Ни одной лишней детали, композиция подобрана стильно и со вкусом. Я подумала, что, будь рядом человек с профессиональным фотоаппаратом в руках, получились бы прелестные кадры. В готическом черно-белом стиле. Какой-нибудь молодежный журнал оторвал бы с руками.
Я вслушалась в тишину пустой квартиры. «И что за дурацкое позерство, - пришла в голову мысль. – Заканчивая жизнь суицидом, думать о том, достаточно ли красиво ты выглядишь со стороны, все ли элементы картины гармоничны!" Я посмотрела на пепельницу. Слишком много окурков. Даже если смолить одну за другой, то все равно их количество говорит о том, что человек провел здесь не меньше часа. Казалось бы, ничего удивительного, девушка долго мучилась и сомневалась, прежде чем чиркнуть холодным лезвием по венам. Но за час вода бы остыла, кожа бы пошла пупырышками от холода. А я лежала в тепле. Наверное, странно, что человек, готовящийся свести счеты с жизнью, будет заботиться о такой вещи, как температура окружающей среды. «Дура! – одернула я себя. – Как будто кто-то об этом задумается! Да к тому времени, пока тебя здесь найдут, не то, что вода льдом подернется.... эра сменится, и динозавры вновь будут топтать землю! А ты тут детали ненужные замечаешь, как будто готовишься к криминалистической экспертизе!» Я закрыла глаза. Представила, как мой парень приходит домой с работы, как всегда на лице усталость и тупое холодное раздражение. Заходит в квартиру, вешает куртку. Погруженный в себя, не сразу замечает непривычную тишину и темноту. Не играет приятная музыка, не доносится вкусных запахов с кухни, любимая не встречает его с робкой нежной улыбкой. Он недоуменно проходит в комнату, в другую, на кухню, щелкает выключателями. Тут он замечает пятнышко света, выбивающееся из-под двери ванной комнаты. Уже открывая рот для крика, для раздраженного возмущения, он распахивает дверь. И сразу видит неподвижное тело любимой в багряной воде, мокрую прядь волос на бескровных губах. Видит окурки, бутылку водки, упаковки снотворного, раскиданные таблетки, лезвия бритв, несколько капель крови на стене. Он бросается к ней, наполовину вытаскивает из воды, прижимает к себе мокрое холодное тело, по его щекам бегут слезы, хриплые рыдание вырываются из груди. Он ненавидит себя в эту минуту. Ненавидит за то, что уходит пить пиво с друзьями, когда она лежала в лихорадке с температурой под сорок. За то, как устраивал ей безобразные сцены ревности, когда сотрудник просто подвез ее после работы домой. За то, что ударил ее, когда она неудачно припарковалась и разбила фару. За то, что на корпоративной вечеринке переспал с бывшей женой своего друга ... а ведь она наверняка об этом узнала, просто ничего не сказала. За то, что... Он ненавидит себя. Он отдал бы все на свете, чтоб вернуть время, чтоб оживить ее. Если бы не его эгоизм, не его равнодушие, ограниченная тупость, самолюбие, то сейчас она была бы жива, жива...
«А если бы не ее глупость, то она не связалась бы с таким кретином, как этот!» - закончила я поток мыслей. Эта романтическая история была не про меня. Мой парень не мог обнаружить бы меня в ванной с перерезанными венами просто по причине отсутствия у меня кого-либо парня. Я вздохнула и потянулась за очередной сигаретой. «И, конечно, я бы не была вместе с таким человеком, как этот, - подумала я. – Чего-то меня куда-то ход рассуждений унес не в ту степь».
Еще несколько минут задумчивого созерцания последствий неудачного ремонта на потолке. Странное ощущение. Тотальное спокойствие и при этом немного даже заинтересованности. Я уже перестала ощущать себя. Теперь собственное тело виделось со стороны. Я наблюдала за собой, как какой-нибудь юный биолог за ползущим по ветке жучком, наблюдала с таким же усердием и научным любопытством. Перевела взгляд на воду. Какая-то она недостаточно красная. И так полтюбика гуаши развела. Вены я, конечно, тоже немного порезала, для приличия, но крови там уж совсем мало получилось, не то, что воду закрасить, даже бы чайной ложки не собрала. А в остальном антураж суицида был передан просто прелестно, все атрибуты, вся атмосфера. Ах, нет, не вся! Можно еще написать предсмертную записку. Я подтянула к себе блокнот и вывела на листе фразочку про «в моей смерти прошу никого не винить». Перечитала. Тривиально. Тем более, что винить очень даже было кого. Начиная от родителей и заканчивая лысым мужиком, который мне сегодня в автобусе наступил на ногу. Вообще, если задуматься, абсолютно любой человек, когда-либо встречавшийся мне на жизненном пути, уже виновен в моем самоубийстве. Кто-то больше, кто-то меньше. А еще виновны не только встретившиеся, но и НЕ встретившиеся. Например, мой любимый мальчик, моя половинка, моя судьба, тот, кого я всегда ждала, о ком мечтала. Ведь не встретился он мне. Если б встретился, то я бы сейчас не лежала в окровавленной ванной, а гуляла бы с ним по набережной.
Я вырвала лист из блокнота, щелкнула колесиком зажигалки. Пепел опустился на воду. На новом листе я написала: «В моей смерти прошу винить всех». Перечитала. Тривиально. Может, не так сильно, как первая фраза, но все же. Вырвала лист, сожгла. Отложила блокнот, откинулась на бортик ванной, закрыла глаза.
Самоубийство – чертовки дурацкая вещь. Сейчас может быть ужасно плохо, но в любую секунду все может измениться. И появится то, чего не хватало, и уйдет то, что казалось лишним и ненужным. И жизнь вправду стоит того, чтобы в ней жить. Но... иногда бывает очень больно, и, кажется, впереди ничего светлого уже не будет. И хочется умереть. Но умереть понарошку. Остаться наедине с грустными мыслями и провести холодным лезвием по венам. Видеть капли крови, стекающие на ладонь. И верить, что этим прекращаешь свою жизнь, зная, что этот процесс не будет доведен до конца. Вскрывая капилляры, тем самым вскрывать боль и отчаяние, запертые внутри, выпускать их наружу, в воду наполненной ванной. А потом спустить воду и жить дальше. Имитация самоубийства помогает. Суицид спасает жизнь.
Я лежала и думала о своих знакомых семьях. Сложно все это, человеческие взаимоотношения, особенно сейчас. Не хватает людям какой-то искры. Я думаю, просто нет любви, настоящей. Женятся, потому что им кажется, что любят, но на самом деле нет. Половинку свою, судьбой предназначенную, ждать сложно, неизвестно, когда половинка эта придет. Может, в двадцать лет, может в тридцать, а может и в сорок. Никому ж не хочется до тридцати лет в одиночестве оставаться, противостоять давлению общества и слушать насмешки. Вот и ломаются, не находят в себе силы и воли ждать, и выходят за наиболее удачный вариант (часто сами об этом не подозревая, думая, что это любовь, но только умное подсознание их видит, что это просто бегство от одиночества). А расплата – пустота. Слишком глубокая, чтоб ее явно видеть. И внешне успешный брак, супруги, казалось бы, в любви и гармонии, но ... пустота, в которой они сами себе не решаются признаться...
Проснулась я от того, что замерзла хуже, чем цуцык на дне морском. Вода казалось ледяной. «Черт, так сильно остыла, - возникла первая мысль. - Это ж сколько времени я дрыхла?» Вылезла из ванной, судорожно скинула мокрую одежду, закуталась в белый махровый халат. Вышла на кухню, залитую лучами яркого солнца. Эмм, уже день! Получается, что проспала всю ночь. Я подошла к окну. Подумала про фразу, украшающую предсмертные записки: в моей смерти прошу ничего не винить! «Это точно не про меня, - подумала я. – И не потому, что есть, кого винить. А потому что смерти не будет. Пока улыбается солнце, а ветер гонит по небу пушистые облака, смерти не будет. Совсем».
9 – 12 октября 2008