Затратив минут 15-20 на дорогу мы добрались пешком до Рамессеума. Разговорчивые охранники выведали у нас пару русских слов и пропустили с штативом под честное слово, что пользоваться им мы не будем.

[699x538]

Главная достопримечательность Рамессеума – гигантская разрушенная гранитная статуя. Мы бродили вокруг неё потрясённые величием этого невозможного произведения неведомой культуры.

[700x488]
[699x553]
[699x397]

Снова на смену вопросу, как это чудо было сотворено, пришёл вопрос, как оно было разрушено? Кроме загадочного надреза на лбу гиганта нас заинтересовали повреждения 350-тонного блока, на котором он когда-то сидел, и остатки его ног. Все эти огромные куски гранита, разбросанные в радиусе метров 20-ти от постамента, да и трещины самого постамента наталкивали на мысль о подрыве статуи. Никакое землетрясение и никакие человеки с молотками не смогли бы размолотить исключительно нижнюю часть тела сидящей статуи и раскидать гранитные коленки ростом с человека и другие фрагменты гиганта на таком расстоянии от упавшего назад туловища.

[699x466]
Плавный разрез, как в Карнаке.

[699x466]

А нынешние «наследники» былых творцов и разрушителей сейчас пытаются сохранить отдельный камешек, заливая через бумажные воронки в трещины суперклей.

[699x466]

Добравшись на попутке а затем на пароме обратно в центр Луксора, мы перекусили и зашли на сувенирный рынок. Потом у нас ещё оставалось вечернее время, и мы направились искать Луксорский музей. По пути попали в лавку изобретательного торговца папирусом, который потратил на нашу поимку одну открытку и кусочек папируса, где намалевал, почему-то на арабском, моё имя. Мы не спешили в тот момент и предоставили ему возможность испробовать на нас все ухищрения, ведь всё равно мы не собирались у него ничего покупать. Участок набережной, ведущий к музею, был в состоянии ремонта, и там не было освещения. Это позволило нам наконец прогуляться вдоль реки в тишине и покое. Западный берег был капитально подсвечен, и его жёлтые холмы красиво отражались в водах Нила.
В Луксорский музей мы так и не пошли, решив сэкономить на этой комнатке со статуями и предвкушая впечатления от огромного Каирского музея.

Забрав рюкзак из отеля, мы пришли на вокзал часа за полтора до отправления поезда. Там нас нашёл Марэк, который хотел посмотреть на поезд, на котором ему предстояло на следующий день отправиться в Асуан. К нам подошёл полицейский, спросил билет, не для того, чтобы нас проверить, а чтобы показать, куда подойдёт наш вагон. Потом прибыл «спящий» поезд, и все иностранцы загрузились внутрь. Окна у поезда были тонированные, и внутри ничего было не различить. На другой путь пришёл «обычный» пассажирский поезд, и мы увидели, что вагоны там общие сидячие, как в кинотеатре, окна не везде со стёклами, народ очень грязный... Каков же окажется 1-й класс? Когда с 40-минутным опозданием подкатил наш поезд, Ксения погрузилась в задумчивость перешедшую в шок. Снаружи вагон был настолько «затонирован» пылью, что мы оказались лишены возможности смотреть в окно, с трудом различая лишь силуэты.

[699x466]

Внутри шестиместные сидячие купе, двери не предусмотрены, какие-либо форточки тоже. Номера мест написаны по-арабски маркером на стене. В купе было душно, стоял запах затхлости, на полу грязь, пятна, в происхождение которых не хотелось вникать. Продлись стоянка поезда ещё минут 15, и Ксения сбежала бы на волю. Сначала мы ехали в купе одни. Арабы, проходившие по коридору, немилосердно пялились на нас, чем вынудили привесить импровизированную занавеску из вязанного платка Ксении. Мы кое-как улеглись на трёх местах и погрузились в беспокойную дремоту. Отлежав какую-нибудь часть тела, мы открывали глаза и видели каждый раз разных попутчиков на сидениях напротив: то спящего бедуина в тюрбане, то любопытного молодца, пытавшегося с нами заговорить ни о чём, то семейство, не поместившееся на сидениях и устроившееся частично на полу.