Утром ее разбудила тихая музыка.
- Мелена, выключи ты ее! – возмущалась заспанная Катя, третья Настина соседка. - Шабат все-таки.
Мелена нехотя выключила плеер. Уже давно никто не щелкал выключателем, не писал письма, не включал музыку. Только уроки кое-кто готовил, ну и красились немного. Те запреты шабата, казавшиеся дикостью в первые дни и недели жизни в ульпане, как-то притерпелись, стали частью повседневной жизни. Вроде как красный свет на светофоре – все знают, что нельзя переходить дорогу, но когда нет машин и никто не видит, то можно. Настя не старалась соблюдать шабат, но и не нарушала его специально. Наташа последнее время все больше «впадала в религию», как считало пол их класса, из-за Элихая. Но Настя не была в этом уверена, скорей всего, ее подруга поняла нечто, что ей самой еще не открылось.
Катя надела юбку через голову и пять минут искала в ней рукава. Разобравшись наконец с одеждой, она недовольно произнесла:
- А что мне сделают, если я не пойду на молитву? Не пойду, и все тут! – заявила она, накрывшись одеялом. – Скажите Орли, что я заболела, - донесся ее приглушенный голос.
- Воспалением хитрости, - проворчала Мелена. Ей тоже хотелось спать и совсем не хотелось идти на молитву. Но их отношения с Орли в последнее время были далекими от дружественных, и она боялась еще больше испорить ситуацию.
Настя просыпалась с трудом. Наташа встала раньше, их комната всегда вставала вовремя, и уже ждала подругу с сидуром в руках, бормоча утренние благословения. Женя поторопила соседок:
- Начало десятого, девочки. Вы даже на чтение Торы опоздали!
Мелена огрызнулась, Настя только вздохнула. Вот Ренана, ее приемная сестричка, не считает, что девочки обязаны ходить на три молитвы в день. Но Орли четко объяснила им: есть алаха, свод законов иудаизма, и есть законы школы. Они должны делать то, что предусматривают школьные правила.
Конечно, чтение Торы уже началось, когда Наале неполным составом вошло в синагогу. Орли только укоризненно взглянула на девочек, но ничего не сказала. Впереди, за полупрозрачной занавеской, молились учителя и несколько ребят из соседнего поселка, приходившие ради того, чтобы молящихся было больше десяти. Многие молитвы можно читать только в присутсвии десяти мужчин, миньяна. Наташа пыталась разглядеть светловолосого гостя, но они сидели слишком далеко. Вздохнув, она раскрыла молитвенник где-то посредине, и невидящими глазами уставилась на занавеску.

- Девочки, послушайте, пожалуйста! – Орли залезла на стул, в надежде, что ее увидят и услышат. Но ее наале весело болтало, выковыривая из чолнта куски мяса, и не обращало на мадриху внимания. – Девочки, я хочу, чтоб вы знали, куда идти, послушайте, ну! – бесполезно.
Тогда Орли пошла на хитрость. Они тихо сказала:
- Тема сегодняшней беседы «зачем молиться?». Проводит Йоав в 21-й комнате. В 12:30.
Конечно, Настя услышала. Эта девочка удивляла и немного пугала Орли своей способностью все подмечать и делать сложные и обычно точные анализы. Вот и сейчас она наверняка догадалась, почему именно Элихай приехал проводить шабат. Мадрихе стало неуютно, и она села подальше от Насти, рядом с близняшками, которых очень любила.

- Зачем мы вообще молимся, девочки? - спросил Йоав. Если он ждал вразумительного ответа, то он его не получил.
- Чтобы попросить о том, что нам нужно, - предположила Ира.
- Сказать спасибо за то, что у нас есть, - задумчиво сказала Наташа.
- А я вообще считаю, что читать восхваления Б-гу – значит, подлизываться к нему, - вызывающе сказала Катя.
- Почему ты так думаешь?- Насте понравилось, что Йоав не поддался на провокацию, и не отчитал Катю за неправильный вопрос.
- Потому что это выглядит так: вот, Ты такой хороший, мы тебя так любим. Дай нам пожалуйста то-то и то-то, - пояснила Маша, ее близняшка.
- Как вы думаете, Б-г не знает, что именно нам нужно? Разве мы должны рассказать Ему об этом, чтоб получить что-то?
- Знает, конечно! – закричали со всех сторон. Настя задумалась, а потом осторожно спросила:
- Тогда почему мы не получаем то, что нам нужно, не попросив?
Элихай, сидевший в углу, удивился:
- У тебя разве нет тела, рук и ног, пищи, родителей? Разве ты мало получила в подарок без того, чтобы попросить?
Йоав кивнул:
- мы получили в подарок жизнь, и это очень много.
Женя дернулась, но промолчала.
- А я скажу вам очень важную вещь. Наши молитвы Б-гу не нужны. Ему вообще ничего не нужно, ни наши заповеди, ни наша вера.
Девочки молчали. Действительно, странное заявление.
- Тогда зачем нам все эти заповеди? – удивилась Мелена.
- Знаешь, когда ребенок хочет дотронуться до огня, мама кричит ему: нельзя! Когда он говорит «дай!», мать просит его сказать «пожалуйста!». Разве ей трудно дать яблоко? Нет. Она не просто дает ребенку то, что он просит. Она еще и воспитывает его. Заповеди даны для нас, не для Б-га. Заповеди – это правила поведения, воспитывающие нас. Молитва воспитывает смирение. Жертвоприношения – способность идти на жертву. Шабат – умение оторваться от материального, тфилин – сознание того, что ты не можешь понять всего в этом мире.
Что-то в этом было. Определенно.
- То есть, то, что я ежедневно прошу Б-га: дай мне здоровья, делает меня лучше? – недоверчиво спросила Ира.
- Ну, ты же просишь не только для себя, - задумчиво произнесла Наташа. – мы просим для всего народа, это тоже часть программы, верно?
- Каждый должен ощущать себя частью народа, неотделимой частью, - подтвердил Йоав. – И кроме того, возникает чувство, что беды – не только твои, и радости – не только твои. Что ты часть судьбы своего народа.
- Чушь какая-то, - пробормотала Мелена, но Йоав услышал.
- чушь, говоришь... Как вы знаете, философией иудаизма занимались так много мурецов. И у каждого из них свое видение мира. Ищите их, знакомтесь с ними! Кто-то из них найдет дорогу – кто к вашему сердцу, кто к уму, кто к совести. А я надеюсь, что ответил хоть кому-то из вас.
«Уж будь уверен», - подумала Настя. Она специально пошла на минху, дневную молитву, на котороую девочки обычно не ходили. И пыталась найти в ней подтверждение слов Йоава. И находила... Иудаизм показался Насте совсем другим, не похожим на обычную систему «рай-ад», преступление-наказние. Она поняла вдруг, что может молиться от всего сердца, потому что молитва нужна ей, в первую очередь ей. И впервые она почувстовала облегчение от молитвы,легкость, которую может дать только чистота души.