Я расскажу вам, как всё было.
В мае Ваныч продал совесть, Азбуку, купил фото-жужжалку. Две недели цвёл наперегонки с сакурой – безоглядно, навзрыд. Средь фотографов я был почти Матисс.
Отцвели мы с сакурой разом. Ибо.

На пятнадцатый день хриплый восточный ветер принёс чёрный песок и Незабудкинскую подругу № 14/3. У ней нет мужа с Азбукой, но есть ты, Незабудкина.
С тех пор фотик томится в паучьем её чулане, между помидорных трёхлитровок. Банки вот-вот взорвутся и тогда даже Ной не уцелеет...

Незабудкина, спаси нашего гагасика от помидорного потопа! А номеру 14/3 скажи, пусть идёт на базар и купит себе мужа. Там, в рыбном ряду, есть хозяйственные и смирные одновременно. А камеру нехай отпустит на волю.

Незабудкина, не буди во мне Мамая. Срок тебе – до рассвета.
На рассвете я разделюсь на передовой, левый и засадный полки, возьму кухню штурмом, что твой Козельск. Дверь подпирать – даже не думай. Мне смешна твоя гладильная доска. Смету и опрокину.. Я ж девятый вал, когда идуна кухню...
Полоню там утварь. Стану казнить по кастрюле в день. Шуруповёртом «Босх» (Bosch).
Ты видела, на что способен Босх? Вглядись в эти лица морды рожи хари!
[419x430]

Незабудкина, ты знаешь, я рисую ещё страшнее. Не привезёшь Canonушку – стану сам жЫвописать.
Нешто ты хочешь, чтоб рожи, Босховых кошмарней, таращились со стен?


Верни камеру в зад в дом! Эй! Незабудкина!
Хочу мир печатлеть, матрёшково-щёких детей под ёлкой!