Отсутствие тебя отрицательно сказывается на самоощущении. То есть просто хреново. Опять начинаются извечные мысли про свою бесполезность – а как им не начаться, когда из компьютера пялится чОрными очками мальчик Нео, избранный до невозможности, мама античным театром (первое полухорие – парки, второе – эринии) распевается о моей лени, о том, как нет у меня ни разу амбиций и много чего еще у меня нет жизненно важного – и начинаешь соглашаться: да, нет… Да, да, нет, да, Избранного – в президенты, План Путина – победа Матрицы, а вовсе даже и не каннабис, зря что ли ВВП фоткался в тех самых элрондовских очочках… Потом еще посмотришь программу Вести (никогда не смотрите перед ужином российское телевидение! – никакого не смотрите) – стошнит от людишек. И даже не от конкретных людишек стошнит вроде там плюшевого медведова или выхухоли той же небритой, нет, от всей череды разных лиц стошнит, которые все такие ответственные и озабоченные. Вот случился пожар в институте – да, страшно, да, плохо. А ответственное лицо, одно из скучной карусели, отчитывается скучным голосом, пытаясь (не верю!) изображать взволнованность, о забитых пожарных выходах и съеденных мышами планах эвакуации. И понимаешь ты, что ничего не изменится, что, повесь даже над каждым столом в этом богонеспасенном заведении по плану, ничего бы не изменилось, потому как против случая нет приема, окромя пожарного лома. Но отвественное лицо продолжает пыхтеть в камеру, его сменяет второе, третье, и все они тужатся, шевелят губами, и, если выключить звук, ничего не изменится.
И за окном уже ночь, хоть только девять часов, и осень, и пепел этих кораблей, которые, как всем известно, ежегодно жгут в небе, вьется на землю, гарью оседает на деревянных и пластиковых окнах, и книжка «Паутина» оказывается хренью, и завтра опять не будет тебя.
А в общем-то все замечательно – на самом деле замечательно, тру, и просто под вечер я разнылся, без повода жалеючи себя и любуясь собственными словами.