А если сухо и по делу, то дело вот как обстоит: активная реконструкция (не реставрация!) Москвы, которая стала заметна моему глазу в последние годы, очень портит все то, что я и привык считать Москвой. Пусть привык я недавно, благо стал активно осваивать город только с поступлением в институт, но представление о малоэтажном центре, английских парках и тех самых узких переулках успело сложиться вполне строгое. Сейчас же город теряет свое лицо. Оно не просто застраивается стекловидными офисными башнями, но еще и бурлит изнутри – вслед за башнями стекленеют глаза и уже начинает отблескивать рот.
Настоящей Москвы скоро уже будет не увидеть за высотными, иголками воткнутыми в подергивающееся городское тело монстрами. Крохотный особняк посольства Ватикана почти раздавлен нависшим над ним небоскребом. Памятник архитектуры начала века – прекрасный образчик неоготики, раньше своей серой под камень штукатуркой казавшийся неприступной скалой, теперь камешком упал рядом. Пройти чуть дальше – и вот уже старообрядческая церковь с контрфорсами, подпирающими огромной толщины стены, осыпается: к ней подступают три разновеликих офисных клина, с крыш которых гораздо ближе докричаться до бога, чем с маленькой, где-то внизу потерявшейся колокольни.
Протянулись по району металлические заборы, обещают новые стройки, новую пыль – собирай ее в мешок и дыши единственной оставшейся историей. Хлоп – и вырастает за полгода «Новосущевский-плаза», очередной гигант, скажите «прости навек» перспективе и панораме. Хлоп – и не стоит больше смотреть в окно на перегоне внизу зеленой ветки. Там, где когда-то взгляд простреливал горизонт, теперь стоит оплывший бегемот с бойницами окон – что там, зачем там – только глухие стены и раздраженно отвернувшееся от окна поезда лицо.
Нет-нет, я не буду стонать ни о «Военторге», ни о Саде Изваяний при ЦДХ – об этом простонут и без меня. Я говорю лишь о том, что каждый день вынужден видеть, от чего хочется морщиться, как от уродливого билл-борда (господи, ну и словечко!), с прицепленными к нему двумя пластиковыми микробами, во рту которых по лампочке! А говорят, что такие изображения делают только шизофреники – милости просим поглядеть в окно спальни – лампочки мигают по ночам, рекламируют средство для унитазов.
Я свыкся с тем, что понятие архитектурного облика уже не возродится в наших скудных пределах. Остается только радоваться, что галерея «Гараж» каким-то дивным образом пощадила старинный автобусный парк – зато такой же троллейбусный был благополучно уничтожен на Пироговке – теперь там офис. Многоэтажный. Стеклянный. И все прелести уникальной композиции Московских Высших Женских Курсов (расходящиеся сектором здания с внутренним двориком, остававшиеся не тронутыми почти сотню лет), тех самых Хамовников толстовских Хамовников, есть только в памяти да на фотографиях выставок «Московское время».
Бесконечная борьба за самый крохотный участок земли, заставляющая стирать с ее лица любую только чуть обветшавшую память, делает невозможной никакую «связь веков». Попробуйте походить по центру с Гиляровским в руках, задайтесь целью разыскать хоть немного старой Москвы – это пока еще получится, но в каком больном, израненном или – еще хуже – реконструированном до глянцевого блеска вида она предстанет. Убожество дворов и чахоточная свежесть фасадов. Накрашенный и уложенный в повапленный гроб город.
А о парках нечего и говорить. В них все сделано «для людей»: все размечено, благоустроено, на каждом шагу указатель и бордюр. Как то кафе у Воннегута – до ужаса эргономичное и прогрессивное, в которое никто не заходил. Такой парк делается не для людей – мне не нужны ваши плиточные дорожки, одинаковые на всех концах Москвы. Одинаковость, палящая жара (деревья удалили во время благоустройства – «вырубается 12 354 кустов, сохраняется 1», реальная надпись в Останкинском парке) – и толпы людей, не знающие, куда деться друг от друга. Почему же не так было раньше? Пусть в разрухе (о да, ее убрали), но в том же Царицыне хотелось быть? Почему студенты разлюбили парк Мандельштама (по глупости переименованный в «Усадьбу Трубецких»–кто видел эту усадьбу, что за стремление постоянно обнулять память каждого поколения?)? Пройдитесь там сами и представьте, что раньше вокруг была история, пусть даже ваша личная, а теперь – убогое версальское великолепие.
Ладно, хватит, это бесконечная тема, к тому же весьма отдающая риторизмом. Один черт, «время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии».