Из выступления начальника Главлита Павла Лебедева-Полянского во время совещания с заведующими республиканскими, областными и краевыми подразделениями Главлита в январе 1931 года:
"Мы ставили задачу воспитания писателя, приблизив его к Советской власти. Особенно это имело большое значение в области художественной литературы. Мы очень долго возились с такими писателями, как, например, Булгаков. Мы все рассчитывали, что Булгаков как-нибудь сумеет перейти на новые рельсы, приблизиться к советскому строительству и пойти вместе с ним попутчиком, если не левым, то хотя бы правым, или средним, или каким-нибудь другим. Но действительность показала, что часть писателей пошла с нами, а другая часть писателей, вроде Булгакова, не пошла и осталась самой враждебной нам публикой до последнего момента... Замятин представил роман, изображающий социалистическое общество. Социалистическое общество — это конюшня, довольно темная, грязная, в которой много стойл и в каждом стойле находится свинья. И все... и больше ничего нет. Вот, примерно, социалистическое общество.

А Булгаков представил роман еще замечательнее. Какой-то профессор подхватил на улице собачонку, такую паршивенькую собачонку, никуда не годную, отогрел ее, приласкал ее, отошла собачонка. Тогда он привил ей человеческие железы. Собачонка выровнялась и постепенно стала походить на человека. Профессор решил приспособить этого человека в качестве слуги. И что же случилось? Во-первых, этот слуга стал пьянствовать и буянить, во-вторых, изнасиловал горничную, кажется. Потом стал уплотнять профессора, словом, безобразно себя вел. Тогда профессор подумал: нет, этот слуга не годится мне, и вырезал у него человечьи железы, которые ему привил, и поставил собачьи. Стал задумываться: почему это произошло? Думал, думал и говорит: надо посмотреть, чьи же это железы я ему привил. Начал обследовать больницу, откуда он взял больного человека, и установил: понятно, почему все так вышло,— я ему привил железы рабочего с такой-то фабрики. Политический смысл тут, конечно, ясен без всяких толкований. Мы, конечно, не пропустили такой роман, но характерно, что была публика так настроена, что позволяла себе подавать такие романы. Я бы сказал, что сейчас таких романов не подают, но нечто в таком роде все еще бывает, а наши товарищи все еще печатают".

Вот еще забавный момент:

"Нарекания цензоров вызвало даже стихотворение Самуила Маршака "Багаж". Во-первых, его героиня — сдававшая диван, чемодан, саквояж дама - явно имела непролетарское происхождение. Во-вторых, в стихотворении просматривалась клевета на работников Наркомата путей сообщения, заявивших даме, что "за время пути собака могла подрасти". Но главное — во всем сборнике, где напечатали "Багаж", "не чувствуется желания сделать ребенка общественником".

Наткнулся на неплохую статью о советской цензуре. Ей, правда, уже два года, но актуальности тема не потеряла. Подробнее здесь.