Это время хочется забыть. А лучше так: это время не хочется запоминать. Я трачусь зря. На болтовню, на бессмысленный поиск, на чужую жизнь, на чужие длинные и плесневелые ноги, ищущие свежих оргазмов. Зияющей пастью маячащие перед моими глазами каждую ночь.
…Мое обособление, как скажет слушатель, меня не выводит на свет… Я слишком много стараюсь молчать. Я молчу в сласть. Привычный график тщедушно кормит санаторным летом. Манная кашица проходящих событий ничего и никак не меняет. Днем голову занимает одно лишь хозяйство, заразное вообще сладострастным бездумьем, вечером бессоюзные тексты матчей четвертьфинала, глазам – пенальти, на ночь остается одна лишь арифметика, я все считаю десятилетие и подсчитываю нашу совместимость…
если только в твои 46 я так же буду думать о хозяйстве и редактировать твое хамство. Пуще того, редактировать тебя в глазах окружающих зрячих.
Сейчас я такая, какой допустимо спустить еще 10 лет, несмотря на данные под грудью. На мне черная водолазка, серебряный крестик, темно-каштановые волосы вьются по погоде, домашняя юбка, я с немного посеревшими веками, на лице нет косметики, туго сомкнуты губы, и щепоть дольше прежнего со мной тянется эта ночь… мне чуть больше юного.
Скажите мне кто-нибудь, кто венчал меня в этот темный каштан?