Стояло раннее коктебельское утро. Часов одиннадцать. Князь Ю. будучи по природе своей жаворонком уже копошился под застрехой на чердачке дома Муси Изергиной в Долинном переулке, где он проживал один, словно гордый и независимый птах. Как всегда тщательно выбритый, источая запах дорогого парфюма, мерцая фамильными диамантами, он оттачивал последние детали туалета, а именно: с особым прилежанием бинтовал колени своих ног эластичными бинтами цвета волошинских акварелей.

 

Вмешиваясь в повествование, оба автора от себя хотят согласованно заметить, что та благословенная ранняя коктебельская осень запомнилась всем нам особо чудными погодами – тихими, солнечными и теплыми.

 

Настроение Ю. после пяти утренних рюмочек трех зирочек было благодушным. (Краткая справка: Зирочки - это звездочки, в переводе с малороссийского говора на москальский диалект. Зирочками в то далекое, прекрасное время обозначали годы выдержки на местном коньяке «Коктебель». Рюмка такого напитка в "Бубнах" стоила 5 гривен, бутылка в магазине - 20)

 

Но вернемся на чердачок, в то самое прекрасное осеннее утро, где пребывая в благодушном настроении ума и расслабленном расположении духа, сбирался для выхода в общество наш князь. И получалось это у него как-то особенно быстро, по-военному. То есть собирался он не привычные два астрономических часа, словно задыхающийся любитель пароксизмов, а всего лишь сорок, от силы сорок пять минут, словно молодое метафизическое животное, лелеющее прекрасную мечту.

 

И у него были причины такой торопливости и такой спешки. Ведь, чтобы предаваться без задних мыслей любому увлечению, требуется определенная доля безумия и отваги. И у князя Ю. было такое безумие, такая отвага и такое увлечение, которому он предавался, словно ревностный поклонник порока. И здесь нет никаких секретов. Просто князь любил путешествовать. И такое путешествие ему в этот день предстояло.

Уже пыхтели на всех парах поданные к воротам авто, уже верные друзья князя благодушно суетились с рюкзачками и пакетами внизу, и с шутками прибаутками укладывали что-то звякающее и брякающее в багажники, уже любопытная дворня повысовывалась из всех окошек и всех дверок, ожидая отъезда господ путешественников.

 

(Ой! Похоже, что насчет любопытной дворни мы с Носом вам, от избытка эмоций, соврамши. Пардон, пардон, пардон)

 

Словом, всем нам предстояла автомобильная прогулка по увядающим окрестностям поселка, на которую друзья пригласили Ю., и он не отказал им в любезности.

 

На подходе к флагманскому автомобилю, князь поинтересовался у сопровождающих, нельзя ли будет заехать в Топловский монастырь и, получив удовлетворительный ответ, в еще более прекрасном расположении духа разместился на переднем сидении. Позади устроились ваш покорный слуга, поклонник контртенорного пения музыковед Ойвен и накуренный прямо с утра Нос - лучший друг всех прекрасных дев мира.

 

Ну, поехали…. ....  ....

 

Метров сто обе машины, пристроившись друг за другом, словно свадебный кортеж, весело мчалась по переулку, подпрыгивая и покачиваясь на камушках и рытвинках.

Потом остановилась.

Непредвиденная заминка.

 

Выезд из тупичка преграждал большой пыльный КАМАЗ. К забору одного из дворов на выезде выгружали спизженный неподалеку щебень. Эта неприятность не испортила настроение вельможному пассажиру. С наигранной кротостью он воспользовался остановкой, чтобы неторопливо, с достоинством отхлебнуть коньяк (см. выше) из предусмотрительно прихваченной пузатенькой бутылочки, всем своим видом показывая, насколько ему чужды все наши сомнения, наши терзания, наши невзгоды и наши иллюзии. К тому же, как гласит коктебельская мудрость: выпей - и дорога станет короче.

 

А вот уже и криминальная щебенка аккуратной горкой лежит перед воротами. А вот уже и вороватые хозяева, стыдливо пряча глаза и оглядываясь по сторонам, вёдрами торопливо таскают ее во двор, под навесы и завесы. Однако грузовик и не думает уезжать. Такая вот незадача. Он стоит как и раньше, загораживая выезд из тупичка, равно как и въезд в него.

 

Участники автоэкспедиции кряхтя и поругиваясь, вылезли с заднего сидения второго автомотора, и отправились выяснять, что же там случилось на самом деле.. Как оказалось, КАМАЗу именно в этот критический для путешествия момент наступила полная песда. У него сел аккумулятор.

 

Некоторое время князь Ю. был спокоен. Он закурил и, немного подумав, сделал еще один глоток. Просто за восхитительное октябрьское утро. Потом выкурил еще одну сигарету.

 

Время шло, образовалась нешуточная пробка с обеих сторон. Раздражение накапливалось и третий увесистый глоток князь Ю. сделал уже без всякого удовольствия, просто из чувства долга перед всем прогрессивным человечеством и мировой закулисой за мир во всём мире.

 

Никто из дворни не спешил возвращаться назад с докладом. Казалось, что прекрасное утро безнадежно испорчено. В тот момент, когда князь собственноручно готов был посадить на кол нерадивого водителя грузовика, медлительную дворню, и вообще всех этих прихлебателей-неудачников, заполняющих свою жизнь тем, что умело паразитируют на нем, мимо, словно немой ангел, в сторону мертвого Камаза прошел, полностью погруженный в свои мысли, местный бомж Альберт с куском пластиковой трубы на плече. Князь, погруженный в свои черные аристократичные мысли, слишком поздно заметил бомжа, и поэтому вынужден был высунуть голову в окно своего токсического мотора, и прямо в удаляющуюся спину Альберта, громко крикнул властным, привыкшим повелевать флешами и редутами голосом: «ЭЙ ВЫ,  ЧЕЛОВЕК С ТРУБОЙ, СРОЧНО ПЕРЕДАЙТЕ ЕМУ, ЧТОБЫ ОН НЕМЕДЛЕННО УЁБЫВАЛ!».

 

К незнакомцам, даже бомжам, Князь Ю. всегда обращался исключительно на Вы.

Это генетика

 

(с) Авель Хладик, Зуб ака Нос