[238x336]
Несмотря на свою любовь к автору, постараюсь написать непредвзято, представляя, что читая его жж много лет, я не улыбаюсь тихо в монитор с мыслью: бывают же такие умные и лёгкие люди.

Итак, открываю книжку.
В первой части Похвальное слово Москве. Я читаю, но текста нет, то есть, буквы есть, но это картинки. Художник, стиль которого пока для меня пока неясен. Он и не карикатурист и не реалист, там нет академического рисунка, там много зачеркнутых слов, есть мат. Он тонко подмечает штрихи в своем блокнотике и ничего не ускользнет от его меткого глаза: собаки, бомжи, красивые девушки, деревья, объединение « Агат»


Вон дама идет такого неопределенного возраста, что сам Гейзенберг со своим принципом не смог бы его определить. У дамы пальцы в серебряных кольцах - из тех, что недорого, но со вкусом. Она курит тонкую, нервную сигарету с ментолом и смотрит таким взглядом, о котором поэт сказал: из-под опущенных ресниц угрюмый, тусклый огнь похмелья.
Вон собачка бежит. Знакомая продавщица из палатки от микояновского мясокомбината ей вчера, по секрету от Жучки и Шарика, сказала, что сегодня завезут молочные сосиски и куриные потроха. Надо успеть к разгрузке.
Вон мужичок спешит к метро. Брючки до щиколоток, дипломат из кожи игрушечного крокодила. По телефону говорит:
- Я вам уже второй раз звоню. Мне время дорого. Что значит перезвоните по возможности? Обяза... А вы как думали? Так директору и передайте. Да...
Мужичок отрывает руку с телефоном от уха, подносит к носу, ковыряется там на скорую руку и продолжает:
- ...он думает, что мы тут х..ней занимаемся, а у нас серьезный бизнес, между прочим...

Читаешь, смеёшься и думаешь, боже, как же это страшно смешно.
Причём страшно и смешно в равной степени.



Подходя к станции метро «Марксистская» наблюдал, как два милиционера вели под микитки всклокоченного и нетрезвого человека в пуховике на голое тело. Тот упирался и шумел. Что он шумел – я не разобрал. Но, когда проходил мимо, то услышал, как один милиционер сказал ему: «Ну и что? Да я тоже с другой планеты, мудила». А второй милиционер ничего не сказал – только огрел своей милицейской палкой мужика по спине. И оба блюстителя порядка стали заталкивать пьяного в космолет
***
Иду сегодня домой, с работы. Подхожу к дому. Возле дома, под фонарем, стоят три мусорных контейнера. А в контейнерах бомж и бомжиха роются. Пустые бутылки ищут. Мирно роются, о чем-то болтают между собой, смеются. И вдруг бомжиха как закричит на своего бомжа:
- Ром, ну хули ты толкаешься?! Вежливее, бля, с женщиной надо!
- А чего я, - отвечает Рома. - Ты, Верка, сама жопу-то отодвинь. Контейнер погнешь.
- Щас… погнешь…. Хамло ты, Рома. Самое настоящее воронежское хамло. Деревенщина херова.
И Вера с остервенением стала запихивать найденные бутылки в свой огромный баул.

Пока искала цитаты, перечитала еще раз почти всю книгу, выбрала вот эту. Экзистенциальная тоска русского человека помноженная на дарвинизм.


В московском зоопарке сугробы и тропинки между ними. «Бразды пушистые взрывая», по снегу скачут кенгуру. Короткими ручками лепят увесистые снежки и бросают их в редких посетителей. У вольера табличка. На ней написано, что кенгуру опекает «Марина Нецветаева». А вот белого медведя опекает какой-то банкирский дом. Понятное дело, медведь – это солидно. А кенгуру… К таким опекунам разве понесешь крупный вклад? Ну, как ускачут? Я тоже люблю животных, но опекать медведя или, пуще того, слона, мне не по карману. Какого-нибудь мадагаскарского таракана я бы опекал с удовольствием. Или даже семью тараканов. Если небольшую. В московском зоопарке вообще возможностей для опекунов – пруд пруди. С утками и лебедями. Я видел сороку, которую опекает компания «Сорокинструмент». Видел… нет, очкового медведя, которого опекает «Российская партия жизни», в вольере не было. Наверное, жизнь его заела. А еще видел черную птичку с желтым, горбатым клювом. Видать, из семейства билайновых. Но ее никто не опекал. Она и чирикала подряд всякую ерунду, как никому и ничем не обязанная. Ерунда была звонкой и жизнерадостной. Я бы так не смог. Хотя, меня, как и ее, тоже никто не опекает.

Вторая и третья части « Скалка Екатерины Второй» и « Опыт занимательного краеведения»- я пока не найду слов для описания. Это нужно только цитировать

В музее истории московского метро не один, не два и даже не три зала. Это и понятно – история московского метро уходит своими корнями вглубь средневековья. При Грозном появились и некоторые новшества в работе подземки. Ток по рельсам метро, конечно, не шел, но завели специально обученных людей, которые упавших на рельсы трясли как груши и кололи толстыми бронзовыми булавками.
Завершает этот раздел экспозиции картина «Иван Грозный подталкивает к краю платформы своего сына».
В конце семнадцатого века Петр Первый приказал выкопать в Измайлово потешное метро. До наших дней оно, к сожалению, не дошло. Архивистам удалось найти всего один, чудом сохранившийся, проездной документ того времени, на котором рукой молодого Петра нацарапано «Белет Аны Монс» и посажена клякса, пронзенная стрелой, да в конце девятнадцатого века археологи умудрились найти полуистлевшую треуголку сержанта подземной роты Измайловского полка с вышитыми серебром вензелем «ПА» и серебряным же рожком. Что касается рожка на шляпе, то он, скорее всего, свидетельствует о том, что сержант был дежурным по перрону и трубил отправление и прибытие поездов, а вот споры о вензеле «ПА» не утихают и по сей день. Официальная наука считает, что они расшифровываются как «Петр Алексеев», а энтузиасты-краеведы с пеной у рта доказывают – «ПА» есть не что иное, как «Петя и Аня».
Перейдем в следующий зал

Почему то мне хотелось утром покритиковать, а сейчас не получается. Может быть в следующий раз. Скажу только что тонкая грань между смехом и слезами в постмодерне окончательно исчезла и то, что Сорокин и Ко делают преднамеренно литературно, у Михаила Бару выглядит абсолютно органично.
Ссылок на онлайн библиотеки нет. Есть его ЖЖ. Михаил Бару
http://www.ozon.ru/context/detail/id/5415484/