Жителям элитных кварталов этого города, раскинувшегося на
берегу Средиземного моря, крупным государственным чиновникам, политическим и финансовым воротилам, было за что благодарить отца - основателя…
Их утопающие в зелени виллы, окруженные высокими заборами,
резко контрастировали с расположенными рядом трехэтажными бетонными коробками, очень похожими на произведения «хрущевской» архитектуры.
Лучи заходящего солнца, отраженные от морской глади,скользили по лицам друзей Зины, развалившихся в шезлонгах, стоящими на широкой террасе. Знакомясь со мной, они не отрывали своей задней части от удобных сидений. Зато когда Зина их пригласила ужинать, они тут же вскочили со своих мест.
Между рюмочками коньяка, икрой и пирожными они, не
особо интересуясь, задавали мне вопросы о моем советском прошлом, и моих планах на будущее. В былые времена такой импровизированный допрос незнакомых людей вызвал бы у меня протест. Однако месяца израильского житья хватило для уменьшения моего самолюбия. Я охотно отвечал на все их вопросы, стараясь показать себя в выгодном для меня свете.
Друзья Зины, двое мужчин и одна женщина, оказались людьми
ненавязчивыми. Вскоре они перешли к воспоминанием о собственной абсорбции. Да, именно таким химическим термином почему-то в Израиле называют приспособление к здешней жизни.
Один из мужчин, приблизительно моего возраста, украшенный
ранней сединой и типично горбатым носом, завладел моим
вниманием. Он громко, по-простецки расхохотался, когда я стал рассказывать о своих приключениях с ивритом.
Звали его в прошлом Петя, а сейчас он стал Пинхас. Его трагический путь познания иврита, рассказанный с неподражаемым юмором, вызвал у меня глубокую симпатию к нему.
Пинхас прибыл в Израиль из Минска, перед началом войны
«Судного дня»*.

*Война «Судного дня» - Эта война началась в «Судный день» 1973 года и в этой войне погибли тысячи израильских солдат.