Я испытал неимоверный страх и неимоверную свободу. Мы плыли одни, Бог знает куда и Бог знает где. И неизвестно что нас ждёт впереди. Кругом темнота, только слабый свет фонаря и безгранное небо, открывшее свою ужасную тёмную пасть, в которой как зубы сверкают несчётные, прекрасные звёзды. Я влюблён в свой страх, я влюблён в свободу, я не могу без неба, без звёзд и без этой ночи. Море, так же как и я смотрело зачарованно на небо и его спокойствие убаюкивало мой страх. Я тихо запел песню. На втором куплете, вдруг мне, вторым голосом чуть слышно стала подпевать Милена. Оказалось она уже не спала и то же как и я смотрела лёжа на небо. Я улыбнулся этой ситуации и допев до конца песню, поблагодарил Милену, что и она в данный момент чувствует всё то же самое, что и я.

«Мы смеялись, бежали взявшись за руки и я споткнувшись увлёк её за собой на песок. Она упала рядом со мной на живот и только в этот момент я рассмотрел, насколько прекрасно её лицо. Июльское солнце заполонило весь мир и мои глаза, я щурился и смотрел улыбаясь ей в глаза, она ответила мне тем же. Её щёки смущённо порозовели, но это единственное что выдало её смущение, она внимательно смотрела мне в глаза. Светлые, слегка золотистые длинные волосы немного растрепавшись бережно и ласкающе прикрывали лицо. Слегка смуглое лицо сверкало мелкими золотинками лета. Я чувствовал счастье.»

На утро. Я открыл глаза, солнце уже поднялось высоко над водой. Милена, следила за парусом и направлением. И вдруг, справа по борту, появился первый остров, он был небольшой, но этот маленький кусочек суши очень меня порадовал. Всё таки я очень привык к суше, и теперь любое напоминание о земле воодушевляло меня. Через час появились ещё два острова, они были чуть больше первого, они были без растительности, голые скалы. По расчётам Владиленыча наш остров должен был уже показаться, но его всё не было. Милена начинала волноваться. Я был спокоен, ибо я и не рассчитывал на то, что нам может повезти. Прошёл ещё час, погода наконец сменилась, но об этом я почти потом пожалел. Поднялся сильный ветер и наши лодки стали прыгать на волнах. Милена держалась крепко за борт. А я опустив парус завёл мотор. Через несколько минут волны стали ещё выше и это начало меня пугать. Милена побелела от страха. Мы не разговаривали, лишь я иногда при большой волне тихо матерился, благо ветер был сильный и меня не было слышно. И вот вдалеке появился остров, чем то очень похожий на наш. Он был широкий и большие неприступные скалы защищали его от волн и непогоды. Мы приближались. Волны подбрасывали нас на свои гребни и иногда Милена смотрела на меня сверху вниз, сидя на носу лодки. Я притянул вторую лодку ближе к нашей, что бы не потерять её. Я не стал подплывать близко к острову, иначе сильный ветер и волны разбили бы наши судна о скалы острова. Я плыл во круг него, ища залив или место хоть немного подходящее для того что бы причалить. Всё было напрасно, я сделал два огромных круга и всё безуспешно. Ветер ревел, пугающе набрасывая на нас волны. Сделав ещё раз круг, я взглянул на Милену. Она пожала озябшими плечами и обречённо опустила голову. Я развернул лодки и сверившись с компасом направил их в обратный путь. Волны помогали нашему мотору, относя нас быстро от острова. Нам ничего не оставалось, как возвратиться обратно в родную бухту с невесёлыми известиями для Владиленыча.

И вдруг мы сзади услышал до боли знакомый лай. Я, ещё не оглянувшись, посмотрел на Милену. Она была в растерянном удивлении. На второй лодке, которая была прицеплена к той на которой мы плыли с Миленой, стояла Вошь и звонко лаяла во весь свой маленький ротик. По моей спине пробежали метровые мурашки, когда я повернулся. И не от того, что я увидел непонятно откуда взявшуюся Вошь, а от того, что я увидел за её спиной. Мы поднялись на большой волне и я заметил в неприступных скалах острова, выходящую из воды большую дыру.