Старичок, выбежав вместе со мной на улицу, остановился резко в тени раскидистого клёна. Я всё ещё терпел его выходку и терпеливо ждал развязки. Он отпустил мою руку и пригласив жестом что бы я наклониться к нему, шепнул мне в самое ухо:

- Разве ты не чувствуешь, что ты именно тот, кого я ждал?!

 - Нет.

 Коротко и уверенно сказал я.

 - Я не чувствую этого, но и не чувствую сколько ещё я буду терпеть ваше поведение. Я оказался в этом месте совершенно случайно. И если бы поезд не остановился в вашем захолустье, то вряд ли бы мы сейчас вели эту «содержательную» беседу. А теперь с вашего позволения я пойду своей дорогой.

 - Да подожди же, подожди. Я конечно веду себя странно и назойливо, но ты не представляешь как долго я ждал этого момента.

 Сказал старичок.

 - Какого момента?! Я понятия не имею, что происходит.

 Начал раздражаться я.

 - Ладно.

 Успокоился старичок.

 - Ты можешь остановиться у меня в доме, я как раз сдавал комнату одному отдыхающему, но он вчера съехал.

 - Я найду себе другое жильё.

 Спокойно сказал я.

 - Ты не пожалеешь, ну пойдём со мной, пойдём, не волнуйся, просто поживи у меня отдохни, я обещаю что не буду тебя доставать своими разговорами, просто живи отдыхай, набирайся сил. Выпалил старичок. Я был в растерянности, но почему-то полусогласившись, пошёл с ним рядом. Его собачонка побежала впереди нас, радостно тявкая.

 Мы шли неторопливо по неширокой улочке и все редко попадающиеся прохожие здоровались с нами. Я по началу тоже в ответ здоровался, но после десятого приветствия решил просто махать головой.

 Городок мне понравился, своей патриархальной тишиной и размеренностью жизни. Здесь не было суеты и надоедливого, грохочущего городского транспорта. Люди ездили на велосипедах и на запряженных лошадьми повозках. Кругом росли клёны, пирамидальные тополя и кипарисы. Созревший грецкий орех лежал в траве под деревьями и мальчишки, собирали его в корзины своими вымазанными ручонками. Запах моря присутствовал везде. Скоро уже и от меня пахло морем и абрикосами, от которых у меня уже ораньживело всё в глазах. Я устал и уже начал зевать. Это заметил старичок и заботливо взяв меня под локоток прибавил ходу. А Вошь ещё радостней затявкала, почувствовав приближение родного дома. Мы свернули в переулок и дорога пошла резко вниз с огромного холма. Моя сонливость улетучилась, когда передо мной предстала местная природа во всей красе. Безгранное море, ярко блестевшее золотом и белоснежная бухта, белая из-за песка и многочисленных лодчонок с белыми парусами и такой же белизны прибрежных построек. Недалеко от бухты стоял белоснежный двухэтажный особнячок, окна и часть одной стены были покрыты вьюном на котором цвели ярко красные бутоны. Весь двор спасала от солнечной беспощады* громадная лоза белого виноградника. Рядом с домом бежала быстрая горная река на которой, примыкая к дому, стояла полуразрушенная водяная мельница, поросшая мхом и вьюном. Это и оказался дом старичка. Старичок увидел моё восхищённое удивление и лукаво улыбаясь в усы, проводил меня к калитке дома. Вошь прошмыгнула в щель забора. Старичок проводил меня в маленькую комнату на втором этаже, постельное бельё было чистое и я с удовольствием бес сил упав на кровать погрузился в здоровый, молодой, сладкий, долгожданный сон.

«Мы смеялись, бежали взявшись за руки и я споткнувшись увлёк её за собой на песок. Она упала рядом со мной на живот и только в этот момент я рассмотрел, насколько прекрасно её лицо. Июльское солнце заполонило весь мир и мои глаза, я щурился и смотрел улыбаясь ей в глаза, она ответила мне тем же. Её щёки смущённо порозовели, но это единственное что выдало её смущение, она внимательно смотрела мне в глаза. Светлые, слегка золотистые длинные волосы немного растрепавшись бережно и ласкающе прикрывали лицо. Слегка смуглое лицо сверкало мелкими золотинками лета. Я чувствовал счастье.»

 Я проснулся ближе к обеду, солнце уже поднялось высоко и снова начало охоту за изнывающими от жары людьми. Я поднялся, достал чистую одежду и шагая голыми ногами по прохладному полу, тихо вышел на балкон второго этажа. Стрижи носились стрекоча по безоблачному небу и блёски моря сплетали в моих глазах болезненные узоры. Вдруг я услышал голоса. Они доносились снизу с улицы, говорил тот самый старичок и какая-то девушка, они старались говорить полушепотом, то ли боясь меня разбудить, толи боясь быть услышанными.