Сложно попробовать отделиться от двух лет, двадцати двух страниц и кучи мусора. Всегда сложно начинать с почти_чистого листа.
Педантичность - мое слабое место. Поэтому я все равно рано или поздно перетащу сюда часть себя. Тогда к чему тянуть?

Была земля. И было небо. И на земле были люди. А на небе – существа.
Мы назвали бы их ангелами. Но у них не было крыльев. Тем не менее, любой из них, безусловно, привлек бы к себе внимание на земле. Их черты, какими бы неестественными они ни казались на первый взгляд, соединенные в единое целое всегда создавали идеальное произведение искусства, никогда и никем на земле не виданное. Они рождались в грозовых облаках. Сотканные из первых капель дождя. Рождались прекрасными и никогда не меняющимися. Они умирали крайне редко. А не старели и вовсе никогда.
У всех них было общее предназначение. Все они жили ради того, чтобы поддерживать жизнь и свет на земле. Чтобы управлять сердцами и душами людей и не давать им ожесточиться. Чтобы земля заслуженно носила имя, вызывающее в сердце уверенное спокойствие и безмятежность.
Многие из них любили по вечерам забираться на крыши своих домов и всматриваться в темноту над головами. Они знали, что, если бы их зрение было сверхъестественно острым, они смогли бы разглядеть в этой темной бездне самые разнообразные цвета. Они смогли бы увидеть там мертвое и живое. Мысли и чувства. Они увидели бы там миллионы людей, занятых своими делами. Возможно, они бы даже увидели восторженные взгляды, направленные, казалось, прямо на них. Но они бы не стали обманывать себя. Все знали, что люди всего-навсего любуются своим небом. Любуются мозаикой невероятной красоты, которая создается для того, чтобы сохранять тепло в их сердцах.
В этом и заключалась работа существ. У каждого из них был свой участок, на котором они день за днем должны были выкладывать разнообразные рисунки из крошечных стеклянных камешков. Камешки эти они всегда носили с собой, куда бы ни пошли. Поэтому они всегда могли заранее узнать о приближении друг друга – по звяканью, с которым камешки перекатывались и сталкивались в их карманах. И сколько бы камней они ни использовали, запустив руку в карман, они все равно всегда находили там камень именно того цвета, который дарило им их воображение. Поговаривали, что маленькие стекляшки на самом деле мечты, у которых есть будущее. Мечты, у которых есть все шансы воплотиться в жизнь. Мечты для людей, сияющие с неба светом надежды. Впрочем, это были всего лишь слухи, которые уже надоело обсуждать и на которые перестали обращать внимание. Как бы там ни было, эти камешки хорошо справлялись со своей работой, и абсолютно любому человеку на земле достаточно было посмотреть в небо, чтобы почувствовать безграничное счастье и поверить в то, что он может добиться всего, чего захочет. А до тех пор, пока люди на земле были счастливы, существа ни о чем не волновались. Поэтому с завидным упорством каждый день без устали создавали бессчетные рисунки, прекрасные в той же степени, что и их лица.
Не_он и Нэл были лучшими друзьями с самого рождения. И отличались от других существ разве что тем, что очень любили друг с другом спорить – увлечение, практически никогда не встречающееся на небе. Если у существ и случались какие-то разногласия, что само по себе происходило очень редко, то они скорее предпочитали забыть об этом, чем углубляться в проблему. К Не_ону и Нэлу это не относилось. Они могли часами разговаривать на любые темы и приводить сотни аргументов в защиту каждый своей теории, но к соглашению не приходили никогда. Одной из их излюбленных тем для разговора была жизнь на земле.
Это была очередная ночь, и они в очередной раз лежали на крыше и разговаривали. У Не_она была своя теория, противоречащая мировоззрению существ.
- Только представь себе, Нэл. Прожить всю жизнь, по-настоящему не испытывая счастья. Не летать и не падать. Никогда ни в чем не разочаровываться. Но и не уметь ценить то, что у тебя есть. Даже не представлять, что существуют такие вещи, как предательство, зависть, корысть. Это не жизнь. Это система, из которой нельзя выйти, потому что кода не существует. Потому что выходить некуда.
- Но им и в голову никогда не пришло бы выйти оттуда. Ты сам сказал. Они не знают о существовании чего-то другого. Как можно жалеть о том, чего никогда не испытывал? Или скучать по тому, чего никогда не знал?
- Вот именно. Мы лишаем их полной жизни. Мы стараемся дарить им только светлое. Но мы никогда не давали им права выбора. Мы все решили за них. Это несправедливо. Почему бы не показать им все?
- Потому что тогда на земле начнутся страшные вещи. Потому что равенство перестанет быть верным. Ты только представь, что они смогут натворить, если мы дадим им такие чувства, как злость, ненависть, зависть, обида, страх, эгоизм... Да и мало ли какие еще?..
- Это будет настоящая жизнь. И я уверен, что, если бы мы дали им это право – право выбрать – они бы выбрали именно такую жизнь.
- Ты говоришь глупости… Впрочем, как и всегда, - усмехнулся Нэл, за что заработал увесистый подзатыльник.
- Молчал бы, умник. Послушай лучше. Я долго думал над этим. Если бы мы постарались, мы вполне смогли бы держать все под контролем, при этом не лишая людей второй половины жизни.
- Неужели? Каким же образом? – Нэл не слишком убедительно изобразил крайнюю степень заинтересованности, открыв рот и приложив руку к щеке.
За этот тон и жест Не_ону безумно захотелось отвесить Нэлу еще одну оплеуху, но он разумно рассудил, что после этого их разговор плавно перейдет в шутливую потасовку, а для него слишком важно было обсудить именно эту тему. Поэтому после нескольких секунд размышлений, он все же решил проигнорировать поведение Нэла и продолжил.
- Мы могли бы просто продолжать работать так же, как и сейчас, разве что постараться объединить все рисунки какой-то единой мыслью. А вместо ярких и светлых камней вставлять иногда мутные и темные. Неоднозначные цвета. Тогда у кого-то на земле в сердце будут селиться сомнения и тревоги. И они смогут сами открыть в себе те чувства, которые мы от них скрываем…
- Если я не ошибаюсь, ты минуту назад сказал, что мы сможем держать все под контролем. Ты же понимаешь, что куда легче заботиться о едином целом, чем о группах людей с разными взглядами, разными идеалами и разными путями достижения своих целей. Они начнут раздражаться и ссориться. Может быть, даже драться. Убивать, в конце концов. Хочу напомнить тебе, такому рассудительному, что наша задача – заботиться о том, чтобы люди были счастливы, а не убивать их, да еще и делать при этом несчастными их близких.
- Если бы ты заткнулся на минуту и дал мне закончить мою мысль, то, возможно, понял бы, о чем я говорю.
- ...
- Так вот. Я уже сказал, что рисунки нужно объединить. Объединить их – значит объединить мечту. У всех людей на земле будет, помимо их личных стремлений, одна главная мечта. Ты ведь, в отличие от людей, знаешь, что это их объединит. Таким образом, все человечество было бы одним огромным организмом. А мы бы заботились о том, чтобы все процессы в нем проходили равномерно. И если где-то кому-то будет больно, то где-то еще кто-то обязательно будет счастлив. А поскольку все они будут одним целым, то общее состояние человечества всегда будет уравновешено.
- И чему же оно будет равняться изначально?
- Счастью.
Слово легко сорвалось с губ, а следом за ним пришла тишина. Нэл честно пытался осмыслить только что изложенную другом теорию. А Не_он терпеливо дожидался его реакции, внимательно наблюдая за сменой чувств в зеленых глазах Нэла: сомнение, просветление, секундная радость, и наконец страх, который и остался в них, когда тот поднял взгляд.
- Ты ведь понимаешь, правда? Мы даже не должны думать об этом, не то, что говорить. А уж всерьез планировать воплотить это в жизнь… Ты же знаешь, Они никогда этого не допустят. Кроме того, твоя теория в любом случае причинит людям неудобства. А это против нашей природы. Мы не можем заставить себя причинить им вред.
- Только до тех пор, пока мы верим, что это на самом деле вред. Почему бы не попробовать уговорить Их? Я не хочу зла. Я просто хочу подарить людям нечто большее. Показать им, что такое настоящее счастье.
Вновь последовало минутное молчание.
- Я не хочу этого. И, если вдруг ты, как сумасшедший, каковым ты, в общем-то, и являешься, захочешь незаконно претворить свои планы в жизнь, я не стану тебе помогать.
Нэл замолчал и посмотрел в глаза другу. Самые красивые глаза в мире. Глаза цвета самого вкусного шоколада, вечной светлой грусти и никому непонятной мечты. Не_он молчал. Несколько минут он тоже смотрел в глаза Нэлу, а потом отвел взгляд, так ничего и не сказав. Тогда Нэл на четвереньках подполз к другу, нежно поцеловал его в щеку и крепко обнял. Он уткнулся носом в шею Не_ону и вдохнул его запах. Неповторимый запах. Запах его лучшего друга. По большому счету – его единственного настоящего друга. Он представил себе, как это было бы: жить без этих глаз, без этого запаха, без вечных споров. Ему вдруг стало очень страшно, и он вцепился в Не_она еще сильнее, как будто ожидая, что сейчас тот оттолкнет его и уйдет воплощать свою мечту в реальность вопреки всем существующим законам. Но Не_он никуда не уходил. Он просто обнимал Нэла и по-прежнему молчал. Тогда Нэл решил заговорить первым. Все так же прижимаясь к Не_ону, он пробормотал:
- Ты же знаешь. Даже страшно представить, что Они сделают с тем, кто нарушит их правила. Ты ведь знаешь это.
Он говорил не просто так. Он разгадал цвет глаз своего друга. Вернее, одну его составляющую. Он понял, какого цвета его мечта.
- Ты же знаешь...
Не_он внимательно всматривался в темноту над головой и молчал.

***

Гладкая поверхность пруда, отражающая успокаивающую мозаику дневного неба, была безжалостно разбита пакетом из-под сока, а затем – парой ног в кедах. Зачем худому мальчику, на вид лет шестнадцати, понадобилось окунать ноги в воду, даже не сняв обуви, оставалось загадкой для всех, в том числе и для самого мальчика.
Его звали Смог. Он любил ходить по городу, когда в его кедах хлюпала вода, и с детства не любил смотреть вверх. Поэтому он никогда не выходил из дома, не натянув предварительно на темно-русые спутанные волосы свою любимую кепку. По пути в школу, неслышно ступая по сонным улицам городка, он окидывал прохожих тяжелым взглядом ярких серых глаз. Мы назвали бы такой взгляд презрительным, но этого слова не существовало ни в одном толковом словаре земли. Люди вполне могли бы не замечать Смога, но их слух инстинктивно реагировал на звяканье металлических браслетов на его худых руках и множества цепей, свисавших с ремня его джинсов. Почти у всех людей, встречавших его, на душе оставались непонятные чувства, не поддававшиеся описанию. Они никогда не могли определить, какую часть их сердца забирал с собой непонятный мальчик в не по размеру большой кофте и с не по возрасту умными глазами, проходя мимо. Но ни один из них никогда не пожалел о случайной встрече с ним. Каждый из них чувствовал, что взамен этой частички внутри у них рождается что-то новое, пусть непонятное и, возможно, опасное. Никто из них никогда не пытался воспользоваться этим.
Тот день ничем существенно не отличался от любого другого дня такой неизменно правильной для него и непримиримо странной для других жизни Смога. Занятия в школе, как обычно, текли медленно, словно вода, уходящая в засоренный слив раковины. Когда долгожданный звонок наконец сдался под натиском гипнотизирующих взглядов учащихся и подал-таки признаки жизни, первым человеком, вскочившим из-за стола, как и в любой другой день, был Смог. Быстро собрав разбросанные по столу обломанные карандаши, ручки с пустыми стержнями и то, что должно было быть конспектом до того, как превратилось в страницы, исписанные множеством слоев слов и фраз так, что уже нельзя было разобрать смысла написанного, попутно смяв еще больше и без того не слишком аккуратные листы, Смог небрежным движением руки забросил все это в грязную сумку. Со вздохом облегчения он вывалился из прохладной комнаты в духоту коридора и устремился к выходу из скучного правильного здания, по пути обменявшись со своими приятелями парой фраз.
Выйдя на улицу и сильнее надвинув кепку на глаза, он задумчиво постоял на крыльце, после чего вздохнул и неуверенной походкой направился в сторону дома. Быстро рассчитав, что брат вернется из колледжа не раньше, чем через три часа, а родители, скорее всего, пробудут в гостях до позднего вечера, он с радостью сменил конечную цель своей прогулки и резко свернул с идеально ровной асфальтированной дороги. С упоением продравшись сквозь кусты, плотно прилегавшие к той самой дороге, и пройдя несколько сотен метров в глубь небольшого леса, он с легкостью обнаружил то, что искал. Заброшенная деревянная дорожка, сооруженная из теперь уже прогнивших от времени досок, шла практически параллельно с главной дорогой, сворачивая на север как раз на уровне его дома. Как и всегда, он с трепетом ступил на скрипнувшие под его весом доски. Забытая всеми дорога была открыта Смогом еще в раннем детстве и давно уже стала в его сознании чем-то вроде грани остро заточенного лезвия, в обеих сторонах которого одинаково четко отражаются вещи, но так как свет падает лишь с одной, разобрать изображения предметов по правую руку не представляется возможным. Ему безумно нравилось идти к своему излюбленному месту по этой старой неровной дороге из сломанных досок, сбитых на скорую руку торчащими в разные стороны ржавыми гвоздями. Она казалась ему чуть ли не единственным убежищем от бесконечной рутины его идеальной жизни и навевала на него непонятное чувство, названия которого он не знал. Но определял его про себя как чувство, которое равнялось бы радости, живи они по другую сторону заточенного лезвия. По ту сторону, отражения которой нельзя увидеть, потому что там не существует света, и в которую уж точно нельзя попасть, просто пожелав этого. Иначе Смога уже давно здесь бы не было. Здравый рассудок подсказывал ему, что если другая сторона действительно существует, то за вход туда придется заплатить высокую цену. О том, что это за цена, рассудок умалчивал.
Под ногой что-то хрустнуло. Резко остановившись, Смог подобрал сломанную ветку и, не раздумывая, засунул ее в сумку.
К тому времени, как он остановился около пруда, сломанных веток и сухих оборванных листьев в его сумке хватило бы на небольшой костер. Смог расстегнул потрепанную сумку, вынул оттуда несколько веток и запутавшихся в них листьев и, как следует размахнувшись, кинул их в воздух. Ветки почти сразу же ушли на дно, а листья остались плавать на зеркальной поверхности. Следом в воду полетел пустой пакет из-под сока, несколько сломанных карандашей и фигурка лебедя, наскоро сложенная из испорченного конспекта. С удовлетворением вздохнув, Смог сел на землю у пруда и, немного поколебавшись, опустил ноги в воду. Гладкая поверхность пруда сразу же разбилась, и мозаика дневного неба раскололась на несколько частей. Зачем Смогу понадобилось окунать ноги в воду, даже не сняв обуви, оставалось загадкой для всех, в том числе и для него самого.

***

- Черт!
По аккуратно выведенной ветке дерева расплылось чернильное пятно. Размахнувшись, Кай изо всех сил запустил ручкой в одну из стен, завешанных черно-белыми рисунками. Тяжелая ручка с глухим стуком приземлилась на черный ковер, попутно порвав один из рисунков, висевших на стене.
От души выругавшись про себя, Кай тяжело вздохнул и принялся аккуратно рвать на мелкие кусочки испорченный рисунок, чтобы затем подбросить обрывки у себя над головой и, откинувшись на спинку стула, смотреть, как они, медленно кружась, оседают на полу рядом с сотнями таких же обрывков, накопившихся в комнате всего за одно утро.
Тем утром Кай проснулся другим человеком. Он не мог сказать, что было причиной, и, говоря совсем уж откровенно, не мог точно определить изменений. Но, подойдя утром к зеркалу, он увидел в нем чужое отражение.
Нет. Это был он. Тот же овал лица, но нос стал острее, а скулы - выражены более четко. Та же безукоризненная кожа, но она была еще бледнее обычного, и, казалось, светилась молочным светом. Те же черные волосы до плеч, но они выглядели грязными и спутанными. Темные круги под глазами. Однако больше всего Кая испугали именно глаза. Когда он ложился спать, они были зелеными, а теперь он смотрел в зеркало и видел тонкий ободок теплого коричневого цвета вокруг зрачка, плавно переходящий в привычный зеленый. Он видел что-то новое и непонятное, но в то же время пугающе привлекательное. Ему казалось, что он нарушил страшную клятву, и теперь над ним нависло проклятие, и стоит ему переступить порог комнаты, оно обрушится на него и уже никогда не отпустит из своих душных объятий. Прислушавшись к своим ощущениям, Кай решил, что нет ничего страшного в том, чтобы посидеть денек дома и дать колледжу отдохнуть от себя. Воспользовавшись тем, что дома не было никого, кроме него, он включил проигрыватель на полную мощность и достал чистый альбом.
Ничего не выходило. Ручка то и дело оставляла на бумаге чернильные пятна, а все рисунки впервые в жизни казались ему безжизненными и пустыми. Мертвыми. Каю вдруг показалось, что его окружают мертвецы, и он поежился.
Ручка в очередной раз оставила кляксу на безупречно выведенной ветке дерева. Кай выругался и запустил ручкой в стену. После чего начал рвать рисунок на мелкие части и, подбросив обрывки над головой, наблюдал, как они, медленно кружась, падают на пол. Он окинул взглядом побелевший от обрывков ковер, и ему показалось, что комната издевательски смеется над ним.
Он резко встал и подошел к окну. Прищурившись, посмотрел в небо. Что-то было не так.

***

Что-то было не так. Прищурившись, она смотрела в небо, но почему-то не ощущала обычного спокойствия и умиротворения.
Тем утром все было по-другому. Фэйт лежала на крыше, тонула в громких звуках музыки, доносящихся из открытого окна соседнего дома, и ощущала пустоту. Все прежние чувства и эмоции были на месте, но казалось, будто в ней появилась еще какая-то неизведанная часть, которую необходимо заполнить.
Зевнув, она посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. Раз у Стоулэнов. играет музыка, значит Кай дома, что довольно странно, потому что занятий по вторникам никто не отменял, а Кай, в отличие от нее, не был сторонником пропуска занятий без видимых причин. Решив отвлечься от тяжелых мыслей, Фэйт медленно поднялась и, в последний раз задумчиво посмотрев на небо, направилась к выходу с крыши.
- Черт! – рука вздрогнула, и кривая линия пересекла лицо маленькой девочки.
- Прости.
- Тебя никто не учил стучаться прежде, чем войти?
- Извини. Я думала, это необязательно, - осторожно ступая по обрывкам рисунков, Фэйт проследовала к кровати и присела на край.
- Ничего. Прости меня. Просто… сегодня странный день, - еще один рисунок постигла участь его предшественников.
- Мне кажется, все дело в небе.
- Ты о чем? – Кай медленно поднялся со стула и подошел к окну..
- Со мной тоже с самого утра что-то не так. Я пыталась написать хоть пару строк, но слова не выстраиваются в предложения. Вернее, выстраиваются, но… в них что-то не так…
- В них все как обычно, ты хочешь сказать. Только тебя это не устраивает. Так ведь?
- Да... Я думаю, что не смогу закончить главу до завтра.
- Насчет этого не волнуйся. С такими темпами, как сейчас, я вряд ли закончу иллюстрировать предыдущую не только до завтра, но и, скорее всего, до конца своих дней.
- Ты чувствуешь это? Чувствуешь пустоту? – с предательской надеждой спросила Фэйт.
Вопрос повис в воздухе, но, не дождавшись ответа, вскоре растворился.
- Так что ты говорила о небе?
- Да. Небо. Оно какое-то другое. Я не могу объяснить, но...
- ...Что-то не так.

***

- Ублюдок! – Нэл пнул стул ногой так, что тот отлетел к стене, и продолжил погоню.
Не_он нервно переместился в пространстве кухни так, чтобы их с Нэлом разделяло как можно больше предметов мебели. Он одновременно с опаской и интересом наблюдал за праведным гневом, сверкавшим в глазах его друга.
- Ты соображаешь, что ты делаешь?! Ты... Ты... - Еще один стул полетел в стену.
Количество спасительной мебели уменьшалось, и, слушая непрекращающийся поток ругательств, срывающийся с губ Нэла (что само по себе событие довольно редкое) Не_он начал думать о том, что, возможно, поторопился посвящать друга в тайны содеянного.
- Нэл, подожди! Ну послушай, успокойся. Что ты так взбесился? Лично тебе это ничем не грозит.
- Ты – эгоистичный подонок! Что я буду делать здесь один, когда они ликвидируют тебя за нарушение их дурацких правил?!
- Мой милый друг, для начала не могу не заметить, что ты признал-таки их правила дурацкими. Ну а во-вторых, из сказанного тобой вытекает логический вывод, что из нас двоих эгоистом являюсь отнюдь не я.
От сильного толчка стол сдал позиции и ретировался к стене, попутно уронив в качестве белого флага изящную хрустальную вазу. Поняв, что теряет последнее укрепление, Не_он попытался обогнуть Нэла и добежать до двери, но попытка не увенчалась успехом, и через секунду разъяренный Нэл прижимал его к стене и прожигал в его черепе болезненные дыры своим искрящимся взглядом. Не_он невольно залюбовался прекрасным зрелищем, но был жестоко выведен из транса резким ударом в челюсть.
- Я не могу в это поверить! Ты не только поставил под угрозу счастье людей, свою жизнь, нарушил Их законы, но еще и подставил Сайна!
- Я никого не подставлял!
- Ты пробрался на его участок, объединил его со своим, украсил их парой сотен темных камней и по-прежнему отрицаешь свою вину?
- Да не беспокойся ты за Сайна! – Не_он сорвался на крик. – Если что-то пойдет не так, я возьму всю вину на себя!
Он оттолкнул на секунду потерявшего бдительность Нэла, выбежал из кухни, с чувством хлопнув дверью, и направился ко входу на крышу.
- Я не за него беспокоюсь, - растерянно прошептал Нэл в пустое пространство кухни, чувствуя, как страх и злость покидают его существо, оставляя после себя тревогу и грусть, тупой болью отзывающуюся в груди. Постояв еще несколько минут, бессмысленно всматриваясь в узор на обоях, он опустился на корточки и начал осторожно собирать с пола осколки вазы.

***

Смог с шумом ввалился в комнату.
- Кай!!
Ответом ему послужила тяжелая ручка, просвистевшая в сантиметрах от его головы. Она с силой ударилась о дверной косяк и глухо упала на мягкий ковер. Вокруг растеклась лужа чернил. Это была любимая ручка Кая. Тяжелая, металлическая, с острым пером, имитирующим старинные перьевые ручки. И вот она лежала на полу, истекая кровью собственных чернил. Смог автоматически нагнулся, поднял ее и быстро засунул в карман.
- Прости. Я понимаю, что ты занят, но, если ты не спустишься ужинать, мама придет за тобой сама.
Смог из последних сил пытался вытащить Кая из комнаты. Тот не спускался есть уже три дня и выходил из своей комнаты только по ночам, насколько Смог мог судить по скрипящим половицам. Зная, что Кай не любит, когда их родители заходят в его комнату, Смог попытался привести последний весомый аргумент.
Однако ответом ему по-прежнему служила тишина. Кай, сгорбившись, сидел за письменным столом спиной к двери и, не обращая на Смога ни малейшего внимания, листал альбом, заполненный рисунками.
- Да что с тобой? – прищурившись, прошептал Смог и начал медленно подходить к брату. Однако когда ему уже был виден край рисунка, Кай внезапно с силой захлопнул альбом и резко отложил его в сторону.
- Могу я посмотреть? – спросил Смог просто из вежливости, потому что был более чем уверен в положительном ответе. Но, к его величайшему изумлению, стоило ему протянуть руку к альбому, как Кай вскочил со стула, больно схватил его за плечи и поволок к выходу из комнаты. Около самой двери он остановился и, наклонившись так, чтобы быть с братом лицом к лицу, прошептал:
- Никогда не трогай мои рисунки.
После чего отпустил Смога и вышел из комнаты.
Потирая ушибленные плечи, Смог как завороженный смотрел на закрытый альбом и чувствовал, как сжимается в груди сердце. Он прислушивался к своим ощущениям, но никак не мог понять, что испытывает. Кай никогда и ни в чем ему не отказывал. Они с детства были лучшими друзьями и ничего друг от друга не скрывали. И уж совершенно точно, Кай никогда не запрещал Смогу прикасаться к своим рисункам. Он мог смотреть их в любое время, независимо от того, были они закончены или требовалось еще что-то исправить.
И вот теперь он стоял в комнате совершенно незнакомого человека. И больше всего его пугало не то, что Кай причинил ему физическую боль, чего никогда до этого не случалось. Смог вдруг с ужасающей ясностью осознал, что боль, появившаяся в груди – вовсе не физическая. Это было что-то, чего он никогда раньше не испытывал. Что-то, чего никто никогда не испытывал.

***

Нэл задумчиво вглядывался в лицо спящего Не_она и осторожно перебирал пряди его длинных темных волос.
Уже третью ночь подряд Не_он выкладывал на своей территории рисунки из темных камней. Кроме того, ему каким-то чудесным образом удалось подговорить Сайна, и теперь они тщательно объединяли свои участки.
В ту ночь по участкам ходили Проверяющие. Поскольку подавляющее большинство существ было законопослушным от природы, то это действие производилось скорее как дань традициям тех времен, когда порядки были несколько другими, нежели чем как суровая необходимость. Не_он так же, как и Нэл, прекрасно знал об этом ритуале, однако Нэл очень сомневался, что его друг прислушается к здравому смыслу и останется дома хотя бы на одну ночь. Он был упрямый и всегда делал все так, как он хотел, причем не откладывая это ни на секунду. То были лишь глупые прихоти, так что же говорить о его Мечте?
Нэл твердо решил не выпускать Не_она из дома, поэтому остался ночевать у него и теперь изо всех сил старался не уснуть. С каждой проходящей минутой эта задача становилась все менее выполнимой, особенно принимая во внимание тот факт, что Нэл не мог выспаться уже три дня, постоянно терзаемый переживаниями за лучшего друга. В конце концов он решил, что ляжет спать вместе с Не_оном, так что если тот и захочет встать, у него не получится сделать это, не разбудив Нэла.
Он аккуратно лег рядом с Не_оном, прижавшись к его спине и осторожно обняв друга. Через несколько минут он крепко спал.

Не_он открыл глаза. Когда три ночи подряд приходится насильно вырывать себя из сна, на четвертую это дается куда легче. Что-то было не так. Он почувствовал. Чье-то дыхание. Чьи-то руки. Чье-то тепло, окутавшее все его тело. Он осторожно развернулся в кровати.
Рядом с ним спал Нэл. Не_он тут же разгадал намерения друга и усмехнулся. Никто не знал Нэла так, как он. Никто другой никогда бы не подумал, что существо со столь ангельской внешностью может быть настолько упрямым, настойчивым, непокорным. Нэл всегда и за все переживал. И Не_ону страшно было представить, что творилось на душе у его друга теперь, когда под угрозой стояла жизнь единственного существа, с которым была тесно связана его собственная. Сердце Не_она переполнилось раскаянием и непонятной тоской. Он осторожно провел кончиками пальцев по нежной щеке Нэла. И вздрогнул, когда его друг неожиданно открыл яркие зеленые глаза. Не_он приготовился выслушивать бесконечные укоры и обвинения в эгоизме и сумасшествии. Но Нэл молчал. Через несколько минут Не_ону стало не по себе от давящей тишины, и он прошептал:
- Мне надо идти.
Он ожидал услышать от Нэла отчаянные уговоры, но их тоже не последовало. Не_он почувствовал, как теплая рука сжимает его ладонь, и услышал еле слышное «не уходи». Он был потрясен до глубины души. Впервые в жизни Нэл ни на чем не настаивал. Он просил.
Не_он судорожно перебирал в голове варианты ответа, когда внезапно время остановилось. Нэл остановил его своими губами на губах лучшего друга. Секундная стрелка замерла и ожила, лишь когда Нэл начал отстраняться.
Не_он ненавидел тишину всю свою жизнь. Он был громкий и шумный, и тишина не была его стихией. Но теперь ему было страшно говорить. Ему казалось, что, если он произнесет хоть слово, то стеклянный купол тишины разобьется на тысячи осколков, которые пройду сквозь него и Нэла и навсегда прикуют их к этой кровати. Он молчал. А потом положил руку на шею Нэла и сам остановил время. Он мог физически чувствовать изумление Нэла, когда начал целовать его лицо: лоб, веки глаз, щеки, нос, губы. Его губы. Не_он не мог оторваться от них. Он чувствовал горячие слезы Нэла и не мог остановиться. Казалось, что-то исчезло, и на этом месте рождалось что-то новое. В конце концов он заставил себя отстраниться и посмотрел в глаза Нэлу.
- Прошу тебя, не уходи, - прошептал тот. – Только не сегодня. Пожалуйста.
Он начал говорить, что за одну ночь ничто не может измениться, но осекся, потому что сложившаяся ситуация кричала об обратном. Он замолчал и беспомощно посмотрел на Не_она.
Не_он хотел ответить. Хотел объяснить, что ждать нельзя, потому что все меняется каждую секунду, а ночь – это в среднем тридцать шесть тысяч секунд. Что он больше всего боится не успеть воплотить свою Мечту в жизнь, пусть это и глупо, ведь у него впереди почти бесконечность. И что, ко всему прочему, его ждал Сайн.
Но он боялся говорить. Он напряженно слушал, как от слов Нэла задрожал стеклянный купол тишины. Он боялся произнести хоть слово, боялся попросить Нэла замолчать. И поэтому он решил действовать.
Он никогда не испытывал ничего подобного. Тело лучшего друга под его телом. Он почувствовал, как температура воздуха поднялась на несколько десятков градусов, и купол тишины начал таять. Нэл раздвинул колени, и Не_он с готовностью лег между ними. Он снова начал целовать Нэла. Его губы, щеки, скулы. Он поцеловал мочку уха, а потом осторожно провел языком по чувствительной коже за ухом. С губ Нэла сорвался стон, но Не_он больше не боялся. Купол тишины плавился и капал на них раскаленным дождем. Не_он целовал шею друга. Он слизывал с его груди и живота капли стеклянного дождя. А потом воздух стал еще горячее, тишина не выдержала, и купол упал на них одной кипящей массой. Он покрыл их тела огнем, он закрыл их уши и глаза. Не_он не слышал. Зато он чувствовал так, как никогда не чувствовал раньше. Он чувствовал каждый изгиб тела лучшего друга, чувствовал его запах, сочетающий страх, удивление, наслаждение и что-то, чего Не_он никогда не ожидал почувствовать на Нэле. Вокруг плескалось раскаленное море, и Не_он видел только лицо Нэла, мокрое от слез. Сначала от слез боли, а потом – нестерпимого наслаждения. Он чувствовал, как ногти друга оставляют тонкие красные полоски на его спине, а ноги прижимают его ближе, пытаясь растворить его тело. Он чувствовал, как дрожит тело Нэла. Ему нравилось читать по телу друга, нравилось предсказывать, сколько секунд осталось до того, как Нэл увидит на веках взрыв миллионов красок. А потом это случилось. Нэл закрыл глаза и изогнул спину. А потом было безумно горячо и тесно. И Не_он открыл рот. И в рот ему хлынуло кипящее море раскаленного стекла. Оно сжигало его изнутри, и он никогда бы не подумал, что сгорать заживо может быть настолько приятно.
А потом все кончилось, и остался только звон в ушах. Стекло теперь усыпляло, застыв вокруг мягким уютным воском. Не_он подождал, пока дыхание вернется к нему, обнял успевшего уснуть Нэла и прижал его к себе. Ему не хотелось думать о своей Мечте. Ему ни о чем не хотелось думать. И он закрыл глаза.

Не_он стоял в прихожей и, чертыхаясь, в пятый раз пытался завязать шнурки дрожащими пальцами, когда из спальни, зевая, вышел Нэл. Он прошел по коридору и остановился рядом с Не_оном, прислонившись к стене.
- Зачем? – произнес он, и его тон заставил Не_она вздрогнуть. Это был тон человека, над которым одержали верх. Смирившийся. Непохожий на тон Нэла.
- Понимаешь, Нэл, если сегодня мы с Сайном закончим этот рисунок, то уже завтра у двух людей на земле будет общая мечта... - Не_он осекся, увидев выражение лица Нэла.
- Прости, хорошо? Вообще за все прости. Ты... Мне только нужно знать, что, что бы там ни случилось, что бы ни вышло из моей Мечты, мне нужно, чтобы ты никогда меня не забывал. Это глупо звучит, я понимаю. Но где бы я ни был... Или даже если меня вообще не будет, до тех пор, пока ты помнишь меня, я обречен на счастье.
Нэл устало вздохнул, развернулся и отправился в комнату. Видя, что даже элементарное хождение вызывает в теле друга явное неудобство, Не_он поморщился и мысленно избил себя за то, что не подумал об этом несколько часов назад. Пока он стоял и размышлял, пойти ли ему за Нэлом или лучше будет вернуться и поговорить утром, Нэл успел одеться и выйти из комнаты. Теперь он сидел на корточках и зашнуровывал собственные кроссовки. Справившись с этой задачей, он посидел немного, задумчиво вглядываясь в ботинки Не_она, потом протянул руки и зашнуровал их тоже.
- Если тебе так необходимо воплощать свою Мечту именно сейчас, то я пойду с тобой. По крайней мере, мне не надо будет сидеть дома и думать о том, стоит ли мне уже тебя помнить, или еще рано.
Нэл поднялся, поцеловал Не_она в ухо и вышел из дома.
Не_он еще минуту смотрел перед собой неподвижным взглядом, пытаясь уместить в голове все, что случилось за последние несколько часов. В конце концов, посчитав это неблагодарным занятием, он развернулся и, улыбаясь, вышел из дома. Теперь он, по крайней мере, узнавал своего лучшего друга. Упрямого и непокорного.

***

Фэйт сидела на подоконнике и, довольно улыбаясь, смотрела на небо.
- Эту главу закончил, - сказал Кай, отодвинув от себя законченный рисунок и откинувшись на спинку стула.
- Там еще три, - рассеянно пробормотала Фэйт, ткнув пальцем в неопределенном направлении, которое Кай назначил маршрутом к ее сумке. Он медленно опустился со стула на пол, захватив с собой стопку рисунков, подполз к сумке и достал оттуда рукопись. После чего начал аккуратно раскладывать рисунки вокруг себя.
Вскоре Фэйт наскучило рассматривать небо, и она присоединилась к другу. Через несколько минут они сидели в море черно-белой краски. Два подростка, порожденных идеальным миром, на собственном островке несовершенства.
- Посмотри, Фэйт, мы создали что-то такое, чего до нас никто не делал.
- Да... Слушай, Кай, я сегодня подумала, как было бы здорово, если бы наши комиксы читали не только друзья и знакомые. Было бы здорово, если бы остальные ребята в школе согласились их прочитать.
- Ты думаешь, им бы понравилось? Я имею в виду... Ведь до нас действительно никто не писал об... убийстве.
Фэйт беззаботно пожала плечами:
- Так давай попробуем и узнаем.
- Я не знаю... Мне кажется, в комиксах чего-то недостает.
- Вижу, что недостает. И что с того? Мы ночами не спим, чтобы понять, но озарение не приходит. Так стоит ли его ждать? Мне кажется, что ответы, которые больше всего ищешь, всегда приходят неожиданно, в тот момент, когда меньше всего думаешь о них, и в необычной форме. Нужно только суметь увидеть их. А жить надо настоящим моментом. И мне нетерпится узнать мнение других людей.
- Только в школе?
- О чем ты?
- А тебе не хочется, чтобы во всем мире люди читали наши книги...
- ...и знали наши имена?
- Да...
- Хочется. Пожалуй, больше всего на свете хочется.
- Как странно...
- Что странно?
- Нам хочется абсолютно одинаковых вещей.
- Ну значит, мы просто нашли друг друга, - Фэйт снова пожала плечами и, поднявшись с мягкого ковра, подошла к окну, осторожно перешагнув через море своих фантазий. На самом деле она ни в чем не была уверена. Ей казалось странным, что у двух совершенно разных по характеру людей, знакомых друг с другом, в одно утро появилась общая мечта. Отнюдь не идеальная мечта. И, в придачу к ней, отнюдь не идеальные способности.

***

Смог не мог выспаться уже четвертую ночь. Он беспокоился за брата, а теперь, помимо этого, в его сумке лежал запретный альбом. Он не успел просмотреть его и планировал сделать это на следующий день, в очередной раз прогуляв занятия в школе.
Смог пытался успокоиться, в сотый раз повторяя про себя, что он не сделал ничего плохого. Кай сам виноват. Он не захотел показывать ему альбом. Почему? Он никогда ничего не запрещал брату. И теперь Смог устроил свою собственную небольшую месть. Ведь это никому не навредит. Просто рисунки. Тогда почему он так нервничал? Почему не мог уснуть?
Смог закрыл глаза. Сон не приходил.

***

Нэл открыл глаза.
- Просыпайся. Нам пора идти, - прошептал Не_он ему на ухо и поцеловал в щеку.
Нэл потянулся и медленно поднялся с кровати. Прошлой ночью он согласился помогать Не_ону и Сайну и сегодня должен был выкладывать темные рисунки на своем участке. Наскоро одевшись, он вышел в прохладный вечер, туда, где его уже ждал Не_он.

Яркий свет, слепящий глаза. Проверяющие. Почему сегодня?
Он ведь знал, что ничем хорошим это не кончится. Почему он дал себя уговорить? Почему не остановил Не_она?
- Не_он!
Тишина.
- Ну пожалуйста, Не_он... Не_он!
Тишина.
Он был здесь. Несколько мгновений назад его друг был здесь. В одну секунду Нэл осознал, как жалеет о предыдущей ночи, когда они построили что-то совершенно новое. Он ощутил, насколько оно было хрупким, и насколько острыми были осколки. Одна секунда - и он умирал под их градом. Одна секунда. Его друг. Его любовь. Его жизнь. Были рядом. А теперь он стоял на холодном участке, и ощущал на себе испуганный взгляд Сайна. Не_он сказал бы им, что делать. Но Не_она не было, а они вдруг поняли, что ничего не знают.

- Не_он. Нам доложили, что ты берешь всю вину на себя. Это так?
- Да.
- Объясни.
- Это была моя идея. Я подговорил Сайна. А Нэл... Он вообще был против этого с самого начала. Он отговаривал меня от этой затеи. Но я его не слушал.
- Если он был настолько против, что заставило его пойти с вами? Ты можешь это объяснить?
Не_он почувствовал, как его щеки покрывает предательский румянец.
- Я... Нет, я не знаю, почему он пошел с нами. Но я точно знаю, что он этого не хотел.
- Мы верим тебе, Не_он. Поэтому накажем только тебя.
Не_он почувствовал, как на сердце стало абсолютно легко. Он был готов принять любое наказание, лишь бы с Нэлом ничего не случилось. Не_он не очень заботился о Сайне. Тот был не лучшим из существ и на самом деле был изначально за идею: он всегда недолюбливал Их и был рад любой возможности Им досадить. Но Нэл не заслужил ничего плохого.
- Мы справедливы, поэтому хотим, чтобы ты понял, за что будешь наказан.
Для начала, тебе прекрасно известно, что объединять участки и работать по ночам строго запрещается.
Впрочем, эти нарушения имеют лишь косвенное отношение к твоему наказанию.
Есть нарушения куда важнее. Смысл. Не_он, тебе хотелось подарить людям темный фон. Фон, на котором все яркие детали их жизни светились бы так, что их нельзя было бы не заметить. Тебе хотелось, чтобы люди нашли смысл в том, чтобы ценить то плохое, что происходит вокруг, потому что оно заставляет осознавать счастье, которого на земле ничуть не меньше. Однако ты не учел некоторых особенностей людей. То, что ты сделал, заставит их вечно искать смысл, который они не в состоянии понять. Вечные поиски чего-то, что находится перед носом, но чего он не в состоянии оценить, доставляют человеку некий дискомфорт. Таким образом, ты заставил человека страдать, что само по себе является нарушением закона.
Однако и это – не главная твоя вина.
Не_он, по правде говоря, мы не думали, что из всех существ, ты настолько наивен и не понимаешь. Решив дать людям выбор, ты поставил под угрозу смысл жизни существ. Стоит одному человеку выйти из-под контроля – и он потянет за собой все человечество. Им уже не нужно будет небо. Они смогут все решать сами. Наша забота – это вовсе не бескорыстное проявление симпатии. Это наша жизнь, за которую мы готовы бороться.
Мы вовремя остановили тебя, и на данном этапе ситуацию легко исправить. Но еще одна ночь – и ты бы уничтожил наше предназначение. А стоит уничтожить смысл чего-то – и эта вещь исчезает. Или меняется. Фактически, ты поставил под угрозу жизнь всех существ.
Мы надеемся, что, принимая во внимание все вышесказанное, ты не посчитаешь наше наказание неоправданно жестоким.
Мы сожалеем, Не_он, но тебе придется исчезнуть.

- Не_он. Не_он. Не_он, - с каждым осколком, пронзающим его сердце, Нэл шепотом повторял имя друга.
Сайн, неуверенно пробормотав что-то про проблемы и безопасное место, отправился к себе в дом.
Нэл, казалось, не замечал ничего вокруг.
Он еле дышал, словно боясь захлебнуться холодным колючим воздухом.
Он думал о Не_оне. Думал о его запахе и о цвете его глаз. О той ночи, когда Не_он впервые рассказал ему о своей Мечте. И о той ночи, когда Не_он подарил ему свою Любовь. Казалось, что с тех пор прошли годы.
«Мечта и Любовь» - Нэл грустно усмехнулся. Когда-нибудь на земле это станет самым популярным предметом для споров. Два самых высоких понятия. А выбирать приходится лишь цепи, приковывающие тебя к одному из них. Не_он выбрал оковы Мечты.
Нэл не винил Не_она. Он не мог представить себе, что делал бы на месте друга. В его собственной жизни выбора не было. Его Мечта и Любовь сочетались в одном существе, к которому он и приковал себя невидимыми цепями. И теперь эти цепи тянули его за Не_оном, за его Мечтой
Вытерев слезы, Нэл закрыл глаза и подумал о Них. Он стоял и тихо ненавидел. Ненавидел Их. Ненавидел Их глупые законы. Ненавидел Их наказания. Он никогда не думал, что способен на столь сильное чувство. Каким-то непостижимым образом ненависть на минуту перекрыла все остальное. Все, чем он жил, все, что он создал, перестало существовать внутри него. Там была только испепеляющая ненависть.
Почувствовав это, Нэл положил руку в карман. Когда он вынул ее, на его ладони лежало несколько камней абсолютно черного цвета. Улыбнувшись, Нэл опустился на колени и начал выкладывать рисунок.

Не_он думал, что перед концом не сможет избавиться от мыслей о своей неисполненной Мечте. Исчезнуть. Исчезнуть. Исчезнуть. Слово эхом проносилось в голове, но перед глазами стояли совсем другие картины. Он видел перед собой огромные зеленые глаза, длинные спутанные волосы, белые нежные руки. А потом на смену приговору, звучащему в голове, пришел его приговор, невольно вынесенный собственной Любви. «…мне нужно, чтобы ты никогда меня не забывал… До тех пор, пока ты помнишь меня, я обречен на счастье». Никогда не забывал. Никогда не забывал. Он попытался представить себя на месте Нэла и готов был умереть от ужаса и отчаяния, когда его слух выхватил из череды скучных, ничего не значащих фраз слова «последнее желание».
Он с надеждой поднял взгляд заплаканных карих глаз.
- У меня есть последнее желание.
- Что ж, мы будем рады выполнить его, если оно не противоречит нашим законам.
- Это не связано с вашими законами. Это касается Нэла.
- Мы слушаем тебя.
- Я хочу, чтобы Нэл навсегда забыл меня. И чтобы никто никогда не напомнил ему обо мне.
Последовала минутная пауза.
- Мы выполним твое желание, хоть и находим его крайне безрассудным.
- Спасибо, - сквозь стиснутые зубы выдавил Не_он. Что они вообще могли в этом понимать?
- Ты был хорошим существом. И нам жаль, что все так получилось. Прощай, Не_он.
Не_он закрыл глаза и грустно улыбнулся.
- Прощай, Нэл, - прошептал он и почувствовал, как от его слов стеклянный купол тишины содрогнулся и обрушился на землю градом осколков, пронзивших все его существо.

***

Пелена слез застилала глаза. Смог бежал по старой деревянной дороге, падая и обдирая колени о ржавые гвозди, поднимаясь и продолжая бег. Бежал туда, где уже столько лет находил спасение. Но на этот раз у него с собой не было ничего, что могло бы найти там свое место. Ничего несовершенного. Хотя…
В сумке, бьющейся о его ногу, лежал альбом Кая. И рисунки из него отражались в голове Смога, как он ни старался стереть их из своего воображения. Черно-белый нож. Взгляд черно-белых глаз, застывший во времени. Черно-белые лужи крови.
Смог чувствовал безумную боль в горле и груди. Никогда в своей жизни он не бегал так быстро. Никогда в своей жизни он не пытался убежать от самого себя. Вдалеке виднелась зеркальная поверхность пруда. Сегодня Смог принесет ему самый великий дар. Он подарит ему самое несовершенное, когда-либо порожденное природой. До пруда оставалось несколько шагов, но Смог не останавливался. Оттолкнувшись от земли, он приземлился в самый центр небесного отражения. Несколько секунд он оставался под водой, а потом поднялся на поверхность и дал воде, уютно обнявшей его, уложить себя на спину. Вокруг него из расстегнутой сумки рассыпались по поверхности пруда десятки черно-белых страниц с расплывшимися рисунками. Смог смеялся. Он наконец-то нашел ключ от двери, скрывающей другую сторону. Смог рыдал. Он не отводил взгляда от неба. Оно было абсолютно черным.

***

Кай устало рассматривал свои рисунки. Ночью он снова почти не спал, пытаясь найти ответ. Рассказы Фэйт были идеальными. По крайней мере, они казались таковыми Каю и Фэйт. Но он не мог передать чего-то в своих рисунках и, как ни старался, не мог увидеть своей ошибки. Он чувствовал, что ответ прост, что он где-то совсем рядом, но ничего не мог поделать.
В коридоре послышались шаги. Кай повернулся к двери и выжидающе посмотрел на нее. Дверь не замедлила открыться, и на пороге появился Смог. С его волос капала вода, а лицо было заплаканным. Встретившись взглядом с братом, Кай почувствовал, как что-то сжимается в животе, а сердце начинает биться чаще. Он никогда не испытывал ничего подобного. Ему хотелось исчезнуть. Хотелось переместиться в пространстве как можно дальше из своей комнаты. Как можно дальше от своего брата. Он хотел встать, но тело перестало его слушаться. Словно его приковали к стулу невидимыми цепями.
Смог медленно приближался, и, когда он подошел почти вплотную, Кай увидел, как что-то блеснуло в лучах солнца, проникающих в комнату через незанавешенное окно. Еще через минуту он знал ответ на свой вопрос.

***

Так просто. Столько лет мучительных поисков ответа, а он всегда был рядом. Нужно было только увидеть его. Только предположить. Смог смотрел на Кая и на ручку, отражающую лучи заходящего солнца. На сломанную металлическую ручку, которая теперь нашла свое место в теле его несовершенного брата. Он смотрел, как Кай медленно опускает голову на стол и как тонкая струйка крови расплывается по черно-белому рисунку. Он видел, как взгляд брата судорожно мечется по комнате, пытаясь зацепиться за что-то привычное и любимое, за что-то, что задержало бы его здесь. Видел, как взгляд Кая останавливается на рисунке, залитом собственной кровью и как в этот момент его губы расплываются в счастливой улыбке. В последней улыбке.
Так просто. Смог нашел ключ. Нашел и, воспользовавшись им, осознал, что ключ мертв и путь назад для него закрыт.
Он медленно подошел к окну и посмотрел на свое черное небо. Ему было больно. Чувство, зародившееся в нем в тот вечер, когда Кай запретил ему смотреть свои рисунки, теперь переросло в нечто большее. Прошло всего несколько минут, а он уже невыносимо скучал по брату. Он не мог уместить в голове, что причина произошедшего в нем, и ни в ком другом. Он не понимал, зачем он так стремился к этому. Ведь он был счастлив. Но осознал это только теперь. Почему он не ощущал этого раньше, почему не понимал, насколько прекрасной была его жизнь? Есть ли вообще какой-то смысл во всем происходящем? Есть ли смысл в жизни?
Единственный ответ, который был у Смога, являлся ответом на вопрос, в тот момент меньше всего его заботивший. Он знал, чему посвятит всю оставшуюся жизнь. Не отдавая себе отчета, Смог осознал, что готов открыть любое количество дверей, чтобы найти смысл. И если для этого ему понадобится открыть все двери мира и зайти в каждую комнату, чтобы найти его, он сделает это. Он найдет смысл, сколько бы ключей ни пришлось оставить после себя у распахнутых дверей и сколько бы людей ни шагнуло следом за ним на другую сторону жизни.

***

Фэйт не могла поверить своим глазам. Она стояла у распахнутой двери и чувствовала, как слезы оставляют на щеках горячие дорожки. В голове невольно возникли черно-белые рисунки. Черно-белый нож. Взгляд черно-белых глаз, застывший во времени. Черно-белые лужи крови. В реальной жизни все было куда страшнее. В реальной жизни созерцание такого вызывало внутри что-то, чего не может вызвать черная краска, равнодушно смотрящая на читателя с белого листа бумаги.
Неслышно ступая по мягкому ковру, Фэйт подошла к столу и посмотрела на лицо друга. Ее сердце замерло, когда она увидела выражение его лица. Улыбка. То, чего не должно быть на лице исчезнувшего человека. Фэйт опустилась на корточки и посмотрела ему в глаза. Застывший взгляд Кая остановился на черно-белом рисунке. Фэйт медленно перевела взгляд и почувствовала, как невольно, сами по себе поднимаются уголки губ. Теперь она понимала выражение лица Кая. Он тоже нашел ответ, пусть за секунды до конца. Но он умер счастливым.
- Наверное, в этом и заключается счастье, - пронеслось в голове Фэйт. – Умереть, получив ответ на свой вопрос и не успев задать нового.
Четыре ночи они не могли спать. Четыре дня они пытались найти разгадку, которая окружала их. Которая была внутри них. Красный цвет. Включает воображение. Красный цвет – цвет, который знает каждый человек. Который есть внутри каждого человека. Цвет, способный вызвать любые ассоциации. Контрастирующий с черным и непостижимым образом оттеняющий белый.
Фэйт медленно поднялась и подошла к окну, встав рядом со Смогом. Она получила ответ, но у нее в голове рождались сотни новых вопросов.

Два подростка стояли у окна и смотрели на небо, освещенное последними лучами заходящего солнца. Взгляд Смога был преисполнен решимости. Фэйт улыбалась.

***

- Ну что ж, мисс Кингсли, я думаю, что теперь, семнадцать лет спустя после публикации вашей первой книги, можно с уверенностью сказать, что в мире нет ни одного человека, на которого бы она не повлияла. Честно говоря, ваша история шокировала меня. Мне очень жаль Кая, я уверена, как и всем нашим телезрителям. Вам наверняка было сложно пережить такую потерю. Жизнь порой так несправедлива.
- Боюсь, что не могу с вами согласиться.
- Что вы имеете в виду?
- Я много лет думала над этим вопросом. И я считаю, что в нашей жизни все уравновешено. Мы – люди. Человечество. Одно целое. И, возможно, это прозвучит жестоко, но, если где-то кому-то плохо, то у другого человека, который, быть может, находится за тысячи километров от него, выдается чертовски удачный день. Эти события и ситуации могут быть связаны напрямую, а могут соединяться тысячами тонких нитей. Но равновесие всегда поддерживается. Уравнение всегда верно. Кай умер. Но, если бы не его смерть, мы никогда бы не нашли ответа. И для меня важно лишь то, что его Мечта исполнилась. Наша Мечта. Теперь, семнадцать лет спустя, весь мир знает наши имена.

***

Нэл лежал на крыше дома и смотрел вверх. Он знал, что, если бы его зрение было сверхъестественно острым, он мог бы разглядеть в этой темной бездне самые разнообразные цвета. Он смог бы увидеть там мертвое и живое. Мысли и чувства. Он увидел бы там миллионы людей, занятых своими делами. Еще он знал, что люди больше не смотрят в небо, а если и смотрят, то не видят там ничего, кроме сплошного синего полотна. Много лет назад существа перестали выкладывать на своих участках мозаики. Теперь они жили обычной жизнью без обязательств и без особого смысла. О прежних временах им напоминали перекатывающиеся в кармане камешки, и порой существа доставали их из кармана. Доставали, чтобы, грустно улыбнувшись, убрать их обратно.
Камни служили утешением, пожалуй, всем существам, кроме Нэла. Для него они были проклятием, мучащим его по ночам и не отпускавшим из своих объятий днем. Эти камни занимали все его мысли каждую секунду его жизни. Ему казалось, что он забыл что-то безумно важное, и камни были единственным ключом, который мог открыть эту тайну.
Тяжело вздохнув, Нэл перевернулся на живот и привычным жестом вынул из кармана камни. Обычные стеклянные камешки того цвета, которое непрерывно дарило ему воображение. Цвета самого вкусного шоколада, вечной светлой грусти и никому непонятной Мечты.