[272x397]
В колонках играет - Natalia Imbruglia - Beauty on the fire

Рембрандт. Я не согласен.
Ван Гог. Ты не согласен с чем?
Рембрандт. С названием этой книги: "Все заняты". Вообще-то, не очень
удачное название. Я бы предпочел: "Ариана", или еще лучше: "Рембрандт".
Ван Гог. О чем ты говоришь?
Рембрандт. Об одной книге, где много очень интересных персонажей, за
исключением одного кенара.
Ван Гог. Спасибо за аллюзию. Я не читал этой книги, но согласен с этой
фразой: "Все заняты".
Рембрандт. А можно полюбопытствовать, чем ты занимаешься в данный
момент?
Ван Гог. Я беру свет и превращаю его в песню.
Рембрандт. Я вижу. Это занятие поглощает все твое время. Я полагаю, у
тебя ни минуты на себя не остается.
Ван Гог. Я только и делаю, что пою. Еще я слушаю разговор липы с
ветром. Глупый смех листьев в легком дуновении вечернего ветерка хорошо
помогает от меланхолии.
Рембрандт. У меня найдутся занятия получше, чем слушать болтовню
какой-то липы, разбитой ревматизмом.
Ван Гог. Ах да, я забыл, - месье занимается самообразованием. Месье
читает Терезу Далида.
Рембрандт. Я тебе уже говорил, ее зовут д'Ави-ла, а не Далида. Она
святая, а не певица.
Ван Гог. И что же эта святая тебе поет?
Рембрандт. Она говорит о Боге, о доброте и об ожидании.
Ван Гог. Ветер и липа беседуют о тех же вещах, представь себе.
Рембрандт. Я и не знал, что липа до такой степени образованна.
Ван Гог. А кто тебе сказал, что надо быть образованным, чтобы
рассуждать о Боге?
Рембрандт. В любом случае, я внутренне развиваюсь. Я не теряю времени,
качаясь на трапеции и распевая дешевые песенки.
Ван Гог. Но я тоже читаю, и может быть, побольше, чем ты. Я читаю
небесный свет. Это самая глубокая книга из всех существующих, в ней даже
страницы переворачиваю не я.
Рембрандт. Ты смотришь, слушаешь и поешь. И это все?
Ван Гог. Да, это все. А ты ищешь в книгах то, чего в них нет. Вот
видишь, - все в мире заняты.