Она несла ребенка на груди,
то был сынок ее новорожденный.
Расстрел и лагерь были позади,
а впереди - путь, вьюгой занесенный...

Чтоб выжил сын, она сняла жакет,
потом в фуфайку сына замотала.
И у берез, когда настал рассвет,
чтоб сил набраться, на минутку встала...

Разведка шла, а ветер стужу нес,
в лицо солдатам липкий снег бросая.
Вдруг, трое встали, видят - меж берез,
стоит в рубашке женщина босая...

Солдаты ахнули, вплотную подойдя,
что это: призрак, явь иль наважденье?
Под свист свирепый зимнего дождя,
они застыли, стоя в изумленьи...

В снегу, как статуя стояла Мать,
рубашкою потрескивая звонко
И мертвой, продолжала прижимать ,
к своей груди кричащего ребенка!

Солдаты женщину зарыли в колкий снег,
без шапок молча встали над могилой...
Но выжил двухнедельный человек
и крошечное сердце не остыло!

Ушла разведка, а в советский тыл -
один вернулся строго по приказу,
Он нес ребенка - и мальчонка жил!
И не всплакнул в его руках ни разу...

... Сегодня, там стоит мемориал.
Что гордо возвышается над лесом!
Той матери, что отдала сердцам,
Сынишку под заснеженной завесой...

Она все также в тонком лоскутке
Держит, укрывая от метели,
Нежное сердечко, что в трепье
Стучит вознесшись над войной и всеми.

Дмитрий Вальтбаурд, 2009/2010 гг