Образование в нашей стране, конечно, чудесное. Можно даже сказать – волшебное. И захотелось мне по этому поводу рассказать о том, как учило меня это образование иностранному языку.
Нашему классу везло на эксперименты, и посему английский язык начали изучать мы с первого года в школе. Учителя были уверены – только так и нужно поступать с первоклашками.
Поначалу было даже весело. Знакомые предметы назывались смешно, слова легко запоминались. Пэн, тэйбл, бук. Дальше талант нашей учительницы начал пробуксовывать, а вместе с ним буксовал и я.
Учительница – пожилая еврейка с зелеными в коричневую крапинку глазами, меня не любила. А я просто ненавидел ее и то, чему она пыталась меня научить. Только увижу, что в расписании стоит сегодня «Англ. яз.», так меня аж передергивает.
В шестом классе начались «темы» – коронный номер. Учить их я мог только наизусть, почти по буквам. Четверть кончалась, и я с удивлением узнавал, что «должен» десяток тем. И когда у всех уже были каникулы, я приходил к этому пятнистоглазому монстру и рассказывал про Лондон, Сэрэтов (Саратов), в котором есть такая замечательная фигня, как Чернышевский Theater. И пусть мне кто-нибудь объяснит, на кой черт нужно мне эту хрень знать на английском языке в одиннадцать лет.
Так прихожу я в школу, в корридорах тишина. А я сижу с Надеждой Александровной в пустом классе и рассказываю ей про город наш замечательный, половину слов из рассказа не понимая. Отчитаюсь пару-тройку тем и прощаюсь с ней до следующего дня. И так проходит половина каникул.
Через пару лет мама серьезно забеспокоилась и нашла мне репетирора.
– Да она всегда мальчикам ставит на бал меньше, чем нужно, – объяснила мне молодая черноволосая репетиторша, когда узнала фамилию моей учительницы.
Это существо я ненавидел еще больше, ведь ей за мои мученья еще и платили мои родители. С ней я выучил пару правил, но дальше дело не пошло. Точнее будет сказать, не пошел я сам на следующие встречи.
Обернулось все в десятом классе, когда одноклассник Шурик, живший в доме напротив, предложил мне делать вместе домашние задания, и тогда я начал что-то понимать. А уж когда на моем столе зажжужал стосимидесятиметровым винтом комп, дела совсем пошли в гору. Игрушки в те времена были интересные, но все на английском. И за полгода игры в «Цивилизацию», «Колонизацию» и т.п. я выучил немеренное количество слов.
А за последний год Надежка все равно поставила мне четверку, да и то заставила меня за нее отчитываться. Она, конечно, радовалась, что все-таки смогла научить меня за десять лет. Но поставить мне пятерку не могла по внутренним сволочным убеждениям.