У Тверской растут ноги от Моховой, на площадях грибные ливни, ром-кола означает утро. Было слышно, как трещали по швам, были тихими и били форточки. Я гигантское блестящее устройство. Читаю память поколений, рву на части проволочные пальцы заборов. Мой дребезжащий голос пугает прохожих и эхо в телефонных трубках, а я забываю произносить букву р, когда мне это действительно нужно. Жидкости из пустого в порожнее, радужки глаз на коричневой бумаге, сине-чёрное под нижними веками, красное на слизистых оболочках. Всё по отдельности так ярко, что если смешать, то получится грязно-чёрное акварельное пятно.