похоже, только мне кажется у нас болше на доходности завязано, а не на целенаправленном уничтожении.

Весьма современно. Хотя ограничесть чрезмерную плодовитость народов Кавказа - неплохая идея.

Вывод: у власти сейчас либо немцы-фошыССты, либо просто - фошиССты :D

Вывод: у власти сейчас либо немцы-фошыССты, либо просто - фошиССты :D

Немцы-фашисты отпадают сразу, у них в Германии такое твориться, что Гитлер в гробу перевернулся бы. У американцев тоже дела не лучшим образом обстоят.

Весьма современно. Хотя ограничесть чрезмерную плодовитость народов Кавказа - неплохая идея.

Кстати, в странах третьего мира нечто подобное тоже намечается.

Остаётся матушка природа, ох и надоели же мы ей. Расплодилось нас, вот и пытается нас с белого света сжить, а никак не получается – живучие мы больно.

Вот интересный текст:

«Знание – сила», 1990 г., № 3, стр. 16 – 23.

В. Дольник
доктор биологических наук
Демографический взрыв — глазами биолога

Среди многих спорных проблем та, о которой пойдет речь, — одна из самых острых. Дискуссии о том, гро-зит ли земному шару перенаселение, начались не в двадцатом веке и задолго до нынешнего демографического взрыва. И конца им не видно, хотя актуальность темы к сегодняшнему дню возросла многократно — правительства некоторых стран, не дожидаясь рекомендаций науки, переходят к практическим мерам по регулированию, либо, напротив стимулированию рождаемости. Данная публикация отличается от многих других тем, что о демографиче-ских проблемах пишет биолог. С развитием этологии, соцбиологии и других наук о поведении животных биологи стали посягать на особую точку зрения и по поводу поведения Хомо сапиенса. Естественно, у социологов и психоло-гов это вызывает неблагоприятную реакцию, вторжение пришельцев от биологии на их заповедную территорию ка-жется поначалу кощунством. И все-таки... .
Публикуя статью В. Дольника, редакция надеется продолжить дискуссию на тему, затронутую в ней.

Народонаселение растет
Было три глобальных всплеска численности людей. Первый — в конце плейстоцена, порожденный освоени-ем охоты на крупных животных и расселением охотников. Второй — около 10 тысяч лет назад, после открытия зем-леделия, позволившего людям увеличить свою численность в двадцать — тридцать раз. Третий же связан с начав-шейся несколько столетий назад промышленной революцией. Он продолжается в наши дни. Успехи науки и техники позволили увеличить площадь обрабатываемых земель в два-три раза, урожайность — в семь раз. Население Земли увеличилось в двадцать раз.
Десять тысяч лет назад на Земле было 10 миллионов людей, к началу нашей эры их стало 200 миллионов; к 1650 году, условному началу промышленной революции,— 500 миллионов; к XIX веку — один миллиард, в начале XX века — 2 миллиарда. Сейчас нас 5 миллиардов, и мы увеличиваемся на два процента в год. Чтобы достигнуть первого миллиарда, человечеству потребовалось более миллиона лет. И в этот момент началась промышленная ре-волюция. Второй миллиард был достигнут за сто лет, третий — за сорок, четвертый — за пятнадцать, пятый — за десять, а шестой и, возможно, седьмой могут быть достигнуты за оставшиеся до конца второго тысячелетия годы. Это и называется демографическим взрывом.
Почему так быстро?
В наше время число людей удваивается за тридцать пять лет. А производство пищи на Земле растет на два и три десятых процента в год, со временем удвоения тридцать лет. Численность человечества, как и всякого биоло-гического вида, строго следует за увеличением количества пищи. Однако поддерживать такой темп в добывании пищи становится все труднее. Это видно из того, что связанное с производством пищи потребление энергии возрас-тает на пять процентов в год, со временем удвоения четырнадцать лет. Потребление воды возрастает на семь про-центов в год, со временем удвоения десять лет. Производство удобрений — тоже на семь процентов в год, а ядохи-микатов — на десять процентов.
Такой рост обеспечивается тем, что человек использует запасы угля, нефти, газа и минерального сырья, накопленные за всю предшествующую историю биосферы. Запасы их конечны и невозобновимы, и поэтому нынеш-нее относительное благополучие человечества ограничено во времени. И если спросить биолога, что будет, когда ресурсы кончатся, он должен ответить однозначно: произойдет сокращение численности жителей Земли до уровня, обеспечиваемого возобновимыми ресурсами. Так было бы с любым видом. Но человек изобретателен, поэтому ут-верждать, что численность человечества упадет, скажем, до первобытного уровня, мы не имеем оснований. Однако человек все же существо биологическое, и поэтому рост населения планеты бесконечным быть не может.
На сколько человек рассчитана Земля?
Оказывается, на этот несколько странный вопрос биологи могут ответить вполне определенно. Дело в том, что биосфера устроена вполне «разумно». В ней довольно строго соблюдается зависимость между размерами орга-низмов, потребляющих органическую пищу, и их численностью. Главную роль в потоках вещества и энергии в био-сфере играют мелкие организмы, крупные же — вспомогательную.
Человек вместе с домашними животными нарушил эту зависимость, превысив свою долю в биосфере. Но биосфера — саморегулирующаяся система, и она стремится вернуть численность людей к дозволенному уровню. А он в двадцать пять раз ниже современного — двести миллионов на всю планету. И вымирание нужных человеку ви-дов, и невключение в биосферные круговороты производимых нами загрязнений, и падение продуктивности ценных для нас экосистем — все это может быть понято как действие обратной связи, действие биосферного механизма, стремящегося ограничить рост человечества.
Пока человек вооружен ископаемыми источниками энергии, у него есть возможность противостоять давле-нию. Но когда эти источники исчерпаются, неограниченно долгое стабильное существование человека сможет обес-печить только солнечная энергия. Однако реалистические оценки показывают, что даже при наиболее полном ис-пользовании солнечной энергии (частично прямо в энергетических установках, частично с помощью растений и бак-терий, перерабатывая их продукцию в горючее, частично же в форме урожая, поедаемого людьми и домашними жи-вотными), без ущерба для биосферы удастся использовать только около одного процента мощности биосферы. Это в десять раз меньше современного энергопотребления человечества. За счет энергии Солнца сможет существовать неограниченно долго лишь около 500 миллионов человек, потребляющих на душу населения столько же энергии, сколько потребляется в среднем в мире сейчас.
Демографический коллапс
Ожидаемое снижение численности называют демографическим коллапсом. Коллапс может иметь несколько форм. Во-первых, его причиной может быть голод, вызванный сокращением пищевых ресурсов. Этот путь хорошо известен. И сейчас на планете только 500 миллионов человек имеют пищу в избытке, а более двух миллиардов пи-таются плохо или вообще голодают. За год от голода умирает 20 миллионов человек. Если число умирающих от го-лода возрастет всего на порядок, рост численности остановится; если возрастет еще, численность начнет сокра-щаться. Люди будут умирать «где-то далеко и не часто», мировое сообщество может делать вид, что не замечает этого. Таков самый биологичный и самый нежелательный вариант.
Второй вариант не биологический: одна из ядерных держав попытается захватить источники невозобнови-мых ресурсов, а другие начнут с ней ядерную войну. Можно надеяться, что политики не допустят постановки этого сценария.
Третий вариант сугубо политический: страны сознательно вводят ограничения рождаемости и постепенно сокращают численность населения. Этот путь, с точки зрения биолога, малоэффективен. Плодовитость людей опре-деляется биологическими механизмами, и поэтому до сих пор попытки государственного стимулирования или огра-ничения рождаемости повсюду оказались безрезультатными, но вызывали очень сильный протест людей.
Наконец, четвертый вариант предполагает, что у людей, как и у других видов, есть механизмы контроля над численностью. Выяснению того, существуют ли такие механизмы, и посвящен наш дальнейший разговор.
Как биосфера обеспечивает всеобщие интересы
Биологи уже имеют представление о том, как биосфера «осаживает» избыточно размножившиеся виды рас-тений или животных. Такой вид начинает испытывать давление со стороны среды обитания и составляющих ее со-жителей: его пищевых объектов, конкурентов и потребителей (все это называют первичными факторами). В резуль-тате количество пищи сокращается. Если данный вид растений из-за своей высокой численности потребляет из поч-вы слишком много питательных веществ, почва обедняется. Если данный вид животных начинает усиленно потреб-лять растения или животных излюбленных им видов, их численность сокращается. Эта реакция среды понятна всем. Как и всем известно, что популяции людей время от времени испытывали подобное с древности до наших дней.
С исчезновением лучших объектов питания ухудшается и качество пищи. Наш вид переключается на ис-пользование той, к которой он менее приспособлен. Этот путь тоже всем знаком — вспомним хотя бы хлеб с добав-лением травы и коры в голодные годы.
Из-за этого у животных нарушается энергетический баланс. Чем меньше пищи, тем больше времени и энер-гии тратится на ее добывание. И эти траты перестают покрываться заключенной в пище энергией. Недоедание усу-губляется снижением активности. Этот эффект полностью проявляется и в недоедающих популяциях человека. И хорошо известно, насколько охватывающая голодающих людей апатия усугубляет голод и затрудняет борьбу с ним.
Избыточная плотность популяции увеличивает нагрузку на среду обитания. Она не успевает восстанавли-ваться, становится все менее пригодной, причем не только для данного вида, но и для других, ему полезных. Ухуд-шать свою среду обитания могут и бактерии, и дикие растения, и животные (вспомните хотя бы водоем в конце «цветения» сине-зеленых водорослей или лес после вспышки численности шелкопрядов). Человек при избыточной численности тоже ухудшает свою среду обитания: обедняются охотничьи угодья, выедаются и вытаптываются паст-бища, хиреют плодовые деревья, истощаются пашни и т.п.
Напротив, для видов - конкурентов эти изменения благоприятны, и их численность возрастает. На борьбу с конкурентами требуется все больше времени и энергии.
Главные конкуренты человека в наше время — вредители сельского хозяйства и сорняки. Рост производст-ва ядохимикатов и гербицидов на десять процентов в год — самый высокий среди экономических показателей чело-веческого хозяйства, результат все более напряженной борьбы с конкурентами. Причем в наше время больше всего пестицидов и ядохимикатов применяют как раз страны, страдающие от нехватки продуктов питания. Богатые же страны могут позволить себе отдавать часть урожая конкурентам, сравнительно немногочисленным при правильном ведении сельского хозяйства, выращивать пищу с низким содержанием ядохимикатов и даже вообще без них.
Высокая численность вида - прокормителя создает благоприятные условия для размножения, питания и перемещения всех видов — потребителей его биомассы. Размножаются хищники и паразиты, возбудители болезней легко передаются от особи к особи. Часто одного этого оказывается достаточно, чтобы сократить численность вида, иногда в сотни и тысячи раз.
Этот механизм действует и на человека, но в меньшем масштабе: эпидемия чумы в Европе в XIV веке за два года сократила население в два раза. Однако вирус СПИДа обладает всеми необходимыми качествами для образова-ния пандемии такого же или большего размаха.
Следствием прямых воздействий биосферы на избыточный по численности вид бывает ослабление здоровья и выносливости значительной части его представителей. В итоге смертность возрастает, плодовитость снижается, численность значительно падает. Это позволяет восстановиться видам — объектам питания и самой среде обитания.
Картина регуляции первичными факторами была понята биологами еще в прошлом веке. Она хорошо из-вестна и демографам человека. Но, от того, что этот механизм нам известен, он не перестал действовать и не стал менее грозным. У многих видов растений и животных к тому же он единственный. Вид всякий раз плодится до тех пор, пока не исчерпает ресурсы, после чего его численность сокращается прямым действием внешних факторов.
Но в природе есть и иные виды, заблаговременно снижающие рост своей численности при приближении ее к пределу. Они улавливают увеличение давления среды по различным сигнальным факторам. И у них есть способы заблаговременно регулировать свою численность. Изучение таких видов — достижение современной экологии, мало известное или совсем не известное читателям.
Крайне важно понять, регулируется ли численность человека только первичными (так считает большинство экологов) или к тому же еще и сигнальными факторами.
Здесь автор обязан вспомнить, как вздрогнул он чуть более двадцати лет назад, когда во время бесед с пионером американской экспериментальной экологии Чарлзом Кенди, тот, ухмыльнувшись, положил на стол руко-пись, которая называлась «Экология человека как животного». Оказалось, мы оба подозреваем, что регуляция сиг-нальными факторами есть. Шли годы, и, изредка встречаясь, мы говорили об этом все решительнее. Но вот Ч. Кенди не стало. И я обязан конспективно изложить, что же мы надумали.
У животных способы сигнальной регуляции можно объединить в три комплекса. У каждого отдельного вида из этого набора используется не все, достаточно части. Ниже речь будет идти только о тех из них, которые могут быть и у человека.
Способы оценить избыточную плотность популяции
Как известно, численность животных на территории ограничивается тем из факторов среды, который ока-зался в минимуме. Это может быть пища, но могут быть и места размножения или пригодные для жизни незанятые участки. Эти условия различны в разных местах, а в одном месте меняются с течением времени. Поэтому биологиче-ская емкость среды обитания непостоянна. Популяция имеет много каналов, по которым получает информацию о том, какова емкость в данный момент, и может реагировать на полученные сведения изменением своей плотности.
Но многие виды животных реагируют на свою плотность и непосредственно, оценивая ее по частоте контак-тов с другими особями и их характеру. Главное в таких механизмах — изменением поведения усилить воздействие первичных факторов, то есть среды.
Агрессивность
Многим видам животных присуща агрессивность. Этот биологический термин на русский язык лучше всего перевести как «настырность». При общении особь стремится психически подавить другую особь. При росте плотно-сти популяции агрессивность животных возрастает. Это приводит к усилению иерархических отношений в сообщест-ве. Более настырные начинают чаще и сильнее угнетать менее настырных.
Этот эффект агрессивных стычек изучен подробно как в природе, так и в экспериментальных группах. Он сопровождается определенными изменениями в поведении животных. .
Во-первых, менее агрессивные особи начинают испытывать страх перед общением с другими. Участившиеся контакты ужесточаются, и поэтому субъективное ощущение, что «нас стало слишком много», опережает действи-тельный рост плотности, выступает как предваряющий сигнал. В популяции увеличивается доля животных, попав-ших в состояние стресса и неврозов. Эти долго не живут и зачастую не размножаются.
Человек — вид с агрессивным поведением и стремлением к иерархической структуре. Всем хорошо известно по себе, как долгое пребывание в людных местах повышает раздражительность, провоцирует стычки и подавляет психику. Во-вторых, в условиях скученности у животных снижается запрет на то, что принадлежит другим. Так, аг-рессивные особи начинают нарушать границы участков соседей, отнимать у других пищу, гнезда, норы, удобные места. Подавленные животные, конечно, ничего не отнимают, но пытаются похитить незаметно, чего раньше не де-лали. Комфортность, качество жизни популяции в результате этого падают быстрее, чем растет ее плотность.
В-третьих, доминантные животные при возрастании агрессивности не подпускают к пище остальных. В по-пуляции появляются голодающие, когда еды при равном распределении еще хватало бы. К сожалению, люди в таких условиях ведут себя похоже, некоторые из них захватывают избыток продуктов питания, а остальным они достаются в недостаточном количестве.
В-четвертых, у подавленной части популяции снижается забота о собственной гигиене и поддержании в чистоте мест обитания. Часто можно своими глазами увидеть, какими неопрятными становятся животные, еще совсем не истощенные. Читатель-горожанин мог это наблюдать хотя бы у голубей зимой — на одном и том же месте кормят-ся грязные, озябшие, растрепанные птицы и красавцы с ухоженным оперением. Чтобы содержать себя в порядке, голубю нужно меньше одного часа в день. Неужели эти несчастные не могут его найти? Нет, время есть, но желание пропало. Именно такие, опустившиеся, подавленные животные становятся носителями инфекций и паразитов. Они способствуют вспышке эпизоотии. А эпизоотии сокращают численность.
И этот механизм проявляется в человеческих сообществах, где всегда при скученности или недоедании по-являются опустившиеся люди.
Все описанные изменения в поведении преследуют одну цель — заранее расслоить популяцию на оставлен-ную выжить и обреченную на вымирание части. И при этом, во-первых, не ослаблять оставленные и, во-вторых, ускорить вымирание остальных.
Только упрямец не согласится, что описанный механизм ограничения численности срабатывает и в людских популяциях. Как и многие биологические механизмы, он, с нашей точки зрения, беспощаден и жесток. В такие пе-риоды общество обычно вводит жесткий контроль за распределением. Но, вводя контроль, оно тем самым действует в рамках все того же механизма, ибо разделяется на тех, кто распределяет, и тех, кому распределяют.
Объединения
Стрессовое состояние приводит к подавлении агрессивности у ненастырных особей настолько, что у них уг-нетается стремление отстаивать свои участки обитания и перевешивает обратное стремление, инстинктивная про-грамма которого есть у многих видов,— стремление к скучиванию, образованию агрегаций, стай, стад и т. п. Этот эффект резко увеличивает плотность особей в объединении, во много раз усиливая эффект сравнительно небольшо-го возрастания численности. Агрегации у разных видов принимают разные формы. Здесь интересны две из них.
Первая такова. У находящегося в стрессовом состоянии поколения рождаются потомки, которые не могут жить так, как жили их родители, скажем, оседло на своих индивидуальных участках. Эти молодые особи объединя-ются в группки, группки — в стаи, а те — в гигантские орды. По мере объединения возрастает стремление куда-то двигаться. Орды молодежи покидают территорию популяции и вторгаются на чужие, в том числе и негодные для жизни. Там они погибают. Кто читал о нашествиях саранчи или леммингов, тот представляет себе эту картину. Экс-периментально показано, что, для того чтобы у оседлой саранчи родилось такое потомство, достаточно расставить на ее участке зеркальца. Видя много своих отражений и конфликтуя с ними, саранча откладывает яйца с активиро-ванной альтернативной программой. В менее развитой форме такое поведение есть у очень многих млекопитающих и птиц. Цель нашествия — выбросить за пределы переуплотняющейся популяции избыточное молодое поколение. Поведение участвующих в нашествии особей иное и в отношении самосохранения — они становятся как бы бес-страшными, не боятся погибать.
Вторая форма регуляции менее драматична. Особи собираются в плотные группы, и группы эти либо кочу-ют, либо держатся на одном месте. В таких группах животные или совсем не размножаются, или размножаются очень ограниченно, меньше, чем нужно для воспроизводства. У насекомых описаны случаи, когда, собравшись в группы, они перестают даже питаться. Исходным стимулом для такого поведения служит как высокая плотность сама по себе, так и невозможность найти индивидуальный участок. Зачастую главным занятием в таких группах становит-ся разного рода общение, свойственное виду, но гипертрофированное.
У людей скучивание принимает несколько форм, но самая мощная из них — урбанизация, собирание людей в городах. Достойно удивления, что в гигантских городах в отличие от маленьких у многих народов плодовитость горожан во втором поколении падает настолько, что не обеспечивает воспроизводства. Город засасывает из деревни молодежь с высокой потенциальной плодовитостью и снижает ее обычно до уровня около 0,7 дочери на мать. Так было в Древнем Риме времен империи, так и теперь повсюду — от Нью-Йорка или Мехико до Москвы и Ленинграда, Токио или Сингапура. Все города без притока людей извне сокращали бы свою численность примерно в два раза в течение всего двух поколений. Здесь возникают как бы демографические «черные дыры».
Тут уместно вспомнить, что безудержный рост городов ныне происходит не в индустриальных странах с низкой рождаемостью, а в странах Азии, Африки и Латинской Америки, для которых характерна высокая рождае-мость. И во многих из этих стран стекающиеся в города-гиганты люди совсем не обязательно «находят себя», а часто просто влачат бессмысленное существование. Урбанизация может быть самым естественным, простым и безвредным путем регуляции рождаемости в современном мире и в мире будущем. Для социолога или демографа это неожидан-ный и небесспорный вывод. Но прежде чем отвергать его, надо понять биолога: город для него,— несомненно, ка-кая-то форма агрегации, и он знает от демографа, что в городах рождаемость горожан ниже компенсирующей ее смертности. Отсюда биолог делает вывод, что чем бы еще ни были города для людей, для чего бы ни возникали, попутно они срабатывают как регулирующий фактор.
Снижение плодовитости
Третий способ заблаговременного снижения численности у животных связан с изменением структуры брач-ных и семейных отношений и отношения к потомству. Зачастую при возрастании численности потомство перестает быть главной ценностью для членов популяции. Это проявляется и в избегании размножения, и в откладке яиц куда попало, и в снижении заботы о потомстве, и даже в его умерщвлении и пожирании. Лишенные достаточной роди-тельской заботы, детеныши (в том числе и у обезьян) вырастают нерешительными или агрессивными, они испыты-вают затруднения в образовании пар, часто устойчивых пар не образуют, в свою очередь плохо заботятся о потомст-ве. Все это ведет к снижению рождаемости и повышению смертности.
Происходит и изменение в отношениях брачных партнеров. У видов, для которых норма — парный брак с совместной заботой о потомстве, при повышении плотности популяции часть самцов остаются холостыми, так как им не хватает участков. Образуется избыток и холостых самок, и они пристраиваются на участках других семей. О по-томстве приспособившихся к паре самок самцы не заботятся, и те выкармливают его одни. Но эмансипированная самка способна вырастить в два с лишним раза меньше потомков по сравнению с самкой, имеющей самца. Как из-вестно, и в человеческих популяциях женщины могут эмансипироваться от мужчин в выращивании потомства. У че-ловека эмансипация тоже приводит к снижению плодовитости женщин. В наше время это один из самых очевидных механизмов снижения рождаемости. И не только в наше время. Вспомним эмансипацию в Древнем Риме и настойчи-вые, но безрезультатные призывы уже первых цезарей к римлянкам рожать больше детей, не заменять их собачка-ми, ручными львятами и обезьянками.
Недостаток регулирующих механизмов
Итак, есть основания думать, что у людей так же, как и у некоторых других видов, действуют естественные биологические механизмы саморегуляции численности и поддержания ее на оптимальном уровне. Среди них есть и жестокие, вроде расслоения сообщества, и совершенно безобидные, вроде установки на однодетную семью. Даже один этот механизм способен снижать численность вдвое в течение 35 лет — темп, возможно, достаточный для бла-гополучного выхода из экологического кризиса в будущем.
Беда в том, что человек — вид с самой медленной сменой поколений — оказался в то же время видом, спо-собным наиболее быстро изменять окружающую среду, ее емкость. Поэтому на отдельных этапах стремительного развития человечества саморегуляция его численности отстает от требуемой. Экологический кризис — глобальное явление, и он застает одни популяции готовыми к нему, а другие — находящимися еще в состоянии демографиче-ского взрыва, который будет продолжаться одно или два поколения.
Небиологические способы
Кратко вернемся к тем двум способам регуляции численности человечества, о которых мы уже упоминали. Во-первых, это самоуничтожение. Именно к критическому моменту демографического взрыва человечество путем огромных затрат изобрело и накопило атомное оружие в достаточном количестве, чтобы в любой момент довести себя до сколь угодно малой численности. Случайное ли это совпадение или безжалостное проявление неких законов эволюции? — пусть гадают философы. С точки зрения любого человека, недопустимо, чтобы это порождение разума однажды сократило нас или наших потомков.
Второе порождение разума — это сознательное управление рождаемостью. Но, как говорилось, оно не ра-ботает. Численность французов стабилизировалась около ста лет назад. С тех пор в стране не раз проводились кам-пании стимуляции рождаемости. Применялись и призывы, и запугивания отстать от других народов, и материальные стимулы, и уголовная ответственность за аборты. Но всё безрезультатно. Вот уже более сорока лет в ряде стран, в том числе в Индии, государство применяет все возможные в наше время методы, чтобы снизить рождаемость, но тоже безрезультатно. Время от времени то тут, то там сообщается, что удалось повлиять на рождаемость, но потом оказывается, что это была либо естественная флуктуация, либо кратковременно удалось обмануть небольшую часть людей. Пример нашей страны показывает, что одни и те же постановления кратковременно стимулируют рождае-мость тех народов, у которых она и без стимуляции высока, в Средней Азии например, но не влияют на рождаемость народов со стабильной или уменьшающейся численностью,— например, в Прибалтике.
Таким образом, человечество на сегодня не способно регулировать свою рождаемость сознательными дей-ствиями, хотя каждый отдельный человек может это делать.
Человечество в целом и составляющие его популяции в этом отношении остаются нормальным биологиче-ским видом.
Перспектива коллапса, естественно, пугает. Более всего мы не хотим первых двух вариантов. Значит — проблему надо осознать.
И еще всех нас интересует, сохранится ли цивилизация, если численность станет низкой. Но уровень циви-лизации зависит не от численности людей, а от плотности их в очаге цивилизации. Величайшие открытия науки и техники, высочайшие достижения культуры человечество создавало, имея численность, которая нам сегодня кажет-ся невероятно малой. Не говоря уже о древних Греции, Риме или Китае, даже во времена Шекспира, Ньютона или Петра I на Земле жило не более пятисот миллионов людей, а цивилизованных — и того меньше.
Итак, эколог в состоянии дать гипотезу, как может в будущем при нарастании экологического кризиса про-исходить демографический спад с помощью тех же процессов, что наблюдаются в разных местах земного шара и сейчас.
Демографический взрыв, экологический кризис и ожидаемый демографический коллапс содержат в себе хорошо знакомые биологам экологические процессы, очень сильно замаскированные тем, что они происходят у лю-дей, да ещё к тому же находящихся на высокой стадии техногенной цивилизации.
Это теперь начинают понимать все больше людей, далеких от биологии. И распространение экологического мышления благотворно влияет на принятие решений в областях, еще недавно считавшихся прерогативой экономики и политики. Задача этой статьи — показать, что в популяциях человека продолжают действовать, тоже в сильно за-маскированной форме, естественные механизмы регуляции численности, что их действие меняет наше поведение, минуя индивидуальное и коллективное сознание. Зная о существовании биологических механизмов, мы получаем возможность лучше понимать, что с нами происходит и как минимум можем избегать неверных или бесполезных дей-ствий в области демографии.

а никак не получается – живучие мы больно.

Из последнего текста следует, что не такие уж и живучие: в крайнем случае сами же себя до нужного количества и отрегулируем. :)

По сравнению с животными очень живучие, те-то буквально за сезон сбрасывают численность.
А отрегулировать нет проблем, пару сотен ракет на Индию, Китай итд. Только ПРО над приличной территорией надо развернуть.

Здесь єволюция мужчині