Есть для меня некоторый вопрос в отношении понятий внутреннего и внешнего.
Связывается с понятием дискретности и непрерывности.
Ответ, возможно, скрывается за соотношением систем, где при их афферентной связи, возникают парадоксальные явления для одной из них.
Мне всегда казалось, что описание системы в её противоречии, возникает по той причине, что среда может быть внутри другой среды, и где внешняя по отношению к внутренней, имеет такой характер свойств, которые для неё самой таковыми не являются, однако ощущаются, как влечения.
Ещё одно представление может быть родственно тому, как если бы между двумя системами с различным внутренним давлением, существовал бы обменный механизм, где при переходе из одной среды в другую, соответственно из среды с большим давлением в сторону меньшего, возникал бы неизбежный парадокс в виде некого промежуточного механизма, внутри которого происходили бы процессы, способствующие выравниванию давления двух связанных между собою сред. Внутри самого механизма связи была бы промежуточная динамическая ситуация до тех пор, пока давление в той и другой системе бы не выровнялось относительно друг друга. Любопытно то, что при конечном результате, сам переходный механизм бы уже был не нужным. Теперь представим, что переходным механизмом, является то, что Винникотт называл переходным объектом. Однако, это понятие у нас будет расширенным до системного уровня. Я бы в этом смысле сказал, что время и пространство, нечто вроде пуповины, между матерью и плодом. Давление, весьма условное и образное, символическое понятие в этом примере, как если бы было отнесено и к тому, что в конечном итоге ребёнок выравнивал бы это "давление" между матерью - средой, (соотнесённость) и самим собой.
Однако, ещё остаётся нечто, что составляет суть дискретного раздражения, того, что будет внешним миром для компонента системы.
Таким образом, если мы соотнесём абстрактную модель с материей, т.е., некой информационной структурой, и учтём её голографические принципы, то системное отношение так же проявится, как опорное, и для каждой системной структуры в отдельности, но на основе её собственных внутренних принципов организации.
Мы можем оперировать абстрактными информационными моделями, зная их свойства. И их отношением друг к другу, пользуясь информацией, как матричной системой.
Бернар Гольс говорил о понятии "дыры", представление о которой иметь невозможно. И мы не можем нарисовать дырку непосредственно, а только то, что будет иметь к ней некое системное отношение. То есть, мы нарисуем кружок, который обозначит дыру. По сути - это и будет сердце противоречия, которое выражено средствами времени-пространства.
Любопытно, что сегодня в "золотой век" космологии и изучения "чёрных дыр", я бы сравнил материю и чёрную дыру именно этим отношением ничего к чему-то. И рождающийся из этого образ вечного соития, в котором, в определённый момент, после поглощения чёрной дырой, материи времени и пространства, из неё всё же вырывается новый мир и новая жизнь.

Как-то я читал о том, что символы невозможно придумать, кажется у Юнга. Символы рождаются.
И, в связи с этим, я подумал о способности человека к символизации. По сути, способность к символизации - это способность создавать такие психические объекты, которые невозможно придумать.

Мы всегда стараемся понять собеседника. То, о чём он говорит. Это непременно должно быть эквивалентом по отношению к собственному внутреннему состоянию "очерченной дыры". Непонимание - это ничто. А точнее, та самая нарисованная дыра без круга к ней относящегося. И это непонимание внутри, внутри собственного психического пространства. Человек, переживающий существование, как условная обводка абсолютного непонимания, вдруг, теряет эту условность, переставая осознавать себя существующим.
Фрустрация по сути - это пища души. Теряя на время условность окружности, становясь ничем, всегда может построить новую символическую окружность нового условного представления.
Потребность, исходящая изнутри, не имеет всегда непрерывности, если мы говорим о голоде, потребности в сексе, сне. Скорее, это импульсы, циклы, повторения. Непрерывность - это скорее отношение межсистемного уровня, выражающееся их связью, где система с более высоким "информационным давлением", постоянно возбуждает систему с "более низким". Так как импульс исходит из иной системной организации с иными свойствами, то мы и говорим, что смерть старше жизни, так как для нас - это дыра без круга, который бы её обозначил. Ничто - безобъектно. Однако, именно она, эта безобъектность - питает жизнью наш мир, который развивается неизбежно через конфликт. Думать об этом мире, как о таком, в котором возможно победить зло - абсолютная утопия. Смысл, шарада, загадка вовсе не в этом. Смысл в том, как изменить собственную организацию таким образом, чтобы она могла максимально вбирать в себя свойства системы, связанной с нами через конфликт, выраженный выше моделью систем с разным внутренним уровнем давления. Именно для этого нам и был дан психический аппарат, основная задача которого - соответствие организационного принципа уровню той среды в которой "давление" намного выше нашего, а точнее, смертельное.
Парадокс в том, что homo, наполовину животное, на половину человек, но не вполне понимает разницу и их отношение.
На психическом уровне он может выдерживать среду со "смертельным" информационным давлением, а на физическом не может.
Возникает вопрос организации и порядка. Представлений о внешнем и внутреннем и их соотношении.
В психической реальности, другой - это абстракция, где значение может быть проявлено только через соматический уровень, объектный уровень взаимодействия, животный уровень. Вопрос в том, на сколько мы осознаём это отношение, между собой и другим в реальности, собой и другим в собственной психической реальности.
По сути - угроза изнутри, угроза от собственных внутренних органов - это искажение отношения внутреннего и внешнего.
Если внешний мир опасен - внутренний мир будет неизбежно опасным. И абсолютно бесполезно пытаться восстановить в нём некий баланс без отношения к внешнему. Поэтому, оператуарное мышление может отличаться крепким здоровьем физического уровня, так как отношение систем фатально нарушено. Внутренний мир отрезан от реальности, давая возможность функционировать только тому, что можно назвать "копилкой предков". Иными словами, система начинает "проедать" то, что накопила жизнь за опыт предыдущего времени. Это как механизм, который старается продлить жизнь голодающему за счёт ресурсов собственного тела. Голод как бы есть собственную плоть. От хорошего сложно отвыкать, даже если это "хорошее" убивает. Системе необходим обмен с той средой, выход в которую возможен только через психическую функцию.
Непереносимость речи другого, может быть следствием, равным выходу в открытый космос без скафандра. Через психическое зеркало другого - его речь, человек видит себя как бы отраженным в среде, которая его убивает. А потому он от этого зеркала-речи, убегает, или включает защиты, нападает. По сути дела, это определяет некоторое положение, где один способен переносить собственное отражение в речи другого, а другой, как бы не говорил рационально, что так же на это способен, на деле оказывается не способен. Хотя, в данном случае нам конечно же необходимо воспользоваться аналогией системы субъективного времени фрустрации, равного X+Y+Z, где у каждого человека будут разные меры компонентов данного примера. То есть Х1 не равно Х2 Y1 не равно Y2 и Z1 не равно Z2 и т.д. И в этом отношении было бы невозможно сказать, что, например, наличие длинных ног, заслуга самого субъекта. То есть, что 5, так как больше 2-х, то следовательно лучше.
Если говорить про то, как считаем мы, то Капица довольно точно выразился о том, что мы живём в мире такой парадигмы, где больше, значит лучше. Однако, чтобы нам выжить, нам придётся понять вещи, о которых говорил, например, Эрвин Бауэр. Он говорил, что живая система - это парадоксальное состояние неравновесного равенства. То есть, что быть высоким, это не хуже или лучше, чем быть низкого роста, это просто разные вещи в единой системе, которая подчинена иному порядку организационного принципа - органическому мышлению или целостному мышлению. Поэтому в нашем мире всё относительно. Вопрос только в том, как мы соотносим сами для себя психическую и физическую реальность, животное и человеческое начало. В зависимости от нашего представления в отношении этого взаимодействия, будет тот или иной экзистенциальный результат. А экзистенциальный он потому, что происходит взаимодействие совершенно разных систем: в одной время есть, в другой его нет. В одно и то же время для нас и есть время и его нет, так как в психическом его нет, а в соматическом есть. Вместо того, чтобы быть на уровне психического непрерывным, мы дискретны.
Получается странная вещь.
Вот что пишет Фройд в своей работе "Влечение и их судьба"

"Влечение есть раздражение для психического.

Итак, у нас имеются фактические данные отличать раздражения влечений от раздражений иного рода (физиологических), влияющих на психику. Во-первых, раздражение влечения исходит не из внешнего мира, а изнутри организма.
Поэтому оно и влияет иначе на психику и для устранения своего требует иных действий.

Далее: все существенное для характеристики раздражения заключается в положении, что оно действует как единичный толчок; в таком случае оно может быть устранено единичным целесообразным движением, типичным примером которого является бегство от источника раздражения.

Влечение же, напротив, никогда не производит действия мгновенного толчка, а всегда постоянной силы. Так как оно действует не извне, а изнутри организма, то против него не в силах помочь никакое бегство. Раздражение влечения лучше называть "потребностью", а то, что удовлетворяет этой потребности, "удовлетворением". Оно может быть достигнуто только целесообразным (адекватным) изменением источника внутреннего раздражения.

Воспринимающее вещество живого существа сможет, в зависимости от действительности своей мускульной деятельности, различать "внешнее" и "внутреннее"."

Любопытна некая инверсия, где на самом деле мы говорим о мышлении, как о дискретном явлении. То есть внутреннее у нас носит свойства внешнего, где всё наоборот в отношении того, что писал Фройд.
Внешняя реальность стала навязчивой непрерывностью, от которой мы всё чаще бежим, а внутреннее стало внезапным импульсом неожиданных перемен, от которых мы не в силах скрыться, называя это фатализмом, апокалипсисом.
Но ведь должно быть наоборот - всегда будут смерчи, наводнения, цунами. Но при этом ум не должен быть дискретным, а существование стабильным.

Ответ может быть только один - психическая функция не выполняет свою роль, в связи с чем травматическое давление реальности пробивает все психические защиты, отражаясь в субъекте инверсированно. То есть принцип смерти становится доминирующим системным принципом в организации.
Как если бы приёмник поймал вместо хорошей музыки, что-то просто ужасное, однако, воспринимал бы транслируемое в себе, как то, что производит не он сам, а как оно само, и не знал бы, что с этим делать. Первое, что ему пришло бы в голову, это начать переписывать звучащую музыку, как то, что вне его самого. Если же идею перевести в образы менее абстрактные, или более объектные, то можно представить себе такой приёмник, который бы был настроен на волну, и которая бы "звучала" реальностью времени и пространства, то есть объектами нашего мира. Я понимаю, немного странный образ, однако, именно это мы и подразумеваем, говоря, что у каждого в голове его собственная реальность. Однако, именно с этой его иной реальностью мы имеем дело в нашей общей, в которой как ни странно, так много организационных проблем, проблем смысла и цели, как группового выражения, системного выражения.