Е. стояла прислонившись спиной к колонне и уперевшись ногой в её основание.
Она знала, что О. сейчас выползет, знала, что О. раздавлен.
В левой руке она держала сигарету с сильно сплющенным фильтром, а правая была погружена в карман. Это Е. сидела на седьмом месяце беременности куря и запивая дым красным вином из бутылки, напротив больших часов кафедрального собора через 6 лет.
О. выполз из вагона, оступился, пролетел 2е ступеньки, и, подвернув ногу, остановился, удержавшись рукой за поручень, оглянулся и захромал по направлению к главному входу.
Е. увидела О. из далека. Перехватив сумку она поспешила к нему.
Е. всегда имела особенность не говорить тогда когда это не требовалось, она всё всегда знала, и когда говорила о графах, и когда смеялась над Л., и когда бежала по лестнице чтобы О. не забыл вирбель.
Знала что О. будит плакать у неё на плече, знала что О. не получит ключи от жизни, знала что будит жить с этим.
О. сдерживающий себя и стягивающий всё внутри не выдержал, увидев Е.
Е. увидела, как глаза О. наполнились слезами, и затрясся подбородок. Она пробежала последние три шага, обхватила его руками и прижала к себе.
«Высокая» —подумал Ш. читая, не обращая внимания.
Высокая.
— У меня нет жизни, больше нет. — О.
Е. всегда была смертью. Л. всегда была только жизнью.
— Ты пока нечего не знаешь. — Е.
— Там их орды, орды страждущих и жаждущих, с плодами, и в золоте. — мычал О. в плечо Е.
— Ты знаешь, что золото блекнет от смеха.
— Я боюсь, я не знаю, я не когда не хотел нечего больше.
— ...
— Я продам душу, чтобы связать себя кровью.
— Ты не свяжешь себя кровью, мы слишком слабы, чтобы понять, как это сделать, пока.
— Женя, - вытянул из себя О.
— Будь тем, кем был для жизни, даже если жизнь не видит в тебе больше смысла, только так ты будишь любить меня как то, что освободит тебя, а её как то, что даёт тебе возможность освободится, и только тогда ты будишь превращать воду в кровь.
Тонкие и холодные пальцы Е. коснулись волос О.
— Может ты обладаешь силой которая создаст новую ценность. Не забывай об этом. — Е.