Где-то в середине сентября я обнаружила, что пропустила в этом году одну ключевую дату. Где-то в середине сентября я поняла, что второе сентября уже было. То самое второе сентября, случившееся девять лет назад, когда всё начиналось, то второе сентября, которое каждый год заставляло меня хоть на пять минут (а то и много, много больше) зависнуть, морально или физически упасть ничком ("ничок должен длиться шестьдесят минут") в этом году не поймало меня. Или поймало, но с опозданием. Я очень надеюсь, что лет через пять оно не поймает меня вообще.
Всё началось, началась большая эпоха новых друзей, новой любви, новых мест, знакомств, прощупывания мира, самоопределения. Как я люблю говорить, прекрасные, благословенные были времена. Следующая такая волна встреч и открытий случится только два года спустя. И каждый раз в каждой волне появляются люди, без которых ты не мыслишь своей жизни в данный момент, которые объявляются и назначаются лучшими, единственными, настоящими, с которыми можно обсудить всё то, что сейчас хочется и важно обсудить. И если бы только знать, что из этой волны может ОДИН/ОДНА доживёт с тобой до следующего года. И спустя девять лет ты будешь их собирать по крупицам и беречь, как случайные самородки, на самый прекрасный или самый чёрный день. Тогда, в той волне, первой после школьных десяти лет однообразия, мы, как те самые Друзья, заседали в одной кофейне, встречались и расставались там каждый день. Я помню, мы обсуждали (нам всем было 17) - а вот если когда-нибудь твоя жизнь круто изменится, у тебя появятся деньги, свой дом, семья, красивые вещи, ты всё равно будешь приходить сюда, как раньше, несмотря на то, что можешь позволить себе что-то большее, чем "стакан кипятка, стакан льда, стакан лимона" и пачку сигарет? И врали, врали - дааа, даааа. Даже сейчас помню, что внутри в тот момент что-то совестливое сопротивлялось. И что же? Даже можно было бы приходить, почему нет. Только той выдуманной семьи уже давно нет, как нет и места, где мы все варились в собственном соку.
И даже те ЕДИНИЦЫ продолжают исчезать. Они уезжают. Они не выдерживают горя и уходят в себя. Они умирают. Они озлобляются и начинают творить хуйню. Они назначают тебя своей собственностью и душат тебя своей редкой нежностью. Они назначают тебя хуйнёй. И иногда очень важно отпустить то, что больше не кажется первостепенным, более того, не является таковым. Сколько вторых сентября было исписано стихами о НЁМ. Сколько ночей и заплаканных подушек в мыслях о том, что важнее, любовь или дружба. Сколько таких же ночей в поисках путей спасения не для себя. Сколько встреч, объявленных радостными, после которых хочется пойти отдохнуть, выдохнуть, настолько мало радости они приносят.
Очень легко испортить дружбу. Можно ещё просто перестать дружить, можно сделать из этого трагедию. Можно сделать из этого трагедию, но по-настоящему близкие люди почему-то всё равно находят друг друга снова. Можно перестать видеться каждый день и вследствие этого перестать видеться вообще, а можно перевести формат "после курсов по четвергам" в формат "я в этом городе и я люблю тебя". И обратно тоже можно. И нет прививки от влюблённости в нового человека. Эти новые люди не могут заменить старых, некоторых невозможно ни вернуть, ни заменить в принципе. Скорее по-другому, те немногие, кто есть сейчас, занимают гораздо больше горизонта, чем те многие, что были раньше.
Правда, из новых дат почти никогда не выходит культа.