Прошу прощения за задержку... И не мечтайте, надолго застревать Граф не планирует )
Так что все будет, но постепенно.

В этой главе не то чтобы много действий, однако здесь происходят события, которые наложат свой отпечаток на будущее - продолжаем закидывать удочки )

Как всегда - поправки к опечаткам, вопросы и т.д. - приветствуются )
Кстати, если что-то не исправляется на дневниках (по моей лени), это не значит, что не исправляется и в основном тексте. Окончательный вариант, который в свое время будет висеть на сайте, будет максимально "вычищенным"... Если, конечно, это кого-то интересует )

Итак, Глава 8
Фобос сидел перед зеркалом, стараясь держать глаза раскрытыми как можно шире и моргать как можно реже. Ибо стоило векам смежиться хотя бы на короткое мгновение, принца неумолимо клонило в сон.
Утро не было ранним. Строго говоря, на подходе был уже день. Однако учитывая, что Фобос лег уже после позднего мартовского восхода, он все равно не выспался. Даже голос лорда Сатора, обычно приковывающий внимание, не мог встряхнуть отчаянно зевающего принца. Голова юноши была одновременно пустой и тяжелой. Чтобы хоть чем-то себя занять, он рассматривал в зеркале отражение казначея. Тот выглядел до отвращения аккуратным и подтянутым. Даже на чулках не было видно ни единой морщинки – сам-то Фобос чулки терпеть не мог с детства, у него они вечно сползали, собираясь в безобразные складки. Голову принца посетила гениальная идея, что раз сомнительный вкус королевы более не довлеет над ним, от некоторых, самых ненавистных деталей туалета можно и отказаться…
Фобос не сразу понял, что в комнате повисло молчание. Тишину нарушало лишь едва слышное шуршание – Седрик старательно раз за разом проводил гребнем по длинным пепельным волосам своего господина. После небольшой паузы принц соизволил поднять взгляд от ног королевского казначея к его лицу.
- Что? – недовольно произнес Фобос.
- Я прошу прощения, ваше высочество, - абсолютно спокойно, сохраняя благожелательное выражение на лице, произнес лорд Сатор. – Мне следовало понять раньше, что я не вовремя. Бестактно и неуместно с моей стороны отвлекать вас от важных размышлений. Если вы позволите, я вернусь к своим делам, а когда у вас появится время выслушать мой доклад, я буду к вашим услугам.
В голосе Сатора не позвучало даже тени иронии, однако принц нахмурился. Фобос весьма болезненно относился к любому, даже самому мимолетному предположению, что он плохо выполняет свои обязанности… Хотя, оставаясь наедине с самим собой, юноша не мог не признавать: да, плохо. Но разве он виноват, что есть вещи, интересующие его куда более, нежели нудное и запутанное управление государством? Система, если она когда-либо существовала, давным-давно развалилась, надо было строить ее заново – но принц не знал, как. Фобос рассчитывал ситуацию, находил оптимальное решение – но почему-то оно оказывалось неприменимым на практике. У него имелось на примете несколько интересных проектов – но все они упирались в равнодушие управленческого аппарата. У принца в голове не укладывалась схема «произойдет – будем решать», а советники – те, что еще оставались, – упорно не желали менять привычный уклад. Впрочем, по сельскому хозяйству что-то удалось предпринять… Однако сиюминутных результатов не было, и, говорят, народ роптал, что их заставили делать лишнюю работу. Фобос и сам хотел бы «сейчас и сразу», и потому злился не меньше.
Куда больше радости и удовольствия доставляли ему научные изыскания. Сейчас у юноши появилась возможность применить на практике свои задумки и теоретические наработки. У них с лордом Людмуром в лаборатории подходили к концу несколько весьма любопытных экспериментов – до управления ли тут, если даже времени на сон было не жаль? И еще пара его собственных изобретений – небольших, но, как казалось Фобосу, довольно изящных в своей простоте.
Однако, несмотря на все свое раздражение, принц не мог не признавать, что без лорда Сатора ему было бы гораздо сложнее. И дело не в том, что этому человеку Фобос привык доверять с детства – доверять настолько, насколько вообще мог испытывать подобное чувство к кому бы то ни было – а в том, что казначей, казалось, вполне удачно прошел испытание взлетом к вершине власти. Поведение Сатора не изменилось ни на йоту, несмотря на то, что его влияние резко усилилось, и при дворе не было человека, более близкого к принцу-регенту. Лорд-казначей по-прежнему был почтителен и вежлив со своим господином, он брался за выполнение любой работы, даже если она и не имела никакого отношения к его прямым обязанностям, и, раз за разом достигая результатов, не выпрашивал себе никаких наград. Правда, Фобос подозревал, что на одну награду его незаменимый помощник все-таки рассчитывает: очаровательные улыбки и многообещающие взгляды дочери королевского казначея не оставляли места для сомнений. Однако принц за много лет приноровился взгляды игнорировать, улыбки сбивать мрачным видом, а все разговоры сводить к самым что ни на есть скучным для Сандры темам, и уже не слишком опасался посягательств на свою персону. Фобос знал эту девицу с самого детства – не хуже, чем она его – и не сомневался: никаких горячих чувств та к нему не испытывает. А если приложить немного усилий, демонстрируя то, что ей неприятнее всего, никакая родительская воля не вынудит Сандру выйти за него замуж.
Фобос прекрасно знал, что свободного времени у лорда Сатора всегда было немного – теперь же, скорее всего, его не осталось вовсе. Принца вдруг посетила запоздалая мысль: сколько времени сегодня досталось на сон господину казначею? Очередной взгляд, брошенный исподлобья, результатов не дал. Лицо Сатора будто скрывала маска – не магическая личина, как у изгнанных придворных, а маска внутренняя, духовная – и по ней ничего нельзя было прочитать. Казначей разве что выглядел несколько более бледным, нежели обычно, да длинный, чуть вздернутый на самом кончике нос казался заостренным.
- У меня есть время сейчас, - неохотно буркнул Фобос.
Перед обедом должно было состояться заседание совета, и только ради сомнительного удовольствия присутствовать на нем принц соизволил пробудиться. После обеда он снова намеревался нырнуть в недра лаборатории – чтобы не вылезать из них до глубокой ночи, плавно переходящей в утро – и потому желал покончить с любыми «докладами» до этого времени.
- В таком случае… Возможно, вам будет лучше лично ознакомиться.
Лорд Сатор протянул Фобосу несколько листов из тех, что держал в руках, и юноша, не скрывая вздоха, принял их. Он начал лениво просматривать текст, однако по мере того, как глаза скользили по строчкам, лицо принца все больше вытягивалось и бледнело. Под конец оно выражало странную смесь растерянности и злости.
- Как это понимать? – прошипел принц так, что Седрик от испуга подпрыгнул на месте, едва не выдернув прядь волос своего господина. Однако Фобос, обычно довольно трепетно относящийся к своей шевелюре, на сей раз даже не заметил этого, вскинув взгляд на казначея и крепко, до побеления костяшек, сжимая бумаги.
«Несоответствие положению регента Меридиана», «Слишком юный возраст», «Недостаточная ответственность», «Неспособность отвечать за воспитание будущей королевы» - все это было самыми мягкими и самыми безобидными обвинениями в его, принца Фобоса, адрес. Завершался сей манифест призывом отдать власть в руки совета, назначив ему звание «регентского», а самому принцу предложить выполнять ту роль, которую всегда исполняли принцы-консорты Меридиана, т.е. принять на себя обязанности по защите родного королевства. Выражаясь простым языком, Фобоса этот документ предлагал отправить на границу к порталам – и от одной этой мысли юношу прошиб ледяной пот. Он даже крамольную мысль о лишении его власти воспринял лишь позже, до этого находясь в плену полузабытого, но внезапно нахлынувшего с новой силой ужаса.
- Ваше высочество!
Ощутив на своем плече чью-то руку, принц с трудом заставил себя сфокусировать взгляд и увидел прямо перед собой стакан с водой. Фобос сперва хотел оттолкнуть его, однако неожиданно выхватил стакан у лорда Сатора – именно он встревожено склонился над юношей – и залпом выпил содержимое. Это помогло ему немного прийти в себя, и он даже не заметил, как рука казначея незаметно соскользнула с его плеча.
Фобос вскочил со своего места и начал мерить комнату широкими шагами. У него на языке вертелся вопрос: «Как они посмели?!», однако принц и сам понимал, насколько глупо это прозвучит. Лорд Сатор предупреждал его, что он создает себе врагов – но Фобос тогда отмахнулся от этих слов. Со всем доступным ему апломбом принц заявил, что готов к любому повороту событий, но он не думал, что подобная проблема встанет столь рано. При дворе жизнь текла медленно и размеренно, и Фобос все никак не мог принять мысль, что заговор созрел за какой-то жалкий месяц.
Или… Или все началось еще раньше, до разоблачения?
Принц с отвращением вытер вмиг вспотевшие ладони о мантию и вслух задал другой вопрос:
- Как вы узнали об этом заговоре? Неужели и вас хотели в него вовлечь?
Юноша сам не узнал своего голоса, настолько хрипло и зло он прозвучал. Лорд Сатор, слегка склонив голову, спокойно ответил:
- Разумеется, нет, ваше высочество. Меня слишком хорошо знают как вашего человека, и мне бы не доверился ни один заговорщик. Нет, спасибо надо сказать Сандре.
- Сандре?! – Фобос резко остановился и бросил недоверчивый взгляд на казначея.
- Да… Видите ли, - мягко начал пояснять Сатор, - не сочите это словами отцовской гордости – но Сандра довольно привлекательная девушка. При дворе у нее есть поклонники… Которые считали ее жертвой честолюбивых замыслов жестоких родителей. Ей предложили вступить в этот заговор… И я посоветовал дочери не отказываться. Это дало нам возможность получить вот это…
С этими словами лорд-казначей протянул принцу еще несколько листов.
Это были уже не теоретические выкладки на тему «за что мы не любим принца-регента». Новые бумаги содержали четко размеченный план действий: все должно было случиться на заседании совета. Прописаны оказались все детали, вплоть до того, сколько человек охраны поставить у каждой двери и кому именно начинать разговор. Стояла и дата «мероприятия» - сегодняшний день. Но самой большой ценностью данного документа являлись подписи внизу – всех заговорщиков, давших согласие на переворот.
- Вы же понимаете, ваше высочество, - сквозь мерзкий туман в мозгу Фобоса пробился плавный голос лорда Сатора, - моя дочь вынуждена была подписать этот план вместе со всеми – чтобы не вызвать подозрений. Зато благодаря этому мы не просто предупреждены – мы знаем имена… Все имена.
Принц лишь раздраженно мотнул головой. Да, конечно же, он понимает. Ему не было дела до Сандры, куда более его занимали совершенно другие, более важные лица. Плевать на придворных различных рангов – но увидеть в списке имена практически всех министров… Тут было отчего прийти в ярость.
- Начальника охраны ко мне! – злость сжимала горло, и Фобос свой приказ не то прохрипел, не то прошипел.
Лорд Сатор развел руками и аккуратно указал на одну из строчек. Принц простонал – начальник дворцовой охраны тоже состоял в заговоре.
- Его заместитель?..
Еще одна строчка.
Фобос почувствовал, что его трясет – и он уже не знал, от страха, отвращения или ярости.
- Хоть кто-то из гвардейских офицеров не находится в этом списке? Или нужно положиться на армию?
Казначей слегка пожал плечами.
- В заговоре участвуют далеко не все…. В том числе, и не все гвардейцы. И… я бы советовал опереться все-таки на них. Среди армейских вы, ваше высочество, уж извините, не особо популярны, - Сатор помолчал, обдумывая, стоит ли заканчивать фразу, и все-таки договорил: - Они не любят, когда их бросают. Солдаты привыкли к офицерской палке, их нельзя оставлять без командования. Вам придется завоевать доверие и уважение армии, прежде чем доверяться им. Пожалуй, среди дворцовой гвардии проще будет найти нейтральных людей.
Прикрыв глаза, Фобос медленно, сквозь зубы произнес:
- Лорд Сатор, кто из тех, кто не участвует в заговоре, сейчас старший по званию?
- Поручик Альборн, - немедленно ответил казначей. Он уже думал об этом.
- Что вы о нем знаете?
- Не особенно много, - Сатор едва заметно пожал плечами. – Он весьма молод и до ваших… «чисток» имел звание сержанта. Потом у нас образовалось множество вакансий, штатские в основном так и остались свободными, а вот в гвардии немало людей продвинулось по служебной лестнице.
- Он точно не мог принимать участия в… - принц брезгливо встряхнул бумагами, которые все еще держал в руках.
- Скорее всего нет, - голос казначея звучал успокаивающе. – Видите ли, это заговор аристократии, а поручик Альборн – из коренных меридианцев. Даже его рота занята лишь во внешней охране дворца, внутри он почти не бывает.
Фобос немного помолчал, потом сделал еще несколько шагов и опять остановился.
- Как думаете, он честолюбив? – поинтересовался он у своего всезнающего советника. Тот в ответ покачал головой.
- Скорее нет, чем да. Служит добросовестно, но звезд с неба не хватает. До своего нынешнего звания он в иных условиях добирался бы не один год – если бы не стечение обстоятельств. Вот супруга у него более пробивная, однако подпоручик Мириадель еще более юна, и у нее все еще впереди.
- Что ж, тем лучше. Седрик, поручика Альборна ко мне, сейчас же!
Мальчик бегом покинул покои принца, и, как только его шаги стихли, Сатор молча протянул последние листы, что еще продолжал держать у себя.
- А это еще что? – Фобос медлил брать эти бумаги, лишь сверля их подозрительным взглядом.
- Не беспокойтесь, это не дополнение к заговору… Это, я бы сказал, его последствия – одна из самых неприятных обязанностей монарха, - лорд-казначей смотрел принцу прямо в лицо, и его темно-синие глаза были холодны.
Неохотно, преодолевая себя, принц взял новые бумаги и просмотрел их.
- Смертные приговоры? Всем? – голос Фобоса почти не изменился, однако Сатор заметил, как руки, сжимавшие безобидные с виду бумаги, слегка дрогнули.
- Я понимаю, ваше величество, - негромко произнес лорд. – Начинать правление с казней – не самое приятное дело. Но в данном случае проявить милосердие будет себе дороже. Можно пощадить даже самого злостного негодяя, убивающего за золото, но нельзя жалеть политических преступников, убивающих за идею. От идей не отказываются, за них сражаются до конца. Идеи умирают лишь со своими носителями. Из ссылок возвращаются, из тюрем выходят – есть только один путь, по которому можно пройти лишь единожды, и всех заговорщиков надо отправлять по нему.
Принц с удивлением посмотрел на своего собеседника. Губы королевского казначея сжались в единую плотную линию, совершенно побелев, приятное, обычно, пожалуй, даже излишне мягкое лицо приобрело едва ли не отталкивающее выражение, а в глазах, всегда таких спокойных, мелькнуло хищное выражение.
Но все это длилось столь краткое мгновение, что Фобос, глядя на усталое лицо лорда Сатора уже не был уверен, что действительно имело место то, что он видел. Отвернувшись от казначея, принц прошелся по комнате и присел на край стола, все еще не в силах выпустить из рук страшные бумаги.
- Если бы это попало ко мне год назад, - медленно произнес юноша, - я подписал, не задумываясь. Я помню, я грозил кое-кому из своих учителей, что однажды прикажу отрубить им головы… Но… - Фобос помолчал, то ли собираясь с духом, то ли подыскивая правильные слова. – Смерть – это отвратительно. Я видел ее близко, на моих руках была кровь. Я убивал – и мне… не понравилось.
Он раздраженно хлопнул уже изрядно помятыми листами по столешнице. Его слова прозвучали по-детски. Это же надо было такое ляпнуть: «не понравилось»! Как будто такое может нравится…
- Я понимаю, ваше высочество, - лорд Сатор незаметно оказался рядом и положил руку на плечо принца. – Для меня граница когда-то тоже стала далеко не самым приятным опытом. Я согласен с вами, что это тяжелое испытание, но подумайте вот о чем: там вы убивали, чтобы не быть убитым, здесь… то же самое. Если вы не назначите должного наказания – попытка повториться. Вы защищаете свою жизнь, и рядом с этим мерзость убийства – да, я признаю, что казнь это тоже убийство, – отходит на задний план. Ну а с тем, что в смерти нет красоты, придется смириться.
- Нет красоты? – Фобос о чем-то задумался, и до появления вызванного офицера тишина в комнате более не нарушалась.
Поручик Альборн был невысок и, по меркам местного населения, довольно худощав. С первого взгляда становилось ясно, что с подобной комплекцией изображать человека ему было несложно. Длинные уши, чуть свисающие вниз, в другое время могли бы выглядеть забавно, однако офицер так старательно вытянулся в струнку, а принц настолько был занят другими мыслями, что даже не обратил на них внимания.
- Капитан Альборн, - Фобос специально выделил новое звание, - я желаю, чтобы вы и ваша рота сегодня предприняли следующие действия…

До зала заседаний не дошел ни один из заговорщиков. Те из них, что не входили в состав совета, также были перехвачены в разных концах дворца и доставлены в сад, туда, где ждал Фобос. Принц встречал прибывающих одного за другим с равнодушным выражением лица, не произнося ни слова. Игра на опережение оправдалась – люди, пребывавшие в уверенности, что и количество, и сила на их стороне, не успели адаптироваться к круто изменившейся ситуации.
Наконец все были в сборе. Фобосу даже не пришлось сверяться со списком – за пару часов, прошедших с того момента, как принц взял в руки план действий заговорщиков, он выучил их имена наизусть. Каждое из них вызывало в его груди темную ярость. Юноша лелеял ее, не желая успокаивать, и подкармливал сперва чтением врученных ему документов, а теперь – вглядываясь в ненавистные лица.
- Господа, - голос Фобоса прозвучал негромко, но в тишине его услышали все. – Я оглашаю ваше преступление: вы посягнули на верховную власть Меридиана. Вот ваши смертные приговоры.
Принц взмахнул измятыми листами. Кто-то побледнел, одна из дам едва не потеряла сознание, некоторые подались вперед, но были остановлены гвардейцами под руководством новоиспеченного капитана. Фобос выдержал паузу, наблюдая за реакцией. Ярость, кипевшая в нем, уже подступала к горлу, затрудняя дыхание, однако внешне юноша выглядел абсолютно спокойным, казалось даже, что его серые глаза покрыты инеем.
- Но я милосерден, - холодный тон принца плохо вязался с его словами, и люди снова замерли. – Я не буду отнимать у вас жизни. Той жизни, что большинство из вас проводило без пользы, кичась своим происхождением, гордясь своим положением, красуясь и потребляя блага извне. Именно ее я вам и оставлю.
Фобос вскинул правую руку, и из нее наконец заструился поток той темной ярости, что он старательно копил в себе. Придворные не успели даже отшатнуться – менее, чем через минуту, на месте, где стояли люди, теперь росли черные розы.
Двадцать восемь первых черных роз Меридиана.