Продолжаем разговор )
Фобос переходит в активную фазу своей деятельности )))))))))))))))))))
Как всегда - готов к поправкам и дружеским пинкам О:-)

Итак,
Глава 6
- Ваше высочество…
- Что? – Фобос резко дернул плечом и вскинул на королевского казначея недовольный взгляд.
Королева скончалась чуть больше месяца назад. Лорд Сатор не ошибся: здоровье, и без того подточенное тяжелой беременностью, не выдержало последнего удара. Еще несколько недель Свет Меридиана медленно угасал, пока не померк вовсе.
Двор находился в замешательстве. Ни разу при нынешней династии не случалось такого, чтобы мир остался без королевы. Бывало, что ответственность ложилась на плечи тринадцати или четырнадцатилетних девушек, но в двух случаях им помогали добраться до совершеннолетия принцы-консорты, их отцы, и один раз – регентский совет. Юные королевы начинали свой путь рано, но в уже сознательном возрасте.
Сейчас же у Меридиана была только одна принцесса – двух месяцев от роду. За обсуждениями и переговорами, основной темой которых был животрепещущий вопрос «что делать», незаметно подошел день рождения принца. Фобосу исполнилось шестнадцать лет.
Лорду Сатору пришлось приложить немало сил, однако они оправдали себя: неохотно, с опасениями, принц Фобос был признан регентом Меридиана.
А сам юноша теперь уже и не знал, нужна ли ему эта власть. Граница будто что-то сломала в нем, привычный с детства мир казался уже другим. Лица придворных, ранее просто раздражавшие, теперь вызывали отвращение. Те же самые люди, которые год назад его почти не замечали, а недавнее возвращение восприняли как приезд с того света, теперь старались поклониться пониже и обязательно помаячить перед глазами. Принц запирался в своих покоях, вливая бушующие эмоции в опыты, о которых не знал даже Седрик – ибо Фобос его всегда выдворял из своих комнат в такие моменты.
Однако лорд Сатор не для того проделал колоссальную работу, чтобы принц избегал открывшихся ему возможностей. Раз за разом он выманивал юношу из запертых покоев и плавно вводил в курс дела. Фобос только сейчас осознал, что ничего толком не знает о государственных делах. Все, что ему преподавали, касалось либо исключительно магии, либо весьма отвлеченных тем. Единственным, в чем принц более-менее толково разбирался, была экономика, и то не практическая ее часть, а сугубо счетная.
- Мне этого никогда не показывали… - раздраженно бросил Фобос в разговоре, имевшем место несколько дней назад. – Она что, настолько была уверена, что я никогда не займу трон?
- Как вам сказать, ваше высочество… - слегка замялся господин казначей, а потом все-таки ответил, глядя принцу прямо в глаза: - Боюсь, ее величество сама никогда особо не утруждала себя подобными вопросами. Ее желания исполнялись – а для остального есть министры. Все просто, не так ли?
- Я так не хочу, - отрезал Фобос и сдался железной хватке лорда Сатора, взявшемуся за его образование, уже по-новому.
Они теперь много времени проводили вместе. Принц даже поймал себя как-то на мысли, что его отношение к лорду Сатору выходит за придворные рамки. Фобос уже оказывался в ситуации, когда его будто вытолкнули в другую жизнь – тогда, на границе. И рядом был отец. Сильный, опытный, способный защитить. Да он и защищал – оглядываясь назад, принц это видел. Эриас пытался влиять на него – так, как умел, насколько мог выполнить эту роль. Но принц-консорт, являясь, вне всяких сомнений, хорошим воином и хорошим командиром, вряд ли был хорошим учителем. Фобос не учился у него, а лишь стоял в его тени, зная, что таким ему никогда не стать – не стоит и пытаться.
Королевский казначей был другим человеком. Рядом с ним юноша не чувствовал себя идиотом – даже когда действительно чего-то не знал или оказывался неправ. Так пошло с детства, с, как казалось Фобосу, случайной встречи, когда маленький принц не мог разобраться с заданными формулами, а лорд-казначей, не пожалев своего времени, очень просто и наглядно объяснил то, что не удавалось растолковать профессорам. Более того, Сатор даже сумел привить Фобосу интерес к математике, и со временем принц стал заглядывать к нему не за помощью, а просто чтобы поговорить. Ибо с лордом Сатором действительно было интересно разговаривать: он никогда не старался сделать их отношения панибратскими, но и унижено себя не вел; никогда не подчеркивал разницу в возрасте. Фобос быстро понял, что знания этого человека не сводятся к расчетам, что ему известно о мире куда бОльшее. А рассказывать Сатор умел. Его негромкий приятный голос обволакивал слушателя, заставляя не только слышать, но и будто видеть, и едва ли не участвовать в описываемых событиях.
Терпения лорду Сатору тоже было не занимать. Он не уставал объяснять все, во что принц не мог вникнуть сразу, он вложил в юношу уверенность, что мало знать – надо понимать. Рядом с королевским казначеем Фобос чувствовал себя защищенным и… почему-то нужным.

Однако сегодня настроение принца находилось на весьма низкой отметке. Он в очередной раз не выспался – из-за того, что никак не мог уйти спать, пока ночной эксперимент не подошел к концу. Подняться добровольно он бы согласился только ради того, чтобы перейти к следующей стадии, однако дневные дела не ждали.
- В чем дело? – хмуро переспросил Фобос.
Лорд Сатор подавил улыбку – ссутулившийся мрачный принц походил на нахохлившуюся птицу – и мягко произнес:
- Прошу прощения, однако у вас несколько… неаккуратный вид.
Увидев в глазах Фобоса удивление, казначей провел рукой по своему подбородку. Юноша машинально повторил его жест.
- Что? – снова вынужден был спросить он, когда не почувствовал ничего особенного.
Сатор вздохнул и ответил уже без всяких иносказаний:
- У вас борода растет.
Фобос никогда не любил рассматривать себя в зеркале долго – еще несколько лет назад он пришел к мнению, что собственная физиономия ему не нравится, и нечего на нее любоваться. Однако сейчас он вскочил и бросился в свою спальню. Вернулся он оттуда несколько обескураженным. Действительно, у него на подбородке, над верхней губой и совсем немного на щеках обнаружилось несколько волосков, более темных, чем волосы на голове, и пока совсем мягких.
- И что мне с ними делать? – поинтересовался юноша у лорда Сатора. Тот пожал плечами.
- Я так понимаю, сбривать.
- Это и я понимаю, - принц привычно скривился. – Но как? Вы мне покажете?
Возникла небольшая пауза.
- Видите ли… - наконец заговорил казначей, тщательно подбирая слова. – Ваше высочество, вам, наверное, известно, что по-настоящему чистокровных людей при дворе немного?
- По-настоящему чистокровных? – Фобос нахмурился. – Что вы хотите этим сказать?
- Чистокровных – это значит потомков людей, пришедших когда-то на Меридиан извне, - голос лорда Сатора, как и всегда, когда он начал что-либо рассказывать, зазвучал напевно. – Потомки королевской семьи и их ближайших соратников. Всего их, считая Эсканоров, было десять человек. Уверен, вы понимаете: на протяжении нескольких веков очень трудно удержаться в одних и тех же рамках, имея столь скромные исходные условия. Однажды наступил момент, когда потомки этих семей обратили внимание на местных жителей.
Принца передернуло от отвращения. Не то чтобы он считал местное население таким уж омерзительным – по большому счету Фобосу было наплевать на то, как выглядят его подданные, – но вот представлять рядом с собой подобное существо было в высшей степени противно. Сатор заметил его реакцию и сокрушенно развел руками.
- Что поделаешь, ваше высочество. Иногда выбора не бывает. Так или иначе, кровь коренных меридианцев смешалась с человеческой кровью, постепенно внеся… некие изменения. Большинство ваших придворных выглядят… не совсем так, как кажутся.
Фобос, во время этого рассказа расхаживающий по комнате, резко остановился. Его вопросительный взгляд, брошенный на казначея, требовал пояснений. Лорд Сатор снова едва заметно вздохнул.
- Все меридианцы умеют менять облик, ваше высочество, - напомнил он принцу всем известную истину. – Королевам неприятно было смотреть на лица простонародья – и потому во дворце находятся только люди. Точнее, только те, кто выглядит подобно людям. Все, кто прислуживал королевской семье, почти вся гвардия – кроме самых высших чинов – все, кто так или иначе попадался на глаза королеве, были обязаны принимать человеческий облик. Что же касается аристократии, то и тут чистокровных осталось немного. В большинстве своем они все-таки люди, однако примешанная кровь нашла свое отражение в их внешности: тут чешуйки, там цвет кожи несколько иной, у кого-то волосы иной структуры…
Принц медленно опустился в кресло.
- То есть, - медленно произнес он, - никто при дворе не является тем, кем кажется? – он понял, насколько нелепо прозвучала его фраза, и он поправился: - я хотел сказать, кем выглядит? Что они все прожженные негодяи – это при любой внешности понятно…
- Не все, - пожал печами Сатор. – Трудно сказать однозначно: ведь все стараются держать свои маски – а иначе какой в них смысл? Впрочем, я думал, что вам это известно. Я позволил себе напомнить вам об этом исключительно ради того, чтобы пояснить: мое отклонение состоит в том, что у меня не растет борода. Я в жизни своей не держал в руках бритву, и потому не могу помочь вам в этом вопросе ни советом, ни примером.
Фобосу было трудно перейти к такой приземленной теме после открывшейся ему действительности, и потому он лишь рассеяно кивнул.
- Хорошо, - протянул принц, нехорошо щурясь. – Я сам разберусь в этом вопросе, благодарю вас. А теперь можете идти, мне надо обдумать один вопрос.
* * *
Сатор испытывал смутное беспокойство. Впервые принц Фобос высказал желание встретиться с придворными – более того, желание собрать всех в тронном зале. Причем волновался лорд-казначей больше за самого юношу - Фобос был на удивление асоциальным человеком. К чему могли привести его попытки вести общественную жизнь, сразу сообразить было сложно, ибо принц в общество не вписывался совершенно.
Его высочество заставлял себя ждать. Впрочем, точность не являлась одним из достоинств и предыдущей королевы – но от нее придворные хотя бы знали, чего ожидать. Мрачный и нелюдимый принц в этом плане пока оставался для людей загадкой. Переговариваясь шепотом, дамы и кавалеры уже успели обсудить всевозможные причины столь поспешного сбора – вплоть до самых фантастических – когда двери распахнулись, и в зал медленно вошел принц.
Фобос оглядел склонившихся людей свысока. Ему все еще было непривычно смотреть на подставленные макушки, он даже пока не разобрался в своих эмоциях по этому поводу. С одной стороны, в этом было какое-то моральное удовлетворение – за все те годы, что его не замечали, когда им откровенно пренебрегали; с другой – принц испытывал едва ли не физическое отвращение от такого поведения. Он не изменился, он остался прежним – и эти люди сейчас пресмыкались не перед ним, а перед его статусом.
Принц Фобос презрительно поджал губы. Что ж, они все заслуживают неприятного сюрприза, который он для них приготовил.
- У меня для вас небольшое сообщение, господа, - начал принц без приветствий и предисловий. По людским рядам пролетел шепоток, который под взглядом серебристых глаз Фобоса быстро смолк. – Мне стало известно, что многие из вас стыдятся облика, данного им от рождения. У меня нет мании окружать себя красавицами и красавцами, однако я очень не люблю, когда мне лгут. Искаженный облик – это ложь. Я не желаю видеть при своем дворе обманщиков – от таких людей можно ожидать любой подлости.
- Вот вы, - принц вдруг резко обернулся к ближайшему придворному, крепко сбитому мужчине с темно-русыми волосами. – Это ваш настоящий облик?
- Д-да… ваше высочество, - выдавил из себя обескураженный лорд. – Разумеется! Мой род…
- Меня это не интересует, - сухо отрезал Фобос, вскидывая руку и прижимая ко лбу собеседника небольшую круглую печать.
Лорд отшатнулся, но было поздно. Его кожа приобрела зеленоватый оттенок, под глазами образовались плотные темно-коричневые чешуйки.
По губам принца зазмеилась нехорошая усмешка.

Фобос не успокоился, пока не обошел весь тронный зал. Перед каждым он застывал на несколько секунд, давая возможность самостоятельно снять личину. Некоторые так и поступали, но большинство продолжали цепляться за нее до последнего. Вскоре уже более двух третей придворных приобрели весьма своеобразный вид. Зато какое разнообразие! - с мрачной веселостью подумал принц. Только сейчас он осознал, насколько похожи были предыдущие лица. У королевы симпатию вызывал определенный тип внешности, и придворные старались подстроить свои личины под нее. Некоторые умудрялись даже «подправлять» свои вполне человеческие лица – лишь бы больше соответствовать королевскому вкусу.
Всех, чья внешность изменялась под влиянием магической печати, Фобос отмечал в своей памяти и заставлял перейти на левую сторону тронного зала. Те, кто оставались прежними или добровольно возвращали себе первоначальный облик, перемещались на правую сторону. Принц не знал, радоваться или нет тому, что слева людей набралось раза в два больше.
К лорду Сатору Фобос подошел почти в самом конце. Он почему-то чувствовал некое внутреннее сопротивление. Лорд-казначей сам сказал ему, что не все выглядят такими, какими являются. И он не скрывал, что сам имеет отличие… Но сказал ли Сатор всю правду?
Успокоив себя тем, что казначей – человек умный, и если что-то не так, он просто признается сам, Фобос сделал последний шаг и произнес:
- Лорд Сатор, вы?..
- Это мой настоящий облик, - улыбнулся принцу королевский казначей. Он стоял спокойно, положив правую руку на плечо своего сына. – И у всей моей семьи тоже.
Рука Фобоса, державшая печать, чуть вздрогнула, когда нагретый многими лбами кружок коснулся чела лорда Сатора – однако ничего не произошло. Перед принцем стоял все тот же высокий стройный мужчина с длинными медово-золотистыми волосами и гладкой бледно-розовой кожей. У Фобоса с души будто упал камень, и он почти не глядя ткнул печатью в лоб Седрику – тот же результат. Круглая мордашка с голубыми глазами и чуть вздернутым носом не изменилась ни на йоту.
Леди Саломея сама подставила лоб под печать, и принц коснулся ее, слегка робея. С белокурой красавицей ничего не случилось, и Фобос уже хотел отойти от семьи королевского казначея, когда Сандра перехватила его руку и сама прижала печать к своему лбу, улыбаясь при этом, как показалось принцу, издевательски. С трудом вырвавшись из ее цепких пальчиков, юный регент постарался отойти как можно дальше.

- И что с ними будет, ваше высочество?
- Какое мне до этого дело? – Фобос сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Его левая рука была перекинута через подлокотник, на кончиках пальцев покачивалась цепочка, с которой свисала печать. – Пусть убираются с глаз моих долой. У них был шанс – но они им не воспользовались. Ну ладно самые первые, но потом-то? Бараны! Держались за свои личины, прекрасно зная, что я все равно их сниму!
- Дело не в глупости, ваше высочество, - мягко произнес лорд Сатор. Он стоял перед принцем, чуть более бледный, нежели обычно. – Люди привыкают к определенному образу жизни. И не только потому, что им так нравится. Вы можете мне не поверить – но подчас к ярму можно привязаться не менее, чем к трону. Однако еще сильнее привычка тогда, когда от нее зависит судьба или даже жизнь. При королеве эта внешность была залогом успешности – и люди просто не успели перестроиться…
- Вы их защищаете? – Фобос вскинул на казначея нехорошо прищуренные глаза.
- Нет, что вы, - Сатор равнодушно пожал плечами. – Я просто объясняю.
- Мне нет дела до их реакции. По мне – так даже лучше, что не успели. Мало того, что лгуны – так еще и глупые лгуны. Что может быть отвратительнее?
- Вы правы, ваше высочество, - легкий поклон. – Однако вы создали себе множество врагов. Эти люди привыкли жить при дворе и пользоваться множеством привилегий – а вы их лишили этих удовольствий. Они не простят.
- Разве мне нужно их прощение?
Фобос вздернул подбородок. Сатор вскользь отметил, что, хотя юноша теперь начал бриться, на подбородке он оставил узкую полоску. Тонкие мягкие волоски выглядели совсем по-мальчишески, однако принц не казался больше ребенком. Дело было не в презрительно кривящихся губах и не в наиграно-вальяжной позе. Лорду Сатору показалось, что серебро в глазах Фобоса превращается в сталь.
- Если они забудут, где их место, я получу возможность наказать их по-настоящему, - ворвался в мысли казначея резкий голос принца. – Я считаю, что был весьма снисходителен – но пусть они только дадут мне повод…